Босиком по мостовой.

«Я снова встретила тебя в понедельник, когда спешила на работу. Это было сразу же на следующий день после того, как ты рассказал мне сказку. Ты улыбнулся так, будто знал, что кто-то специально делает так, чтобы ты рассказал мне конец». Будильник показывал почти восемь часов, а насладившаяся сполна вечером с подругой Аяка носилась по квартире в поисках костюма. — Чёрт, чёрт, чёрт! — ругалась она, в спешке застёгивая пуговицы на блузке, отчего одна из них оторвалась и укатилась под кресло. — Отлично! Только этого мне не хватало… — наклонившись, девушка попыталась рукой нащупать пуговицу, но всё оказалось тщетно, и она переоделась в свитер. Не успев позавтракать, она надела верхнюю одежду, закрыла входную дверь и побежала вниз по лестнице. Выбежав на оживлённую улицу, она как можно скорей поспешила в офис, ругая себя за то, что не вызвала такси. Люди так и вставали на пути, будто специально пытаясь задержать её. В очередной раз столкнувшись с кем-то, она крикнула: — Да у меня же начальник тиран! Он убьёт меня, если я снова опоздаю, вы понимаете это?.. — подняв свой взгляд наверх, девушка моментально запнулась. Они снова встретились. Один взгляд, и её сердце упало вниз, в живот, будто провалилось в люк. — У меня дежавю или это снова вы? — уточнил мужчина.  — Вы извините, что я так… грубо. Я просто спешу и не смотрю по сторонам, — робким голосом проговорила она. — Это вы извините, что мне пришлось встать на вашем пути. Если не секрет, куда спешите? — На работу, — ответила Аяка. — Заработаю себе на большой дом, заведу кота и умру с ним в одиночестве. Мужчина засмеялся: — А ещё вчера вы говорили, что не строите планов на будущее. Что же такого могло случиться, чтобы вы так кардинально изменили своё мнение? — Ода чуть нахмурился и посмотрел прямо на неё. — А теперь начала, — она смущённо улыбнулась и попыталась отвести взгляд. — Кто знает, может, шестое чувство мне подсказало, что я в любой момент обязательно снова столкнусь с вами. Теперь-то вы не сможете сказать, что я несчастный человек. — Конечно, не смогу, — он, как и всегда, слегка улыбнулся. — Я ведь, по правде говоря, не вас тогда имел ввиду, а вообще всех людей, в целом… — Выходит, что-либо я вас не так поняла, либо вы не умеете нормально рассказывать свои мысли. Хотя, чего же это я? Мы ведь и не знакомы толком, как я могу такие выводы делать… — Аяка ещё больше смутилась и теперь вовсе перестала смотреть на него. — Знаете, я никогда не пил фруктовый чай, но сейчас почему-то захотелось выпить с вами. — Почему именно фруктовый? — Вы ведь девушка, а для девушек свойственно все нежное и красивое. Согласитесь, что «фруктовый чай» звучит куда красивей, чем «чёрный». Да и на вкус он лучше, мне кажется. — Вы вновь оказались правы, — она снова улыбнулась. За всё время, что они говорили, она всё время улыбалась. — Тогда, может, сегодня вечером? Это прозвучало так заманчиво, что у девушки закружилась голова от радости, но как только она захотела согласиться, у неё завибрировал мобильник. Аяка достала его из сумки и, заметив на экране «босс», извинилась и направилась в офис. Только поднимаясь в лифте она осознала, что так и не ответила на предложение. И это всё? Они больше никогда не встретятся? Запыхавшаяся Аяка забежала в офис, заранее готовясь к вердикту, который ей вынесет начальник за опоздание. — Ну и ну… — задумчиво начал мужчина, столкнувшись с ней у двери в свой кабинет. — Какую честь на этот раз я имею, что вы явились почти без опоздания? — он взглянул на часы и затем перевел свой уставший и слегка злобный взгляд на девушку. — Я сказал почти, — прибавил он, заметив на лице своей подопечной еле заметную улыбку. Он был среднего роста и жирный человек, с круглым, бесцветно-бледным гладковыбритым лицом, с каштановыми прямыми волосами и в очках. «Человек он тяжелый, но своё дело знает», — так о нём отзывались все его знавшие. — Такого больше не повториться, я обещаю… — Сколько же раз я это слышал? Два или двадцать два? В любом случае, это всего лишь цифра, которая не значит ничего, кроме вашей непунктуальности… Вы знаете, почему я всё ещё не уволил вас? К большому счастью или, может, несчастью, материалы, которые вы мне приносите, я смело могу назвать одними из самых лучших в нашей газете, — мужчина нахмурил своё морщинистое лицо и присел за стол. — Спасибо. Слышать похвалу от вас честь для меня! — заявила та, смущённо краснея. — Поэтому не разочаруй меня на этот раз, — он выставил руки на стол и сцепил их в «замок». — Сегодня в одном из наших городских институтов известный писатель будет проводить лекцию по литературе. Конечно, я не мог упустить такой шанс и потому вы должны сходить на эту лекцию и взять интервью. Я уже написал адрес, точное время и что нужно спрашивать, — мужчина полез в ящик за заранее подготовленным листом бумаги и протянул его девушке. — А что за писатель? — Не помню, да это и не важно. Сейчас главное, чтобы вы не облажались, понятно? — Да, сэр. Я буду стараться, — поклонившись, она покинула кабинет и тяжело вздохнула, оказавшись уже за дверью. Все взгляды сотрудников были направлены на неё, и девушка, непривыкшая к такому количеству внимания, села за свой стол и развернула уже пожелтевший лист бумаги: «Улица N, аудитория 102 в 13:30». Она взглянула на часы, которые показывали 9:30 утра и откинулась на спинку стула.

***

День начался неудачно ещё с самого утра, и Аяка осознала это только когда на входе в институт охранник не собирался впускать её внутрь, потому что: «Без пропуска нельзя, ясно?» — Как же нельзя? — возмутилась она. — Я ведь журналист, да вы сами поглядите и проверьте, — девушка достала из серой сумки удостоверение и протянула его. — Не могу, это приказ начальства, — отмахнулся мужчина и пожал плечами. Он бросил сигарету на землю и потушил её ногой. — Какое совпадение, — сказала Аяка. — Не поверите, мой начальник тоже дал мне приказ взять интервью! — Девушка, я ничем не могу помочь. Уходите, — он отвернулся от неё и зашёл в помещение. — Вы понимаете, что своим «уходите» вырыли мне могилу? Мне всего двадцать три, я ещё не пожила толком! — в замешательстве тараторила она, не отходя от охранника. Боже, Аяка, что ты несёшь… — Вы не понимаете что ли? Не могу, сказал же, — раздраженно фыркнул тот. — Я прошу вас!.. — умоляла девушка. — Нет, простите, — он чуть усмехнулся, словно её мольба забавляла его. — Слушайте, — вдруг опомнилась она. — А вы чего это ухмыляетесь? — удивлённо поинтересовалась Аяка и вскинула брови. — И почему это девушка должна унижаться перед вами? Постойте, вас это забавляет, я права? Потому что, только не поймите меня неправильно, но судя по вашей внешности, у вас наверняка нет ни возлюбленной, ни невесты, верно? — она на секунду задумалась и далее в ход пошли женские штучки: — Может, как-нибудь договоримся?.. — уже полушепотом предложила она. Видимо, в этот момент она выглядела поистине глупо и нелепо, потому что охранник обречённо закатил глаза и наконец изрёк: — Боже, проходите уже. Я не могу слышать такую чушь. — Это вовсе не чушь, — отрезала она и направилась в аудиторию, на ходу снимая с себя куртку и шарф. Из-за приоткрытой двери доносился мягкий голос, сводящий её слух с ума. Этот голос напомнил голос Сакуноске, и Аяка в очередной раз разозлилась на начальство, которое помешало провести прекрасный вечер в компании человека, к которому она уже начала пытать интерес. Она вошла в аудиторию и на мгновение остановилась на пороге и, окинув всех взглядом, продолжила озадаченно смотреть на мужчину с книгой в руках. Он был так поглощен в свой рассказ, что не обращал никакого внимания на посторонних людей. У неё внутри перемешались все эмоции: восторг, воодушевление, замешательство и волнение. Она снова встретилась с ним. И снова по случайности. А, может, не по случайности?.. Все повторилось как в тот вечер: толпа студентов, интересная книга, и прекрасный писатель, который читает эту самую книгу. Лекция закончилась, и Ода уже давно перестал читать книгу, а она все стояла на проходе как вкопанная — настолько сильным было впечатление. Толпа студентов устремилась к выходу из аудитории. Аяка подошла к подоконнику, облокотилась на стену сбоку окна и смотрела в аудиторию, в которой он всё ещё находился. И не один. Он стоял и разговаривал со студенткой, всё время улыбался, а Аяка уже ревновала. «Он, наверное, сейчас позовёт её на свидание и забудет, что ещё утром хотел выпить со мной фруктовый чай». «Так, сейчас не время для лишних мыслей. Я подойду и возьму у него интервью», — сама себе проговорила девушка и продолжила наблюдать за ними. Ноги будто принадлежали кому-то другому и отказывались идти. В конце концов она захотела уйти и больше не видеть этого, но студентка вышла, и Ода остался один. — Я… — тихо начала она, в который раз заходя в аудиторию. — А, это вы, — мужчина взглянул на девушку и слегка улыбнулся. — Вот мы и снова встретились. Теперь мы сможем выпить чай, разве не здорово? Заметив смятение со стороны собеседницы, он слегка нахмурился: — Вам уже кто-то другой назначил встречу, я прав? В таком случае, я больше не смею вас задерживать, — спокойно ответил мужчина, завязал шарф и собрался уже уходить, но Аяка вовремя опомнилась: — Нет, что вы… Сегодня я вся ваша, — она мягко улыбнулась. — Я рад. Вы волнуетесь? — Нет, чего бы, то есть, да, я немного волнуюсь, но это ведь нормально, верно? — Я так и понял, — Сакуноске понимающе улыбнулся. — Я, если вам от этого станет легче, тоже немного волнуюсь, — И ей вдруг стало легче от осознания, что сейчас не одна она испытывает эти смешанные и неизвестные ранее ощущения. — Вы верите в случайности? Я вот нет, но судьба… Быть может, это судьба, что мы сейчас встретились? Вы, кстати, в судьбу верите? — В судьбу? — Да, — ответил мужчина, открыл дверь и пропустил Аяку вперёд. — Это такая штука, которая не пойми зачем сводит совершенно посторонних людей и делает это до тех пор, пока они, совсем поглотившиеся в свою скучную будничную жизнь, наконец-таки не осознают, что нужно что-нибудь предпринимать и сближаться друг с другом. Может, вы были присланы мне судьбой? Кто знает… — Честно говоря, я никогда не задумывалась о таком… Я, к слову об этом, пытаюсь поверить, что вы именно меня позвали пить чай, — призналась Аяка, густо покраснев от смущения. «Чёрт, Аяка, и почему ты вечно краснеешь в его присутствии?» — девушка зажмурилась, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. — Вот как? — удивился мужчина и коротко взглянул на собеседницу. — Неужели я для вас являюсь чем-то недостижимым? Вы так говорите, будто я не просто человек, а что-то выше человеческого понимания. — Да нет, не поймите меня неправильно, просто я видела вас с той девушкой и… Ну вы сами знаете, как это обычно бывает — красивая молодая девушка вместе с мужчиной… — Не беспокойтесь, — прервал Ода. — Это никак не повлияет на моё предложение. Я, даже если и пытаю интерес к какой-нибудь девушке, то, уверяю вас, явно не к студентке, — спокойно сказал он, и Аяка почувствовала себя глупо и, впервые за все проведенное время с ним, не в своей тарелке. — Я рада, — она чуть улыбнулась, замедляя шаг. — Я что-то не то сказал? — Нет, ничего, — замешкалась девушка. — Просто мы уже, кажется, подошли, — она указала взглядом на светящуюся вывеску с названием кафе. — О, верно, — он рассеянно улыбнулся и открыл дверь, пропуская девушку вперёд. Яркие неоновые огни кафе, которые только начали загораться от опустившихся сумерек, рассеивали темноту. И на один миг они выглядели обычными людьми, которые только познакомились. Только где-то внутри она начинала уже осознавать, что он для неё становится нечто большим, чем просто знакомым. — Что насчет моей истории? Вы придумали конец? — Знаете, я совсем не умею придумывать истории, тем более, рассказывать их так же волшебно, как вы. Но тут всё ясно, как дважды два: это вы тот мальчишка, а конец не рассказали, потому как эта история и не окончена вовсе, вы ведь ещё живёте, и каждый новый день — как новая глава. Возможно, когда вы будете уже стары, вы расскажете чудную историю своей жизни, на тот момент уже законченную, своим внукам. Кто знает, может и мне удастся послушать… — Признаться, я поражен вашей догадливости, — он одобряюще кивнул и пригласил её сесть за стол. — Долго думали? — Да как же! — вдруг воскликнула она. — Мы ведь только позавчера попрощались, когда бы я успела долго думать. — Согласен, не подумал. — Постойте, я ничего такого не имела ввиду. Мне катастрофически не хватает времени… — Его ведь всегда не хватает. Мне бы тоже не помешало чуть больше свободного времени, на новые книги, знаете ли… — он устало прикрыл глаза и вновь открыл их где-то через минуту. — Представляете, как было бы здорово, если бы кто-нибудь изобрел баночки времени? Они бы так и назывались и продавались в магазинах, как обычные продукты. Например, маленькая баночка — 3 часа времени, средняя — 5, а большая может и вовсе все 24 часа! Не хватает времени — покупаешь баночку и делаешь всё то, что не успеваешь. Могу поспорить, это была бы одна из немногих действительно нужных вещей, сделанных человечеством. Вы, как я понял, журналист? — Вроде того, — Аяка стеснительно улыбнулась. — Не знаю, чего, но мне раньше казалось, что эта работа созданная для меня. — А сейчас? — прервал тот. — А сейчас у меня появилась возможность выпить с вами чай, и я ещё раз поблагодарила прошлую себя, что когда-то ранее она захотела стать журналистом. — Кто знает, возможно, не будь вы журналистом, мы бы всё равно выпили чай, — задумчиво проговорил мужчина, жестом призывая официанта к столу. — Вы пьёте алкоголь? — Нет, не люблю. Даже на праздниках не употребляю. — Тогда нам два фруктовых чая, пожалуйста, — он кивком поблагодарил официанта и вновь обернулся лицом к девушке, когда тот направился к барной стойке. — Знаете, а я когда выпью, абсолютно не контролирую себя и могу приставать, — с улыбкой признался мужчина и взглянул на собеседницу. Она, словив на себе такой уверенный взгляд, смутилась и пробежалась глазами по залу. — Простите, не подумайте ничего лишнего, я вовсе не имел ввиду ничего плохого, просто захотелось поделиться этим с вами. — Почему вы всегда боитесь, что я вам неправильно пойму? Я даже не думала ни о каких таких намеках с вашей стороны, — она снова смущёно отвела взгляд. — По вашим глазам. Вы всегда смущаетесь, когда я говорю вам что-нибудь о себе. К столику вернулся официант и поставил на стол две чашки чая. Фруктовый аромат разносился вокруг, и Аяка сразу же сделала первый глоток: — Какой вкусный чай, — с удовольствием похвалила она. — Первый раз, когда я пробую его. — Нужно загадывать желание, правда они никогда не сбываются, но всем ведь хочется хоть иногда поверить в чудо, верно? — Конечно, — согласилась девушка и сделала очередной глоток обжигающего напитка. — Вы даже не попробуете? — поинтересовалась она, указав взглядом на нетронутую чашку перед мужчины. — Я не люблю чай и пью только кофе. Мне просто нужен был предлог, чтобы пригласить вас. Она так обрадовалась этим словам, что её лицо вновь приобрело алый оттенок, и Одасаку с улыбкой смотрел на неё в упор, удивляясь такой застенчивости. Время близилось уже к семи, а они всё сидели и болтали без умолку. Ода иногда поглядывал на наручные часы и хмурился, а ей было интересно, куда он постоянно спешит и почему так часто смотрит время. — Я вас проведу, — настоял мужчина, выходя из кафе. — Прямо до подъезда? — она вновь улыбнулась, уже без смущения. Что-то в этом кафе случилось такого, что она вдруг перестала смущаться и краснеть при любой его фразе. — Нет, почему же до подъезда? До двери. — До двери? — Да. Мне нужно убедиться, что вы нормально доберётесь до дома, — спокойно объяснил он. — Ну же, показывайте дорогу. — Хорошо, тогда нам туда, — Аяка пошла в сторону центрального парка. — Мой путь до дома состоит через этот красивый парк. Вы бывали здесь раньше? — Честно, нет, даже не знаю, почему. Но здесь правда красиво. — Тогда буду рада пройти с вами через этот парк. Сакуноске кивнул, а Аяка от волнения не знала, куда деть свои руки. — Вы снова? — вдруг выдал мужчина. — Снова?.. — Снова волнуетесь, — прибавил тот. — Только я заметил, что вы перестали смущаться, как тут же начали волноваться! — он с какой-то обидой взглянул на собеседницу. — И почему такое поведение? — Простите… — тихо сказала она. — Не знаю, как так получается, я вовсе не желаю волноваться, но ничего не могу с этим сделать. — Стойте, я не хотел вас оскорбить, — замешался Ода. — Просто мне казалось, что мы хорошо провели время, а, значит, и поведение должно быть другим. Хотя знаете, это всего лишь мои мысли, не воспринимайте их всерьёз, — мужчина чуть улыбнулся. Он всегда «чуть улыбался». Показать настоящую улыбку для него было последним шагом к доверию, поэтому улыбался он только для Анго и Дазая. И сам по себе он был скрытным человеком. Говорил чаще всего много, но на вопросы о себе отвечал редко, скрытно и постоянно пытался переводить тему, что он мастерски умел делать. — Вы чего-нибудь боитесь? — вдруг спросила Аяка. — Каждый человек чего-то боится. У всех есть страхи, и если они ничего не боятся, то они и ни во что не верят, — ответил Ода. — Больше всего, пауков. Маленьких детей, ну, знаете, которые только научились опрокидывать других детей на детской площадке, одиночества. А, ну и космоса. Чёрт возьми, космоса. — Космос?.. — О, да, вы задумывались когда-либо, насколько он бесконечен? А вот я да, знаете, у меня по вечерам много времени, чтобы думать о таком… Только представьте, сколько там всего неизведанного, представили? Ну же, попробуйте! — настоял он. — И знаете, одна мысль об этом пугает меня, но, в то же время, я безумно хотел бы стать космонавтом, чтобы увидеть космос, все эти планеты, галактики… Я знаю, что большая часть из всего этого невозможна, но все же верю, что когда-нибудь кто-нибудь сможет увидеть это. Если не я, так кто-нибудь, верно? Всегда найдется кто-нибудь другой, — еле слышно добавил Сакуноске, будто не желая, чтобы его услышали. «Может, вот твоя слабость, Ода? Ты всегда говорил, что у людей, как ты, не бывает слабостей, ведь они сильные, но не боишься ли ты, что тебе в очередной раз найдут замену?». — А чего боитесь вы? — Честно, всего. Я боюсь предательства, я боюсь грубых людей, темноты, насекомых, но больше всего, это, конечно, будет звучать банально… смерти, да, я боюсь смерти. Глупо, правда? Ведь чего её бояться, всем ведь заранее известно, что когда-нибудь наступит этот момент… Столько людей бояться именно этого и мне так хотелось выделиться, солгать, сказать что-нибудь настолько же прекрасное, как вы, но, к сожалению, я плохо лгу, да и зачем? Зачем обманывать других, если обмануть саму себя невозможно? — Хотите узнать моё мнение? Я не имею ничего против, но по мне это и правда глупый страх. В смысле, всем ведь суждено встретиться со смертью, вы же сами это только что сказали. — И снова вы критикуете, подумать только! — с досадой воскликнула девушка и взглянула на Сакуноске. — Простите, я люблю спорить с людьми… Возможно, именно поэтому меня мало кто может стерпеть? — его уголки губ слегка приподнялись в еле заметной и слегка грустной улыбке. — Вы читали какое-нибудь стихотворение Уолта Уитмена? — он посмотрел на Аяку и, заметив как она отрицательно помотала головой, продолжил: — Он считал, даже писал об этом, что человек есть в каждом атоме, в каждой травинке, что он един с природой и после смерти перерождается, потому и бессмертен. Признаться честно, меня впечатлило такое восприятие человечества, но, знаете, я поддерживаю эту теорию. Дальше они шли молча, наблюдая за вечерней суетой вокруг них. Только они никуда не спешили. Они зашли в подъезд, поднялись на нужный этаж и остановились около двери. — Ну что ж, по правилам, я должна пригласить вас на чашку чая. Точнее, кофе, вы ведь не пьёте чай, — с улыбкой сказала Аяка, доставая ключи из сумки. — О, нет, мы ведь уже выпили с вами чай. — И что? Идёмте, — дверь в квартиру уже была открыта, и девушка взглядом указа вовнутрь. — Правда спасибо, но не стоит. Я должен был удостовериться, что вы нормально дойдёте до квартиры. Спокойной ночи, — сказал он и спустился вниз по лестнице. И он вновь оставил её стоять и смотреть ему в след с недоумением. И буквально в следующей мгновенье девушка осознала, что так и не взяла у него интервью. И она уже хотела крикнуть ему вслед, но звук закрывающейся входной двери дал чётко понять — поздно.