параллельность

Calvin Harris — Blame

      Примерка понятие двусмысленное. С одной стороны, ты просто прикидываешь, насколько удачно сидит тот или иной предмет одежды, с другой, ты примеряешь не платье — жизнь, и зачастую не свою, чью-то чужую, в попытке показаться лучше, красивее, милее.       И Нацу может понять растерянность и нерешительность Джувии, ведь та честна даже сама с собой, но разве тогда, в том задрипанном баре, она не играла? Разве не для покорения чужого сердца облачилась в рваные колготки и кожу?       Так что же теперь-то ломаться?       Джувия прикусывает губу и отводит взгляд, словно предложенное платье выжигает глаза.       Вот только Нацу никогда не сдаётся. Это громкое заявление, но он готов отвечать за каждое, даже сказанное в аффекте, слово. Поэтому и сейчас лишь стискивает челюсти, но улыбается, чертовски мило улыбается и настойчиво тянет Джувию в сторону примерочной.       И всё бы нормально, но Джувия в одном белье, и та жуткая по цвету и покрою тряпка, что судорожно трепещет в её руках, не прикрывает ни кусочка соблазнительного тела.       Хоть бы никого знакомого не встретить!       Нацу старательно вдыхает. Потом выдыхает.       Вдыхает.       Выдыхает.       Скрипит внутри, будто лёгкие на шарнирах, и их не смазывали сотню лет.       Нацу так долго не протянет.       Мужчина он или бесполый начальник!       — Так, Джу!       Она вздрагивает длинными ресницами — Господи, только бы глаз не поднимала! — и мнёт в побелевших пальцах ткань платья.       — Или ты сейчас примеришь то, что выбрал я или не видать тебе неформала как прибавки к зарплате!       — Босс…       — Ему понравится, гарантирую, — Нацу переходит на шёпот, тот срывается свистом, нет, правда, что же она такая красивая! — Ты сразишь его прямо в поцарапанное коррозией сердце!       Джувия всё же поднимает невыносимо синие глаза, от влажного блеска сносит, словно волной.       Длинные пальчики едва не разрывают злополучное отвергнутое платье.       Сомневается.       В нём, Нацу, великом пиарщике, заботливом боссе и просто мужчине с великолепным вкусом?       А ведь он, правда, всё просчитал. Нацу всё ещё передёргивает от громких звуков, а от гитарных риффов взводит дрожью, ведь он трижды посетил концерт этого металлического чуда, лишь бы проанализировать ситуацию. Среднестатистические параметры Гажилу Редфоксу совершенно не подходят, он умудряется выпасть даже из андеграундного потока.       Что обычно нравится всем этим бренчаще-кричащим парням с буйным током крови и мыслей? Пиво, децибелы, вырвиглазный макияж, оголяющая одежда, доступность.       Этот парень морщится, если попадает под колонку, презрительно кривится от поцелуев фанаток и скользит равнодушным взглядом по толпе извивающихся полуобнажённых девчонок.       — Джу, просто поверь мне, — у Нацу остаётся в запасе лишь один аргумент. — Если я ошибусь, значит твой Гажил гей.       — Он не гей! — вспыхивает тут же Джувия и, гордо развернувшись, так же гордо дефилирует — а на таких ногах и с такой задницей нельзя просто ходить — в сторону примерочных.       — Действительно, миленькое платье, — раздаётся позади спокойный голос.       Нацу едва не подпрыгивает, ему требуется всё мужество и выдержка, чтобы повернуться.       Люси прекрасна, как свежие котировки, и так же серьёзна.       В сцепленных пальчиках среди бриллиантов и изумрудов бьётся в бумажных берегах эспрессо.       Убейте кто-нибудь Нацу, ну, пожалуйста!