Эон. Часть 1

Снова Джайна увидела F2 в месте, которое Николас почти с гордостью называл «столовая». F2 успел ознакомиться с местной достопримечательностью несколько раньше, а еще – что, несомненно, было куда более важно – сумел вникнуть в курс происходящего. База располагалась в бывшем торговом комплексе – месте, куда толпами валили разумные существа, чтобы удовлетворить свои потребности в развлечениях, и куда он, F2, захаживал от силы несколько раз, но совершенно не по той причине, что ему внезапно захотелось поглазеть на то, как живут представители других рас. Им вообще едва ли двигал такой мотив, как «захотелось», то, чем оправдывали свои действия даже эти люди, ему казалось слишком нерациональным. Но если рассматривать со стратегической точки зрения, торговый комплекс представлял собой весьма продуманный объект. Со складскими помещениями, с ныне пустующими отделами, с довольно удобной планировкой помещений. Это здание идеально подходило для того, чтобы разместить в себе с несколько десятков брендовых магазинов, известных на каждой планете. Или стать убежищем для целой базы не сдающихся и борющихся за свое выживание людей. Они заполнили все. Заняли все помещения, какие только здесь были. Непроданные товары пошли на удовлетворение личных нужд, местные были неплохо обеспечены одеждой на долгие месяцы вперед. В складских помещениях расположились стратегически важные объекты, центр управления магазином (отделы с компьютерами и самой передовой техникой) был переделан в место для связи с военными, находящими в разведке, и для слежки за ситуацией, окружающей обстановкой. Некогда яркие, манящие и завлекающие витрины были расколочены, весь радостный антураж торгового центра, созданный для того, что ловить в свои сети восторженных покупателей, готовых оставить здесь свои деньги, давно уже померк, лоск потерялся, уступив место унынию и напряженной обстановке. Здесь больше не играла музыка, не слышались приятные женские голоса, просящие подойти к стойкам информации, не объявлялось о новых акциях и выгодных предложениях. Зато здесь отдавались приказы, то и дело слышались перебранки, и люди, спящие в бывших отделах брендовых марок, уже едва ли будут способны когда-нибудь войти в такой же торговый центр и отдаться беззаботному веселью. «Столовой» стал бывший ресторанный дворик – зона, в которой уставшие после нужных и не очень покупок разумные существа могли утолить свой голод, а вернее, потребность в нездоровой, но очень вкусной пище – потратить на это много денег, в результате не приобретя ничего. Полная множества столиков и терминалов самообслуживания, эта зона теперь представляла собой весьма невзрачное зрелище, разумеется, никаких электронных табло, никаких привлекательных блюд. Из того, что здесь было раньше, активно использовали только кухню, готовя на оборудовании, что имелось в этом торговом комплексе, еду. Серую и ничем не примечательную на вкус. Но, к слову, питательную, хотя на вид ее едва ли хотелось употреблять. Впрочем, F2 было все равно. Но он уже давно успел заметить, что именно у людей многие важные вопросы решаются именно за приемом пищи – вероятно, это можно было бы связать с тем, что, получая полезные для их существования вещества, люди заряжаются энергией и начинают гораздо лучше думать и анализировать ситуацию, но F2 несколько сомневался в этом. Когда Николас привел Джайну, дроид на всякий случай вгляделся в лицо здешнего командира, пытаясь считать по его мимике, всплыл ли секрет его случайной попутчицы наружу. Что ж, похоже, что все обошлось. Однако доктор наверняка обо всем догадалась, но по каким-то причинам не стала выдавать Джайну остальным. Это хорошо. В таком месте им понадобятся союзники, и даже хорошо, если им будет особь женского пола, потому что, как замечал по человеческому поведению F2, женщины стараются держаться женщин и чувствуют себя комфортно именно в обществе женщинам, доверяя им куда охотнее. Вероятно, в этом проявляются заложенные в них с давно забытых веков стадные чувства и потребности находиться не по одиночке, а с себе подобными. Хотя робот и не видел каких-то особых отличий между человеческими мужчинами и женщинами кроме анатомии их тел, первые были напорядок сговорчивее и могли разбираться в ситуации более здраво, чем последние – так показывал его достаточно богатый опыт. Почти все уже были в сборе. Десятки людей расположились за столиками, когда-то пестревшими невероятным количеством цветов, а теперь же потускневшими, кое-где даже разбитыми. Столовая была наполнена разговором, то и дело слышалась ругань или невеселый смех. Джайна вздрогнула, но постаралась сдержать себя и не строить из себя пугливую овечку – с этими людьми ей предстояло научиться контактировать. Показать, что она почти ничем не отличается от них. Поэтому когда Николас предложил ей встать в очередь, состоящую из людей с подносами, Джайна улыбнулась и согласилась. Она впитывала новые ощущения, как губка, тщательно фиксируя их в своей памяти: томительное ожидание, случайные прикосновения теснящихся рядом людей, обрывки разговоров, звучавших среди маленьких кучек, любопытство, которое возникало в ней при взгляде на то, как люди, стоящие за подобием прилавка, порой с громким стуком опускали на подносы тарелки с чем-то не очень презентабельным на вид. Николас взял две порции, очевидно, для себя и для нее. Джайна, поглощенная рассматриванием того, что происходило вокруг нее, сначала даже не задумалась, для чего все это надо. А когда поняла… То, наверное, могла бы покрыться холодным потом. F2 тоже напрягся, потому что по всей вероятности Джайне как андроиду пища совсем не требовалась, но как объяснить это неотесанным человеческим особям, которые в любой момент готовы схватиться за оружие и открыть огонь? Очень часто у них отсутствовала малейшая способность к взвешенным решениям, и они начинали стрелять по всему, что видели вокруг себя, только потому, что полагали, что так они будто бы будут в безопасности. F2 люди нравились все-таки больше в тот момент, когда они включали свои мозги. Николас, тем временем не замечая ее замешательства, повел Джайну за один из столиков, где уже сидел Глейн и еще несколько мужчин. Андроид смотрела на то, как люди поглощают то, что лежит на их тарелках, но сама к своей пище так и не притронулась. Наконец, один из ее соседей по столу не выдержал и фыркнул, презрительно глядя на Джайну: – А тебе что, требуется особое приглашение? – Джайбер! – осадил его Николас, но тот, кого он назвал Джайбером, похоже, успокаиваться не собирался. – Уж простите, пища у нас тут не как в Столицах. Но выбирать не приходится, – презрительно сообщил он, недобро усмехнувшись, смотря на то, как в глазах Джайны застыла нерешительность, – понимаю, что ваши зубки к такому не привыкли, но теперь мы в равном положении. – Джайбер! – еще раз рыкнул Николас, и Джайбер все-таки соизволил заткнуться. – Наша гостья только недавно прибыла с корабля, потерпевшего крушение из-за того, что его сбили павитранцы. Сам подумай, какой это стресс. – И что, теперь будем нянчиться с каждым? – хмуро произнес Джайбер. – Нет, просто дадим освоиться, – выступил в защиту Джайны Глейн, – а ты не стесняйся и ешь, – обратился он к ней, – да, на вид выглядит, мягко говоря, не очень. Но не менее питательно, чем пища, к которой ты привыкла. Просто перебори свое отвращение, на вкус это весьма съедобно. Но Джайна замотала головой. Объяснять, что ей совершенно не нужна человеческая пища, она не стала, потому что догадывалась, что люди истолкуют не так. А люди, не знающие, с чем имеют дело, – это напуганные люди. Так сказала Марита, а Джайна не могла не верить тому, что говорила эта чудесная и добрая женщина. Она действительно хотела ей помочь и спасти, и Джайна просто не могла подвести этого человека – первого человека, который отнесся к ней так же по-доброму, как и Скотт. – Ешь, тебе говорят, – не выдержал Глейн. Он, как и уже названный Джайбер, Джайне доверия не внушал, но она знала, что люди могут быть резкими, нетерпеливыми и даже порой грубыми. Но, в конце концов, разве это не естественно? Ведь она сама, Джайна, робкая, неуклюжая, вздрагивающая от каждого их слова или движения. Наверное, им не очень нравится все объяснять и разжевывать. – Нет, я не буду, – решительным голосом ответила Джайна, а затем, чуть тушуясь, добавила: – Простите. За столом повисла тишина. – Послушай, мы понимаем… – начал Николас, но Джайна покачала головой, как бы давая понять, что возражения не принимаются. Ну, во всяком случае, она так надеялась. – Нет, я не хочу, – по-прежнему продолжила она. – Николас, оставь, – махнул рукой Глейн, видя, что Николас уже готов попытаться уговорить их новоиспеченную соседку, – не трать свои силы. Поупрямится и съест все как миленькая. А не съест сейчас – съест потом, все равно проголодается. А ты свои капризы оставь для другого места, – обратился он к Джайне, – здесь никто тебя уговаривать и бегать за тобой не собирается. – Столичная неженка, – фыркнул Джайбер. Но на этом, к облегчению Джайны, неприятная перепалка закончилась, потому что боковым зрением она видела, что тут и там смолкают разговоры, а люди с большим интересом поворачивают головы, не скрываясь и глазея на то, как новенькую пытаются приобщить к здешним порядкам. F2, остававшийся здесь только ради того, чтобы наблюдать за Джайной, тоже «вздохнул спокойно»: люди не включили свою паранойю и списали все исключительно на стресс… Или на каприз, свойственный некоторым богатым и избалованным человеческим особям, не вылезавшим из своих комфортабельных жилищ годами. Вообще его всегда немного поражала особенность представителей этой расы – списывать нелогичные действия, неправильные поступки, со злостью брошенные слова на стресс, депрессию и прочие слова, тем самым как бы освобождая самих себя от ответственности за свое отклоняющееся от привычной модели поведение. Человеческие особи вообще любили перекладывать вину с себя на других людей, обстоятельства, космос – в общем, на кого угодно, нежели пересмотреть свои алгоритмы, вычислить собственные ошибки и принять все возможное для их устранения. После этого их пути с F2 снова разошлись. Николас объявил Джайне, что ее поселят в комнату с Руди, Мики и Каратой – правда, эти имена ей мало о чем говорили, но Джайна предпочла не задавать лишних вопросов, чтобы не злить своего спутника – пока из всех мужчин он был наиболее добр и внимателен к ней, а потому ей не хотелось терять его как возможную опору и защиту. Завтра же ей должны были поручить работу, это привело Джайну в странный, не свойственный ей раньше восторг: она будет трудиться наравне со всеми и сможет принести пользу этим людям. Возможно, это поможет доказать им, что она не опасна, что с ней можно считаться, а значит, они примут ее… И перестанут смотреть так враждебно и настороженно. Пусть Джайна и понимала, что им просто нужно адаптироваться, как и ей, все-таки от подобных взглядов ей было очень неуютно. Пока она шла с Николасом по этажам, вдоль бывших отделов, теперь служивших комнатами для укрывающихся здесь людей… У Джайны, наверное, все внутри сжималось от ужаса и сострадания к этим людям – ведь они столько трудятся, чтобы выжить, каждый день они рискуют, каждый день может стать для них последним… Нет, они определенно заслуживают шанса. И Джайна обязательно даст его им: всем без исключения. Наконец Николас привел ее к одной из дверей, в которую постучался, и им открыла мускулистая девушка в обтягивающей черной майке и мешковатых свободных штанах, заправленных в тяжелые сапоги. С угольно-черным ежиком на голове, татуировками на обеих мощных руках, она с вызовом посмотрела на Николаса и затем смерила презрительным взглядом Джайну. – Ну? – поинтересовалась она, вальяжно расположившись в дверном проеме. – Че пришел-то на ночь глядя? – Во-первых, смени тон, – нахмурился Николас. – Есть, командир, – приложила руку к голове девица. – Так чем могу? – Она, – показал на Джайну Николас, – теперь будет жить с вами. Комплект постельного белья и личных вещей выдашь пока из ваших запасов, а завтра уже обеспечим нашу гостью всем необходимым. У вас как раз есть свободное место. И без возражений, Руди, – нахмурился он, а Джайна уже начала догадываться, что Руди, кажется, не очень рада неожиданной соседке по комнате. Но, к ее удивлению, Руди ничего не сказала, только кивнула. – Тогда я вас оставляю. Располагайся со всеми удобствами. Руди и остальные все тебе расскажут, – неловко улыбнулся Николас и, развернувшись, пошел прочь, оставив Джайну наедине с еще одним женским представителем человеческой расы. Но Руди и Марита различались как небо и земля. Джайна застыла в нерешительности, не зная, что сказать и как себя вести, а вот Руди, совершенно не стесняясь, внимательно осмотрела новоприбывшую, видимо, сделав про себя какие-то выводы, и снова усмехнулась, а Джайна, как ни старалась, не могла истолковать значение этого жеста. – Ну, пошли, что ли, – наконец снисходительно произнесла Руди, по-прежнему во все глаза глядя на Джайну. – Устроим тебя… Со всем комфортом. И, не дожидаясь андроида, скользнула внутрь, а Джайне ничего не оставалось делать, как последовать за ней. Комната производила впечатление… Убогой. Во всяком случае, ей было очень далеко до прежнего жилища Джайны и Скотта. В тесноте да не в обиде – подобия кроватей, какой-то хлам, наваленный тут и там, стены с потрескавшейся облицовкой, несколько тумбочек, которые, очевидно, притащили откуда-то извне. И еще две девушки, по всей видимости, готовящиеся ко сну. Увидев Руди и Джайну, они вопросительно уставились на последнюю. – Эта, – сильно ткнув в спину Джайны пальцем, произнесла Руди, – будет жить с нами. Приказ Николаса. И не обсуждается. – Это та новенькая? – настороженно протянула миниатюрная девушка с короткими голубыми волосами, в которые она постоянно лезла своей пятерней и пыталась взлохматить, и поразительно живыми зелеными глазами. – Ты прибыла с той махиной-роботом, да? – с любопытством уставилась она на Джайну. – Да, – только и успела пискнуть Джайна, потому что внутри все почему-то сжалось от ужаса, стоило ей оказаться на одной территории с тремя такими разными женщинами. – Вот только Николаса не смутило, что у нас тут у самих места впритык, не? – девушка с голубыми волосами не стала дожидаться ответа Джайны и обратилась к Руди. – Мики, да когда этого хрена интересовали такие мелочи, – отмахнулась Руди, а затем обратилась к Джайне, от чего та чуть не подпрыгнула. – А ты… Как там тебя, Джайна? – андроид лишь быстро кивнула. – Ты бы свои штучки заканчивала. Тут твои капризы никто исполнять не будет. Это не хочу, это не буду. Пф, – фыркнула Руди, – а если ты так кадришь мужиков, то, знаешь, тут у нас одни идиоты. Не в этом месте ищешь. Джайна вспыхнула про себя. Да, она прекрасно поняла, что имела в виду Руди, но неужели со стороны создается впечатление… – И вечно ты с места в карьер, Руди, – неодобрительно покачала головой третья девушка, с распущенными темно-каштановыми до плеч. – Если у тебя был неудачный опыт в этом, не стоит всех ровнять по себе. А что до Джайны… Я думаю, ей просто так непривычно. Ведь ты до этого жила совсем не так, как мы, верно? – Джайна неловко улыбнулась, глядя на то, с каким дружелюбием взирала на нее, очевидно, Карата. – Да, я тебя понимаю, потому что… Сама жила так же. Мне было очень трудно приспособиться. Но получилось, как видишь. Тебе просто нужно пообвыкнуться. Я понимаю, что пока для тебя все новое и все пугает. Но не бойся. На самом деле здесь… Не все так плохо. – Да, – кивнула Руди, – здесь просто все отстойно. Но таковы реалии, милочка, – пожала она плечами, обращаясь к Джайне, – окей, можешь пока привыкать, если тебе это там требуется, а то вон некоторые, – Карата сделала вид, что не поняла намека, – считают, что стресс и все дела, а как по мне, херня это полнейшая, ну да ладно. Но учти, если продолжишь в том же духе, что и за ужином, то долго ты тут не протянешь. Никто с тобой нянчиться и носиться тут не собирается. Джайне только и оставалось, что кивнуть. После этого, однако, Руди остановила свою словесную атаку и перешла к делу: скооперировавшись, трое соседок быстро нашли, что выдать Джайне в качестве постельного белья, проводили ее в импровизированный душ, который, как ни странно, сейчас оказался свободен. После чего устроились на своих кроватях и с интересом наблюдали, как она пытается разобраться с тем, как и что здесь устроено, а затем, не выдерживая, приходили на помощь, подшучивая над неумелостью жителей Столиц и в то же время делясь некоторыми секретами жизни на базе. Например, что Глейн – задница обыкновенная, больше хорохорится, нежели реально что-то делает, Николас – вроде нормальный мужик, но местами тряпка (хотя Джайна про себя решила, что он скорее просто более чуткий и внимательный, чем остальные). Карата предположила, что, скорее всего, Джайне уже завтра поручат какую-то работу, потому что здесь, на базе, никто не сидит без дела, но, учитывая ее положение, ей, вероятно, дадут что-то попроще – легкое такое занятие, которое не требует специфических навыков. Джайна слушала очень внимательно, стараясь запоминать все эти тонкости – ведь неизвестно, сколько еще дней ей придется провести рядом с этими бравыми ребятами до того момента, пока не найдется Скотт. А он обязательно найдется, потому что иначе… Просто не может быть. Такой человек, как Скотт, не мог исчезнуть, потеряться или просто оставить ее, Джайну. Просто они разминулись сейчас, но Джайна была уверена: сейчас Скотт делает все возможное, чтобы найти ее. Но и она не будет сидеть, сложа руки. Ни за что. Вместо этого Джайна собиралась последовать собственному негласному решению: дать людям право на то, чтобы она приняла их, и дать им возможность принять себя. Вникнуть в их жизнь, понять, что ими движет, научиться жить в ином человеческом социуме – опыт, который ей, несомненно, пригодится. На этом моменте Джайне показалось, что она начала размышлять в духе F2, и это ее по-своему насмешило. Нет, становиться таким, как этот робот… Нет. Даже несмотря на то, что он для нее сделал. И хотя Джайна испытывала к нему определенное чувство благодарности, даже немного восхищалась им, его мышление, его… Некое подобие эмоций… Были для нее чужды и вызывали внутри неприятное ощущение то ли страха, то ли чего-то подобного. Сейчас, оказавшись в определенной безопасности, Джайна хотела наладить контакт с теми, кто мог понять ее гораздо лучше, чем двухметровая вооруженная машина – люди, на которых во многом походила она сама. И пока это удавалось с переменным успехом. Потому что как только ей начинало казаться, что вот оно, первый шаг на пути к пониманию достигнут, они отчебучивали что-то такое, что пугало ее, заставляло чувствовать неловкость или даже некое чувство стыда. Джайне не очень нравилось, что люди в одну секунду могли быть заботливыми и понимающими, а в другую – резкими и грубыми. Хуже всего, она не могла предугадать, когда произойдет смена их настроения. И это всегда заставало ее врасплох. С F2 в этом плане все-таки было проще. Потому что он всегда оставался одним и тем же. И пусть, кажется, был не в особом восторге от того, что ему в попутчицы досталось такое неумелое создание, но он… Он не ждал от нее чего-то такого, чего ждали все окружающие. Он не кричал на нее просто потому, что вышел из себя, не насмехался как-то странно. Но он и не выказывал никакого сочувствия и не улыбался ободряюще. Он не реагировал на нее так, как ей не хотелось. Но и как хотелось, тоже. Он вообще, скорее, почти никак не реагировал, следуя какому-то своему заложенному в нем плану. И потому оставаться долго в его обществе Джайна не могла. Люди, жившие на этой базе, были странными. К ним еще нужно было привыкать и привыкать, но Джайна знала, что во многих ситуациях нужно прикладывать большие усилия. Все познается в терпении и последовательном труде – в конце концов, она не раз наблюдала за Скоттом, не раз видела, как он работает, и нет, у него ничего не делалось в одно мгновение. Поэтому и ей потребуется какое-то время. Однако было кое-что еще, что Джайне не очень нравилось, такое странное, будто свербящее внутри чувство, которое ей удалось понять только тогда, когда она уже начала погружаться в сон, как и все остальные. Дискомфорт и напряженность, которую она испытывала, находясь рядом почти со всеми этими людьми. Даже когда они улыбались и выглядели вполне милыми. Тогда эти чувства притуплялись, но вспыхивали с новой силой, стоило жителям Атирии сделать что-то такое, что Джайне не нравилось. Пока в своей жизни она встретила только трех созданий, с которыми дискомфорта у нее не возникало. Скотт, Марита (хотя сначала она и производила неприятное ощущение) и – как ни странно было бы это признавать – F2. И последнее ее скорее удивляло, нежели приносило большую радость.