Почти как Боги

Одиннадцатый отряд с самого утра стоял на ушах. Здешние вояки и так не отличались дисциплинированностью, а с тех пор, как капитан стал пропадать в Генсее, и вовсе отбились от рук. Иккаку пытался хоть что-то вдолбить в головы трудновоспитуемых новичков, но слушались они только рева тайчо, а тайчо, как назло, на месте не было. Мадараме уже сорвал голос от криков. — А ну стройся немедленно! — заорал он на своих подчиненных, но те даже ухом не повели. Иккаку показалось, что у него сейчас пойдет пар из ушей. — Смирно! — откуда-то сзади раскатился женский голос. Как ни странно, солдаты тут же повиновались, выстраиваясь в ровную шеренгу, как по мановению волшебной палочки, и громко, слаженно, будто тренировались, сволочи, проскандировали: — Здравия желаем, Исе-фукутайчо! У Иккаку задергался глаз, и он повернулся к маленькой девушке, которая, как всегда, держала под мышкой огромную книгу. Нанао самодовольно поправила очки. Мадараме сдержался. Его бесило то, что у женщины получилось то, что не получалось у него, но он молчал — не каждый день в Дзюичибантай является лейтенант Главнокомандующего. — Капитана Зараки нет? — деловито спросила Нанао, опуская приветствия и переходя сразу к делу. Иккаку почесал затылок, думая, говорить ли правду. Хотя, она же не чувствовала реяцу тайчо… ну так мало ли, куда-то еще пошел… Пока он думал, Исе уже догадалась обо всем сама. — Когда Зараки-тайчо вернется, передайте ему, пожалуйста, что его ждет у себя Кьёраку-тайчо. По очень важному делу. С этими словами Нанао ушла. Иккаку не знал, зачем тайчо идти к Главнокомандующему, и он удивился еще и такому способу передачи сообщений, ведь Кьёраку мог просто отправить капитану адскую бабочку. Значит, на то были причины. — Что случилось, Иккаку? — подошел Юмичика. Мадараме возликовал. Из них двоих Аясегава был самым умным — может, распутает ситуацию? — Зараки-тайчо вызывает Главнокомандующий, — поведал другу Мадараме. Юмичика тут же побледнел. — Это за этим приходила Исе-сан? Иккаку кивнул. Юмичика приобрел зеленоватый оттенок и мгновенно куда-то смылся.

***

— Тайчо, нам хана! — прокричал офицер, вваливаясь в кабинет Зараки. Раньше капитан за такое челюсть бы сломал, но сейчас только возмущенно рыкнул, даже не поднявшись с футона. Юмичика рухнул на колени рядом с ним. — Вас вызывает к себе сотайчо! — трагически поведал юноша. — Ну и что? — не понял Кенпачи. — А то, что Кьёраку-тайчо наверняка знает о вас… о ваших… о вашей… вы понимаете! — И что? — Ну как что? — простонал Юмичика, — это же опасно! — Да плевать я хотел на этого одноглазого. Тоже мне, сотайчо, — Кенпачи сплюнул, наглядно демонстрируя свое мнение о Кьёраку Шунсуе. — Как хотите, — Юмичика встал, заламывая руки, — как хотите, а я тут ни при чем. Если что — то я ничего не знаю!

***

Кенпачи не хотел идти к Кьёраку, но проигнорировать его приказ тоже не мог, и поэтому, проклиная все на свете, вместо того, чтобы пойти к Хане, явился в Первый отряд. Там его уже ждали и не только пропустили без лишних вопросов, но и проводили к кабинету Главнокомандующего чуть ли не под руки, и дело тут было вовсе не в вежливости: просто все знали, как хорошо ориентируется дзюичибантай-тайчо в пространстве, и никто не хотел, чтобы он ломал тут стены. Кьёраку встретил Зараки, как дорогого гостя, разве только обниматься не полез. — А, Зараки-тайчо, — пропел он, — проходи, присаживайся. Саке? — Нафиг не сдалось, — буркнул Кенпачи. Кьёраку спрятал пиалки и бутылку, горестно вздохнув. — Яре-яре, после гибели Джууширо даже выпить не с кем… Впрочем, сейчас не об этом. Зараки, — вкрадчиво спросил сотайчо, — ты в курсе, что ты — мертвый? Кенпачи покрутил головой, сжал руки в кулаки, пошевелил пальцами на ногах и мертвым себя не ощутил. — Кьёраку, какого хрена? — Мы здесь все мертвы, — протянул Шунсуй, — иронично, не правда ли? — Давай к делу, — буркнул Зараки. — Хорошо, — Кьёраку заходил по кабинету вперед-назад, явно думая, что сказать Кенпачи. Наконец, остановившись, проговорил: — Забудь о девушке из Генсея. — Это еще почему? — тут же набычился Зараки, забыв уточнить, откуда Шунсуй вообще знает о его похождениях. — Она жива, — просто сказал Кьёраку, — а ты мертв. Чем больше крепнут узы между вами, тем в большей она опасности. Ее узы со смертью крепчают. Ее жизнь висит на волоске. Мы не убиваем живых, Кенпачи. Что-то загоралось в груди Зараки и огнем полилось из его уст: — А мертвых мы убиваем, да, Кьёраку? Я ведь помню, кто приказал Ячиру провести ту тренировку со мной! Ты ведь отправил ее на смерть, не моргнув даже своим одним глазом! Как ты можешь указывать мне после этого, чертов гад?! Главнокомандующий нахмурился. — Я не могу тебя ограничивать. В Мукен за такое не сажают и звания не лишают. Но я должен был тебя предупредить. За девочкой по пятам ходит смерть — и все из-за тебя. Возможно, она уже мертва. Кенпачи в ужасе застыл, а потом бросился к выходу из кабинета. Поломав по пути несколько сёдзи и сбив с ног двух рядовых, он материализовался в Генсее… …Хана шла по пешеходному переходу, глядя себе под ноги, а на нее, такую маленькую и беззащитную, летел огромный грузовик. Кенпачи рванулся к девушке изо всех сил, проклиная себя за то, что не владеет шунпо, но успел — уперся в бампер грузовика двумя руками и кое-как остановил его. Хана обернулась на шум, взметнув в воздухе смоляно-черными волосами. Кенпачи стоял, все еще держась за грузовик, и смотрел на нее округлившимися от ужаса глазами.