Плавительница мира

Глава 1. 11 июня 2076 г. Дверь кабинета бесшумно приоткрылась. Взволнованная секретарь осторожно заглянула внутрь. - Мистер Малкольм, к Вам посетитель, - она замялась. – Представился как Николас Бойл, - опять пауза. - Пригласить? Финн развернул кресло в пол-оборота. На бледном холёном лице не отразилось ничего. - Да…- он покопался в памяти. Как её звали? Да, кажется, вспомнил. – Ида, пригласите его. Девушка кивнула – тёмные волосы отразили холодный свет люми-панелей – и поспешила выполнить распоряжение. Она замещала Марианн – та всё ещё находилась в больнице, оправляясь после шока и травмы, нанесённой взломом нейро-импланта. Ещё неделя-другая, и она будет готова выйти из карантина. Декеры уже бились над восстановлением и дешифровкой вирусного кода, и покуда им не улыбнётся удача, лучше подстраховаться. Он ужасно не любил пускать всё на самотёк. Финн позволил себе немного расслабить сведённые напряжением мышцы спины и шеи. Последние две ночи он не спал. Вообще. Тратить время на сон в такой момент – непозволительная роскошь. Откинувшись на мягкую спинку, он перебирал в памяти все факты и доказательства. Их оказалось немного. К тому же, истинность многих источников явно сомнительна. Дверь распахнулась во второй раз. И так же тихо закрылась. Рядом стоял невысокий и худощавый, несомненно, человек. Посетитель. - Входи, Нико, - придав голосу подобие приветливости, бросил Финн. Мужчина скользнул вперёд. Походка его была необычна. Создавалось впечатление, что так может двигаться лишь существо, лишённое костей. Впрочем, лицо гостя тоже представляло собой весьма занимательное зрелище. Гладкое, похожее на белёсый студень, оно неуловимо менялось каждую секунду. Черты будто плавились, раз за разом складываясь в новую причудливую комбинацию. Единственным оплотом постоянства казались глаза – тёмно-серые, словно подёрнутые мутной пеленой. Николас Бойл, он же Нико, был морфом. Вернее сказать, биологической его разновидностью. Маги-полиморфы встречались чрезвычайно редко; существа-мимики немагического происхождения – ещё реже. В отличие от прочих, способность произвольно менять черты лица и комплекцию в рамках постоянной массы у Нико оказалась приобретённой – следствие беспрецедентного по амбициозности и чрезвычайно затратного эксперимента. За исключением проекта «Бальмунг», разумеется. Финн молча ждал, рассматривая бесцветное, до странного подвижное лицо. - Я обыскал то место, - Нико нарушил молчание. Голос морфа звучал сухо и щелкающее, как стрекот насекомого. – Ничего. Они исчезли. Подозреваю, в городе их уже нет. Если он и испытывал какие-то эмоции по поводу своей неудачи, утверждать это наверняка было невозможно. Финн помнил, что несколько лет назад отряд наёмников, и среди них Нико, попал в ловушку. Из двадцати выжили трое, двое из них вскоре скончались от обширных ожогов. Молодому Николасу в лицо угодил заряд холодной плазмы. Этого было достаточно, чтобы изувечить кого угодно без возможности регенерации. К счастью, технический гений Финна, био-наниты и упорное нежелание умирать сделали наёмника идеальной целью новой программы «Evo». Финн лично руководил исследованиями и ходом эксперимента. И, в скором времени, результат не замедлил окупить многочисленные вложения. Создание жизнеспособного морфа искусственным путём само по себе явление незаурядное. Благо, нынешний пост Финна избавил его от необходимости отчитываться о проделанной работе. Некоторые побочные эффекты так и не удалось искоренить до конца. А ещё – это было известно каждому – Нико крепко недолюбливал пиромантов. - Я подозреваю, ты хочешь сказать мне что-то ещё, - улыбнувшись уголками губ, произнёс эльф. Собеседник некоторое время молча разглядывал его ничего не выражающим взглядом. - Я знаю, куда они идут, - наконец прошелестел он. И снова умолк. Финн понимающе кивнул. - Не собираюсь расспрашивать, откуда ты это узнал – профессиональная тайна и всё такое, и, тем более, ограничивать в действиях, - он выждал паузу. - В деле, которое я собираюсь тебе поручить, тем не менее, есть один нюанс. Мне нужна та девушка – живой, и желательно невредимой. Это, Нико, - эльф перешёл на менторский тон, - забота в первую очередь, о тебе. Раненная, она может быть в сотни раз опаснее. Морф молчал. Но в его глаза промелькнула едва заметная тень неудовольствия. - Что до остальных – тут Финн впервые с начала разговора позволил себе широкую недобрую усмешку, - тут ты волен распоряжаться как угодно. Николас Бойл слегка наклонил голову к плечу в знак согласия. Непримечательное лицо на сей раз не выражало абсолютно ничего. * * * Когда дверь кабинета закрылась, Финн устало опустил голову на сложенные руки. Сейчас ему как никогда нужно всё самообладание, чтобы ясно мыслить. Бессонница и переутомление – плохие советчики. Заперев дверь изнутри, он прошёл в маленькую комнатку, смежную с кабинетом. Настенный бар заманчиво поблёскивал гранёным стеклом и гладким металлом. Смешав себе «Белый русский», Финн облокотился на подоконник, невидящим взглядом блуждая по раскинувшемуся внизу городу, окутанному серым предрассветным маревом. Его мысли были далеко. В тот день, он чувствовал себя так, словно внезапно из-под ног выбили надёжную прежде опору. Сотни мыслей жалили мозг, и ни одна не приносила облегчения. Почему? Разве он был плохим мужем? Разве она нуждалась в чём-то? Он надеялся объясниться, понять её. Но тщетно. Глаза Грайне, огромные, сапфировые, сейчас смотрят сквозь него. Эти глаза. Они меняют цвет вместе с настроением – васильковый, когда она смеётся, лиловый – когда плачет, стальной – когда сердится. Прежде он любил их. Грайне, замерев, смотрит туда, где в круглой камере на полу скорчилась фигура – неподвижная, лишь хромированная тёмно-серая рука слабо подёргивается. Проклятый человек. Он отнял самое дорогое, что было у Финна. Такое нельзя простить. - Включите поле на полную мощность, - его голос остаётся спокойным, хотя внутри бушует ярость. – Пора заканчивать с этим представлением. - Но это же убьёт его! – на лице техника написан испуг. – Мистер Финн, оно губительно для имплантов и их носителей! Нервная система… Он отмахнулся. - Избавь меня от подробностей – я лично проектировал эту установку, - он шагнул в сторону пульта. – Если ты боишься, я сделаю всё сам. Но его опередили. Грайне стремительно пронеслась мимо, открыв дверь одним касанием. Панель доступа оказалась блокирована. Финн рванул следом, но створки с шипением уже смыкались перед его лицом. - Грайне! – в исступлении он ударил кулаком по бронированному стеклу. – Уходи оттуда, немедленно! Ответа не последовало. Злость румянцем прихлынула к щекам. - Прекрасно. Можешь оставаться. Увидишь всё в первых рядах, - он едко усмехнулся, выкручивая тумблер до щелчка. Комнату заволокло голубоватым свечением и слабым треском статических разрядов. Запах озона защекотал ноздри. Фигура на полу забилась в конвульсиях. А потом Грайне закричала. Он до конца жизни не забудет этот крик. Прижав руки к лицу, она стояла на коленях, раскачиваясь из стороны в сторону. Из-под пальцев тонкими ручейками стекала кровь. Как безумный, Финн пытался открыть двери, толкая и царапая металл. Но магнитный замок оставался заперт, и закалённая сталь не сдвинулась и на миллиметр. Спустя несколько минут генератор прекратил работу. Двери распахнулись, пропуская его внутрь. Всё закончилось. Мертвый мужчина лежал на полу, а рядом, обхватив себя руками, скорчилась Грайне. Нащупав пульс, Финн с облегчением вздохнул. Она жива, хоть и без сознания. Но глаза – огромные, распахнутые, неподвижные, окружёны разводами запёкшейся крови. Чёрные точки зрачков, едва заметные в густой синеве, не реагируют на свет. Что-то не так. Команда медиков прибыла почти сразу. Главный врач комплекса, склонив голову, с лёгким удивлением спросил: - У госпожи Грайне стояли нано-имплантаты сетчатки. Вы знали об этом? Глаза цвета сапфира, которые он так любил. Мёртвые глаза. Теперь он знал. * * * Хэлль помнила, как срубили дерево. Огромный ясень, который рос прямо под окнами дома ещё до её рождения. Его стучащие в окно ветви можно было схватить, просто вытянув руку. Она так и делала каждую весну, когда появлялись первые зеленеющие почки. Айка, молодая шаманка родом из Сибири, не раз говорила, щуря раскосые глаза, что в дереве живёт дух. Сама Хэлль скептически относилась к этим словам до недавнего времени. Для неё Айка оставалась приветливой девушкой, живущей по соседству, со своими маленькими странностями. Когда люди из службы благоустройства пришли, чтобы вырубить оставшиеся зелёные насаждения и залить асфальтом последние клочки земли, Айка пыталась им помешать. Никто больше не решился вступиться – все знали, что городские службы находятся на контракте у местного офиса «Сейдер-Крупп». Корпорации здесь издавна внушали уважение, граничащее с раболепием. В тот день, возвращаясь с работы, Хэлль издали увидела, как медленно кренится, шурша листвой, широкая крона. Два человека в форме держали Айку – по её щекам текли слёзы. «Вы не имеете права! Варвары» – кричала она. К тому времени рабочие уже принялись обрубать ветки с упавшего дерева, деловито нагружая ими тележки. Низенький лысый мужчина в костюме подошёл вплотную к громилам и, ухмыляясь, ткнул пальцем в официального вида бумагу. «Вот наше право, дорогуша! Это место принадлежит СК-Групп! Сила – вот наше право!». Айка перевела глаза с документа на красное потное лицо и плюнула ему под ноги. Вскоре после этого она исчезла. Кое-кто из соседей шёпотом поговаривал, что без корпорации здесь не обошлось. Другие уверяли, что шаманка решила вернуться обратно в родную тайгу. Но Хэлль не была уверена ни в том, ни в другом. Однажды она прошла мимо кучки панков. Упакованные в кожу и латекс, усыпанные блестящими хромированными клёпками, с волосами кислотных оттенков, татуировками, пирсингом и имплантами, они виделись воплощением безудержной энергии, опасности и свободы – словом, тех вещей, которых она лишена. Одна из них, брюнетка с лицом, расписанным изумрудными узорами, кивнула ей. Хэлль, испугавшись, ускорила шаг. На следующее утро всё забылось – ровно до того момента, когда, захлёбываясь от волнения, одна из коллег по работе не поведала о ночной атаке на представительство «Сейдер-Крупп». «Это было прямо через дорогу, совсем рядом!» - сбивчивым тоном вещала женщина; пухлое лицо смешно морщилось. Дорога, о которой она говорила – шесть широких полос скоростной трассы и монорельс – держала все жилые строения на почтительном расстоянии от высоток корпорации. Интересно, какие отважные имбецилы рискнул в открытую ломиться туда? Хэлль напрягла слух. «Говорят, они въехали туда на фуре, проломив ворота. А внутри оказалась целая куча народу на мотоциклах! Я слышала, что была пальба, но, кажется, никого так и не поймали». Рассказчица украдкой высморкалась в чей-то участливо протянутый платочек, и продолжала: «Я сама не видела, что делалось внутри, но, говорят, что это был не просто налёт. Они крушили всё, что могли, а под конец подожгли, но ничего не взяли». Бухгалтер – маленький, коренастый мужчина с густой копной кудряшек – с умным видом изрёк: «Наверняка, это диверсия кого-то из конкурентов. Отвлекающий манёвр, так сказать. Не удивлюсь, если в это же время их сервера тоже атаковали». Высокая стареющая блондинка – специалист по логистике – томно протянула: «Ну, это ещё неизвестно. Скорее, они могли сами подстроить маленький спектакль – ведь ничего не украдено? Наверняка, просто пытаются выбить страховку. Я слышала, что у СК в этом квартале резко упала прибыль…» Дальнейшая беседа не интересовала Хэлль, и она поспешила уйти. Сложив два и два, становилось понятно, что те странные ребята и вчерашний случай – вещи, происходящие не каждый день, и связаны одно с другим. Ей вспомнилось лицо, покрытое светящимся рисунком, его отстранённо-решительное выражение. Вспомнились полные слёз тёмные глаза Айки, когда могучий ясеневый ствол рухнул на землю, взметая облака пыли. В тот день прежней Айки не стало. И Хэлль поняла – отбирая у человека самое дорогое, можно убить его. Но тот, кто вернётся, поистине не будет знать жалости в единственном своём желании – отмстить. Укрывшись с головой тонким одеялом, спустя несколько минут она погрузилась в долгожданный сон. * * * Костёр развели недавно, но он уже разгорелся в полную силу. Почерневшие длинные палки, наполовину обуглившиеся, обвалились внутрь, придавая ему вид дома с крышей, рухнувшей от пожара. Небо, всё ещё сохранявшее на востоке роскошный тёмно-синий оттенок, уже начали расчерчивать первые звёзды. Здесь, вдали от городского смога, они казались удивительно яркими и большими. Хэлль запрокинула голову, зачарованно разглядывая мигающие огоньки и пытаясь отыскать ковш Большой Медведицы. - Что, непривычно, да? – в голосе Марка звучала беззлобная насмешка. Он сидел на одном из брёвен, протянув ладони к огню. – Видела бы ты Полярную Зарю, когда внизу всё бело от снега. - Полярная Заря? Что это? - название было смутно знакомым, но Хэлль не могла вспомнить его значения. - Северное сияние, - Марк мечтательно прикрыл глаза. – Это чертовски красиво, поверь мне. Он похлопал рукой по бревну, приглашая её присоединиться. Хэлль подошла – каждый шаг отзывался хрустом опавшей хвои и веточек, усеивавших поляну – и взяла протянутую кружку с дымящимся супом. - Ты был на севере? – спросила девушка, садясь и делая глоток пряного варева. В нём плавало нечто, отдалённо напоминавшее кусочки моркови и разломанные сухари. Декер кивнул. Он молча смотрел в пламя и на его лицо ложились длинные красноватые блики. Тем временем Хэлль покончила с супом и принялась за обнаруженную тут же баночку «мяса с бобами», на вкус неотличимую от горохового пюре. Впервые за долгое время она не ощущала жара в груди – он переместился в желудок. Чувствовать голод было даже приятно – по крайней мере, это вполне по-человечески. - Что там? Расскажи. Здесь, - тихо заговорила Хэлль, обводя глазами окружавший их лес, - почти никто не говорил о том, что случилось тогда. Это было в Сибири, верно? Марк вздохнул: - Твоя правда. Да, я был в Сибири – я там родился. Точнее – в Якутии, в Мирном. Моя мать переехала туда с Алтая, - он ненадолго умолк, - Отца я не помню. - Значит, ты не застал…? – Хэлль не знала, что сказать. Любой вопрос мог оказаться неуместным. - Нет, - Марк, казалось, не заметил её беспокойства. – Возьми чаю – ночью здесь быстро холодает. Кивнув, девушка несколько минут наблюдала, как он возится с чайником и шуршит пакетами. Когда всё было готово, Хэлль с наслаждением втянула ароматный пар. От горячего напитка во рту оставался привкус металла и лимона. - В 2031 году Якутия уже отделилась, - декер прихлёбывал чай, жмурясь от тепла. Сой-кофе ни он, ни Виктор не признавали. «Пластиковая бурда» – так презрительно именовал его их новый спутник. Причины этой нелюбви оставались для Хэлль загадкой. - И с тех пор попытки вернуть её обратно не прекращались. Каждый год два или три раза регулярная армия пробовала на зуб оборону наших границ. Иногда успех был на нашей стороне, иногда – на их. Но со временем кольцо сжималось всё плотнее. Мы росли в окружении войны, Хэлль, - голос Марка звучал глухо. – Она въелась в нас ещё до рождения. Можно вытащить человека с войны, но войну из человека – никогда. - И всё это – по одной лишь причине. Мы, Хэлль – ошибка природы, нелепые уродцы. По мнению правительства, разумеется. Кому, как не им, знать лучше? – он покачал головой. – Но с другой стороны были не только перевёртыши. Обычные металюди спокойно жили бок о бок с нами. Так почему, – с горечью произнёс он, - почему остальные не хотели принять это? Чем мы заслужили такое? - Я… я не знаю, - прошептала Хэлль. – Кровь прилила к щекам, и сейчас её лицо горело: от тепла ли или от внезапного стыда. Прежде она не задумывалась о подобных вещах. Каково это: жить изгоями с самого своего появления на свет? - Прости, - Марк положил руку на плечо девушки. – Я не хотел тебя расстроить. Мне стоило понять, что это не самая приятная тема. Но Фрея и остальные… Я как будто снова оказался в прошлом… Он замолчал вновь, словно перебирая воспоминания, застыв в неподвижности. Хэлль тоже не шевелилась. Рука Марка по-прежнему давила на её плечо. Остатки чая на дне кружки почти остыли. Огонь медленно умирал. - Развлекаетесь, детишки? – раздалось с противоположной стороны костра. От неожиданности Хэлль подскочила. Похоже, она задремала. Виктор с хитрой улыбкой смотрел на них – от его прищуренных глаз веером расходились тонкие сеточки морщин. - Виктор? – собственный голос показался ей надтреснутым. – А где Селена? Мужчина сделал неопределённый жест рукой: - Копается с «Бэтти». Сегодня её очередь дежурить. «Бэтти» - ласковое название того монструозного транспорта, который вот уже третьи сутки служил им домом. Его железное нутро напоминало нечто среднее между комнатой холостяка, кладовкой и слесарной мастерской. Хэлль до сих пор не могла привыкнуть к новому жилищу. Не дожидаясь приглашения, Виктор уселся на принесённый складной стул и закурил. От едкого дыма на глаза наворачивались слёзы. - Что, делимся секретами? – он сплюнул, метко прибив к земле сухой листок. – Хорошее дело, уважаю. - Не лезь, куда не просят, - устало отмахнулся Марк. - Не кипятись, чаммер, - мужчина от души затянулся. – Тебе не шестнадцать, и смеяться никто не будет. И подкинь растопки, иначе всё потухнет. Декер, злобно покосившись на него, подложил в пламя пару сухих поленьев, и оно разгорелось с новой силой. Дух дешёвого табака смешивался со смолистым запахом горящего дерева. В носу предательски защипало, и Хэлль закашлялась. - Ты в порядке? – Марк, порывшись в карманах, протянул ей плоскую фляжку. Она кивнула. Жидкость, похожая на разбавленное вино или, скорее, на забродивший компот, согрела грудь и горло. Кашель отступил. - Это всё твои вонючие сигареты, - язвительно бросил он Виктору. – Копти небо где-нибудь подальше. - Каюсь, - щелчком отправляя окурок в костёр, примирительным тоном проговорил тот. – Забыл, что меня окружают такие чувствительные особы. Проигнорировав это замечание, Марк поворошил палочкой прогоревшие угли. Огонь загудел, лентами поднимаясь в почерневшую высь. - Слышал, вы обсуждали 2031, - Виктор вопросительно глянул в лицо Хэлль. Она кивнула. – Я сам тогда был совсем ещё мелким, мало что помню точно. К тому времени, как я подался в армию, об этом почти забыли. Почти – потому что, несмотря на все подписанные договорённости, никто не собирался отказываться от возможности вернуть их назад. Ты знаешь, насколько богата ресурсами тамошняя земля? Древесина, алмазы, золото, нефть, газ, уран. Да, ты не ослышалась, уран тоже! Само собой, шишки наверху не могли спокойно спать, зная, что не могут запустить зубы в этот лакомый кусок. - Ты как-то подозрительно хорошо об этом осведомлён, - Марк смотрел на него с открытой неприязнью. – И, что бы ни говорил Ян, доверять тебе лично я не вижу никаких причин. - Кроме того, что я по доброте душевной ввязался в вашу авантюру и несколько раз спасал ваши шкуры? Ты ранишь меня в самое сердце, сынок. - Я тебе не сынок, - отрубил декер. – Да, я в курсе, что ты вывез нас из города, и на этом спасибо. Но в остальном – ни я, ни она, - он кивнул в сторону девушки, - не знаем о тебе ровным счётом ничего. Особенно, учитывая, что в первую встречу ты чуть не пристрелил Хэлль. Виктор сокрушённо развёл руками: - Я уже извинился за это. Ты слишком нагнетаешь, чаммер. Уверен, твоя подруга простила мне это недоразумение. Так ведь? Хэлль кивнула, рассеянно пригладив ёршик тёмных волос на макушке. Они уже начали отрастать – и это напоминало о необходимости как следует вымыться при первой же возможности. - Но Марк прав – мы и правда не знаем о тебе. Почему ты решил помогать нам? Долг перед Яном? Или тебе самому нужно было убраться подальше, а остальное просто кстати подвернулись? Мужчина прищёлкнул языком: - И то, и другое, и ещё кое-что. Если твой приятель не против, я отвечу на ваши вопросы. Но сперва сделаю чай. Некоторое время декер буравил взглядом его потёртую камуфляжную куртку. Но настроения выяснять отношения не было ни у кого. Хэлль порадовалась: ей не придётся разнимать очередную драку. Марк и Виктор уже несколько раз чуть не сцепились, и только вмешательство Селены останавливало их. - Что ж, если вам так интересно, я готов немного поговорить о себе, - он потёр подбородок, покрытый пегой щетиной. – Думаю, вы уже поняли, что как меня зовут. Моя фамилия – Ткаченко, а сослуживцы сокращали до Ткач. То, о чём ты спрашивал, чаммер, - он кивнул Марку, - в 2064 я всё ещё служил в одной из моторных дивизий. Позже наш отряд и ещё пару перебросили в другие районы – заниматься снабжением и связью. Честно говоря, я до конца не уверен, была ли то военная необходимость, или просто самых проблемных ребят решили держать подальше. Видишь ли, солдаты – это не безмозглое пушечное мясо, кто бы что ни думал. И рано или поздно любой солдат начинает задаваться вопросом: «А какого чёрта я делаю?». Тяжко придётся тому, кто не сможет на него ответить. - Тем не менее, именно тогда многие, и я в их числе, начали спрашивать, и часто вслух. Довольно скоро командование решило отправить нас заниматься охраной и доставкой грузов для «Ренраку». В ту пору они получили крупный контракт на поставку вооружений для армии, и мы были напрямую заинтересованы в успехах этих разработок. Тогда я впервые пересекся с Яном – он входил в команду проектировщиков систем позиционирования. Хотя, думаю, подробности вам не интересны. После окончания срока службы я и ещё несколько человек подвизались в частной охране, но дела шли неважно – большие компании основательно подмяли рынок под себя. Поэтому я ушёл в тени. И снова встретил Яна. - Необычно видеть в тенях бывшего военного, - декер задумчиво крутил в пальцах сосновую веточку. – Неужели армейским не положена пенсия или что-то в этом роде? - Разве что ты какой-нибудь герой национального масштаба, - скривился Виктор. – На обычные выплаты не купишь даже нормальной еды. К тому же, ещё во время работы на «Ренраку» мы проворачивали небольшие сделки с контрабандой. Не исключено, кто-то в начальстве пронюхал о них. Так что законопослушным честным гражданином меня назвать сложно. А Ян оказался хорошим парнем и помог в трудную минуту. Поэтому на его просьбу помочь вам я не мог ответить отказом. - И ты даже не поинтересовался подробностями? - Каюсь, моя оплошность, - он развёл руками. – Но я тогда тоже струхнул. В новостях только и разговоров, что о «Ригеле», а тут передо мной тот, кто в ответе за это. Всё же в итоге закончилось хорошо, хватит дуться на меня. - А что за история с Яном? – по лицу Марка было видно, что на уме у него были совсем другие вопросы. - Это когда мы пахали на «Ренраку»? Тут дело было в его жене, Марте. Они тогда давно уже встречались, но оба держали позиции, - Виктор усмехнулся. – Славные деньки. Мы с ней познакомились позднее. Очаровательная женщина, мир её праху. В ту пору Ян как раз подумывал о смене работодателя. Но с корпорациями, как ты понимаешь, такой номер проходит редко. Поэтому он решил, что непременно нужно действовать скрытно, а именно – вывезти его из полевой лаборатории среди контрабанды. В противном случае Ян угрожал сдать наше маленькое дело. Я согласился – как можно мешать воссоединению любящих? Ну, и из-за денег, конечно. - Я думал, ты говорил что-то о дружбе. - Запомни хорошенько, чаммер: настоящая дружба – штука редкая и непредсказуемая. И она не должна исключать возможности честно заработать. Виктор молчал, переводя дыхание. Под конец голос его стал хриплым, и сейчас всё внимание было поглощено горячим напитком. На небо медленно выполз бледный круг луны. Где-то высоко раздавалась переливчатая птичья трель. Хэлль решила, что это соловей – если, кончено, соловьи могут жить в сосняке. - Так что насчёт 2064? - Марк впился глазами в ссутулившуюся фигуру собеседника. – Ты был на Байкале? Или … - Я уже сказал, - терпеливо повторил мужчина. – Мы дошли до границ Якутии, вернее, доехали, и повернули обратно. Ни я, ни один из моего отряда не участвовал в боях. Знаю, - Виктор в упор посмотрел на встревоженного декера, - о чём ты сейчас думаешь. Думаешь, что я вру. Думаешь, что я не считаю вас, шерстяных, за людей. Ты неправ, парень. Мы служили вместе со старым Лью – в нём было больше двух метров роста, не считая рогов, и под центнер живого веса, и с Фанни – он вообще едва доходил макушкой мне до пояса. Мы иногда ругались, иногда – пили вместе, но ни разу никто никого не считал хуже других. Так почему, чёрт побери, ты думаешь, что относиться к тебе я буду иначе, чем к ним? Марк отвернулся. Хэлль успела заметить, как глубокая складка прорезала его лоб и болезненно скривились губы. Определённо, слова Виктора задели за живое. Но сейчас выяснять, как именно, не стоило. Никогда не помешает проявить немного такта. Она осторожно тронула его безвольно повисшую руку. - Марк… - он молчал. Хэлль продолжала, уже более уверенно, - Нужно отнести еду Селене. Она уже больше часа возится с машиной. Если тебе не трудно, проверь, как идут дела. Пожалуйста. Декер посмотрел на неё долгим взглядом, значения которого Хэлль не представляла. Затем, коротко кивнув, он встал и, прихватив термос и маленький котелок, скрылся среди тёмных деревьев. Они с Виктором остались вдвоём. Мужчина, глядя вслед удаляющемуся Марку, прищёлкнул языком: - Парня что-то грызёт – это и слепому понятно. Война – это тебе не шуточки, а его потрепало на славу. Ты бы потолковала с ним, а? Меня он едва выносит, а с тобой, может, и выговорится. Нельзя пускать это на самотёк. Не хочу, чтобы за чужие обиды винили меня. - Почему ты думаешь, что он винит тебя или кого-то? – Хэлль удивленно наклонила голову. – Может, это просто неприятные воспоминания – ты сам сказал, что война… - Вот именно, - перебил он. – А ты знаешь, что творилось тогда на севере? Она покачала головой. - Всякая мерзость, - сплюнул Виктор. – Потому я не выдержал. Да и многие из взвода тоже. Оборонять землю от чужаков – одно дело, а устраивать бессмысленную резню – другое. А парень видел немало плохого, не сомневаюсь. Ну так что? Поговоришь с ним? Хэлль знала, каково это – терять то, что любишь. Поэтому ответила, не колеблясь: - Обязательно.