Эон. Часть 1

Джайна медленно шла рядом с пылесосом, который, тихо фырча, всасывал в себя пыль, оставленную ботинками десятков атирийцев, и тут же разбрызгивал под собой воду, а потом с помощью специального средства, отлично пенящегося и не менее отлично выводившего любую грязь, очищал нужный участок, снова щедро сбрызгивая его водой и затем насухо вытирая. Таких чудо-приборов на базе было всего два. В обязанности Джайны входило следить, чтобы пылесос не сломался и не пошел сбой программы, а вся ее работа состояла в том, чтобы на протяжении почти целого дня ходить себе по всем этажам, мирно катая и толкая перед собой машину, если та не хотела слушаться, и вылизывать все если не до кристальной чистоты, то хотя бы до более-менее приличного состояния. Это занятие Глейн посчитал самым подходящим для Джайны: не требующее особых навыков, а только внимательности и терпения, потому что целыми днями ходить туда-сюда, умирая со скуки… Такое выдержал бы не каждый. Но Джайна была отличным исполнителем, если речь шла о выполнении какой-либо работы, ей нужно было только понять, что от нее требуется, и тогда она справлялась со своими обязанностями просто идеально. Для Джайны же подобная работа стала благословением: во-первых, ей хотелось доказать местным жителям, что она на что-то способна, во-вторых, не хотелось маяться бездельем, пока остальные вносят свой вклад в общее дело, а в-третьих, она получила потрясающую возможность наблюдать за жизнью базы такой, какая она есть, без всяких прикрас, с утра до вечера, видя, как все эти люди проживают очередной свой день. Уборщиком Джайна работала уже третьи сутки. F2 она теперь видела редко, потому что ему поручили более ответственное занятие: робот был занят на погрузочно-разгрузочных работ, с помощью него наконец-то удалось перетащить прочь ненужные, занимающие лишние место тяжелые предметы, расчистить новые помещения, установить новое оборудование, требующее применения большой силы. На дроида был огромный спрос, он ни минуты не сидел без дела. Иногда Джайне было немного стыдно за то, что сама она приносит гораздо меньше пользы, но потом, наблюдая за остальными, она приходила к выводу, что каждый выполняет свою работу, сложную или легкую, но эта работа одинаково важна для жизни всего коллектива. Если поломается маленькая, незначительная деталь, механизм, конечно, функционировать будет, но уже не так слаженно и в любой момент могут начаться перебои. Зато у нее была потрясающая возможность пообщаться с людьми, увидеть, как они живут и взаимодействуют, самой принять участие в их жизни… И наконец-то попытаться понять, что пугало и притягивало ее в них. Люди жили эмоциями. Так же, как и она сама. Они радовались, злились, раздражались, были собранными, когда это было необходимо, выходили из себя, смеялись, погружались в расслабленное состояние – их настроение менялось очень часто. Кто-то был более эмоционален, кто-то – менее, но все они как-то взаимодействовали между собой. Кто-то общался между собой более тесно, кто-то кого-то недолюбливал, даже открыто ненавидел. Даже к ней ее соседки по комнате относились весьма неоднозначно. Руди всячески намекала, что Джайна здесь без году неделя, снисходительно хлопала ее по плечу, раздражалась, если та что-то не понимала, но потом все-таки лениво пускалась в объяснения. Однако рассусоливаний не терпела. С ней Джайна постоянно была словно напряжена: потому что не знала, чего ожидать, какой будет следующая реплика: язвительно уколет или же… Или же пронесет. Мики вроде бы казалась дружелюбной, а вроде и нет. То есть порой ее фразы укалывали больнее, чем прямые гаркания Руди. Она казалась Джайне какой-то… Почти двуличной, возможно, где-то даже лицемерной, противной и скользкой, но это лишь местами, моментами, потому что в остальное время миниатюрная синеволосая Мики казалась, ну… Наверное, как все. Карата же почти ничем не выделялась, и Джайна почти отдыхала в ее обществе, но, к сожалению, вдвоем они оставались почти редко, потому что шефство над Джайной в основном брала громкоголосая Руди. Андроиду и хотелось бы увидеться с Маритой – человеком, к которому она прониклась уважением и какой-то даже почти любовью, но, к сожалению, за эти дни Джайна так и не смогла нигде высмотреть свою вдохновительницу. Она решила, что обязательно зайдет к Марите, чтобы побеседовать о жизни на базе. Пока же обживание в человеческом социуме шло с переменным успехом. Кто оказался действительно потрясающим помощником, так это Николас. За эти дни он постоянно оказывался рядом с Джайной, подсказывая, как и что лучше делать, давал ценные советы – маленькие, но заметно упрощающие понимание некоторых вещей. На следующий день после ночи, проведенной в компании трех новообретенных соседок, Николас старательно приглашал Джайну за свой стол, пока Руди не надоели его махинации и она не гаркнула на него, а затем не схватила Джайну за руку и не потащила к Мики и Карате, на ходу качая головой и возмущаясь, какие, нахер, мужики пошли, увидели красивую девку и давай ее окучивать. А она, Джайна, пусть уши-то не развешивает, у них один хрен только одно на уме. Джайна стеснялась сказать, что, вообще-то, с Николасом ей было более комфортно, чем с Руди, но она тактично промолчала. Потому ссориться с негласным лидером среди ее соседок ей не хотелось – Руди представляла собой некий авторитет. И ее шефство над Джайной имело кое-какие плюсы для последней: если рядом с ней находилась Руди, то никто не смел бросать на андроида косые взгляды или даже почти в открытую обсуждать. Но больше всего Джайна радовалась тому, что больше никто не обращал внимания на то, ест она или нет. На следующий день после того, как они с F2 прибыли на базу, Джайна кое-что уяснила для себя очень хорошо: если она не хочет выделяться, нужно вести себя «как все». По возможности. В частности – есть ту пищу, которую они исправно поглощали три раза в день. Поскольку ей еда не требовалась, Джайна пошла на хитрость, в первый день, сидя с Николасом, Глейном и остальными, она забрасывала их вопросами, пыталась участвовать в беседе (Руди потом ругала ее за флирт с этими мужланами) и всевозможными способами отвлекала их от себя, ковыряясь столовыми в приборе в своей серой жиже и других блюдах, размазывая их по тарелке. Это работало. Правда, когда она стала сидеть вместе с Руди, Мики и Каратой, то здесь оказалось немного сложнее, но Джайна тоже попыталась участвовать в беседе, однако поняла, что здесь лучше сидеть тихой мышкой, тогда на нее почти не обращали внимания. Она изредка вставляла что-то, спрашивала, в общем, вела себя неприметно. Если Николас и Глейн больше слушали ее и даже ждали, когда она что-то скажет, то соседки по комнате в свои разговоры никого приглашать не собирались. И вообще – мужчины, с которыми удавалось беседовать Джайне, так или иначе проявляли к ней внимание. Соседки же нянчились с ней изредка. И то скорее лишь потому, что Джайна совсем не понимала, что от нее может потребоваться в конкретной ситуации. А в целом первый опыт в общении с людьми протекал неплохо. Однако Джайну терзало только одно: расслабиться полностью и почувствовать максимальный комфорт у нее не получалось. Все время, когда она пыталась, почти уже была готова, что-то мешало или кто-то что-то не так говорил или делал, и поэтому Джайна всегда оставалась в напряженном состоянии, ожидая какой-нибудь подколки или неприятной ситуации. Ей это не нравилось. В подобные моменты отчетливее ощущалось отсутствие Скотта. С которым, кстати, она никогда не знала таких проблем, которые испытывала здесь, на базе. В подобные моменты Джайна совсем немного, совсем чуть-чуть с тоской думала о том, что ей не хватает F2. Потому что она знала, что от него можно не ожидать. И что ожидать – тоже. А вот местные жители… Они были слишком непредсказуемы. В то время как Джайна мирно брела по этажам, толкая перед собой пылесос и занимаясь уборкой помещений, F2 делал более тяжелую и более ответственную работу. Правда, по мере ее выполнения его все больше интересовал вопрос: как же раньше атирийцы справлялись без роботов, подобных ему. Потому что каким-то, наверное, самым непостижимым образом оказалось, что у местных есть просто целая куча дел, которые ну никак нельзя было сделать раньше, и именно его, F2, помощь будет так неоценима. С появлением на базе дроида люди как с цепи сорвались и с большим энтузиазмом начали нагружать его большими объемами работы, потому что оказалось, что им срочно понадобилось расчистить столько-то складских помещений, разобрать-собрать материалы, доставленные с пустошей, найти применение огромным железным листам, снятым с корпусов сбитых кораблей, переместить систему для наблюдения за внешним миром и для обеспечения нормальной жизнеспособности базы, а также сделать еще огромное количество разных дел. F2 догадывался, что люди пытались таким образом привязать его и Джайну к базе, рассудив, что просто так такие союзники каждый день с неба не сваливаются. А потому их стоит запрячь как можно лучше, вклинить в существующую систему так, чтобы потом они с трудом из нее выбрались. Что ж, если таким образом люди шли на контакт куда более охотнее, полагая, что рычаги управления находятся в их руках, F2 не препятствовал, хотя разочаровать их ему все равно или поздно придется. Хотя сам от этого какое-то огорчение едва ли испытает. Единственное, он ощущал некоторое беспокойство за Джайну, которую в последние дни видел лишь мельком, но, судя по всему, она неплохо прижилась среди людей. Правда, F2 напрягало то, что он начал испытывать малопроцентные переживания в адрес сторонних существ, тем более в такой малый промежуток времени относительного всего периода его существования как мыслящего механизма. Но было нечто, что беспокоило его куда сильнее, а вернее, сильно усложняло будущую модель действий, которую F2 уже успел мысленно набросать на основе имеющихся данных. В военном деле, сделал заключение робот, местные были полнейшими дилетантами. Почти. Собственно, первоначальный уговор был таким: F2 поможет местным захватить одну из вышек связи, чтобы отправить сигнал о помощи хоть куда-нибудь, чтобы кто-нибудь в огромной и населенной галактике откликнулся и прилетел на планету, оказавшуюся отрезанной от внешнего мира. С помощью системы бортового компьютера – одной из самых передовых, практически новейших разработок, но уже проверенной и такую надежной (стоит ли говорить о том, что она вся практически уцелела и не пострадала после того, как от самого лайнера остались только кусочки) появился реальный шанс обойти блокаду. Что ж, F2 был совершенно не против помочь атирийцам, полагая, что какие-то наметки плана у них уже есть. В следующие дни ему пришлось сделать первый и самый главный вывод: он никогда так не ошибался в представителях человеческого вида. Поэтому F2 вернулся к своей прежней модели поведения: просчитывал наперед все исключительно сам, позволяя людям проявлять инициативу и давать ему необходимые данные. Правда, они по какой-то причине считали, что и сами в этом как-то разбираются, поэтому все равно что-то думали, меняли, спорили, ругались, а F2 стоически приходилось все это переносить, вычленяя самое главное и переводя на понятный и логичный язык. Например, он понял, что павитранцы используют против атирийцев стратегию непрямых действий. Местные объясняли долго, а F2 дал определение: стратегия непрямых действий – стратегия, заключающаяся в осуществлении блокады, нарушении коммуникаций, срыве снабженческих перевозок, подрыве военно-технического потенциала, психологическом воздействии на население противника и его вооружённые силы. Местные объясняли куда путанее и драматичнее. F2 даже казалось, что местным куда больше нравится сама подготовка и ажиотаж вокруг планов, нежели непосредственное обсуждение насущных вопросов. Им обязательно надо было выбрать стол, на котором бы они расположили нужные чертежи, создать очень серьезную, но даже для него, дроида, видную по наигранности атмосферу, корчить сосредоточенные лица и бесконечно долго собираться. Но все-таки когда необходимые приготовления завершались, они вставали в круг и начинали обсуждать. Обсуждали долго, одно и то же, споря, не соглашаясь и соглашаясь друг с другом, выдвигая новые идеи, которые вроде бы вот уже принимали, но в следующий раз громогласно опровергали. Его звали Эрахн. Николас же благоговейно называл его Ученый, у Глейна в голосе всегда проскальзывали насмешливые и снисходительные нотки, а сам Эрахн, похоже, был доволен своим статусом. Он был неказистым, сухеньким человечком и всегда носил белый халат, уже изрядно потрепанный и, в общем-то, не такой белый, но его это волновало мало. Еще он имел странную привычку держать за ухом карандаш, которым никогда ничего не писал, но всегда проверял, на месте ли атрибут его внешнего вида. Поговаривали, что Ученый был каким-то образом связан с наукой, но с какой именно отраслью, никто не имел понятия, что именно он делал, изобретал ли что-то или был еще кем-то, для всех оставалось загадкой. Он считался умным человеком, и для разработки планов всегда звали его. У F2 после общения с ученым сложилось смутное подозрение, что к науке он имел весьма опосредованное отношение и скорее служил кем-то вроде мальчика на побегушках при каком-либо научно-исследовательском центре, однако Ученый неплохо справлялся с расчетами, и только за это его уже держали здесь, не поручая никакой другой работы. Поэтому целые дни напролет он что-то считал, считал, но толку от его счетов F2 пока особо не заметил. У Николаса же Ученый вызывал почти что слепой восторг: мужчина, привыкший к тому, что изо дня в день ему просто надо держать в руках оружие и как-то руководить всей этой базой, восхищался недоступным ему тонким и каким-то нереальным миром науки, расчетов, вычислений, которые казались очень далекими и ненужными величинами, однако они просто волшебным образом могли превращаться в точный ответ: какое оружие нужно использовать, чтобы пробить данный щит, какова суммарная мощность всех орудий, с какой силой нужно отстреливаться, чтобы был ощутимый результат. Ученого уважали. И он вслед за остальными уважал сам себя, со временем, похоже, искренне поверив в то, что он действительно что-то знает. Но все-таки в конце концов ситуация потребовала конкретики. И если первые несколько дней F2 терпеливо ждал, что местное командование додумается до этого, то потом ему надоело, и он решил взять дело в свои руки. Почувствовав незримый дух руководящий и направляющей силы, местные вдруг активизировались, и оказалось, что они могут выдавать что-то стоящее, годное, а главное – по делу – почти без всяких приготовлений и в компактные сроки. Ученый аж воспрял духом и с головой ударился в математические расчеты. Когда F2 подключился к делу, все оказалось подозрительно легко и просто, дроид мог бы даже недоумевать, будь эта функция в нем заложена, почему раньше эти особи человеческого вида не могли ни о чем не догадаться. Но, тем не менее, работа пошла полным ходом. Обход блокады, которую павитранцы установили около вышек, теперь казался возможным, поскольку у атирийцев в союзниках появился мощный военный дроид, а так же новейший и многофункциональный бортовой компьютер с потерпевшей крушение «Цереры», который местные доставили на свою базу и который никогда не отказывал никому в желании «поболтать», вежливо и дружелюбно отвечая на все вопросы. Однако самая главная сложность намечающегося предприятия заключалась в том, что павитранцы охраняли интересующую местных вышку как следует, чтобы действительно нанести им мощный удар, необходимо было задействовать все имеющееся на базе оружие. И если они проиграют… На этом моменте атирийцы любили очень долго и красочно размышлять, что будет, если план не удастся. F2, конечно, испытывал определенное удовлетворение по поводу того, что они просчитывают и неудачные варианты, но уж слишком драматично это выходило в их исполнении. Но в конечном итоге расклад был такой: если они проиграют, то основные военные силы данного региона на Атирии просто перестанут существовать и другого шанса у них не будет. Поэтому до того, как сама судьба свела их с F2, атирийцы не рисковали, но теперь же у них появился вполне себе пригодный план. Основная сложность состояла в том, что всю вышку по периметру павитранцы окружали энергетическим щитом. Специально установленный генератор образовывал вокруг объекта, то есть той самый вышки, щит из частиц, поглощающий выбросы энергии. Щит был хорош тем, что мог поглощать периодический несильный урон практически бесконечно, а с оружием, имевшимся у атирийцев, только такой и можно было нанести. В теории можно было нанести разом сильный удар, и тогда бы щит попросту сгорел, и потребовалась долгая перезарядка или вовсе замена блока. И это стало бы их шансом, драгоценным временем, которого атирийцам как раз и не хватало. F2 достаточно терпеливо выслушал лирику и потребовал приступить непосредственно к расчетам, чтобы проанализировать все имевшееся на базе оружие и суммировать все это с его собственным боевым потенциалом. Всего в распоряжении атирийцев имелось где-то восемьдесят единиц оружия. Отдельно они выделили миниган, которым орудовала человеческая особь по имени Руди и с которой F2 все чаще видел Джайну. Плюс еще около сотни гранат разной направленности, но не сказать, что этого было бы достаточно. Однако люди, как им это свойственно, очень много ставили на неубиваемость F2. Но зарядов тоже не бесконечное множество, чтобы максимально и эффективно произвести атаку на щит, необходимо было подсчитать, каким образом их можно сэкономить так, чтобы хватило, если что на чрезвычайную ситуацию. Щит можно было пробить, используя тактику атаки силового поля, то есть направить на него одновременно определенное количество зарядов, включая F2. Дроид мог в общей сложности стрелять по сто пятьдесят раз в минуту, но при продолжительной стрельбе возрастал разброс снарядов, то есть так или иначе приходилось делать паузу на двадцать пять-тридцать секунд. Остальные в это время не должны были бездействовать и в теории сразу же должны были нанести одновременный удар, пока перезаряжалось оружие. F2 свои характеристики знал точно, а потому сразу же дал предельно точные ответы на интересующие атирийцев вопросы: максимальная дистанция стрельбы – одна тысяча семьсот восемьдесят метров, но поскольку урон снижался, то оптимальным становилось расстояние в одну тысячу сто метров. Остальным же в данной ситуации требовалось подойти намного ближе, но вперед F2 никто не двинулся бы. Основным оружием, которое имелось у атирийцев на базе, которое было, по факту, единственным и которое и составляло те самые «восемьдесят единиц», которыми местные так гордились, было AR2012, имеющее сорок пять патронов в обойме, его эффективная дальность составлялась шестьсот-семьсот метров. "Самая мощная среди собратьев. Хорошая точность и дальность стрельбы, немаленький магазин, возможности для установки дополнений, но они компенсируются требовательностью винтовки к уходу", – так сказал Николас, и F2 принял к сведению, тактично не сказав о том, что другого оружия у них и не было. Атаковать, разумеется, должны были не все, потому что определенное количество человек требовалось для прикрытия. Дальше голословных разговоров уже не хватало, и в ход пошла так горячо любимая Ученым математика, а Николас благоговейно уставился на то, как он лихорадочно, как-то судорожно, не теряя при этом своего важного вида, производил вычисления. Один за другим появлялись количественные показатели. F2 тщательно следил за тем, чтобы Ученый ничего не упустил из виду. В мозговитости Ученого F2 не сомневался, под сомнение ставились лишь его практические умения. Плюс человеческий фактор, поэтому дроид предпочитал перестраховаться и самому все перепроверить. Так выходило обычно гораздо надежнее. Глейн присоединился к Николасу, F2 и Ученому как раз в тот момент, когда последний гордо озвучивал показатели и выводил уравнение, Николас восторженно и даже с каким-то детским восторгом слушал его, подавшись вперед, а F2 не демонстрировал никаких эмоций, используя лишь практический подход к делу. – Во время стрельбы генератор перезарядки оружия постоянно пополняет энергию, поэтому придется составить уравнение, – немного волнуясь, но при этом сохраняя свою важность, почти тараторил, чудом не запинаясь, Ученый. – Максимальная энергия оружия плюс генератор перезарядки оружия, помноженное на время стрельбы. Все это делится на количество лазеров, помноженное на энергоемкость оружии. И отсюда мы получаем время стрельбы. Николас настолько же лихорадочно, насколько вещал Ученый, кивал головой, на самом деле довольно смутно понимая, о чем тот вещает, а вот Глейн пару раз не сдержался и просто переспросил, что к чему, вырывая Ученого из его прекрасного и недосягаемого мира с научной и емкой терминологией, увы и ах, непонятной простому населению. Глейн был более прямолинейным в этом плане и просил объяснения на простом, прикладном уровне. Вздыхая и понимая, что не каждому суждено потратить свои лучшие годы на научном поприще, Ученый пускался в старательные разжевывания, а F2 терпеливо ожидал, пока люди, наконец, поймут все это так же, как и он. При этом Ученый старательно продолжал все записывать и даже озвучил все это с умным видом и, в конце концов, плавно перешел к завершающей стадии своих расчетов. – За рассчитанное время, то есть пятнадцать целых, тридцать девять сотых секунды будет нанесен урон… – Пятьсот семьдесят девять тысяч двести семьдесят девять целых шесть десятых урона щиту, – выдала Джайна, которая не так долго наблюдала за ними, попутно выполняя свою работу по чистке помещения. – Смотрите-ка, еще один математик, – прыснул со смеху Глейн. – Девять тысяч четыреста десять, умноженное на пятнадцать целых тридцать девять сотых, умноженное на четыре… И того получается пятьсот семьдесят девять тысяч двести семьдесят девять целых шесть десятых джоулей урона щиту! – торжественно, будто великое открытие сделал, прокричал Ученый. А потом они все разом уставились на Джайну, которая почти уже прошла мимо них, не обращая никакого внимания на ту деятельность, которую они развели. – Вот это на тебе… – присвистнул Глейн. – Но как? – уставился на Джайну с восхищением Николас, которая почувствовала, что на нее уставились, и повернулась, с удивлением и непониманием смотря на троих мужчин. – Это же, это же… Конечное в расчетах число, которое дает понять, что если F2 и еще пятьдесят человек одновременно выстрелят по щиту, то, то… Этого же хватит, чтобы его деактивировать! И ты смогла это подсчитать с одного раза, – Ученый, держащий в руках допотопный калькулятор, уставился на Джайну, натуральнейшим образом открыв рот. – Как ты… – И какие чудеса ты еще скрываешь? – да, восхищения в голосе Николас не скрывал. Джайна не совсем понимала, почему на нее все так смотрят, будто она совершила что-то очень значимое, но ей… Ей было приятно такое внимание, и чувство гордости за себя и за то, что она смогла пусть и случайно, но принести пользу, мгновенно поднялось где-то внутри нее. – Этак нам и калькуляторы не нужны, – заметил Глейн, – вон у нас живой под носом шастает. – А у нас точно больше никого другого не найдется на должность уборщика? – с интересом посмотрел на своего товарища Николас. – Ты могла бы понадобиться нам, – заметил он. – Твоя скорость и твой точный расчет… – Так-так-так, погодите! – замахал руками Ученый. – Один случай еще ничего не доказывает! Вы не против, если я вас испытаю? – забывшись, он перешел на «вы», и Джайна сначала почувствовала себя неловко, но тут же бодро, почти пулеметом выдала несколько ответов на довольно сложные уравнения, которые Ученый в один миг набросал. – Потрясающе, просто потрясающе, я просто своим глазам не верю! У вас талант. Вы нам нужны. Бросайте свой пылесос и идемте со мной, у меня еще очень много важных расчетов. Джайна растерянно замерла, не зная, что делать. Как вдруг Николас подошел к ней и, слегка приобняв за плечи, кивнул: – Делай, как он говорит. В самом деле ты гораздо нужнее здесь, нежели на уборке. С этим справится кто-нибудь и другой. – Но я еще не закончила, – запротестовала Джайна, ее немного напрягло то, что Николас по-прежнему не отпускал ее и держал за плечи. – Ничего страшного, закончит кто-нибудь другой. Скажем… Глейн, найди, пожалуйста, Мики и передай, чтобы она поднялась за пылесосом и продолжила уборку вместо Джайны. Ты же идешь с нами, – обратился он уже к андроиду. Глейн же прореагировал весьма странно: вдруг усмехнулся и покачал головой. – Лучше бы ты этого не делал, но ладно, – и отправился выполнять поручение. А Джайне его тон очень не понравился. И руки Николаса, обнимающие ее за плечи, вызывали непонятные ощущения: вроде и приятно, что он поддержал ее и вообще тепло к ней относится, но при этом она чувствовала какие-то напряжение. Однако все это быстро затмила радость того, что она реально может пригодиться, Ученый уже тянул ее куда-то в сторону. А F2, молча наблюдающий за всем этим в стороне, не мог не обратить внимание на то, что Джайна, будучи еще несколько дней назад потерянной, испуганной, адаптируется очень быстро, вот только в нем на мгновение проскользнул вопрос: а не является ли это затишьем перед очень сильной бурей?