Босиком по мостовой.

Молчание затянулось минут на десять и мужчина, взглянув на девушку, которая всеми силами строила из себя обиженную, вдруг заговорил: — Хотите, я расскажу вам сказку про одну необычную семью и про мальчика, который жил в ней? — предложил он, вернув свой взгляд на дымящуюся чашку кофе. — Сказку?.. — Сказку, — подтвердил тот. — А впрочем, называйте это как хотите… Ну так что? — Рассказывайте. — Одна пара, назовем его Тодом, а её — Дженис, очень хотели завести себе ребёнка. Знаете, они были довольно молодой, но уже готовой к малышне у себя в доме, парой. Но чудеса ведь не с каждым происходят, верно? Точнее, чудеса вообще вряд ли происходят, но сейчас не об этом. — Стойте, — попросила девушка. — Пока вы ещё не начали рассказ, скажите мне, эта сказка закончится хорошо или плохо? — Я ведь уже давно начал — именно в тот момент, когда предложил вам рассказать сказку. — И всё же? Какой будет конец? — А это вы уже сами определите: хороший он или плохой. Знаете, у каждого своя точка зрения на такие истории, и каждый находит в них что-то своё, иное, не такое, как остальные. В этом-то и прелесть рассказывать разным людям одну и ту же историю, если вы понимаете, к чему я клоню. Мне, кстати, будет очень интересно узнать ваше мнение. Заметив со стороны девушки лишь кивок, он продолжил с увлечением, так, будто рассказывать эту историю для него было только в радость: — Вернёмся к Тоду с Дженис: врачи снова и снова твердили, что ничего не могут предпринять, ведь лечение не гарантирует стопроцентную вероятность того, что они смогут иметь детей. Хотя, небольшой процент всё же был, но составлял он что-то около пяти процентов из ста. Вы представляете, как это мало? Это же мизерная вероятность успеха… Но они ведь были не самой обычной парой и потому не опускали рук, ведь речь идёт хоть о какой-то вероятности. Так вот, поначалу всё шло следующим образом: постоянные лечения в клиниках, хорошие специалисты, на что они тратили свои последние деньги. Но спустя два года лечение не дало никаких результатов, и пара отчаялась. Точнее — она: нервные срывы довели её до такого состояния, что пришлось снова нанимать хороших специалистов, но уже в другой сфере, надеюсь, вы понимаете, в какой именно. Но и это не столь важно, как-то, что я расскажу дальше. Мне просто нужно ввести вас в курс дела. — А что же с ней случилось? — перебила девушка, внимательно глядя на мужчину. — Обо всём по порядку, — он слабо улыбнулся. — Тод, как настоящий любящий муж, предложил ей, раз такое дело, забрать какого-нибудь маленького мальчишку из детдома. — Почему именно мальчишку? — вновь перебила Аяка, которая все это время слушала мужчину с глубочайшим интересом и изумлением. Она была настолько поглощена в рассказ, что хотелось поскорей узнать продолжение, но при этом живой интерес брал вверх и поэтому ей приходилось перебивать Оду, ссылаясь на волнующие её вопросы. — Дайте же договорить, — серьёзным тоном ответил он, еле удерживаясь от смеха. — Мальчишку, потому что ему всегда хотелось иметь сына, чтобы учить его играть в футбол и в прочие забавы, которым нужно учить своих сыновей. Дженис, как и предполагалось, согласилась. На следующий день они утром отправились в детдом в другом посёлке. Да, — продолжил он, почувствовав удивлённый взгляд собеседницы. — Они жили в небольшой деревушке, где слухи, как вам известно, обычно расходятся в сию же секунду, как что-нибудь произошло. Да с такой скоростью они накручивают всякого, что не успеешь опомниться, как про тебя такого наговорили!.. Снова я отошёл от темы, простите. В детдоме их уже ждал мальчишка лет пяти. Он был жутким сказочником и мечтателем. Знаете, мечтатели — такие люди, которые держатся от всех подальше и найти их можно, чаще всего, в каком-нибудь неприступном углу. Да в таком, что, казалось бы, там никого не должно быть! — И что же это за места такие? — полостью поглотившись в рассказ Сакуноске, она вдруг засмеялась. Он засмеялся следом за её детским смехом. — Знаете, такие маленькие, размером с коморку, комнаты. Уж поверьте, в детском доме таких было уйма!.. Так вот, продолжим: дети в таком возрасте плохо воспринимают таких «мечтателей» и «сказочников», поэтому многие считали этого мальчишку слегка забавным. Забавным, в смысле странным или чудным. Как вам больше нравится? — он вдруг коротко взглянул на девушку. — Мне вообще обозначение этого слова не нравится, так зачем же выбирать что-нибудь среди синонимов? — Хороший ответ, — проговорил мужчина и продолжил: — Вот он и был один. Я имею ввиду, вообще один. Везде… Но какие у него были сказки! — вдруг воскликнул он. — Уже в таком маленьком возрасте его сказки вызывали бурю эмоций у воспитателей. Писал он, конечно, неплохо для своего возраста, но всё равно ещё не настолько хорошо, чтобы стать каким-нибудь известным сказочником. А он был так сильно поглощен этой мыслью, что не видел себя в будущем никем, кроме писателя, — мужчина остановился на середине рассказа. — И что? И что дальше? Не молчите же! — А дальше произошло то, что он так часто описывал в своих сказках. Как думаете, что это было? — Что было?.. — задумчиво повторила она. — Его забрали из детского дома? — Верно, но не совсем. Точнее, совсем верно, но всё было не так хорошо, как в его собственных сказках. Вы же в курсе, что маленькие дети, находящиеся в детдоме, мечтают только об одном, верно? Они мечтают, чтобы у них появилась семья. Не такая семья, как тут — воспитатели и полно ребят, начиная от малышей и заканчивая подростками по шестнадцать лет. А именно настоящая семья — мама, папа, кошка или собака, тут с чем повезёт, и ещё уйма родственников, с которыми не хватит и месяца, чтобы перезнакомиться. Так вот, в своих сказках он детально описывал, как маленького мечтателя (он и вправду себя так называл) в один солнечный, обязательно в солнечный день, забирают мама и папа. Они вместе едут домой, где у него будет своя собственная комната. Конечно, в сказке его забирали в замок добрые то ли принц с принцессой, то ли феи и эльфы, это уж как ему в голову взбредёт, так он и напишет. Но людей, которые идут на такие поступки, он именно такими и представлял — они были для него самым что ни на есть примером подражания и героизма. Сказок у него было не сильно много, но во всех был почти один и тот же смысл: одинокий мальчишка-мечтатель и грустные родители, которые сразу же расцветают при виде этого мальчишки. Ну, а конец, как вы поняли, был всегда один и тот же: они живут вместе очень счастливо. Немного банально, но в таком возрасте он и не задумывался вовсе. По-правде говоря, он вообще редко задумывался на какие-нибудь серьёзные темы, потому что его это не особо заботило ни в детстве, ни в подростковом возрасте. — Так его ведь забрали, верно? — Почему вы такая нетерпеливая? — беззлобно уточнил тот, снова чуть улыбнувшись. — Так интересно ведь! Вы так рассказываете, будто книгу читаете. — Извините, но я не могу по-другому — я ведь писатель. — Нет-нет, что вы! — девушка помахала руками. — Так наоборот даже лучше. Продолжайте… — Одна из его сказок наконец-то осуществилась — в один день приехала молодая пара, собираясь усыновить какого-нибудь бездельника, а может, и вовсе девчонку, кто знал. Но он понял, что как в собственных сказках у него не выйдет ещё в тот момент, когда они приехали не в ясный день, а в дождливую погоду, и мальчишка не выбежал вместе с остальными ребятами к чьим-то будущим родителям, а остался на кровати — писать новую, ещё лучше остальных, сказку. А сколько эта пара привезла конфет для детдомовских детей! Это был настоящий праздник, ведь этим детям и конфет-то почти не удавалось попробовать. Но самый главный ребёнок не спустился из комнаты, и даже не попробовал угощений. — Неужели он так верил в свои сказки? — Он ведь сам их писал. А если писал, значит, что-то да было такое. — Ну, что же было дальше? — она уткнулась подбородком и положила пальцы себе на лицо. — Одной из воспитательниц уж очень приглянулся этот мальчишка. Она видела, как ему трудно быть одному, как с ним обходятся другие. Хотя он никогда и не показывал, что на самом-то деле чувствует, такой скромный тихий мечтатель. К чему это я: решила она, что будет честней, если сначала она покажет этого мальчишку… — не успел он договорить, как его снова перебила Аяка: — Простите снова, но я так увлеклась вашим рассказом, что не могу не спросить: как же его звали? — Почему же звали? — Сакуноске слегка нахмурился и перевёл свой удивлённый взгляд на девушку. — Он и сейчас есть, взрослый уже давно, только вот имени я его называть пока не буду. Без имени интересней, согласитесь. — Хорошо. — Так вот, хотела она показать этого мальчишку паре, а его не оказалось с остальными. «Что случилось, малыш?» — спросила она, присаживаясь около него. — «Почему ты здесь один?». А вы знаете, что он ответил? «Я ведь всегда один, так почему же мне сейчас с другими возиться?», — мужчина вдруг засмеялся. — Так и ответил, вы можете себе представить?.. Тод и Дженис зашли следом и, как увидели этого несчастного мальчишку, девушка почувствовала в нём что-то родное, да такое родное, что слёзно умоляла своего мужа забрать именно его. — Тот ведь согласился, я права? — снова забегая наперёд, полюбопытствовала она. — Любите вы всё-таки наперёд лезть, — заметил Ода, сделав последний глоток кофе. — Так хочется же узнать наконец, что с этим мальчишкой-то стало! — А вы сами как думаете? — он снова мимолётно посмотрел на девушку. Та чуть смутилась и густо покраснела, ощутив на себе взгляд. — Мне кажется, — задумчиво начала она, смотря при этом куда-то вверх, — что он и сам нашёл в нём что-то такое, что отличало его от остальных ребят. Но что именно это было — сказать пока не могу, извините. — Страсть к жизни. Именно этого не было у остальных. — Страсть?.. — она снова непонятно отчего смутилась. — Он любил и хотел жить. Это дикое желание было заложено в нём ещё с самого рождения. Он умел это делать. Иными словами, он радовался любым банальным мелочам, как ясной погоде. Хотя, это неудивительно, учитывая его возраст. Но вот именно его никогда не видели несчастным, хоть и рос он с самого детства без родителей. Может быть, что он просто скрывал это… Но знаете, это сейчас не столь важно, ведь мы уже далеко отошли от самой истории. Конечно, Тод согласился, ведь сами посудите: сколько его жена перетерпела всякого плохого. Вещей у мальчишки было немного — у детдома не было средств, чтобы обеспечивать детей чем-нибудь таким банальным, как качественными игрушками или, хотя бы, хорошими, не обносками, вещами, — мужчина чуть выпрямился. — Вечером они уже были дома. Тод и Дженис приготовили ему особую комнату, сделанную под вкусы пятилетнего мальчишки, и тот был безумно счастлив осознавать, что эта комната принадлежала только ему. Рано утром он помогал маме на огороде, затем с хозяйством, в промежутках между этим, а таких промежутков было уйма, он писал сказки, и показывал своей маме. Так он называл их — мама и папа. Вечером Тод возвращался с работы, и они вместе проводили время. У нашего героя, конечно, было всё, о чём только может мечтать пятилетний мальчишка, — много машинок, футбольный мяч, самокат, и прочее — сейчас это не самое главное, мы ведь почти подошли к финалу истории. — К финалу? — грустно осознала Аяка. — Но ведь ему всё ещё пять лет, а вы говорили, что этот мальчишка и сейчас есть, только он уже и не мальчишка вовсе. — Вы ведь ещё не дослушали, а уже сделали вывод. — Тогда продолжайте скорее! — В шесть лет он пошёл в первый класс. Подумать только, как он был счастлив оказаться в первом классе, ведь живя в детдоме он и мечтать не мог о нормальной школе! В один день, это было, кажется, в третьем классе, мама не пришла забирать его. Она просто не появилась в школе. Время было уже далеко обеденное, а её всё не было… — он говорил обрывисто, будто пытаясь подавить в себе эмоции. — Тогда-то и появилась директриса. Весь её вид говорил, что пришла она вовсе не с хорошими новостями, и мальчишка слегка напрягся. Именно она и сообщила самое страшное, что только могло произойти: «Пару часов назад твоя мама попала под машину. Мне жаль, но раны были несовместимы с жизнью». Ох эта чёртова машина! — вскрикнул он. — Вы представляете, сколько каждый день происходит таких случаев, нет? Каждую минуту чья-то мама идёт в школу, и раз — её уже нет. А виной кто? Конечно, пьяные водители, которые не пойми зачем сдавали на права. Но понимаете, штука тут вот какая: отца он ведь тоже вскоре лишился. Нет, постойте, не так: не лишился, а тот просто спился. Банальная ситуация: он так сильно любил свою жену, что просто не мог смириться с её смертью и потому запил. Он держался так около года, а вскоре в доме почти не осталось мебели — с работы-то его уволили, а деньги были нужны, вот он и продавал по-тихоньку. Никому ведь не нужны пьяницы на работе, согласны? Мальчишку он кое-как пытался прокормить, но вскоре он и вовсе забыл о своём сыне, и того взяла на воспитание соседка: женщина семидесяти лет. Ни дня не проходило, чтобы она не улыбалась. А её улыбка… такая добродушная! А ещё знаете, она всегда носила косынки, чтобы прятать свои седые волосы. К слову, до семнадцати лет она его вырастила, а вскоре и сама скончалась. Он, хоть и закрылся в себе после всего случившегося, но писать не забросил, напротив, он писал такие чудные истории! А знаете, почему? Потому что за семнадцать лет он столько всего познал, что смог писать почти как знатные писатели. Конечно, это не может не радовать, верно? Через месяц после смерти бабушки, как он её называл, он вышел из образа сказочника-мечтателя, и в девятнадцать лет, представьте себе, смог выпустить свою первую книгу, которую посвятил своей маме — Дженис, ведь именно она была для него воплощением настоящей женской любви. Сложно в это поверить, согласны? Ведь в таком возрасте написать что-нибудь стоящее — предел фантастики… Впрочем, моя история окончена, — он посмотрел на наручные часы и слегка нахмурился. — Как же? Неужели конец, — она заморгала, пытаясь задержать выступившие слёзы. — Какой-то обрывистый у вас конец получился. Так, а кто же этот мальчишка? — Кто же он? Знаете, мне бы очень хотелось услышать ваши догадки, — мужчина заплатил за кофе и накинул пальто. — Я правильно поняла: вы предлагаете мне самой закончить историю? — А разве это неинтересно — придумать свой конец? — предположил он, вскинув брови. — Вдруг у вас он окажется куда счастливей, чем у меня? — Это что же получается, вы выдумали эту сказку? — О нет, эта сказка куда более реальна, чем вы думаете!.. Знаете, — задумчиво начал Ода, — я хочу вам кое-что предложить, согласны? — И что же? — Нет, стойте, куда же вы снова спешите? Сначала ответьте, согласны или нет? Или это что же выйдет: я заставляю вас это делать? Ну уж нет, я, знаете ли, порядочный человек. — Я согласна на любое ваше предложение. — Подумайте над концом и дайте мне свой ответ, — на прощание попросил он и, не дожидаясь ответа, вышел на улицу. Противный скрип двери заполнил помещение.