По Ту сторону

Как боюсь я их невинных лиц, Я боюсь их вкрадчивых речей. Мне знакомы пальцы хищных птиц, Когда ноша сорвана с плечей. Под лопаткой холод острых спиц, Разум был моим, а стал – ничей, Там отныне – прочим не видны – Безраздельно царствуют Они. Лора Бочарова, «Они»

– Бел, сделай потише. – Да тут и так тихо! – Конечно, тихо, потому что тревожная музыка и должна быть тихой и капающей на мозги. А вот как там заорёт кто – сразу оглохнем все. Из ноутбука действительно донёсся душераздирающий вопль, и варийцы торопливо зажали уши. В палату ворвалась до смерти перепуганная медсестра, которой Лусс принялся что-то втолковывать, пока Маммон пытался отобрать у Хранителя Урагана мышку. Наконец, борцу удалось выпроводить нежелательную гостью, а иллюзионисту – вырубить видео. Бельфегор обиженно шлёпнулся на кровать. – Ну вот, наспойлерил! – Да я даже не знаю, как твой ужастик называется, просто от него за версту разит типичными американскими клише. Что, по крикам капитана соскучился? – язвительно поинтересовался Маммон. Луссурия с укоризненным видом вручил принцу наушники. – Капитану вообще после операции полагается покой! Сиди тихо и смотри свои фильмы про море кетчупа, тупых девок и накаченных красавчиков. – Тупых красивых девок и накаченных тупых красавчиков, – восстановил гендерную справедливость туманник. – И бутафорская кровь зачастую дешевле хорошего кетчупа. Не думай, что режиссёры так бездумно переводят бюджет и качественные продукты. Бел, забрав наушники, снова включил кино – правда, гарнитуру подключать не спешил. – Уааааыыы, – простонал маньяк, пытаясь догнать большегрудую девицу. Луссурия чуть не расплакался от сострадания – возможно, почувствовал родственную душу, тоже пожелав жестоко расчленить вызывающую жертву. Или не только. – Добейте его, а? Он же, бедный, уже половину фильма так хромает. – Бел, зачем ты вообще этот бред смотришь? – Я пытаюсь понять, – сосредоточенно сообщил принц, – почему она так медленно бежит, хотя ноги у неё огого какие длинные. – Потому что она на каблуках, – предположил борец. – Не скажи. Если наш маньячина за кем погонится, от него любая и на каблуках даст дёру, – возразил Маммон. – Только не поможет – он, в отличие от всех этих придурков, и сам быстро бегает, да ещё и ножи до кучи метает. Бельфегор радостно засмеялся, скалясь. По фильмам ужасов он мог читать лекции на тему распространённых ошибок серийных убийц и основных стереотипах, связанных с ними. – Есть там кто-нибудь? – вопросил визгливый женский голос. Хранитель Урагана радостно захлопал в ладоши. – Обожаю этот момент! – Да эти маньяки посланы эволюцией, чтобы произвести естественный отбор! – не выдержав, рявкнул с кровати Скуало. Варийцы притихли. Герои кино тоже затаились. – Капитан, ты отдыхай, мы не мешаем, – заворковал Лусс, ненавязчиво отбирая у принца ноут. Тот, надувшись, только крепче вцепился в высокоинтеллектуальную игрушку, не желая расставаться с персонажами и какой-то тварью из подвала. – Чтобы от вас отдохнуть, надо вас всех перестрелять! Или, на худой конец, уйти из Варии, – мрачно резюмировал Супербия. – И будет у вас капитаном Леви! Офицеры, ужаснувшись такой перспективе, заткнулись совершенно, и даже подвальная тварь откусила голову какой-то Мисс Университет, чтобы та не подняла визг. Хотя, возможно, в пылу борьбы за ноутбук кто-то просто нажал на паузу. В наступившей тишине очень отчётливо раздался размеренный стук каблуков в коридоре. Цок, цок, цок. – Медсёстры не ходят на каблуках, – охрипнув от внезапного озарения, шепнул Бел. Цок, цок, цок. – Да, они ходят в мягкой обуви, но эти каблуки заглушают звуки обуви сопровождающей санитарки, – согласился Маммон, сглатывая. Этот звук был куда пострашнее ужастиков принца. Цок, цок, цок. – А может, это не к нам? – с надеждой предположил Луссурия, заламывая руки. – Часы посещения ещё не начались… Цок, цок, цок. – Ага. Как будто ты не узнал этот цокот, – обречённо пробормотал Скуало, закрывая глаза и надеясь, что это всего лишь сон. – Особая мелодика, особый ритм… это может быть только она. Цок. В дверь постучали. В тишине звук получился громкий и неотвратимый. – К вам посетитель, – позвала медсестра. – Может, нас здесь нет? – тихо предложил Бел. Маммон очень выразительно постучал согнутым пальцем по лбу и, кашлянув, ответил: – Входите! Дверь открылась, и порог уверенно переступила Орегано. – Только не утомляйте их, Супербия-сан после операции, – медсестра неодобрительно покосилась на ноутбук и вышла. Орегано осталась у двери. – Здравствуйте. – Какого чёрта? – возмутился Бел, но мечник его перебил. – Нет, не так. КАКОГО ЧЁРТА? – от души рявкнул он, но вышло и вполовину не так громко, как обычно – сказывались слабость, какие-то препараты и лежачее положение, которое мешало набрать в грудь побольше воздуха. Хотя принцу и до этого далеко. – Вас слишком долго не было, множество дел накопилось, – отчеканила женщина. – А ничего, что у нас тут капитан при смер… на реабилитации? – напомнил Бельфегор. – Да? – Орегано открыла папку, которую несла под мышкой. – А кто его заместитель? Нужно поставить несколько подписей, разобраться с бухгалтерией… – Изыди!.. – Маммон едва ли не в слезах вылетел прочь из палаты. Секретарь Емицу невозмутимо проводила его взглядом. Их противостояние длилось уже несколько лет. Иллюзионист маскировал недостачи, подделывал отчёты, утаивал доходы и химичил с деньгами даже не из корыстных соображений, а из спортивного интереса, однако Орегано разоблачала все его махинации, кропотливо перерывая все документы, поступающие от Варии, чем порой доводила Маммона до нервного срыва. Ещё бы, ведь Маммон творил, подобно художнику, под влиянием вдохновения, а Орегано методично высчитывала и сверяла данные механически. И будь ты хоть трижды гением денежных манипуляций, при разложении на простейшие десять миллионов нулю равны быть не могли чисто математически. – Поймите, капитан действительно ещё… не в форме, – проворчал Луссурия, вставая между нежданной гостьей и кроватью Скуало. – Вы его заместитель? – определилась женщина и щелкнула ручкой. Было в этом звуке что-то роковое. – Нет, – быстро дезертировало варийское солнышко, – но, может, вы немного подождёте? – Я пролетела половину земного шара, чтобы подождать? – приподняла брови Орегано. То, что эту половину она пролетела ради нескольких подписей, вопросов как-то не вызывало. – Извините, капитан, – Лусс виновато покосился на Хранителя Дождя, – но вы же знаете, что я в цифрах… гуманитарий я. – Нее, ты боксёр, по голове получал много, – зашёлся в своём странном шипящем смехе Бел, но Лусс, прищурившись, цыкнул на него. – Хочешь сам стать и.о. капитана, юный гений? Смех резко оборвался, и принц торопливо вскочил, бросившись к выходу. – Пойду, прослежу, чтоб Маммон ни в что не ввязался, дааа… за этими иллюзионистами глаз да глаз нужен! – А ну стой! Одного никуда не пущу! – Луссурия в дверях нагнал принца, и палату они покинули вместе, предусмотрительно прикрыв дверь. Орегано неожиданно бесшумно, несмотря на каблуки, подошла к двери и прижалась к ней ухом. Скуало устало прикрыл глаза. – Они никогда не подслушивают, как пишут отчёты. Это слишком скучно и непонятно. А Маммон чисто принципиально смотрит потом только результат. Женщина кивнула и вернулась к кровати, опустившись на стул у изголовья. – Ну? – не выдержал минут через пять капитан. – Что у тебя там за срочные документы? – Тебе так хочется заняться отчётами? – иронично поинтересовалась Орегано. – Тут работы на час минимум, – она снова раскрыла папку и извлекла какую-то книжку в яркой обложке. – А если мы не уложимся, то отчёты – это такая штука, в которой всегда могут оказаться ошибки, на поиск которых можно потратить ещё полчаса… – глаза за стёклами очков озорно блеснули, а руки нашли место в книге, аккуратно заложенное какой-то распечаткой. – Так что не буду отвлекать, можешь полежать в тишине. Скуало расхохотался болезненным, обрывающимся смехом, и женщина обеспокоенно привстала, высматривая кнопку вызова медсестры. – Как была ушлая, так и осталась! Видел бы Дино… как он локти кусал, что не заполучил тебя в секретарши! Вообще бы не работал. – Ему и с Ромарио неплохо. – Ты реально угрохала кучу времени, чтобы добраться до Японии и подарить мне часок свободного времени? – Очень надо! – Орегано фыркнула. – Если ты не умеешь ценить своё время, это не значит, что все люди такие. Я тут по делу. А раз уж мимо проходила… да и это единственный способ заманить Лар в больницу. Врачи хоть посмотрят на неё, что живая. – Что, Вонгола опять что-то задумала? – скривился капитан. – Скорее, не Вонгола, а я. Это нечестно – в ЦЕДЕФ уже почти все видели юного наследника, а я – нет. Вот я и выписала себе отпуск. – А как Емицу на это отреагировал? Не поверю, что он согласился на твой отпуск! – Учитывая, что отпуск у меня только на бумаге, а знакомиться с младшим Савадой рано или поздно придётся… ну, он и выдал мне ворох мелких поручений, в основном, семейных. В смысле, совсем семейных, а не по делам Вонголы, – исправилась она. Скуало недоверчиво смотрел на неё. – Я думал, что в твоей программе в принципе не предусмотрено функции отпуска, только плановый техосмотр. А ты, оказывается, можешь уйти на отдых при условии, что всё равно будешь работать. – Ну, не всем же быть такими лентяями, как твои офицеры. – Ой, заткнись, этот час вообще думать о них не хочу, достали. Ты знаешь, что они твоим именем пугают рядовой состав? – О, – невозмутимо отозвалась Орегано, переворачивая страницу. Скуало попытался разобрать название книги, но секретарь то ли нарочно, то ли случайно закрывала его рукой, – какое совпадение. В ЦЕДЕФ та же ситуация. Правда, у нас есть выбор: либо мной, либо Лар Мирч. Ну, ещё недавно новая страшилка появилась: что Емицу уйдёт на покой, а вместо себя оставит Базиля. – ЦЕДЕФ знает толк в извращениях, – пробормотал Скуало. – Но для моих это слишком сложно, не поймут. А вот ты или Лар – это сильно, как раз для их мозгов. Орегано отрешенно кивнула и углубилась было в чтение, но капитану явно было скучно, да и непривычно молчать. – Что там вообще в мафии нового? В этом чёртовом городке будто бы информационный вакуум. Словно специально никакие новости не доходят, чтоб мелкий наследник ничего не узнал. – А ничего не происходит, – пожала плечами женщина, не отрываясь от книги, – затишье. Самая соль тут и творится. Перевариваем последствия действий Десятого Вонголы. – Жесть, – то ли просто высказался, то ли посочувствовал Скуало. – Иногда чувствую себя таким старым. Вон, и сердечко подводить стало… – Это несмешная шутка, – отрезала Орегано. – Знаешь, сколько мы сердце искали, чтоб подходило по всем параметрам и не требовало транспортировки? – У меня первая группа, не так уж и сложно, – фыркнул капитан. – Прирезали кого-нибудь – и ладно. Орегано поморщилась. – У вас в Варии всё так просто. А Вонголе с якудзой проблемы совсем не нужны. – Вонголе вообще проблемы не нужны, – парировал Скуало, – поэтому она всё сваливает на Варию. – Не начинай, – оборвала его женщина прежде, чем капитан сел на любимого конька. – Ты сам пошёл за Занзасом. Мог бы спокойно трудиться на благо семьи в рядах Тимотео. – Ну уж нет, спасибо, – тут же пошёл на попятный Хранитель Дождя, – туда опасным безумцам нельзя, а ну как я руку не себе отрублю, а кому ещё? А я отрублю. Бесите меня все. – Никогда не думал нервы полечить? – Орегано положила книгу на колени и принялась аккуратно складывать листок бумаги, служащий закладкой. Мечник скривился. – Посылаешь меня к психиатру? Ещё че… – Слушай, я в мафии работаю в качестве секретаря, а не головореза, – женщина поджала губы, проводя пальцами по сгибам листка. – Знаю же, чем это кончится – по твоей логике, врачом больше, врачом меньше. Я имела в виду, сходи к невропатологу или психотерапевту, это разные врачи, выпиши себе успокоительное. Да прямо здесь попроси! Хотя бы сейчас, пока у тебя реабилитация. А то смысла в этой пересадке, если ты себя изводишь? – Я не извожу, это мой обычный стиль жизни, – проворчал капитан, наблюдая, как пальцы с идеально ровными ноготками снова и снова сгибают бумагу, превращая её в журавлика. – Врооой, женщина, если оно не выдержит того стресса, который на меня сваливается каждый день, нах… зачем мне такое сердце? – Действительно, – фыркнула Орегано и посадила получившуюся фигурку на тумбочку. По крылу птички косо проходила надпись «…разец заявл…», а на хвосте виднелся кусочек даты за позапрошлый год. – Мда, – констатировал Супербия и пальцем покачал журавлика, – оригинальный у тебя ждущий режим. – Скуало, – ровным голосом позвала секретарь, – что, я тебе говорила, сделаю, если ты опять будешь сравнивать меня с машиной или роботом? – Понятия не имею, – капитан откинулся на подушку, – я совершенно другой человек, у меня новое сердце. Ты говорила кому-то другому. – Тогда я повторю специально для этого другого человека: если подобное повторится, я воткну тебе карандаш для подводки в глазницу, пилочку в печень, а документально оформлю несчастный случай. Скуало, я всё-таки женщина, а не автомат! – Вроой, я тебя так и называю – женщина! – вариец широко ухмыльнулся, не принимая её слова всерьёз. Но долгий разговор утомил его, и поэтому капитан, прикрыв глаза, затих. Орегано, убедившись, что он спит, заложила страницу журавликом, достала планшет и погрузилась в чтение чего-то более интересного, нежели отчёты или дамские романы. Минут через сорок она выключила экран и тихонько выскользнула из палаты. Мужчина поёжился и поднял воротник куртки повыше. Несмотря на довольно тёплую погоду, ему казалось, что температура опустилась ниже нуля. Он поморщился и сунул в уши наушники, надеясь заглушить звук, который настойчиво преследовал его с тех пор, как он вышел из самолёта. Зря он сюда вернулся. Лес насмешливо зашумел и затаился, ожидая, когда человек снова обратит на него внимание. – Цунаёши! Подросток замешкался, озираясь и пытаясь вспомнить, где он мог слышать этот голос. Сегодня он решил выйти из дома не просто заранее, а минут на сорок раньше обычного времени, настолько Цуне не хотелось снова нарваться на нагоняй от Хибари – хватит того, что пришлось растаскивать собственных Хранителей перед выходными. Сейчас самое время сделать вид, что он примерный ученик. Наконец, Цуна заметил у дерева фигуру, заметно превышающую по росту обычных школьников, и расплылся в улыбке. – Ланчия-сан! Жутковатого вида мужчина, на которого косились редкие прохожие, помахал ему рукой, и Цуна подбежал к нему. – Доброе утро, босс. – Босс? – опешил подросток и с недоумением остановился поодаль. Несмотря на пугающую внешность, Ланчия нравился Саваде – может быть, потому, что ничего от него не требовал и не навязывался. Вообще, юному Вонголе в принципе больше по душе приходились взрослые мафиози – они выглядели так, словно хотя бы понимали, чем занимаются, не выкрикивали громких слов и не прикрывались какими-то благовидными предлогами, творя беспредел. – Вонгола приютила меня, благодаря тому, что ты за меня заступился. И я согласился, потому что мне больше некуда было идти, – отозвался Ланчия, и у Цуны пробежал холодок по спине от этих простых слов – слишком много воспоминаний за ними крылось. – Но почему мафия? Если Вендиче больше не преследовали вас, вы могли пойти, ну… куда угодно! Заняться чем-нибудь… – Чем? – мужчина взглянул на него с каким-то состраданием. – Мафия – это всё, что я знаю в этой жизни. Я, конечно, не так уж и стар, могу освоить новую профессию, но… преступный мир так просто никого не отпускает. Да и мне слишком много известно. Савада побледнел, но Ланчия ни особым тактом, ни сентиментальностью не отличался, а потому не стал успокаивать паникёра и тем более, убеждать, что в мафии сплошные радужные пони. – Извините, – пробормотал Цуна, опустив взгляд. Мужчина с недоумением уставился на него, машинально проводя пальцами по шрамам на щеке. – За что? Чушь какая. Ты и Вонгола многое сделали для меня, а чувствительностью я как-то не отличаюсь. Если ты думаешь, что чем-то задел меня, выкинь из головы. Я толстокожий. – А… а что мы стоим? – засуетился Савада, смутившись и пытаясь сгладить получившуюся ситуацию. – Может, вы к нам зайдёте? Я, конечно, иду в школу, но вы хоть пока чаю попьёте… вы завтракали? В гостинице остановились? – Да, там. Спасибо за приглашение, но я откажусь. Пока откажусь, у меня дело. – Дело? – насторожился подросток. – Мафия? – Почти, – успокоил Ланчия. – Я сопровождаю из Италии секретаря твоего отца. Знаешь её? Орегано. –Что-то слышал, – протянул Савада, впрочем, без особой уверенности. – И зачем отец прислал её сюда? – Ну, она как бы сама захотела… – мужчина снова погладил шрам, задумавшись. – Сказала, что хочет лично познакомиться с тобой, выписала сама себе отпуск – хорошо быть секретарём, верно? Ну, твой отец и согласился, попутно надавал ей кучу каких-то поручений, сувениров – кстати, тебе тоже. – Ланчия-сан… – босс Вонголы нерешительно заглянул собеседнику в глаза, пытаясь поймать ускользающую мысль. – Вы что-то недоговариваете. Вы с… Орегано-сан ведь не только за этим приехали? Ланчия отвернулся, и Цуна занервничал, отметив, как кулаки мужчины судорожно сжались. – Да… ты прав. Основное задание Орегано – поговорить с профессором Верде и убедить его работать на Вонголу. А профессор сейчас… – …а профессор сейчас у Мукуро, – закончил за него Савада, осознав причину смены настроения итальянца. – Может, вам не стоит туда ходить? – Я должен, – мрачно сообщил тот. – Поэтому и прилетел с Орегано. Твой отец не уверен, что Мукуро позволит ей войти в сопровождении Лар Милч, а одну не пустит тем более – где ещё он найдёт такого секретаря? Он почему-то считает, что со мной больше шансов. – Вы боитесь? – не задумавшись, спросил Цуна и тут же осёкся, попятился – таким страшным показался ему взгляд Ланчии. – Я вовсе не хотел… я… – Да, я боюсь, – неожиданно ровным голосом отозвался мужчина, прикрыв глаза. – Я не знаю, насколько сильна была власть Мукуро надо мной, и не хочу повторения. Я вообще не понимаю, как могло прийти в голову взять его в семью! Он опасен, он очень опасен. Вы все даже не представляете, насколько. Савада сглотнул. Он был совершенно согласен с собеседником, считая идею отца о передаче кольца туманнику глупой и, мягко говоря, рисковой. А если не мягко – то и вовсе безумной. – Я говорил с твоим отцом по этому поводу, – добавил, заметив состояние подростка, Ланчия. – Всё-таки, раз теперь моя семья – Вонгола, я счёл своим долгом предупредить. И, честно говоря, я согласился прилететь и из-за тебя тоже – хочу убедиться, что всё в порядке. – А вы знаете, что у нас тут происходило? – осторожно уточнил Цуна. Мужчина кивнул. – В общих чертах. Хотя всё это звучит невероятно. Я думал, моя семья… моя прошлая семья, – исправился он, отведя взгляд, но быстро взял себя в руки, – моя прошлая семья совершала сверхъестественные вещи. Я думал, что Мукуро творит совершенно невозможное. А тут… – Меня пугает Вонгола, – неожиданно для себя пробормотал Цуна, виновато опустил голову и вздрогнул, когда тяжёлая рука Ланчии легла ему на плечо. – Это нормально. Это мафия. – Да нет… – подросток вскинул голову и торопливо заговорил, пытаясь правильно сформулировать свои мысли. – Точнее, сначала мне правда было страшно из-за мафии. Но потом началось всё такое… захват тела, путешествия во времени, Пламя, проклятье Аркобалено, призраки Первых! Разве это нормально? Разве это – мафия? Теперь во взгляде Ланчии отчётливо читались понимание и сочувствие. – Нет, не нормально. Но тебе придётся жить и мириться с подобной ситуацией. Раньше всё было иначе. Мафия сильно изменилась… – мафиози неожиданно ухмыльнулся. – Говорю как древний старик, верно? – Нет, ну что вы! – Цуна замахал руками и неловко улыбнулся в ответ. – Я очень рад, что могу поговорить с кем-то адекв… кем-то, кто серьёзно относится к происходящему и кто не пытается меня убедить, что всё в порядке. – Травоядное! Что ты тут делаешь? Подросток обернулся и моментально сжался под взглядом Кёи, который как раз шёл в школу и остановился неподалёку от собеседников. – Я… я… в смысле, мы… тут… я пораньше выйти решил… Хибари тем временем равнодушно посмотрел на Ланчию и снова вернулся к Саваде, но мужчина сам подал голос: – Здравствуй. Рад видеть тебя в добром здравии. Глаза Кёи сузились, и он рывком развернулся. – Кто ты? Мы знакомы? – Я не уверен, – покачал головой Ланчия и протянул подростку руку. – Мы не были представлены друг другу и, подозреваю, не общались. Однако я видел тебя. Хранитель Облака подозрительно смотрел на него, не протягивая руки в ответ. Мужчина опустил ладонь. – Ты… я тебя тоже видел. Это было в… – глаза Кёи сверкнули яростью. – Хотя мои воспоминания довольно отрывочны, я был очень удивлён и, пожалуй, восхищён – ты первый, кто смог противостоять Мукуро. Хибари сдержанно процедил: – Я проиграл ему. Ланчия покачал головой. – Это я ему проиграл. Взрослый человек, немало повидавший и испытавший. А ты ему не подчинился. Он впервые столкнулся с отпором и, думаю, не только разозлился, но и испугался. Спасибо тебе. Босс, – он кивнул на Цуну, – спас меня, но чуть раньше ты подарил мне надежду. Кёя несколько секунд молча смотрел на него, после чего неожиданно коротко поклонился и, круто развернувшись, удалился. Только бросил напоследок: – Не опаздывай хоть сегодня, травоядное. Ланчия с недоумением провёл пальцами по шраму. – Я сказал что-то не так? – Я думаю, ему было очень приятно вас слышать. Это… это как благодарность, – неловко пояснил Савада. – Хибари-сан вообще не очень эмоциональный… наверное, он никогда не смотрел на события с вашей точки зрения. А, и он, подозреваю, не придерживается европейского этикета. – Тогда всё в порядке, – сделал вывод Ланчия. – Тебе, наверное, и вправду пора на учёбу? Давай, я провожу тебя, – решил мужчина, на что Цуна с радостью согласился, и они вдвоём отправились в путь. – А как же Орегано-сан? – Она в больнице, с Лар Милч. Не представляю, что ей там надо в такую рань и как её пустили – разве что из-за Лар. Ну, под предлогом, что пациенту можно в любое время… Ты знаешь, Орегано весь ЦЕДЕФ побаивается, и я иногда их прекрасно понимаю. Цуна даже притормозил и испуганно распахнул глаза. – Она страшнее Мукуро?! Ланчия тоже остановился и обернулся к спутнику. Его обычно жуткое, мрачное лицо неожиданно просветлело, и он рассмеялся. Подросток не мог не улыбнуться в ответ – всё-таки, он волновался за своего знакомого и чувствовал за него какую-то ответственность, несмотря на такую разницу в возрасте. – Ну что ты, Орегано совсем не страшная. Я бы даже сказал, она довольно симпатичная, только обычно, если она появляется рядом, людям как-то не до заигрываний. – В смысле? – Савада догнал его, и они снова пошли вместе. Ланчия задумчиво провёл рукой по волосам, скорее, взлохматив их ещё сильнее. – Она… исполнительная. Такое чувство, что она живёт только для того, чтобы работать. Не знаю о ней совершенно ничего, у неё вообще личная жизнь есть? – Десятый Вонгола растерянно пожал плечами, и мафиози махнул рукой. – Лучше расскажи, как тут у тебя дела? В Италии такие слухи ходят, что я даже и не знаю, чему верить, а ты своими недавними словами только разжёг моё любопытство. Насколько я знаю, в вашей больнице сейчас лежит Бьякуран – это тот парень, который в будущем захватит мир? – Не захватит, – почти уверенно возразил Цуна. Почти. – Ну, больше не захватит. – Почему ты так уверен? – Эм… ну он вроде как мой друг… – Ты ему доверяешь? Цуна пожал плечами и молча ускорил шаг. Ланчия нахмурился и легко догнал его, поймав за плечо и остановив. – Босс, – твёрдо начал он, наклонившись к подростку. – Ты понимаешь, что тебе следует тщательно выбирать компанию? Ведь… – глаза мужчины вдруг широко распахнулись, зрачки, напротив, сузились, и он торопливо сделал шаг назад, мотнув головой. – Ланчия-сан! – Савада бросился к нему и схватил за руку. – Что с вами? – Босс, – мафиози сжал плечо подростка так, что тот вскрикнул, – почему от тебя пахнет Лесом? По Ту сторону Змееокий поднял голову. Деревья над его головой нашёптывали что-то, понятное лишь ему. Развернув кольца своего хвоста, существо потянулось и обвило им ближайший ствол. Пальцами цепляясь за кору, оно поползло вверх, прислушиваясь к голосу Леса, пока не выбрало себе подходящую ветвь. Хвост тут же обернулся вокруг, и Змееокий удобно улёгся, подперев щёки руками. Узоры из чешуи блуждали по его коже, то покрывая её причудливыми золотыми зигзагами, то расписывая кругами и линиями. – Интересно, – заметило создание самому себе. – Совсем не ожидал подобного развития событий. Савада отпрянул, дрожа. Мафиози требовательно смотрел на него. – К-какой лес, Ланчия-сан? – Ты всё прекрасно понял, – мужчина положил ладони на плечи Цуны и как следует встряхнул. – Что ты делал в Лесу? – Я… я… – тот вывернулся и отскочил, испуганно вылупившись на Ланчию, который и сам осознал, что перегнул палку, так что попытался взять себя в руки. – Послушай, Цунаёши, я сейчас всё объясню. – Да уж постарайтесь, – насторожённо согласился Савада. Ланчия сжал кулак и уставился на костяшки пальцев. – Лес – очень плохое место. – Вы там бывали? – Да, – мужчина глубоко вздохнул. – Каждый раз, когда Мукуро захватывал моё тело, я оказывался там. Это его место, он им управляет. – Что? – не поверил своим ушам Цуна. Мафиози кивнул. – Он умеет создавать то, чего нет. И он создал этот Лес для своего удобства, чтобы запереть чужой разум, пока он занимает тело. Сначала я чувствовал запах – такой щекочущий, свежий, но будто искусственный запах зелени – в нём не было ни гниения, ни прелой листвы, ни животных. Потом приходили звуки – шорох крон и веток, лишённых птиц и насекомых. А затем появлялся и сам Лес… из него не выбраться, от него не спастись, в нём нет жизни. Цунаёши, если ты бывал в Лесу – беги и больше никогда не возвращайся. Не дай Мукуро заманить тебя в ловушку! Савада нервно сглотнул и попытался привести мысли в порядок. – Нет, нет… не может быть… я видел в Лесу других существ! Я говорил с одним из них! – По-твоему, иллюзионист не может создавать подобия людей? – Погодите, погодите… – Цуна выставил перед собой ладони, будто надеялся таким образом остановить поток новой информации и как-то от неё защититься. – Я всегда знаю, если Мукуро рядом. А иллюзии… я что, живого человека от Пламени Тумана не отличу? – Извини, – Ланчия чуть улыбнулся. – Забыл, что ты особенный. Цуна промолчал, сосредоточенно хмурясь. Ему не нравился Лес, он чувствовал исходящую от него угрозу и, что самое страшное, иногда ощущал нечто смутное, схожее с иллюзиями. – С чего бы Мукуро создавать такую сложную и продуманную ловушку только для того, чтобы захватить моё тело? – вслух спросил он. – Гораздо проще воспользоваться трезубцем. Ланчия покачал головой. – Лес – не совсем ловушка... точнее, не только ловушка и не только для тебя. Мукуро создавал Лес всегда, а сейчас просто направил на новую цель. Я не могу точно сказать, как работают иллюзии и иллюзионисты, не специалист. Но когда занимают твоё тело… – Савада вздрогнул. – Ладно. Когда Мукуро занимает чьё-то тело, ему нужно куда-то поместить чужое сознание, где-то его спрятать, как я уже сказал. Таким местом и стал для него Лес – точно так же это мог быть и лабиринт, и заброшенный дом, и склад… что угодно, где жертва будет плутать в поисках выхода. Перед Лесом есть пространство – это стык твоего сознания и иллюзий Мукуро, там ты ещё можешь сбежать и вернуться в собственное тело, – мужчина сжал и разжал кулак, помрачнев. – Поначалу я оказывался у реки, но в дальнейшем Лес приближался ко мне, и несколько последних лет я уже не помнил ничего, кроме деревьев. Чёртова чаща, которая нашёптывает невесть что. Думал, сойду с ума. – Погодите, Ланчия-сан… мне надо разобраться, – подросток тяжело вздохнул и, поискав глазами скамейку, присел. Ланчия остановился рядом. – Значит, по вашим словам, Лес – это одна большая иллюзия? – Не совсем, – подумав, отозвался мафиози. – Мукуро – не чистый иллюзионист, опыты над ним создали монстра, чьи способности сложно оценить обычному человеку. Кроме того, остальные туманники не занимаются захватом тел. Скорее, Мукуро пытается вмешаться в твоё сознание изнутри, а не снаружи. – Значит, когда я сплю, он пытается до меня добраться? – Вроде того. Если б он ранил тебя трезубцем, ему было бы легче, а так он идёт обходными путями – изменяет твой сон для своего удобства и старается загнать тебя в Лес. Подросток вспомнил, как Лес звал его, и поёжился. – Давайте ещё раз. – Цунаёши, я правда не разбираюсь в этом, – несколько виновато признался Ланчия. – Я говорю то, что сам видел и ощущал, а я, как ты понимаешь, был немного… не в себе. Ты бывал в Лесу? – Нет, мне страшно туда идти, – честно признался Савада. – Но я ничего не могу поделать – я просыпаюсь уже там. Мужчина с облегчением кивнул. – У тебя действительно удивительная интуиция. В таком случае, дальше ты сможешь разобраться сам, она подскажет, куда можно ходить, а куда нельзя. У реки безопасно, там ещё твоё сознание. Подросток потёр виски, чувствуя, как потихоньку начинает болеть голова. – Так я сплю или нет? – Спишь. Просто будь осторожнее и не поддавайся на провокации. – И это мой сон, не Мукуро? – Ланчия кивнул. – А существа, которых я встречаю, созданы им? Но их я не боюсь. – Эм… вот здесь я советую тебе доверять своей интуиции. Возможно, это часть твоего сна, и какие-то существа оттуда – порождения твоего сознания. – Десятый! – Цуна! Савада вскочил со скамейки и помахал рукой товарищам, которые быстро приближались к нему. Узнав Ланчию, Гокудера сдержанно кивнул ему, а Ямамото радостно пожал руку. Мужчина, вероятно, был несколько сконфужен такой встречей и градом вопросов, которыми мечник тут же его засыпал. Цуна, заметив его смущение, поспешил напомнить друзьям, что скоро звонок, а Хибари уже бдит. Ланчия благодарно пожал ему руку и обещал позвонить, Такеши тут же пригласил всех к себе, потом напросился в гости сам и за Гокудеру, и Савада едва смог увести своих Хранителей в школу, решив, что встретятся они на выходных. Мафиози ещё некоторое время стоял у скамейки, глядя им вслед, а над головой у него шумел Лес. По Ту сторону Каменная скала неожиданно шевельнулась. В верхней её части образовались две щели, которые стремительно расширялись. Открывшиеся глаза пристально осмотрели сеть рек, венами пронизывающих землю. Лес за его спиной почтительно молчал, ожидая приговора Каменного. – Ты их знаешь? Голова грубоватой статуи повернулась, и щели уставились на свернувшуюся рядом ящерицу. Та, заметив взгляд, улыбнулась, обнажая ряд острых белых зубов. – Им Здесь не место, – голос, подобный сошедшей с вершин лавине, сотряс воздух, и эхо ещё несколько секунд разносилось под сводами деревьев, словно те перешёптывались между собой, передавая слова Каменного. – Ты имеешь в виду, что не пустишь их? – Ящер потянулся, сверкнув алой чешуёй, и поморщился от звякнувшей цепочки на его шее. Каменный прикрыл глаза и покачал головой. Раздался скрежет, и Ящеру показалось, что даже высеклись искры. – Нет. Они не придут Сюда, а значит, мне до них нет дела. – Ты не имеешь над ними власти, – Ящер стёк с камня, на котором сидел, и поднял голову. Они вдвоём сидели на самой опушке Леса, в его прохладной тени. Взгляд Каменного проникал всюду, его не могли остановить ни скалы, ни дымка над водой, ни деревья. – Это не власть, – статуя со скрипом и треском поднялась, повернулась к Лесу. Тот закивал верхушками деревьев, приглашая, но Каменный отвернулся, равнодушно дёрнув плечами. – Это обязанность. – Как долго ты будешь её выполнять? – Пока не будет разорван договор, – голос гулко прокатился под сводами Леса. Тот заволновался и потянулся ветвями к Каменному, словно боялся его отпускать. Рука, больше похожая на выложенные в ряд булыжники, мимолётно коснулась листьев. Черты лица сгладились, становясь более похожими на человеческие, да и сама фигура по форме теперь приблизилась к статуе, будто от неё отсекли всё лишнее, а не напоминала нагромождение камней. – А ты сам-то можешь его разорвать? – Ящер расправил крылья и, легко взмахнув ими, поднялся в воздух, зависнув где-то рядом с головой собеседника. Солнце играло на чешуйках и отражалось от металлического ошейника. Лес притих, ожидая ответа. Затаился. – Могу, – после некоторой паузы последовал ответ. – Но не буду. Деревья загудели, качая ветками, и попытались то ли поймать Каменного, то ли обнять его. Ящер – хотя, вероятно, его следовало бы назвать Драконом – сложил крылья и без всплеска нырнул в ближайшую реку. – Будь осторожнее, – предупредил он, выглянув из воды. – У меня тоже когда-то был лотос. Каменный быстро повернулся к нему, но водная гладь уже была чистой и нетронутой. Тогда он посмотрел на Лес и, гулко вздохнув – как ветер загудел под сводами пещеры, – отправился прочь от деревьев.