Обратная сторона Луны

Мы в шутку называли их студентами по обмену и тайком радовались, что из всех факультетов наша гостина находится как можно дальше от неба, в котором кишели дементоры. Наверное, сейчас Слизерину позавидовали все остальные факультеты, особенно те, чьи окна в башнях выходили прямо на пасмурное небо. Я часто засиживалась у камина в гостиной, пустым взглядом глядя в окно. Вода под поверхностью Чёрного Озера была изумрудно-синей, глубокой, насыщенной, и такие цвета даже с точки зрения психологии успокаивали. С каждой неделей смотреть на студентов становилось сложнее: сажа облепила их, как тля облепляет деревья. От этого было почти осязаемо больно. — У тебя безумный взгляд, Лавгуд, — не удержался от замечания Забини, когда я в очередной раз смерила его взглядом, отсчитывая две дюжины клочков сажи над его головой и плечами. Я тяжело вздохнула, медленно и тоскливо выдыхая: из всех понять меня способен был разве что Диггори, которому я летом рассказала про угольную смолу. Но встретиться с ним было сложнее, чем кажется: отличник, староста, звезда своего факультета, он не располагал временем для общения с девчонками, тем более, младшими, тем более, с другого факультета. Приходилось довольствоваться малым. Малое — это стандартное трио Забини, Малфоя и Нотта. Лучше бы это было дуэтом. — Просто я вижу немного больше, чем ты, — я пожала плечами, ловя угольную смолу рукой, словно назойливую муху, и растирая её меж пальцев. Чёрный след остался на них, словно сажей мазнули по коже: грязный и смазанный. — И что же? — садясь на диване рядом, Блейз смерил недоверчивым взглядом мою ладонь, в некотором замешательстве окинув взглядом воздух вокруг себя. Конечно же, он ничего не увидел. Плюс один камень в личных песочных часах безумия Луны Лавгуд. Я вздохнула и потёрла рукой предплечье, где под водолазкой медленно заживал новый шрам. Собственную память приходилось высекать на коже, потому что доверять такое бумаге было ещё большей глупостью. Так я уже третий месяц периодически наводила на руке понятные только мне слова, заменив их на кандзи, чтобы при случае соврать, что это хокку. — У тебя какие-то суицидальные наклонности, — невзначай замечает Нотт, уловив взглядом моё движение, прежде чем задрать водолазку и бросить взгляд на расцарапанное предплечье. — И что это? — Снег согнул бамбук, — я вдохнула, качнув головой, — словно мир вокруг него, — резким движением вернула себе свою руку и натянула обратно рукав, — перевернулся. Мацуо Басё, семнадцатый век. — Луна, ты иногда очень странная, — вяло добавил Забини, отвлёкшись от попыток созерцания пустоты. — Это вы слишком скучные, — я пожала плечами, поднимаясь из кресла. Над Хогвартсом серыми тучами клубился ноябрь. Время медленно тянулось вперёд, теряя счёт и разумные сроки, растягиваясь, словно липкая древесная смола. Сажа клубилась в Большом зале и коридорах так, словно школа переживала нашествие саранчи. Всем было тяжело. Сняв с общей вешалки утеплённую мантию, больше походившую на классическое пальто, я накинула её на плечи и выпустила из-под ворота отросшие волосы. Пора стричься. Запишу это в список дел на рождественские каникулы где-то между обновлением гардероба и покупкой танто. Собственный шарф шлёпнули мне на голову, оборачивая вокруг лица, как будто ребёнку. Я опустила его вниз и зло глянула на Нотта. — Или вакидзаси, — тихо уточнила скорее сама для себя, поправляя шарф так, чтобы он не мешался. — У тебя проснулся родительский инстинкт, Нотт? Будь добр, реализовывай его на других. Я уже не самая младшая слизеринка. — Ты снова несёшь чушь, Лавгуд, — скривив брови, заключил он. — Если ты простынешь, это будет проблемой всего факультета. Не будь безрассудной. — Откуда ты вообще знаешь, что я собралась не в библиотеку? — я вскинула бровь, застёгивая скрытые пуговицы пальто. Несколько клочков сажи кружили над его головой, но стоило мне на них посмотреть, как те пугливо скрывались за его затылком от моего взгляда. — Ты предсказуема, — Теодор пожал плечами, отвлекая меня от собственных мыслей. — Не замёрзни. — У меня будут целые выходные на то, чтобы переболеть. Избавь меня от своей заботы, папочка. И, напоследок щелчком пальцев откинув одного из крупных клочков угольной смолы, я брезгливо вытерла ноготь об подол пальто и вышла из гостиной, медленно направившись во внутренний двор. В подземельях — безопасно, но здесь настолько удушающе тяжело, что мне становится буквально физически плохо от этого. Мне нужен ветер. В колодце внутреннего двора он гуляет почти вихрями, подкидывая в воздух опавшую листву с единственного дерева. Глубоко вдохнув сырой воздух, я села на один из выступающих корней и расслаблено облокотилась спиной на широкий ствол векового дерева. Спокойствие. Его не хватает. Из всех духов природы в Хогвартсе честно властвует только ветер — здесь нет ни пожаров, ни вулканов, ни костров, чтобы встретить огонь. Земля здесь уложена камнем и мертва так давно, что сложно отсчитать года, да и, по правде, она никогда не была моей стихией. Вода в озере не имеет течения и прилива, и для духов это скорее заводь, в которой нет шанса разгуляться, как гуляют они в бушующем океане у дома Нотта. Опять этот Нотт. — Скучаешь? — хочется закатить глаза и послать к чёрту, но запоздало я узнаю этот голос, и улыбка медленно тянет губы. — Седрик, — я улыбаюсь, приоткрыв глаза, когда он садится рядом и достаёт термос. — Увидел тебя из библиотеки, — словно оправдываясь, объясняется он, откручивая крышку и наливая в неё ягодный чай. — Мама передала, его удобно заваривать. Это ягодный. Надеюсь, у тебя нет аллергии на клубнику. — Тебе повезло, — обхватив замёрзшими пальцами кружку, я отвечаю Седрику благодарным взглядом и отпив несколько глотков. — Над тобой нет сажи. Ты хорошо держишься. Седрик усмехается как-то смущённо и заводит руку назад, неловко растрепывая волосы на макушке. Его короткий вздох звучит сконфуженно, но всё-таки облегчённо. — Я рад. Этот год должен был стать самым спокойным между СОВами и ТРИТОНами, но, видимо, духи решили иначе, — он пожимает плечами, а я фыркаю, чуть не расплескав чай на пальцы. — Что? — Духи тут не при чём. Не приписывай им все проблемы самодуров, которые спутали Хогвартс с Азкабаном, заслав сюда тюремных стражей вместо хотя бы условно разумных авроров. — Тебе уже говорили, что для двенадцатилетней ты иногда говоришь совсем неподходящие вещи? — Каждый раз. — Тогда ладно. Короткое молчание затягивается, но оно не такое давящее, как возникало на факультете и в школе в целом. Седрик — лёгкий и открытый, он не умеет и не любит давить на людей и выбивать их из колеи. Наверное, поэтому с ним мне спокойно. — Как дела с Чжоу? — решив увести разговор, я говорю это скорее в кружку, чем Седрику, но это не мешает ему встрепенуться. — А ты откуда знаешь? — он хмурит брови, а потом выдыхает в ответ на мой взгляд. — Ты всегда была наблюдательной. С ней тяжело. Чего эти девчонки вообще хотят… — Можешь попробовать подарить ей цветы, — пожав плечами, я снова делаю глоток чая. На вкус он как тёплое лето. — Банально, но всегда работает. — Где ты предлагаешь мне взять цветы в ноябре? Или ты предлагаешь себя как пропуск к единорогам? Я заинтересованно перевела на него взгляд. Единороги? — Подробнее. Во взгляде Седрика смешались сомнение, шок и конкретная фраза про мой идиотизм. — В Запретном лесу есть своё стадо единорогов, мы проходили их в начале года. Там, где они обитают, всегда лето и всё цветёт, но… Это рядом, на самой опушке. К ним тяжело подобраться. К себе они подпускают только неви… де… не… — он запнулся, густо покраснев. — Девственниц? — ровным голосом предположила я, заставив его ещё сильнее залиться краской. — Хорошо, пойдём. — Что?! — Что? Молчаливая война взглядов продолжалась минуты три. Я поднялась, оправив пальто. — Пойдём, мне интересно, — допив чай, я сунула ему кружку. — Единорогов мне ещё видеть не приходилось. — Луна, ты очень, очень странная, — медленно проговорил он, закручивая термос и пряча его в карман мантии. — Ты правда уверена? Это может быть опасно. — Ты серьёзно? — я вскинула бровь, уперев руки в бока. — Опаснее, чем проткнуть мечом Василиска? Или опаснее, чем столкнуться с обскуром? — Что?! — Что?