Проводник

Катэль видел во сне звезды. Небывало крупные, розовато-золотые, они захватили небеса, все стороны света и землю, оставив лишь небольшой островок пустой глины у его ног. Везде, куда хватало взгляда, лежали звезды, порожденные сиянием бесчисленных виолитов. А затем все они вдруг погасли, и холодная внутренность пустого портала превратилась в зазеркалье. Исчезли дверь, окна, спиральная кладка. В тени камня, испещренного виолитовыми глазками, мелькнул женский силуэт. Прерывисто дыша, Катэль вырвался из сна, приподнялся на локте – и сощурился на подозрительно яркое окно. Ох. Он в Хэфине, в мире людей, а не Виеллерели. Отдыхает после ночи на ногах. Все в порядке. Но почему до сих пор светло? Который час? Край плотной занавески сиял в белых лучах солнца. Свет больно хлестнул по сонным глазам; голова заныла. Катэль осторожно вернулся на подушку и прижал руку ко лбу, а как только стало легче, взглянул в сторону Майи. Его неусидчивая подруга еще спала, а во сне улыбалась. Впервые за долгое время Катэль проснулся без ее участия, и намного раньше, чем стоило бы. Сколько он проспал, пять часов? Шесть? В любом случае, недостаточно. Но после такого пробуждения в сон больше не тянуло. Образ каменной спиральной башни все еще стоял перед внутренним взором. Удивительное, невероятное место! Близкий, но недосягаемый, покорный лишь магии проводников, портал затмевал собою все прочие мысли. Однако, сон о нем оказался очень тревожным. Интересно, это лишь домыслы – или портал действительно граничит с зазеркальем? Катэль прикрыл глаза и положил виолит, который носил на шее, на лоб. Кристалл сразу начал источать холод. Свесив руку с кровати, Катэль нашарил на тумбочке свою сумку и ощупал бумаги с пометками. От них тоже веяло приятной прохладой. Как жаль, что он не догадался зарисовать расположение тех виолитов! Катэль рассеянно взглянул в потолок. Его и прежде тянуло вернуться и каким угодно способом пробраться внутрь портала. А после этого сна желание оформилось окончательно. Хоть сейчас он готов телепортировать в оазис, там очертить парочку рун, стать невидимым и войти внутрь башни прямо сквозь стену… Сделать несколько зарисовок, изучить надписи: некоторые руны аштари подозрительно напоминали древние анейские. Писать-писать-писать, пока не устанет рука. Убедиться заодно, что сон с зазеркальем – это глупости. А в итоге вернуться домой с добычей. Стопы и запястья заныли от нетерпения. Можно отправляться хоть сейчас. Но, с другой стороны, исследование займет немало времени, ведь Тамхас с детства прививал ему собственный жадный интерес ко всему, что касается проводников. Одним получасовым визитом дело точно не обойдется. А он – они – здесь не за этим. Катэль закрыл глаза и сжал пальцами переносицу, вытаскивая себя из грез. Не надо об этом думать. Они пересекли океан и пустыню не ради портала; досадно, но у них нет на это времени. Им нужен Вэйд – последний свидетель против Бринэинна. Он прячется где-то здесь, это точно. Потому и не спится; потому и снится всякий вздор. Просто не терпится продолжить искать. – О! Привет! Катэль чуть повернул голову и глянул в сторону голоса, придерживая виолит на лбу. – Привет. Как всегда, не спится? – полюбопытствовал он, пока то же не спросили у него. Майя изящно спустилась с постели на каменный пол, застеленный яркой циновкой, – вечно юная, как раннее лето. Ее яркий, живой, впечатляющий даже спросонья образ развеял тревогу. Катэль улыбнулся, окончательно просыпаясь. Майя села на краешек своей перины, одернула ночную сорочку на бедрах и с хрустом потянулась, глядя на него. Полные губы округлились в протяжном вздохе. – Ага! Но я не ожидала, что ты уже проснулся. Думала, опять буду будить! – Не надо, как видишь... Я просто думал о портале, – признался он. – Что, опять? – поморщилась Майя и надула губы. – И что, ты опять из-за него не спал? Она подскочила к постели Катэля и с заботливо-сердитым видом нависла над ним, ища следы недосыпа. Катэль неловко пожал плечами и отвел взгляд чуть вбок. Если бы он только мог поспать подольше! – Я спал, не беспокойся. Проснулся вот совсем недавно. – А не врешь? – Конечно! Зачем мне врать? – А зачем ты тогда прижимаешь виолит ко лбу? – сощурилась Майя и потрогала его прохладными пальцами. – У тебя лоб горит. Точно все хорошо? Приятно. Но ощущение прохладного касания быстро исчезло. – Да, все в порядке, просто… Знаешь, я очень хочу туда вернуться, – усмехнулся Катэль, опять устремив взгляд в потолок. Откликнувшись на его недовольство, виолит стал еще холоднее. – Туда, к порталу. Как только он это сказал, Майя снова прикоснулась руками к его горячему лбу. – Зачем тебе туда возвращаться? – бросила она, неожиданно сурово нахмурившись. Что значит – зачем? Неужели Майя, обожающая кристаллы, всерьез задает такие вопросы? – Ну как же? – Катэль закрыл глаза и сосредоточился на ощущении прохлады. – Я никогда еще такого не встречал. Как и ты, правда ведь? Вообще, сначала мне показалось, что это похоже на комнату с рунами, как дома у отца, но нет, это что-то совсем иное. Оно переносит само по себе, а не просто направляет магию! Думаю, оно даже может быть как-то связано с зазеркальем. А еще мне кажется, что среди надписей там были и наши руны. Анейские. И еще, те виолиты… Наверняка их порядок очень важен. Ну, неужели тебе не интересно? Ты же так любишь виолиты. Видишь, сколько у нас причин туда вернуться! Катэль закончил, коротко выдохнул и взглянул на Майю. Ее, вроде, не заинтересовал портал, так что она не захочет возвращаться. А ее протест его точно удержит. Должен удержать. Хотя, она и Вэйда искать не очень-то хочет... Но Майя неожиданно помедлила перед ответом. Она тонко улыбнулась и потрепала его по взлохмаченным волосам; ее жест вышел необычно осторожным, а взгляд – почему-то обеспокоенным. Что такое? Неужели он так много болтает о порталах, что даже Майя заволновалась? – Ну, – вздохнула она, убирая прядку с его виска, – я вижу, что не мне одной надоело бегать невесть за кем... Тут есть вещи и поинтереснее, правда? Но давай мы лучше спросим про эти порталы в гильдии! Как тебе? Идет? Это лучше, чем возвращаться в пустыню. А у меня, кстати, еще много денег при себе... И еще, продолжим твои поиски. Все равно ведь надо искать, – мягко, вкрадчиво добавила Майя и оглянулась на свою сумку. Идет. И Катэлю стало ощутимо легче дышать. Гильдия виори наверняка заведует порталами, так что да, спросить у них – дельная мысль. В этом нет ничего противозаконного, в отличие от его плана… Но как быть с незнакомым языком? А, впрочем, Шайла ведь говорит по-анейски. Наверняка и другие аштари тоже. Кто-нибудь из них да поможет. – Хорошая идея, – одобрил он вслух, для Майи. – Даже лучше, чем моя. Так и сделаем. Она покивала, запустила пальцы в свои кудри и распушила их, морща нос. Из взгляда ушло несвойственное ей беспокойство. – Честно? Я просто совсем не хочу обратно в пустыню, даже ради кристаллов. У меня этот песок везде уже! Фу! Просто ужас какой-то!.. О! Спасибо, что напомнил! Вода, мне нужна вода! – воскликнула Майя, и в ее голосе вновь заиграли привычные экзальтированные интонации. Да, пески – это и вправду неприятно. Катэль хмыкнул. А вот по поводу гильдии... – Тогда давай сходим в гильдию? – Сначала поедим! И найдем мне воду! – скомандовала Майя, воздев палец к потолку. Катэль молча указал ей за спину, на умывальник. Майя обернулась – и прыснула, зажав рукой рот. – Я согласен, – сообщил Катэль, когда порозовевшая подруга опять на него поглядела. – Но я не забыл про Вэйда и мне не надоело его искать, это не так. Просто там, в архивах, нужно время на поиски информации. И, пока они ищут, мы можем немного отдохнуть. Майя молча покивала, снова, задержала на нем взгляд, отчего-то вздохнула, затем отвернулась и подошла к своей постели. Зашуршала и взметнулась вверх, к огненной копне, ткань ее сорочки. Катэль увидел выпирающие лопатки и тонкую гористую линию позвоночника. Фарфоровую кожу покрывали крапинки очаровательных веснушек. Ему вдруг пришло в голову, что черные рисунки, сделанные краской на ее кистях, еще лучше смотрелись бы на спине. Как лучше их изобразить? Оттенить позвоночник, обвить лопатки. Оставить высохнуть. А потом проследить за ходом линий осторожным пальцем... Ох. К лицу и горлу прилило тепло. Катэль тихо, чтобы Майя не услышала, выдохнул, отвел взгляд, встал и принялся застилать свою постель. Она оказалась права, а он, кажется, солгал. С ней все сложнее обращаться только как с сестрой. Особенно, когда она навязчиво подбирается все ближе и еще заводит беседы о чувствах. Майя переоделась, набросила на плечи полотенце и ополоснула волосы в умывальнике, то и дело попискивая: очевидно, от холодной воды. Катэль тем временем оделся и расчесался. Затем они спустились на первый этаж, миновали сводчатую холодную галерею и очутились в гостиничной таверне. Просторный, но с неожиданно низкими окнами, обеденный зал таверны был объят уютным сумраком. Лучи высоко стоящего солнца сюда не проникали. Впрочем, на столах, разгоняя тени, горели толстые свечи, а в глиняном полу, выложенный черно-красным камнем, тлел очаг, полный углей. Алые блики бродили по стенам, украшенным стилизованными рисунками на тему пустыни. На длинном прилавке в глубине зала в ряд стояли горшки с раскидистыми мелколистными кустами; покрытые черно-белым геометрическим орнаментом и глазурью, они блестели, как новое стекло. В них отражались огни свечей. Вдоль стен располагались квадратные столы, застеленные коричневым сукном, и деревянные скамейки. Около трети их занимали посетители: по одному, изредка по двое. Кто-то вел неспешный разговор на пустынном языке. Рядом с очагом, на циновках, сидели две долговязые девчонки в зеленых накидках, разрисованные белой краской от щиколоток до бровей. Они что-то пекли на палочках над углями. Заметив вошедших, одна девчонка толкнула локтем другую, и они о чем-то живо зашептались, то и дело поглядывая то себе на руки, то в их сторону. Понятно, о ком говорят. Катэль тоже взглянул на Майю, необычно бледную для климата пустыни и ее жителей, неловко переступил с ноги на ногу, и внезапно незнакомая речь раздалась рядом с ним. Он огляделся. Худенькая девушка в фиолетовом переднике слегка поклонилась ему и повторила вопрос. Катэль в ответ покачал головой, с удивлением разглядывая смуглое лицо и тонкие плечи. И когда только успела подойти? – Мы не понимаем! Найди того, кто говорит на анейском! – строго ответила ей Майя, взяв Катэля за руку. Услышав незнакомую речь, девушка осеклась. Она округлила глаза, попятилась к прилавку и, наконец, скрылась позади него, за дальней дверью. В ее на секунду приоткрывшемся проеме блеснул язык пламени, окаймленный темно-коричневым монолитом печи. – Она что, испугалась? – с насмешкой хмыкнула Майя. – Скорее, последовала твоему совету. К счастью, так и вышло. Спустя несколько мгновений вместо девушки в зал вышла степенная полная женщина, увешанная поверх передника длинными кристаллами цитрина. Она огляделась – и уверенно направилась прямо к Катэлю. – Это вы нездешние? Простите за моих девочек! Они всю жизнь прожили здесь, никуда не выходя. Свой язык, и тот толком не знают, – подчеркнуто благодушно усмехнулась она, растягивая анейские слова на манер пустынного языка, ритмически-напевного, но шипящего, как треснутый охотничий рог. – Чем вам помочь? Катэль быстро взглянул на Майю, которая как раз встала рядом с ним. – Мы недавно с дороги. Чем здесь угощают путешественников? Женщина кивнула, подбоченилась и стала перечислять названия блюд, делая внушительные паузы и поглядывая на Катэля, словно пытаясь определить, понимает ли он. Удивительно, но порою звучало и вправду знакомо. Должно быть, отголоски памяти детства... И вот среди мелодичных, распевных названий Катэль выхватил самое знакомое. Бирьяни. Кажется, это рис с овощами. Но первое слово из всей прозвучавшей фразы его смутило. – Виштол-бирьяни? Что такое виштол? Женщина повела плечами и снисходительным жестом указала на ближайший горшок с растением – таким же, кажется, как те, что он мельком видел в гильдии виори. Катэль подался вперед, чтобы лучше его рассмотреть. Что-то знакомое… Он медленно вдохнул – и замер. От цветков исходил приторно-сладкий запах, похожий на виолитовый. Он пробудил одно давнее воспоминание; нет, сразу несколько, сохранившихся в памяти единой смесью любопытства, сочувствия и скорби. Не из детства, но тоже произошедшие много лет назад. Итак, когда Тамхас брал Катэля с собою в путешествия по тайникам проводников, они находили там не только дневники и записи о магии, но и холмики, густо поросшие приземистыми жесткими кустарниками с кроваво-красной россыпью бутонов на ветвях. Иными словами, могилы проводников. Гнетущее зрелище. Катэль потер подбородок и хмыкнул. Растение с могил? Да, скорее всего. И оно не просто так пахнет виолитом. Когда проводник умирает, его плоть каменеет; сжечь ее и развеять, как тело простого смертного, становится невозможно. Виолитовые тела приходится закапывать в землю, то есть, отдавать не богам, а Виеллерели. Это и есть главная причина ненависти церкви к проводникам: непринятие ими огня богов. А в почве, отравленной испарениями, может выжить лишь одно растение. Это. И, что интересно, оно больше нигде не растет. Как же оно называется? – Это же могильник! – щелкнув пальцами, озвучил Катэль. – И вы это едите? И, что еще интереснее: каким образом они его разводят? Неужели в горшках могильная земля? Или, может, там на дне лежит виолит? – Что ты сказал? Могильник? Это то самое, которое растет над проводниками? – встрепенулась Майя. – Ох, и точно! Оно! Как его там… Слезы Виеллерели! Я же видела его на картинках! Майя подскочила к горшку и стала пристально рассматривать растение, а женщина в переднике равнодушно пожала плечами. – А вы не едите? Ах да, у вас оно растет только в диком виде… Виштол – это вот эти красные почки, они используются как пряность. Они не ядовиты, несмотря на их происхождение. Ну, будете виштол-бирьяни? Уверена, что вам, именно вам, понравится. – А нам – это… – уточнил Катэль. Женщина обнажила в усмешке широкие зубы. Сложно было назвать ее теплой. – Смелее. Речь идет о виори. – Ага, – нетерпеливо кивнул Катэль и сразу, чтобы не забыть, спросил: – А как вы его вырастили? В горшке лежит виолит? – Нет, в этих – нет. У нас в горшки кладут виолитовый порошок. – Понятно. Что ж, Майя, что скажешь? Бирьяни – это рис с овощами и мясом… как правило. Про виштол мы только что услышали. Будешь? Майя? Майя обернулась, держась за кончик ветки, усыпанной бутонами, и часто закивала. – Да! Я за! Очень заманчиво! Катэль чуть улыбнулся и перевел взгляд на женщину в переднике. – Я тоже. – Садитесь за любой столик. Сейчас все будет, – ответила она, описав рукой полукруг, и удалилась на кухню, чуть покачиваясь и тяжело переступая с ноги на ногу. Ее сандалии, однако, не шаркали по полу, а отчетливо постукивали при каждом шаге. Уверенно, твердо. Катэль легко вообразил себе, как эта женщина, с виду благодушная и дружелюбная, поутру выстраивает кухонных рабочих в шеренгу по росту и раздает им задания из длинного, собственноручно составленного списка. Лет двадцать назад на дворцовой кухне служила точно такая же управительница. Только та была анейкой. Катэль и Майя сели за один из столов. Он сразу закрыл глаза и приник виском к холодной стене, но отдохнуть в тишине ему не дали и двух минут: ушей достиг звук мелких, быстро приближающихся шажков. Катэль нехотя поднял голову – и увидел ту, пугливую девушку, встретившую их на входе в зал. За ней, как будто предостерегая от побега, неотступно следовала управительница. – Прошу вас, – с тягучим мягким акцентом промолвила девушка, поставила две чашки на стол и отступила на пару маленьких шагов. Ее руки заметно дрожали, а глаза поблескивали. Катэль перевел взгляд на принесенную еду. Над виштол-бирьяни витал легкий сладковатый пар. В массивных разрисованных чашках горкой лежал розовато-желтый рис с зелеными овощами и темно-серыми кусочками незнакомого мяса; тут и там среди них попадались темно-красные части раздробленных бутонов могильника. – О, вот и оно! А вы... откуда вы знаете анейский? – спросила Майя у управительницы. – Я много путешествовала, когда была моложе, и собрала множество рецептов по всему миру, – гордо ответила она. – Будете что-нибудь еще? – Ага! Что есть из напитков? – Утреннее или вечернее? – Утреннее, – ответил Катэль и потрогал лоб кончиками пальцев. Головная боль постепенно отступала, но стоит выпить, и она вернется с новой силой. – Да, утреннее, – согласилась Майя. – Вечером мы снова зайдем, это точно. А пока рановато. – Тогда советую фруктовый или травяной шербет. Это сладкий холодный напиток, который издавна готовят именно у нас, в пустыне. На побережье вам ни за что не найти стоящего шербета, Солнце в свидетели! – похвасталась управительница, сжав двумя пальцами цитрин, висящий посередине ожерелья. – К нам каждый день заходят именно за ним. – Шербет? Интересно! А какой из них – самый лучший? – спросила Майя. – Ха-ха! Все по-своему хороши! – развеселилась управительница. По всколыхнувшемуся на груди ожерелью пробежал искристый блик. – Но, если любите сладкое, то лучше выбрать что-то фруктовое. А вот травяной шербет – это настоящее зелье здоровья. Я лично составляла рецепт из восьми целебных трав и пяти пряностей. За ним часто приходят утром. После вечернего! – она снова хохотнула и подбоченилась. – А как же виштол, он туда входит? – не сдержавшись, пошутил Катэль. – Надо – добавлю, – резко склонившись к нему, вполголоса пообещала управительница. Катэль взглянул на нее, приподняв бровь, и она медленно отодвинулась, еле сдерживая улыбку. – Тогда один фруктовый, – весело сказала Майя. – Пока мы были на побережье, мне очень понравился один фрукт, который называется стайр, можно сделать мне что-нибудь похожее? – А мне один травяной. По вашему целебному рецепту. – Прекрасно! Сделаю! – кивнула управительница и зашагала обратно на кухню. Долго ждать не пришлось. Через пару минут все та же худенькая девушка принесла им две стеклянных пиалы с запотевшими стенками и ярким ароматным содержимым. Из каждой торчала темно-зеленая коленчатая соломинка. Катэль взглянул на печальное лицо девушки-работницы, и ему стало неуютно. Это из-за их визита ее отругали. Несправедливо вышло! Здесь, в Хэфине, работнице далекой от побережья таверны не обязательно знать другие языки. Хотя, пожалуй, и управительница в чем-то права: это крупное заведение, и оно наверняка порой привлекает заморских гостей, вроде его и Майи. В общем, у этой девушки просто выдался неудачный день. Но будут и лучше. Главное, чтоб она не забывала об этом. – Спасибо, – так тепло, как только смог, сказал он и посмотрел ей в глаза. Девушка дернулась, как от тычка в бок, но все-таки улыбнулась в ответ, поправив прическу. Затем она поклонилась и ушла восвояси. – А она вроде симпатичная, – сказала Майя, проводив девушку взглядом. Катэль взглянул на нее, приподняв бровь. Неожиданное замечание. К чему это она? – Да? Я не заметил. Может быть. Зато эти чаши с шербетом очень красивые. Майя по-доброму усмехнулась и принялась за еду. Катэль последовал ее примеру. После трапезы они отправились на прогулку. Объятый густыми пальмовыми аллеями, Хэфин утопал в мозаичной тени, и тяжелые кроны без конца шелестели, заглушая пение птиц. Через дорогу, избегая света, тянулась вереница муравьев. А в крупном солнечном пятне, среди толстых листьев-монеток, вылизывал лапы длинноухий лысый кот. На его морщинистом крупе лежал синий овальный отсвет минерала. А вот утром их блики были желтыми и изредка – красными... Катэль огляделся. Пройдя точку зенита, солнце озарило другую сторону улиц, инкрустированных самоцветами, и пятна света на брусчатке стали зелеными и синими. Эти цвета, в отличие от бодрых утренних, настраивали на спокойный лад. Надо же! Какое внимание к деталям со стороны строителей! Насладившись видом улиц, Катэль обратил внимание на местных жителей. Смуглые, большелобые, в ярких светлых одеждах и нитях сверкающих минералов, все они шли мимо них, по своим делам. Изредка кто-то оглядывался на Майю, но любопытные взгляды не задерживались надолго. Должно быть, здесь такая внешность редка. Это хорошо. Найти нужного анейца будет несложно. А если учесть, что Вэйд – проводник, круг поиска можно сделать еще уже. Катэль медленно вдохнул и сконцентрировался на тонком, как талый ручеек, потоке магической энергии внутри себя. Виолит под рубашкой быстро нагрелся. Энергия хлынула в тело, как вода – в пустой сосуд; дыхание сперло, точно он нырнул и с полными воздуха легкими опустился на дно. Горло стиснуло. Катэль осторожно сжал руки в кулаки, чтобы ненароком не сотворить какие-нибудь чары. Как же легко получается у Тамхаса – и как ему тяжело наполнять свою ауру до предела! Но перестать поглощать рассеянные в воздухе испарения – это единственный способ обнаружить следы виолита. Невидимый невооруженным глазом шлейф, который оставляют за собой все практикующие проводники. – Ты идешь? – спросила Майя. Пока он стоял на месте, она ушла далеко вперед и не сразу заметила, что продолжает прогулку одна. И вот, она вернулась и встала перед ним; Катэль поднял глаза и увидел слабое золотистое сияние вокруг ее точеной фигуры. Оно клубилось, как дым в курильнице, и оставляло в пространстве тонкий, медленно тающий след, похожий не то на струну, не то на нить расплавленного сахара. – Да, – ответил Катэль. – Но я хочу попросить тебя, если несложно, вести меня. Я… мне немного некомфортно. Наверное, из-за сладкого. – Ой! Тогда, может, посидим, отдохнем? – воскликнула Майя. – Вон там, в тенечке! – Нет! Идем. Потихоньку. Мне скоро станет лучше. Точно. – Ладно… Значит, станет лучше, – протянула она. – А не боишься, что я тебя на рынок затащу? Рынок – хорошее место для поисков. Так что – нет. Катэль хихикнул и еле-еле покачал головой. Майя с подозрением на него посмотрела, но пожала плечами и взяла под руку. Ведомый, получивший возможность не думать о дальнейшем пути, Катэль всецело сосредоточился на переплетении энергетических нитей. Большинство людей осталось в новом зрении прежними, но некоторых, как Майю, окутала золотистая дымка. Проводники. Их оказалось меньше, чем он ожидал после общения с Шайлой, но в воздухе, скручиваясь и исчезая, переплелось огромное количество виолитовых следов. Каждый имел свой, особенный вид. Чуть темнее, светлее, уже, шире... А широкий шлейф из нескольких десятков нитей указывал на западную оконечность города. Он постепенно бледнел и сливался в цельное полотно. Майя потянула его за руку. Ясно. Засмотрелся. – Да, я иду, – ответил он и отвел взгляд. Они пошли дальше. Ни на что особо не рассчитывая, Катэль все время глядел по сторонам, изучая лица охваченных светом прохожих. Но нет. Все не те. Тут мимо быстро прошагали две бледнокожие женщины, окутанные собственным сиянием. Дымка заколыхалась. Катэль шумно вздохнул – и опять затаился, боясь расплескать внутренний сосуд, налитый даже выше, чем до краев. Досадно, что это женщины. Но чего он ожидал? Что Вэйд лично выйдет его встречать? Вскоре голова начала тяжелеть; к горлу по-настоящему подкатила тошнота. В груди закололо. Катэль поморщился, ускорил шаг и потянул Майю в сторону широкого шлейфа, догадываясь, что там, в конце нитей. Давление энергии, переполняющей его ауру, стало постепенно ослабевать. Нити-следы побледнели и вскоре совсем выцвели. К моменту, когда вся избыточная энергия отхлынула обратно в кристалл, они пришли к местному отделению гильдии виори. Ну, хоть что-то нашел. И попрактиковался заодно. Катэль размял затекшие плечи, шею и повернулся к Майе. – Вот и гильдия. Ты точно пойдешь со мной? Тебе, вроде, неинтересно, а я не хочу тебя принуждать. Майя взглянула ему в глаза, чуть щурясь. Ее лицо выглядело решительным. – Я пойду с тобой. – Хорошо. Тогда вперед! – и Катэль распахнул перед ней тяжелую дверь. Здесь все выглядело так же, как и в гильдии Электрума. Мозаика, стенная роспись по штукатурке, светильники-виолиты, могильник в горшках. Тут и там, общаясь, кучками стояли люди в двухцветных нарядах. Катэль остановился и задумался, разглядывая незнакомых виори. К кому из них лучше подойти? Мимо него проплыла стайка девушек в песочных хитонах. Одна из них показалась Катэлю знакомой. Кажется, уже виделись в Электруме... Как ее зовут, Эхои? Он освободился от руки Майи и быстро зашагал следом, а догнав практически у выхода, тронул девушку за плечо. Она обернулась, и Катэль увидел пухлые щеки и знакомый разрез глаз. Точно, они знакомы! – Эхои! – радостно сказал он. – Вот так удача! Мы как раз искали кого-то, кто знает анейский! Эхои непонимающе нахмурилась, но спустя мгновение узнала его: расслабилась и заулыбалась. – О, и тут вы? Неожиданно! Рада вас видеть! Значит, вы нашли Шайлу? – Да… Хотя мы уже потеряли ее где-то здесь, в городе. Но это неважно, – сообщила Майя, подходя, и снова взяла Катэля за руку. – Ну, я тоже ее не найду, – развела руками Эхои. – Она непредсказуема. Как у нее дела? – Когда мы прощались, она была довольна, – ответил Катэль и поглядел по сторонам: он ощущал на себе пристальные взгляды. Как оказалось, на него смотрели девушки, которые только что шли куда-то вместе с Эхои. Встав в сторонке полукругом, трое аштари с интересом внимали их беседе. – А у вас как? Надеюсь, что не хуже, – улыбнулась Эхои, и Катэль снова взглянул на нее. – Вам уже надо обратно на побережье? Могу вас взять, если хотите! Я пока что свободна! – Нет, слишком рано. У нас есть еще дела, – возразил Катэль. – Слушай… Ты, наверняка, занята, я пойму, если ты откажешь, но у нас есть одно важное дело в вашей гильдии. – Какое? – Что ты знаешь о порталах, стоящих в пустыне? – Ну… Порталы – это приспособления… нет, это особые строения… постройки, предназначенные для мгновенного перехода из одной точки пустыни в другую. Они относятся к рунической магии, работают на виолите и крови проводников… Эхои смолкла и потерла затылок, глядя прямо перед собой с видом не готовой к занятию ученицы. – Понятно. А что о них есть у вас, в гильдии? – подсказал Катэль. – Ну, есть пара книжек. Учебных, для аштари. Если хотите, могу показать! Могу отвести вас в нашу библиотеку! Хотите? Катэль кивнул. Эхои всплеснула руками, привычным, судя по точности, жестом поправила застежку на левом плече и развернулась в сторону дальней галереи. – Эхои, погоди! А как же мы? – вдруг подал голос кто-то из ее компании. – Что? А, да… Эх! Идите без меня! – махнула рукой Эхои. – Еще увидимся! – Ладно! Но я к тебе вечером зайду, – пообещала ее собеседница, хитро поглядывая на Катэля и растягивая анейские слова. – Все-все мне расскажешь! Значит, Эхои не особенная, и многие виори тут знают анейский. Интересно. – Хорошо, пока! – Эхои помахала подругам, проводила их взглядом, а потом охотно пояснила: – Мы собирались в кондитерскую, но мне надо есть меньше конфет. Вы очень кстати меня отвлекли! Спасибо вам от моих боков! – и она весело рассмеялась, прикрыв рот ладонью. – Хотела бы я выглядеть так, как ты… – С чего ты взяла, что у тебя есть бока? – зардевшись, удивленно спросила Майя. – Ты просто так сложена. Нет у тебя лишних боков! – Не знаю, не знаю… А ты такая худенькая и звонкая, ах! Мне бы так! – Я худенькая? Ой, не смеши! – и Майя точно так же рассмеялась в ответ. – У меня вечно с этим проблемы… Катэль вздохнул, глядя в сторону, и отчетливо кашлянул. Хоть бы поняли сами… – Ой, ты же здесь! Прости, такие вопросы нельзя отложить на потом! Все, идем, идем. Веди нас, Эхои, – с улыбкой распорядилась Майя. – Да-да, идем! За мной, не отставайте! Их путь пролегал через темные коридоры, гулкие лестницы и пронизанные светом галереи. Сначала Катэль пытался запоминать маршрут, но вскоре запутался в поворотах и просто стал любоваться мозаикой на стенах. Эхои уверенно вела их, попутно продолжая говорить с Майей. Рассказала о значении орнамента на ее руках, дала пару советов, какие рисунки ей подойдут, какие из них ритуальные, какие – для удачи, для защиты от темных сил, для любви. Майя поддакивала и хихикала. Катэль же шел позади девушек, чтобы не мешать встречным виори. Он слушал и запоминал их разговор, сам того не желая: перед внутренним взором стоял яркий недавний образ. Крапчатые лопатки, холмики позвонков, ямка на пояснице… и рисунки – для всего самого наилучшего. Для Майи. На пальцах возникло призрачное ощущение мокрых чернил. Катэль потер горячие ладони и усилием вызвал в памяти образ портала, чтобы отвлечься. К счастью, долго терпеть не пришлось. Еще один поворот – и, открыв резную дверь в конце коридора, Эхои вошла в библиотеку. С первого взгляда хранилище знаний виори не впечатляло. Длинная узкая комната завершалась дверью-двойником предыдущей. Слева от входа стоял стол, наполовину преграждающий путь к арке: в ее полукруглом проеме виднелись стеллажи с книгами. Окон в стенах не было. Золотистый свет, заполняющий фонд, лился откуда-то сверху. Взглянув на Катэля и Майю, Эхои усмехнулась, жестом попросила подождать и направилась к столу. За ним сидела женщина в полосатой накидке. Ее руки, сжимающие переплет раскрытой книги, были унизаны кольцами и браслетами из камней и темной проволоки. Она без особого интереса взглянула на гостей. Эхои что-то ей сказала, сняла с руки виолитовый браслет и положила на стол. Библиотекарша опустила его в крайнюю ячейку ящика, стоящего на краю стола, написала что-то на бумажном ярлычке и бросила туда же. – Знаете, зачем я отдала браслет? Это придумали, чтобы никто не уносил книги домой. Читать их можно только здесь, это не очень удобно... Но зато ничего не пропадает. Браслеты ведь не наши собственные, раз в полгода мы их меняем. А кто не может вовремя сдать свой виолит, у того потом проблемы, – не дожидаясь вопроса, словоохотливо пояснила Эхои и потерла освободившееся запястье. Поблагодарив, судя по интонации, библиотекаршу, она обошла стол, юркнула в высокую арку и скрылась в рядах стеллажей. Катэль с любопытством огляделся. Высокий потолок библиотеки был полупрозрачным: не то кварцевым, не то стеклянным. Солнце за ним казалось мутным, расплывшимся на полнеба светящимся пятном. Стены украшал растительный орнамент, в углу пышно цвела приземистая пальма. В воздухе витал пряный теплый запах книг. – Ух ты! – восхитилась Майя, кружась на месте с раскинутыми руками и запрокинутой головой. – Здесь потолок целиком прозрачный! Это даже лучше, чем у нас в театре! Ожидаемо запнувшись за собственную ногу, она потеряла равновесие, ойкнула и уткнулась спиной в подставленные руки Катэля. Он аккуратно возвратил ее в вертикальное положение. Майя резко обернулась. Несколько мгновений они в упор глядели друг на друга; Майя часто дышала, разрумянившаяся, с сияющими льдистыми глазами. Ее разомкнутые губы слегка блестели. – Тише ты, – почему-то шепотом сказал Катэль, неотрывно глядя на нее. – Это же библиотека. Майя беззвучно хихикнула, не торопясь отстраняться. – За мной, я все нашла! Эхои прошагала мимо них, обнимая стопку из полудюжины книг. Катэль спохватился и поспешил ее обогнать, чтобы открыть дверь. Протиснувшись мимо него, Эхои пробормотала благодарность, и они вошли в читальный зал – просторный, с широкими столами и удобными на вид стульями, обтянутыми темной материей. Аштари поставила стопку книг на ближайшую столешницу и вытащила один потрепанный фолиант из середины, придерживая остальные. – Вот, лучше начать с этой книги! Может, ее и хватит, она хорошая, – объявила она. – Тут очень много схем и рисунков. По ним все должно быть понятно, но я переведу подписи, если надо. А, кстати, почему вам это интересно? – Вопрос к Катэлю, – скромно отметила Майя. – А мы, вроде, еще не знакомы. Майя. – Ой, и правда! Очень приятно! – Почему мне интересно? – повторил Катэль, пока обмен любезностями между девушками не перерос в очередную щекотливую беседу. – Я исследователь магии проводников, как и мой отец. У нас, в Веркинджесе, порталов нет и никогда не было, вот мне и стало любопытно, как это работает. – Ой, этого никто точно не знает! – ответила Эхои. – Хотя интересно, конечно. Но для нас главное, что это работает. Катэль придвинул себе стул, сел – и вправду, удобный – и пролистал книгу. Страницы пестрили разнообразными рисунками и схемами; перед глазами промелькнуло несколько спиралей, стремящихся к верхнему краю страницы, карта звездного неба и стилизованный компас. Стоп. Звездное небо! Кажется, в сиянии виолитов угадывалось нечто похожее… Вернувшись на нужный разворот, Катэль достал из сумки записи и стал сличать свои заметки с книжными схемами. Майя устроилась слева от него; Эхои села напротив. Она подсказывала перевод, когда он вел пальцем по строкам. Катэль не сразу заметил, что Эхои читает текст вверх тормашками, но его удивление надолго не задержалось. Нашлось кое-что более серьезное: созвездия из виолита внутри портала расположены строго зеркально по отношению к настоящим, небесным. Вот так. Что это, как не свидетельство связи с зазеркальем? Катэль перечитал запись еще раз. По спине пробежал холодок. Так. Нужно узнать больше, этого слишком мало. Катэль перелистнул книгу на несколько страниц вперед, достал чистый лист и стал переносить описание и схемы составных элементов портала к себе под диктовку Эхои. Ах. Давно он не чувствовал себя таким... деятельно-спокойным. Он опомнился, только когда кисть, утомленную долгим письмом, сковало болью. Значит, он сидит здесь, рисует и пишет уже больше полутора часов: именно столько выдерживает его рука, натренированная бумажной работой. Катэль поморгал, потер лоб и переносицу и стал разминать ноющую ладонь. Язык кольнули пересохшие губы. – Ну, что? – спросила Майя. – Может, на сегодня хватит? Катэль с сожалением поглядел сначала на дюжину исписанных листов, затем – на книги, составленные, к сожалению, на пустынном языке. Изредка ему встречались знакомые слова, но этого явно не хватало, чтобы читать научный текст самостоятельно. А он тут не один. – Наверное, да. Я и так сегодня отнял у тебя слишком много времени, – виновато взглянул он на Эхои. – Спасибо. Позволишь тебя чем-то отблагодарить? – У меня есть идея получше! Ты не поводишь нас по местному рынку? – вмешалась Майя, не дав ей ответить. – Нам нужен переводчик и экскурсовод. А я оплачу твое время и куплю что-нибудь за помощь Катэлю. Что скажешь? – Хорошо. По рукам! – сказала Эхои и встала. – И еще, что-нибудь расскажете! Я люблю чужие истории. Особенно, про Анейю. Давно хочу там побывать! Говорят, там есть горы. Настоящие, высокие, из камня! Это правда? – Да, есть, – согласилась Майя. – Мой дом стоит на холме, оттуда открывается замечательный вид на горы. А вот остальная Анейя не очень хорошая… пока что. Да, Катэль? Катэль кивнул. Пока что – это ключевое слово. Вскоре они избавят проводников от гонений, а там и до собственной гильдии виори недалеко: когда они с отцом воссоздадут дома такие же порталы, но, скажем, через горные системы, у проводников появится уникальная работа. И это будет хорошо. Просто замечательно. Особенно, если следующий правитель королевства по достоинству оценит его идею. А если учесть, что вариантов, кто это будет, немного... – Катэль? Опять замечтался? – окликнула его Майя. – Да, прости. Да. Скоро мы с этим разберемся, Эхои! Приедешь, думаю, уже в следующем году. – Я вот, как раз, из-за законов о виори не могу к вам поехать… – вздохнула она. – Думаете, за год что-то изменится? – Мы как раз над этим работаем, – уверенно ответил Катэль. – Что, серьезно? А кто вы? Я же так и не спросила… Кто вы там, у себя, дома? – А, это долгая история. По дороге расскажу, – пообещала Майя, – ты только никому не говори. Веди нас на рынок. – Да, конечно, тут недалеко. Эхои сдала книги, забрала браслет и вывела их наружу через первую, после библиотеки, дверь. Н-да, маршрут не стоило даже пытаться запомнить… Она миновала несколько богатых кварталов – толстые раскидистые пальмы поднимались здесь выше домов, создавая круглосуточную тень и прохладу, – пересекла перекресток и поднялась на мост через оросительный канал. Тут Эхои остановилась и указала на трепещущие на ветру разноцветные пологи. С высоты моста укутанный ими рынок Хэфина напоминал лоскутное покрывало. Или – поле с летними цветами, посеянными порознь. Так ярко! И там, словно медоносные насекомые, сновали темноволосые смуглые люди. Послеполуденная жара явно мало их беспокоила. – Нам сюда, – сказала Эхои. – Вон ворота. Но он очень большой. С чего хотите начать? Внезапно Майя жалобно ахнула. Катэль оглянулся. Она разглядывала черную кайму под ногтями, а на ее левой руке, поперек рисунков, алели полосы от расчесов. Местами они прошили роспись насквозь. – Ой! Оно стирается! – Покажи... – попросила Эхои. – Хм. Это несложно исправить. Хотя я бы все стерла и нанесла заново. Тут, на рынке, есть порошок нигеллы. И кисти тоже есть. В общем, все, что нужно. – Нигелла? Это название краски? Начнем с нее! – объявила Майя. – Катэль… Ты, кажется, умеешь рисовать? Катэль сглотнул. Он представил, что будет, если Майя попросит разрисовать ей руки или, еще хуже, спину, – и его проняло холодом и жаром одновременно. Ему едва удалось выдержать ее хитрый, волнующий взгляд. – Нет, вовсе нет, – слабо улыбаясь, он покачал головой. – У меня выходит совсем не красиво. – Неправда! Я же видела сегодня, в библиотеке. Все ты умеешь! – Да, но жидкими красками – это совсем другое. Это не грифель. Я не умею рисовать кистью. Майя недовольно вздохнула. Ох. Вроде, выкрутился. Но тут Катэль увидел горящие глаза Эхои – ясно, сейчас загонит его в ловушку! – и внутренне сжался. – Это не страшно! – прощебетала она, оправдав его худшие ожидания. – Поправлять работу можно прямо пальцами. И некоторые рисунки наносят только ими. Как правило, ритуальные. Конечно, самых тонких линий так не добьешься… Эхои, чтоб тебя! Руками!.. Катэль заметался взглядом, ища, как на это возразить. Варианты не находились. – …я когда-то увлекалась этим, так что знаю, о чем говорю, – как ни в чем не бывало договорила Эхои. – Майя? Значит, тебе нужна краска? Сейчас покажу, где я брала хороший пигмент. Она сбежала вниз по мосту и влилась в поток людей, идущих на рынок. – Вот, Эхои все умеет! Она может тебе помочь! – с облегчением выдохнул Катэль и улыбнулся. – Я хочу, чтоб ты помог, – буркнула Майя, не разделив его радость. – Ты же мой друг? Катэль сделал вид, что не услышал. Он взял Майю за руку и ускорил шаг, чтобы след в след за юркой Эхои прокладывать им путь. Отставать опасно. Ведь даже он с трудом, лишь по особой одежде, выделял аштари из толпы, становящейся все более тесной. Что же будет, если Майя отпустит его и останется одна среди потока незнакомых, таких похожих между собою лиц? Вот и ворота рынка остались позади. Мимо поплыли лавки с тканями, орехами, посудой; поворот направо, еще один – и потянулись ряды изделий из дерева и камня. Там среди разных безделушек сияли, притягивая взгляд, резные цитриновые статуэтки Бога-Солнца. Позади них скромно стояли темно-синие содалитовые фигурки Богини. Увидев это, Катэль вспомнил рассказы Шайлы. Солнце здесь явно почитают больше Луны. Наконец, Эхои замедлилась: они оказались в рядах, напоенных густым духом специй. Тут с первого вдоха из груди вышибло воздух, а из головы – мысли. На языке осел горьковато-маслянистый привкус пыли. На прилавках стояли мешки и широкие подносы, наполненные кореньями, листьями и порошками теплых осенних оттенков, на ветру колыхались и шуршали гирлянды стручкового перца. Над кадкой темного меда звенели пчелы. В ближайшем переулке маленькая красная птица теребила украденный орешек. Мимо всевозможных пряностей Эхои провела их к лавке, уставленной небольшими холщовыми мешочками с пересыщено-яркими пигментами всех цветов радуги. Их многообразие венчала большая плоская чаша. Над ней горкой возвышался мелкий черный порошок. Наверное, это и есть нигелла. Мужчина-торговец с редкой бородкой растирал что-то в зеленой агатовой ступке. Увидев Эхои, он подхватился, встал, поздоровался, и Катэль получил возможность наблюдать за сценой, понятной без единого анейского слова, только по экспрессии собеседников. Эхои указала на черный порошок и что-то сказала. Торговец достал из-под прилавка глиняный горшочек с притертой крышкой и показал ей. Эхои кивнула. Он наполнил сосуд до краев и назвал цену. Аштари округлила глаза и погрозила пальцем, затем озвучила свой вариант. Ее собеседник стукнул горшочком о прилавок и картинно схватился за сердце. – Ну, сколько с меня? – шагнув к Эхои, спросила Майя. – Погоди, еще не все, – отмахнулась та и показала торговцу кулак. – Они же торгуются, – пояснил Катэль и продолжил наблюдать. Торговец пощипал себя за бородку и назвал другую цену. Эхои повторила свою. Так они препирались с полминуты. Наконец, торговец оперся обеими руками о прилавок, резко перегнулся через него, но больше ничего не сделал. Плечи опустились, глаза погасли. Он печально пробормотал согласие. – Двадцать четыре каури, а было восемьдесят, – довольно возвестила Эхои. – И не позволяйте себя обмануть! Они тут все пытаются продать товар втридорога! А он особенно! И ведь даже виду не подал, что мы давно знакомы! – и она снова погрозила торговцу кулаком. Майя отсчитала ракушки и забрала горшочек. Эхои взяла палочку угля, инструкцию, которую дал ей опять улыбающийся как ни в чем не бывало торговец, нацарапала на обратной стороне несколько слов – наверное, перевод, – и отдала Майе. – Вот, я написала на вашем, что с этим делать. Кисти берем? Майя оглянулась, и, помимо озорства, Катэль прочел в ее глазах желание снова увидеть всю сценку торга от начала и до конца. – Берем. Весь набор, сколько их бывает. А потом посмотрим для меня ваши местные платья. А ты, Катэль? Что-нибудь выбрал? – Я посмотрю, пока будем гулять. Пока что мне ничего не нужно, – отказался он. Заполучив кисти, Майя сделала еще несколько покупок, попутно рассказывая Эхои о жизни в Веркинджесе. Катэль слушал ее вполуха. Он, стараясь не отставать от девушек, наблюдал за горожанами. Сцены, похожие на ту, что разыграла перед ними Эхои, то и дело возникали у разных прилавков. Люди громко спорили, смеялись, порою жалостливо всхлипывали, но все равно приходили к компромиссу; тогда тут и там сухо трещали связки ракушек и темно-красных, явно природной формы, звездочек. Так заключались сделки. Легкость и веселье, с которыми шла торговля на здешнем рынке, разительно отличались от эмоциональной размеренности Веркинджеса. Там никогда не спорят о цене с такой страстью. Интересно, а каково на островах? Ведь оттуда везут и в Торан, и в Анейю множество разных вещей! Многие из выставленных здесь на продажу Катэль никогда прежде не видел. Даже в детстве. Тут Майя подплыла откуда-то сбоку, обняла его за локоть и вполголоса спросила: – Есть идеи, что ей подарить? Катэль взглянул на нее. Майя только что купила и сменила наряд на новый: платье цвета индиго, свернутое из цельной шелковой ленты. Ее широкий конец был перекинут наискось через правое плечо. По краям ткани располагался белый орнамент в форме повторяющихся капелек с мелкими узорами внутри. Волосы Майи в привычном хаосе лежали на плечах, частично пряча лебединую шею и полностью обнаженную левую ключицу. Катэль сдержал порыв поправить ей волосы, зато нашел ответ на вопрос. – Да. Есть одна. Позволь мне. – Нет-нет! Я и сама могу ее отблагодарить. Только подскажи. – Я хотел бы сделать это сам. Все-таки, она больше помогала мне. Я чувствую за собой долг. – Ты прямо как ребенок! – и Майя преувеличенно сердито ткнула его пальцем в плечо. Катэль засмеялся и потер руку. Кто бы говорил! – Значит, в этом мы похожи! Майя улыбнулась в ответ. Наверняка ее хорошее настроение связано с новым платьем и кучей свертков: плетеную корзину, полную покупок, она любовно прижимала локтем к себе. На другом плече висела дорожная сумка с местной наличностью. – Ладно. Тогда предлагаю идеальный выход: ты скажи, а я оплачу, – и Майя прищурилась, точно пыталась просветить его взглядом насквозь. В уголках глаз и губ собрались озорные морщинки. – Как насчет заколки для волос? – озвучил он свою идею, глядя на нежную завитушку на ее щеке. – Думаю, в такой жаре они ей сильно мешают. – Как и ему. Катэль провел пальцами по шее, убирая за спину колючие кончики прядей. Майя быстро оглянулась на Эхои и ярким, запоминающимся жестом взбила волосы на затылке; от движения в плече пола платья сместилась еще правее, открыв чуть больше фарфоровой крапчатой кожи. Катэль невольно задержал дыхание. Как оно, шелковое, скользкое, вообще на ней держится? – О! Прекрасно, спасибо! И себе куплю! – ничего не заметив, согласилась Майя. – Только что видела где-то тут... А! Вон там! Идем! Магазинчик с девичьими безделушками как раз оказался поблизости. Недолго думая Майя выбрала из кучи три заколки из душистого красноватого дерева и, не торгуясь, рассчиталась. Простую, наподобие кошачьего зуба с частичками перламутра, она вручила Катэлю, себе оставила украшенную резьбой и ярким голубоватым кристаллом, а в руки подоспевшей Эхои опустила тонкую, двурогую, усыпанную капельками алого сердолика. – Это тебе. Спасибо за помощь. А это за твое время, – и Майя повесила ей на шею бусы из каури. Эхои отстранилась и недоверчиво взвесила на пальце краешек связки. – О... Как мило… Спасибо, но не стоило, мне было приятно с вами погулять! И, знаете... Обращайтесь, если что. В любое время, пока я здесь. Майя? Майя кивнула, прищелкнула пальцами и просияла. Да и Катэль почувствовал душевный подъем, словно, оказав помощь в выборе подарка, он получил что-то огромное и замечательное взамен. А еще Эхои невероятно заразительно улыбалась. – Хорошо! И какой же сегодня хороший день! Просто замечательный! – воскликнула Майя. Эхои покивала, огляделась – и вдруг шумно вздохнула. Ее улыбка увяла. – Да! С вами так здорово, интересно… Но мне пора идти. Вечереет. До встречи! Заходите, если понадоблюсь! Я буду в Хэфине до послезавтра! – До встречи!.. Какая милая, – удивленно сказала Майя, глядя ей вслед. Точнее выразиться и не удастся. Эхои и вправду такая. Милая, простая, открытая, невероятно не похожая на цепкую, прямолинейную, грубоватую Шайлу. И беззаботная, прямо как Майя. Прекрасное качество, которого Катэлю всегда недоставало в собственной жизни. – Она очень... свободная. Никогда так не умел, – отрешенно произнес он. «Особенно – в последнее время рядом с тобой». – Да ну. Ты серьезно так считаешь? С тобой в сто раз веселее, чем с Эмилианом, – усомнилась Майя. В памяти, скрытые туманом времени, промелькнули воспоминания об их общей юности, но Катэль не решился в них копаться. Вдруг найдет что-то связанное с... с обострением отношения к Майе. Первый поцелуй или что-то подобное. Нет. Не надо. – Да, так и есть, – просто согласился он. – Я про то, что я серьезно. – Тогда это надо исправить. Есть способ стать свободнее, – подытожила Майя, осмотрелась по сторонам и зашагала к огромным воротам рынка. – Пойдем, выпьем чего-нибудь вечернего! Мне даже интересно, что это будет! Наверное, что-то безумно сладкое! За минувшие дни изменилось его отношение к ней, но не Майя. Вот она, та самая, прежняя. Катэль усмехнулся и последовал за ней. У ворот Майя замедлилась и беспомощно оглянулась: все улицы, расходящиеся от рынка, выглядели одинаково. Море зелени скрывало детали. В какой стороне гильдия, а в какой – гостиница, так сразу и не поймешь... Конечно, она растерялась. Катэль сперва – тоже, но, сосредоточившись, он вспомнил, как они переходили по мосту, направляясь сюда. Хорошо. Можно начать с этого. – Пойдем, нам сюда. Он не спеша пошел впереди – и миновал не одну дюжину кварталов под взволнованно-воодушевленное щебетание Майи, подчиняясь то памяти, то интуиции. Чего-то одного тут точно не хватит... А город тем временем затихал и тускнел. Тени становились все длиннее. Хэфин, защищенный городской стеной от ветра и кронами пальм – от песчаной пыли, быстро окутывался сумраком, хотя до заката еще оставалось немало времени. Так странно. Казалось, что день здесь будет длиться куда больше, но в реальности – примерно, как в Веркинджесе. И вот на горизонте обозначились очертания знакомых построек. Катэль с улыбкой оглянулся на Майю. Так приятно! Все равно, что найти собственный забытый тайник. Но недостаток света вынуждал его дольше задерживать взгляд на окружающих ориентирах. Так он и обнаружил вблизи конца их пути вторую знакомую аштари за сегодня – Шайлу. Заметив Катэля среди редких прохожих, она вдруг бросилась ему навстречу. Майя фыркнула и прильнула к нему плечом, но худая Шайла без труда протиснулась между ними, а затем... схватила обоих за руки и потащила за собой. Она пошатывалась на ходу, а ее щеки ярко пунцовели. От накидки веяло чем-то остро-сладким. – Эй! Куда ты нас тащишь? – возмутилась Майя. Она попыталась притормозить Шайлу, но у нее не вышло: эта аштари легко вела за собой их обоих, хотя ее браслеты оставались тусклыми. – Мы идем в мое любимое место! – громко и слегка невнятно ответила Шайла. – Хорошо, что я вас встретила! Вот вы скоро уйдете... и никому никогда не разболтаете, что я скажу! Не хочу об этом с подругами… Они потом так смотреть будут! Вот ненавижу! – И она громко, прерывисто шмыгнула носом, как будто недавно плакала. Любимое место? Катэлю стало неуютно: на ум пришел рассказ Шайлы о скульпторе и пустыне. Отлично. Умиротворения от прогулки как не бывало. Но ладно, плевать на пустыню, пока ее нет на горизонте. Что вообще происходит? И что с Шайлой? Катэль резко выдохнул, сжал ведомую руку в кулак и напрягся. Шайла дернулась, запнулась и остановилась. – Что? – удивленно спросила она, заглянув в глаза, как будто это Катэль тащил ее неизвестно куда, а не наоборот. – Что? Ее глаза сверкали, а щеки пунцовели. Дыхание хранило следы алкоголя. Да она крепко пьяна! – Да куда тебя вассалы несут? Что тебе надо? У тебя что-то случилось? Так мы вряд ли поможем! –затараторила Майя. Опередила. Катэль глянул в ее сторону, но различил в сумраке лишь силуэт с голубоватыми монетками глаз, увенчанный поблескивающей шевелюрой. Наверное, из-за Шайлы шелк ее платья опять сполз... Это даже в воображении вызывает далеко не родственные чувства. – Жизнь случилась! – с невероятной тоской в голосе бросила Шайла. – Да не бойтесь меня! Сюда! Я расскажу! Ее пальцы опять больно сжались на предплечье. Катэль стиснул зубы. Жизнь? Да о чем она говорит? Как может быть несчастен проводник в подобном мире; что вообще способно отравить эту замечательную, по ее же рассказам, жизнь? Тут Майя, ойкнув, ссутулилась и огрызнулась: – Отпусти, я говорю! – Она пьяна, Майя. Лучше не спорь с ней. Катэль с достоинством встретил плохо различимый, но сердитый взгляд из-за спины Шайлы. Майя демонстративно поморщилась, но он все равно не засомневался в своем решении. Мало ли что взбредет в голову спьяну такой, как Шайла: она непредсказуема, взбудоражена и, похоже, сильно зла. Активно сопротивляться – не лучшая идея. Главное только, чтобы Шайла не потащила их в пустыню, как того скульптора. Хотя это не страшно. В случае реальной опасности он и Майя всегда сумеют применить магию. Но лучше бы, конечно, без крайностей. – С чего ты ее защищаешь? – бросила Майя. – Ай! Больно! – Я? Нет! Просто уточняю, чтобы ты не волновалась. Давай посмотрим, что будет дальше. Хорошо? Мы же сможем уйти в любой момент. Майя громко хмыкнула, но перестала вырываться и ускорила шаг, громко стуча подошвами туфель. Одна, без него, не уйдет. Ну, хоть это хорошо. Спустя четыре с лишним десятка вдохов и выдохов Катэля Шайла остановилась на неярко освещенном крыльце неприметной таверны, отпустила их и взялась за ручку двери. – Заходите! – позвала она и остановилась лицом к ним на пороге, держась за дверной косяк. Майя, потирая побывавшее в захвате запястье, отступила к Катэлю. – Это плохая идея, – возразила она. – Самое время уходить, куда шли. – Ты же сама собиралась выпить, – шепнул Катэль. – Во-первых, не с ней, а с тобой. Во-вторых, все это очень странно. – Я думал, ты любишь приключения. – Хм! Хочешь – иди с ней сам! – Ну, что вы боитесь? – спросила Шайла и смахнула с лица волосы. – Вы мне очень нужны! – Погоди, мы еще не все обсудили! – ответил Катэль и снова взглянул на Майю. – Слушай, а если представить, что мы сами сюда пришли? Майя цепко глянула в сторону Шайлы, отвернула голову и наморщила нос. – Нет, у меня это вряд ли получится. – Не хочешь проверить? – Что? А ты чего такой настойчивый? Да, хороший вопрос. С чего это он? Тут явно нечто большее, чем просто желание дать выговориться, ведь они едва знакомы. Катэль оценивающе взглянул на пошатывающуюся в проеме Шайлу, на ее тонкие запястья, увенчанные виолитовыми браслетами. Она носит их без опаски, но все равно, в отличие от той же Эхои, несчастна. Счастливые люди не ищут случайных знакомцев, чтобы поделиться с ними затаенной болью. Но еще утром все было прекрасно. Что же ужасного успело случиться с тех пор, как они разошлись? – Честно? У нас, проводников, простые проблемы: как не попасться церкви. Остальное не так уж важно, – ответил он, не глядя на Майю. – Неужели тебе не интересно, что у нас останется, когда эти гонения уйдут в прошлое? Насколько это будет похоже на обычную человеческую жизнь? Послушаем? Вот я не чувствую себя простым человеком. И не помню, как это было... если было вообще. А ты? Майя осеклась и захлопала глазами. – О... Ты в таком смысле? Ну, ладно... – растерянно молвила она. – Давай немного послушаем... Шайла отступила вглубь, пропуская их; проходя мимо, Катэль вновь ощутил в ее дыхании запах алкоголя. Оглядевшись, он сел за один из ближайших столиков. Майя опустилась рядом, взяла его под столом за руку и крепко сжала. Шайла упала на скамью напротив них и, вскинув худую руку, с третьего раза громко щелкнула пальцами. – Рисового нам! Я угощаю! Ее блестящий взгляд расслабленно блуждал, ни на чем не задерживаясь. Сразу же, словно только их и ждал, служащий таверны принес большую пузатую бутылку и три стакана толстого стекла. Шайла вальяжно махнула ему рукой, выдернула зубами пробку и налила в каждый стакан до краев, затем взяла свой и поднесла к носу. – Хорошо, – уронила она, глядя куда-то мимо плеча Катэля. – Хоть это хорошо. Не разбавляют. Майя взяла свой стакан и тоже понюхала содержимое. Охнула. Шмыгнула носом – или чихнула. Катэль последовал ее примеру. Знакомый аромат: этим же пахло от накидки Шайлы. Видимо, сегодня она тут не впервые. Разумеется, ее ждали. – Ну, рассказывай, – кашлянув, предложила Майя. – Мы слушаем, раз уж мы здесь. Шайла взглянула на нее, затем опять куда-то вдаль. Пальцы сжались на стакане. Ногти побелели. – Я... сегодня поругалась с родителями. Ну, да... Родителями... Они так не считают. Я же им жизнь испортила! Да! Вы представляете? – едко молвила она. – Что ты имеешь в виду? – Это сложно. Так что пей, пей! Шайла пригубила выпивку, затем уставилась в пустоту мимо поднятого стакана. Большим пальцем другой руки она теребила и гладила собственные ногти. Видимо, ждала, пока они тоже выпьют. А может, просто задумалась. По такому мутному взгляду трудно определить наверняка. Майя тронула Катэля за локоть. Он взглянул на нее, кивнул и поднес свой стакан ко рту. Сладко-горький, с удушливой гвоздичной ноткой, напиток сперва показался обманчиво приторным, но уже спустя миг он сдавил и обжег горло. Катэль осторожно вдохнул, опасаясь закашляться. Рядом ахнула Майя. Голова мягко закружилась. Шайла отпила еще, кашлянула себе в плечо и шумно вдохнула. – Мой отец – глава этого дурацкого города, – наконец заговорила она. – Думаешь, здорово, да? Нет! Я же не просто так живу в Эле... в Электруме. Я не люблю море, на самом деле. Я люблю свой дом! Этот дом! – Так почему ты перебралась в Электрум? Тебя, наверное, выгнали из города за ссору с семьей? – Майя! – Катэль тронул ее за локоть. Слишком резко. За что она так? Майя холодно взглянула на него, поджав губы, и демонстративно залпом осушила свой стакан. Стукнула им по столу. Толкнула пальцем к Шайле. – Давай еще. – Я сама себя выгнала. Да, за ссору. Она права, Катэль... но это было давно. Я думаю о другом, – молвила Шайла. – Пей. Под ее отрешенно-затуманенным взглядом он допил свою порцию и встряхнул головой, постепенно становящейся все легче. Шайла налила им добавки, затем заглянула в горлышко бутылки – и отхлебнула прямо из нее. – Все началось намного раньше. Сегодня мне напомнили об этом. Дома. – Повисла краткая пауза. – Я же, представляете, виновата в том, что родилась слишком... рано! Ну, до того, как отец стал главой... Я ему мешала. Вот. Меня отдали в приют, а забрали... когда мне исполнилось шесть. Когда он стал главой, и моя мать... Знаете, почему меня забрали? Кто-то из горожан узнал, кто я такая и чья я... Им пришлось меня забрать. Пришлось! Вот как вам такое, а? Шайла отпила еще. Катэль затаил дыхание. – Мама часто говорила, что отдала меня, чтобы забрать потом. Но это все вранье. У нее ведь тогда уже появились мои сестры. Их ждали... Их любят... Но не меня. И это я тоже слышала. Так часто... Однажды я разозлилась на них всех и ушла. – Шайла вздохнула и огляделась, словно боялась увидеть тут своих родных. Но, кроме них троих, в зале никого не оказалось. – Я ушла в Электрум. И я стала там самой лучшей аштари. Вы же видели, вы знаете. Я думала, статуя что-то поменяет... Вот... Но ничего не изменилось. Ничего! Понимаете?! Им всегда было плевать, кто я и кем я стала! Я только утром это поняла, когда все им рассказала. И я... теперь... все знаю! И знаете, что? Я... – внезапно ее голос стал тихим и робким, – я им чужая. Всегда была. Ненужная. Лишняя. Но я думала... думала, вот если стану лучше... может, родители станут относиться ко мне так же, как показывают перед всеми... Не договорив, Шайла прерывисто вздохнула и замотала головой, уставившись в стол. Вдруг очутившись в тишине, Катэль растерялся – и в поисках опоры взглянул на Майю. Она отрешенно покусывала край пустого стакана. Шелк ее платья нежно блестел в огнях свечей, а фарфоровая кожа на шее и груди порозовела от выпитого. К голому плечу так и тянуло прикоснуться. Опять. Катэль стиснул стакан – и ощутил его напряжение. Еще немного, и стекло треснет, и выпивка потечет по рукам. Так, о чем там говорила Шайла? Хм. О несправедливости, конечно. О том, о чем нельзя молчать. – Я тебя понимаю, – как мог тихо сказал он, уставившись на столешницу прямо перед собой. На исцарапанном ножами дереве чернели царапины в форме птиц. – Я тоже в последнее время сам не свой. Вроде, люди кругом те же, но... – Но потом ты понимаешь, что... все, кто тебе дорог, сколько бы их ни было, не имеют значения, – чуть хрипло продолжила Шайла. – Никто из них... не осудит тебя, но никто и не отрицает, что твоя жизнь стала другой. Не такой, какой всегда казалась. И вот тогда ты остаешься совсем один перед чем, чего не понимаешь... Вот. Она смахнула волосы с лица; ее глаза покраснели и блестели от слез. Катэль облизал пересохшие губы, снова опустил взгляд и осушил свой стакан. Ох! Жар, окутавший горло, запоздало напомнил, что там была вовсе не вода. Но уже неважно. Эти ее слова! «Никто не осудит... но все равно ты остаешься один». Поразительно. Как похоже на его судьбу. Конечно, Шайла ведет речь о другом, но ей не объяснить. Все это слишком сложно даже для него самого. – Да. Катэль не смог добавить к согласию ни слова. Но Шайла шумно выдохнула и встала. Ей хватило. – Я так и знала, что... не ошиблась в тебе. С самого первого разговора. Она обошла стол, держась за его край, и села рядом с Катэлем. – Нет. Немного не так... – возразил он, чувствуя, что непреодолимо увязает в алкогольном тумане. – У меня иначе. Я ощущаю себя одиноким, потому что... просто я потерял слишком много времени и перестал понимать не только других, но и себя. – Да. Да! – изумленно-радостно выдохнула Шайла. – Совсем как я! Длинные пальцы сжались на его левом запястье. Катэль прикрыл глаза свободной рукой. Ну и как прикажете с ней спорить? Тут явно проще встать и уйти. Жаль, что это невежливо. На его плечо с правой стороны легла рука Майи. По спине пробежали мурашки. – Погоди. То есть, кандидат в правители города просто взял и отдал дочь в приют? Не выдумывай! Что-то тут не сходится, – недовольно сказала Майя. – Такого не выберут. Как он управится с городом, если не смог с собственной дочерью? – Да уже плевать, – ответила Шайла, слегка гнусавя от слез. – Все сделано, и ничего не изменишь. Плевать мне, даже если они с матерью на коленях клялись, что скоро заберут меня назад! Слышишь?! Все равно! Она схватила бутылку, сделала пару глотков, затем глубоко вдохнула, словно готовясь выкрикнуть что-то еще, – и ее хватка внезапно разжалась. Шайла уронила голову на столешницу. Раздалось бульканье, почти сразу перешедшее в сопение. Майя шумно вздохнула, встала из-за стола и подошла к Катэлю сзади. Она подняла руку Шайлы за рукав накидки и убрала от него, а затем положила ее обратно на стол – так, чтобы не разбудить. Шайла, даже не шелохнувшись, продолжила заливисто сопеть. – Наконец-то. Давай уйдем отсюда, – услышал Катэль рядом с ухом и вздрогнул. Ох. Да. Пожалуй, это будет лучше всего. Они вышли из таверны и не спеша направились к гостинице. Благо, Шайла не увела их далеко, искать дорогу заново не придется: вон виднеются знакомые здания. Четверть лиги отсюда, не дальше. Хм. А ведь Майя права, день и вправду хороший! На душе внезапно потеплело. Как же легко и беззаботно, жарко и весело; и заплаканная несчастная Шайла, только что сидевшая рядом, кажется не более, чем далеким сном. Жаль ее, конечно... Но она справится, раз еще раньше сумела уйти от семьи. А вот с алкоголем невозможно ни спорить, ни бороться. Даже холодный вечерний воздух этого не сумел. Куда уж ему... – Катэль, скажи. А ты действительно так считаешь? Он перевел взгляд на Майю – и чуть качнулся влево. Поморгал. Равновесие пришло в норму. – О чем ты? – Тебе действительно одиноко? Даже рядом со мной? Да? В ее голосе звучала грусть – подозрительно отчетливая и искренняя. Вопрос явно с подвохом. – Мне ответить – да или нет? Ты серьезно? – хихикнул Катэль. – Это ведь сложно, куда сложнее, чем тебе кажется. – Хм. Наверное, ты прав. Но, я думаю... Может, тебе нравится Шайла... и ты выдумал все это на ходу, просто чтобы ее поддержать. Я не знаю, что выбрать, – возразила Майя, кривясь, судя по голосу. Ей, похоже, совсем не весело. А жаль. – Мне ничего из этого не нравится... А больше вариантов нет. А, вот оно что. Катэль медленно выдохнул и постарался тоже набраться серьезности. Правда, получилось не очень. – Понятно. И все же... какой выберешь ты? Я с тобой соглашусь. Не хочу спорить сегодня. Майя упрямо встряхнула головой. – Я не хочу выбирать! Не буду! Ответь сам, что из этого правда. Можно подумать, он хочет выбирать. Это же очевиднейшая ловушка... в которую, впрочем, не так уж и страшно прыгнуть. Наоборот, легко и даже... свободно. Как и хотела Майя, верно? – Шайла – проводник, как и я, как и ты. Мы одной крови. Я не мог не поддержать ее. Майя дернулась и громко хрипловато рассмеялась. Только это совсем не походило на веселье. – Ха-ха! Нет, это совсем глупо! Один из прохожих оглянулся на нее. Катэль махнул ему рукой; прохожий отвернулся и пошел дальше по своим делам. Да, таким смехом и напугать можно... Но неужели он сказал что-то не так? – Глупо? Почему? – спросил он, пытаясь разглядеть ее лицо. – Она проводник? И что с того? Нет, давай правду! Чем она лучше меня? – вскинулась Майя. – А-а-а! Больше знает, да? Ты же любишь, когда много знают о магии? Катэль ахнул. Майя и прежде была взрывной, внезапной, дерзкой... но чтобы настолько? – Лучше? О чем ты говоришь? – только и вырвалось у него. – Иначе зачем и меня с собой тащить... Сравнить, конечно, – бросила она. – Признай это. Кого сравнить? Двух абсолютно разных проводников? А зачем? – Майя, погоди. Кто тебя расстроил? Ты злишься на меня или на Шайлу? Что за резкая перемена? Как все это связано? – Я? Ни на кого я не злюсь! Майя заспешила вперед – и немедленно споткнулась, но Катэль, поймав ее, не дал упасть. Она отшатнулась и задрала нос. – Все у меня хорошо. Просто не хочу, чтобы она к нам подходила. Вообще. Не хочу, чтобы она тебя трогала. И ты к ней не подходи! Я... – она осеклась и почему-то тяжко вздохнула. – Я просто не хочу. И больше ничего я тебе не скажу! И не надейся! А, так это ревность? Катэль громко хмыкнул. – Ты не можешь решать, что мне делать. Майя демонстративно отвернулась и спустя шаг опять чуть не упала. – А, проклятые камни! – выругалась она, прерывисто дыша, и замахала руками, отпихивая его от себя. – Не трогай меня! Сама справлюсь! Катэль не стал возражать: когда он ловил ее за плечи, обеих рук коснулась горячая кожа. Не шелк. Майя поправила платье, шумно вздохнула и огляделась. – Нам туда, – подсказал Катэль, указав рукой направление. Остаток пути они проделали молча. Майя сердито сопела, придерживая подол платья, взлетающего при каждом шаге. Катэль шел следом, то и дело заглядываясь на нее в золотистых пятнах редких уличных фонарей. Наконец, они добрались до гостиницы и поднялись к своей комнате. Ключ щелкнул в замке. Катэль пропустил Майю вперед, вошел сам и запер дверь изнутри. Майя зажгла свечу на столике у входа и переставила ее на тумбочку в изголовье своей кровати. Она так ни разу и не обернулась. Катэль проводил ее взглядом, усмехнулся и заставил вспыхнуть остальные свечи. Затем он развязал ворот рубашки, открыл окно и встал с ним рядом. Холодный ветер объял лицо. Катэль медленно вдохнул и уставился на звезды, желто-белыми искрами расцветившие головокружительно глубокое небо. На миг оно потрясло и вытеснило все мысли. Но забыть о Майе хоть ненадолго, несмотря на молчание, не представлялось возможным. Она напоминала о себе непрерывно. Разложила – точнее, расшвыряла – принесенные с рынка покупки, звякнула крышкой горшочка, плеснула в какую-то чашку немного воды. Порошок нигеллы зашуршал, вода певуче булькнула. Затем кора чашки звонко, высоко затрещала: Майя принялась размешивать краску чем-то твердым, то и дело задевая ее стенки. Наверное, палочкой или ложкой. Что-то холодное вдруг коснулось его руки. Катэль поднес ее к глазам – и увидел маленькую черную каплю в ямке между второй и третьей костяшкой. Надо же! Далеко брызнуло. А она и правда сердита. Его веселье постепенно улетучилось, как и легкая тошнота. Взамен них внутри поселилось волнение. Неясное предчувствие... чего-то особенного. По коже пробежал холодок. Треск вскоре стих, и Катэль обернулся. Дрожащими пальцами Майя сжала длинную деревянную кисть; ее тонкий рыжеватый кончик опустился в чашку. Поднялся. Майя вытянула левую руку перед собой и чуть склонила голову. Ночная синева шелка медленно, складками, поплыла по плечу вниз. Катэль опять отвернулся и стал слушать. Вот дыхание Майи – неровное, с сердитыми резкими вздохами. Стук кисти о краешек чашки. Липковатый шорох густой краски. Потрескивание кровати. Он вдруг ясно представил, как Майя кусает нижнюю губу, как хмурится, как сутулится; как тень, порожденная свечным пламенем, танцует под ее голой ключицей, объятой созвездиями веснушек. Как шелк спадает по гладкой коже плеча и спины, обнажая один за другим тонкие позвонки. Голова закружилась. Это все еще алкоголь? Катэль глубоко вдохнул – и кашлянул от холодного воздуха. Качнулся, ища опору. Пальцы сжались на краю шершавого подоконника. – Ох, нет! Да что ж такое? – уронила Майя в пустоту, как будто отозвалась на его голос. Катэль промолчал. Ему все сильнее хотелось обернуться и сравнить реальность с фантазией, но что-то заставляло его так и стоять лицом к окну, глядя в ночь, похожую на искристый шелк. Что-то не давало пошевелиться. Поэтому он просто продолжал слушать. Майя опять вздохнула и заерзала на кровати: та скрипнула снова. Стук кисти стал громче, агрессивнее, резче. Где-то внизу мяукнул кот. Ему ответила ночная птица. Звякнул металл, точно кто-то втолкнул клинок в ножны, и на границе слуха зазвучали отдаляющиеся шаги. Зашелестела тяжелая пальмовая листва. До окна долетел обрывок незнакомого разговора. Катэль закрыл глаза. Это так... успокаивает? И тут поблизости раздался отчетливый всхлип. Майя. Она... плачет? Что опять случилось? – Прости меня, – донеслось из-за спины. Затем – судорожный вздох. – Катэль? – Что? Звуки улицы вновь стали тише. Катэль отпустил подоконник, сделал маленький шаг, поворачиваясь к нему спиной, и чуть не упал: все тело затекло и ныло, будто находилось в постоянном напряжении. А Майя... Вся ее злость отчего-то превратилась в тоску, да так быстро! Глаза покраснели, губы припухли. Синий шелк, перекинутый под шеей, небрежно лежал на обоих плечах. Но она действительно сутулилась. А длинная, будто стрела, кисть выглядела нелепо в тонкой руке. Майя указала на нее порывистым кивком. – Ты... не поможешь мне? Ничего не получается... У меня так дрожат руки. Понятно. Что ж, на это уже готов ответ: – Тебе просто надо отдохнуть, и тогда они перестанут дрожать. День был длинным. Ты сильно устала. – Нет, не в этом... не в этом дело, – она замотала головой. Голос исказился: – Они... они всегда так дрожат, когда я беру кисть. Я забыла. Я... прости. Я больше так не буду. Пожалуйста, помоги. Что? Катэль помедлил, тупо глядя на блик света на древке кисти. Помочь – почему? Потому что Майя не может сама держать кисть? Неожиданно. И похоже на обман. Но если он начнет объяснять, почему не может помочь, то она захочет этого лишь сильнее... Ведь это же Майя, и в глубине души она ничуть не изменилась. Это по-прежнему та, кто всегда желает запрещенных вещей. А еще – та, кто никогда не отступает. Ох. Ладно. Хорошо. В конце концов, ей пока не надо знать, насколько сильно все изменилось. Он же и сам еще не знает насколько... Но откладывать, просить об отсрочке: через час, через день, через неделю, рассчитывая, что Майя забудет, – это все равно, что выжидать положенный по закону трехдневный срок перед казнью. Легче не станет. Даже наоборот. Окно все еще открыто? Хорошо. Холодный воздух здесь будет полезен. – Ладно, я попытаюсь. Майя улыбнулась и протянула ему руки. – Спасибо... Садись рядом. – Пока... не за что. Катэль собрался с духом, сел, забрал кисть и примерился ее кончиком к располосованным рисункам. Действительно сложно: дрожит и его рука, а дыхание Майи шевелит волосы на макушке. Но не сдаваться же перед таким пустяком? Это же просто рисунок. Как те, у него в записях. Катэль закрыл глаза и медленно выдохнул, а, когда открыл, невесомо коснулся кисточкой кожи и двинулся строго вверх. Блестящая линия легла идеально ровно, как тень от шеста. Еще несколько, и готово. Не так уж сложно. Да... Вот краска, вот кисть. Вот рисунок. А его сердце заглушает биением все прочие звуки. И это хорошо. Спустя, казалось бы, вечность он закончил и, не удержавшись, сделал маленький тонкий завиток в основании ее ладони: тут так и хотелось оставить что-то свое. – Готово. Теперь все хорошо. Он поднял голову – и едва не коснулся ее носа своим. Майя, затаив дыхание, следила за ним, на ее щеках горели пятна румянца. И ни следа слез в глазах. Как же быстро меняется ее настроение... А сегодня – особенно. – Да. Мне нравится... И знаешь, что? Давай дальше, – шепнула она. Майя протянула руку вверх – и скинула длинный край платья себе на колени, а затем перекрестила предплечья на обнажившейся груди. Полусогнутые пальцы прижались к ключицам. Катэль застыл. Руки похолодели, а в голову, напротив, ударил жар. Кисть выскользнула из ослабевших пальцев. Он успел поймать ее лишь за кончик, и холодная краска испачкала кожу. – Что... ты делаешь? – выдавил он, глядя на дрожащие тени на ее животе, на аккуратные ногти, на веснушечные созвездия на шее и щеках. Взгляд в тих терялся, тщетно ища знакомые ориентиры. И эти звезды точно так же, как настоящие, лишали способности думать. – Дальше, – тихо ответила Майя. – Жаль выбрасывать краску. Мне сказали, что ее нельзя использовать снова. Рисуй все, что захочешь. Где захочешь. Катэль взглянул ей в глаза, широко открытые, блестящие и как будто до сих пор пьяные; затем – на руки, прижатые к груди. Снова в глаза. Майя отрешенно улыбалась. Он попытался отвести от нее взгляд, но не сумел: остальная комната смазалась и ушла на задний план. В глазах потемнело. Но перед ним все еще сидела Майя. Она – единственное, что все еще важно... Все это начало походить на сон, и Катэль не нашел в себе сил противиться его сценарию. – Ладно, – выдохнул он. Кашлянул. Окинул ее очередным быстрым взглядом: – О чем это мы? – О рисунках. – Да... точно. Хорошо... Давай начнем с плеч. – Как мне сесть? – тихо спросила она. – Спиной ко мне, – ответил он еще тише. Майя положила руку ему на колено, будто случайно сжала пальцы, качнулась, легко закинула босые ноги на постель и повернулась к нему спиной. Огонь осветил ее крапчатую спину. Майя завела руку назад, чтоб убрать волосы, наклонилась, и ровно меж плеч проступила еще одна волнующая тень. Катэль, не задумываясь, накрыл ее ладонью. На шее Майи остался черный след. Краска. Да. Совсем забыл об этом... опять. Майя тихо хихикнула, вибрация голоса отдалась в ладони, и все стало казаться несущественным. Катэль повел по выступающим позвонкам сверху вниз, отстраненно следя, как сереет и выцветает непрерывная линия краски, добрался до талии, а затем – сам не понял, как так вышло, – заключил ее в объятия. Какая горячая у нее кожа! Как торопливо стучит под пальцами ее пульс... – Я думала, ты никогда не догадаешься, – выдохнула Майя и накрыла его руки своими. Она обернулась, обняла его за шею и поцеловала; ее руки скользнули по плечам и вниз, ища край рубашки. В частом дыхании все еще витал запах сладкого алкоголя, но губы оказались солеными. Да, точно, она же плакала... Катэль помог ей, скинул на пол рубашку, затем остальное, и Майя схватилась за его шею, точно боялась тоже упасть. При этом она улыбалась: широко, чарующе, с непонятным торжеством. Но к чему просто смотреть, когда она так близко? Скользкий шелк платья упал под кровать, и ощущение реальности смазалось. Весь его разум заняла Майя. Мир ушел в тень. И лишь пламя свечи у постели, порой попадавшееся на глаза, без конца трепетало, металось и стелилось, реагируя на мельчайший порыв ветра. И, скорее всего, открытое окно здесь ни при чем. Какой высоты была свеча, когда они начали? Около половины? Воск неуклонно таял, и пламя спускалось все ниже. Темнота сгущалась, наступала ночь; свеча в ней казалась все ярче, а остальной свет исчез, как будто его и не было. Может, и так. Но Катэль думал об этом урывками, в последнюю очередь. Неважно. Майя сдавленно промолвила его имя. И тут огрызок фитиля замерцал и погас, утонув в лужице воска. Часть комнаты внезапно погрузилась в полутьму – и в тишину. Но лишь на секунду – задержку перед очередным выдохом. Катэль услышал свое имя снова. Но на этот раз – мягче, тише, как будто без сил. Дыхание перехватило, в ушах зазвенело. Горячая рука скользнула по его плечу и груди. И глаза Майи, светящиеся в ночи, устало закрылись. Она перевела дух и раскинула руки в стороны. Похоже, что улыбнулась. Катэль медленно вдохнул, осторожно, чтобы не задеть Майю, перебрался мимо нее на краешек постели и уставился в полутьму, разреженную тусклым мерцанием свеч на стенах. Но, несмотря на желание сосредоточиться и обдумать произошедшее, мысли не шли в голову. Им мешали две вещи: всеобъемлющее непробиваемое спокойствие и ощущение исключительной правильности происходящего. Но тишина продлилась недолго. Майя что-то буркнула и заерзала у него за спиной. Затем она села рядом, опустила голову ему на колени и натянула на ноги покрывало. Передернула плечами. Да, здесь и правда становится холодно. Надо бы закрыть окно... Катэль кашлянул, чтоб услышать свой голос, и спросил: – Все хорошо? Майя протянула руку вверх и кончиком пальца ткнула его в нос. – Да-а-а... А что? Ты жалеешь? Только попробуй сказать, что это было ошибкой! – пригрозила она. Катэль хмыкнул и накрыл ладонью ее плечо. Такое теплое и приятное, ох, Майя... Нет, конечно, он не жалеет. Разве только о том, что все прошло как один миг, хотя на самом деле успела сгореть половина свечи. – Нет, не жалею. Но мне не стоило столько пить. Отвык, сорвался... то есть, не справился... Прости. Майя погрозила ему пальцем. – Вот ты дурачок. Знаешь, если бы ты действительно считал меня своей сестрой, то... ну, понимаешь, ничего бы у нас не вышло. Никак. Так что, вывод очевиден! – Да, наверное, ты права. Но я просто не хочу, чтобы тебя это к чему-то обязывало. Майя стукнула его по плечу и приподнялась на локте. – А я хочу! – и ее подозрительный прищур стал вдруг насмешливым. Чего хочет? Связать себя, графиню с древним родовым именем, отношениями с таким, как он, да еще запутавшимся в мотке своих запоздалых проблем? Это не лучшая идея... и это так на нее похоже. Катэль погладил ее по шее, убирая растрепавшиеся кудри, и Майя прикрыла глаза и приподняла голову, совсем как ластящаяся кошка. Внимательный взгляд ни на секунду не отрывался от его лица. Погодите-ка. Уж не нарочно ли Майя придумала всю эту штуку с краской? Конечно, она не может знать наверняка, как он к этому относится, но ведь она – женщина, а женщины знают, как завлечь мужчин. Это определенно ее. Да. Да, и с такой точки зрения многое в ее поведении в Торане обретает смысл! На миг Катэль ощутил себя так, словно ему открылись все тайны мира... но озарение быстро и бесследно угасло. На его место пришло легкое разочарование. – Я думал, что тебя не интересуют такие отношения. – «И такие проблемы, как мои», – хотел добавить он, но сдержался. Майя сейчас дивно спокойна, но кто знает, сколько это будет продолжаться. – Какие «такие»? Меня интересуешь именно ты. Я ведь уже говорила. И, знаешь... я поняла это, только когда ты исчез. Не ценила то, что имела, пока ты был рядом. Мне ведь казалось, что так будет всегда. – Она вздохнула. – Что ты всегда будешь рядом со мной. Как Эмилиан. Ну, то есть, не так, как он, но... ну, ты меня понимаешь. Правда? Это... все так серьезно для меня, – и она, усмехнувшись, впервые глянула в сторону, хоть и ненадолго. – Понимаешь, правда? Майя явно хотела сказать что-то еще, но вместо этого взяла за руку и сжала в ладонях, вглядевшись в его глаза. Взгляд ее стал таким пронзительным, что по спине пробежали мурашки. Сколько же в ней решимости! Это сильно смутило Катэля. – Да, серьезнее, чем обычно... – протянул он, глядя чуть выше, ей на брови. – А можно, я тоже задам тебе один серьезный вопрос? Майя насторожилась. – Да? – Как это платье на тебе держится? Оно же шелковое. Скользкое. Майя сперва изумленно уставилась на него, а затем поморщилась, хотя ее явно тянуло улыбнуться. – Оно называется сари. Ха-ха! Оно держится само по себе, за счет собственного веса, правильной походки и осанки. Посмотри и увидишь, вот сейчас. Очень приятное, кстати! Думаю, что куплю себе еще несколько. Мне нравится! Майя подалась вниз и подтянула ленту с пола к себе, затем встала и обмотала переливающийся шелк вокруг пояса, перекинула длинный край через плечо. Покрутилась, поправила складки. Подняла глаза на Катэля. – А тебе нравится? – положив руки на ключицы, спросила она. – Тебе идет, – признал Катэль. – Выглядит очень свободным, как раз для тебя. – Да, но жаль, что тонкое... Хотя, если будет холодно, можно надеть что-нибудь под него. Хм! – Майя прошлась, точно по тростинке, покачивая плечами и бедрами, затем обернулась и, чуть помявшись, ласково добавила, глядя ему в глаза: – Катэль, послушай. Ничего плохого не случилось. Я рада, что так вышло. Я давно думала... Я скучала по тебе. И, знаешь... Она приблизилась, села к нему на колени и обняла за плечи. – Я буду тебе помогать во всем-всем. Только давай будем держаться рядышком, хорошо? Да, он уже слышал об этом. Но, наверное, ей так легче: напоминать себе, ради чего она здесь. – Хорошо. И я тебе тоже. Только попроси. Майя охнула и чуть отстранилась, чтоб заглянуть ему в лицо. – Думаю, я тебя люблю, Катэль, – вдруг сказала она. Катэль невольно улыбнулся в ответ. И тут его осенило – снова. Как бы порою ни раздражали ее недостатки, но он давным-давно принял Майю такой, какая она есть. Более того, если Майя вдруг лишится своих изъянов, то это будет уже не она. Это ли не любовь, пускай и прежде наивная, и давняя, протянутая непрерывной нитью еще с детства? Да, она изменилась, приобрела физический аспект. Но в корне, в сути своей это по-прежнему то самое нежное, оберегающее чувство. – И я тебя люблю, Майя. Я уверен в этом. – Как и в том, что хочется снова ее обнять, положить на лопатки и сделать с ней вместе еще множество разных вещей. И на этот раз озарение не ушло с очередным вздохом. Катэль сомкнул объятия. А Майя рассмеялась и спрятала счастливое лицо у него на груди. Чуть погодя, приведя себя в порядок, они спустились поужинать. Затем – вернулись в комнату и легли спать: по отдельности, на узких, остуженных ночным ветром гостиничных кроватях. И, хотя к тому времени Катэля снова начали беспокоить разные мысли, он уснул, едва его голова коснулась подушки. День и вправду выдался очень длинный. Надо хорошо отдохнуть... ...И поутру Катэль проснулся, как обычно, поздно: солнце уже стало ярко-желтым и поднялось высоко над горизонтом, а Майя убрала свою постель и оделась. Однако, она даже не пыталась его разбудить. Да, так странно: Майя вела себя тише, чем обычно. Она занималась чем-то своим, но то и дело поглядывала на него с хитроватой улыбкой. Интересно. Катэль некоторое время понаблюдал за этим сквозь ресницы, прежде чем показать, что уже проснулся. В чем дело? Хотя, это и так ясно. Должно быть, причина перемены – их минувшая ночь. Ох. Воспоминания пробудили в нем волнение. Так, какие на сегодня дела? Библиотека, если удастся найти Эхои. Не срочно. Возможно, рынок. Тоже не к спеху. И архив. Уже, пожалуй, можно туда вернуться... И тут необычно гнетущее, тревожное настроение, всегда сопровождающее мысли о Вэйде, согнало и остатки сна, и будоражащую нежность. Катэль вздохнул, потер переносицу и сел на постели. – О! Доброе утро! – просияла Майя и подняла раскрытую ладонь. – Как дела? – Хорошо. А у тебя? – Прекрасно! Майя и в самом деле выглядела весьма довольной жизнью. Губы ни на миг не покидала улыбка. Глаза сияли. Взгляд таил в себе радость, глубинное спокойствие – и искру задора. Катэль не смог удержаться от ответной улыбки. – Тогда нам пора. Собирайся. Поедим – и в город, – сказал он. – А я уже готова! А куда мы пойдем? – В архив. – Катэль расправил плечи, зевнул в ладонь и встал. – Все должно быть уже готово. – А потом куда? Искать? Катэль кивнул, оделся и собрал волосы в хвост. Взглянул на Майю: она сидела, сложив руки на коленях, терпеливо смотрела на него и, видимо, ждала полного ответа. – Да, искать Вэйда. Но я не знаю, сколько времени это займет. Может, даже весь день, – не удержавшись, добавил он. – Хорошо. – Майя тихонько хмыкнула и взбила пальцами волосы у висков. – Как скажешь, – до странного покорно согласилась она. И все, так просто? Однако! Они вместе спустились в таверну, и там к утренней трапезе им подали что-то овощное, но сытное и, снова-таки, изрядно приправленное. Смесь незнакомых запахов слегка закружила голову. Надо же: в одном конце мира для целебных трав и кореньев изобрели алхимию и травничество, в то время как в другом, скрытом за океаном и палящими песками, этот же опыт превратился в кулинарию. Удивительно! Но эта мысль не задержалась на месте. Ее спугнул резкий взрыв смеха из дальней части зала: там за одним столом завтракали с полдюжины местных жителей. Они и рождали суету. Едва шум привлек внимание Катэля, как не замечать его стало невозможно. Но это не рассердило, а почему-то разбудило в душе чувство единения с миром, прежде казавшееся безвозвратно утраченным. Катэль вдохнул полной грудью, с удивлением ощутил себя по-настоящему живым – и поглядел внимательней в сторону шума. Оттуда доносились заливистые перебранки. То и дело постукивала посуда. Пустынные жители, собравшиеся компанией, вели себя раскованно и не стеснялись пошуметь и поспорить за едой. В пылу ссоры они размахивали руками и даже – столовой утварью. А когда под потолком звенел их смех, полумрак зала чуть отступал перед блеском зубов и глаз. Наслаждаются жизнью, что тут скажешь! И его заразили. А вот Майя почему-то молчала. Странно. Быстро закончив с завтраком, Катэль поднял на нее глаза – и поймал на себе задумчивый взгляд. Майя сидела, подперев щеку рукой, и водила пальцем по кайме своего полупустого стакана. Пустая плошка стояла на краю стола. А когда их взгляды встретились, Майя прыснула и расцвела в широкой, до зубов, улыбке, но так и продолжила молчать. Да она не просто красива – она прекрасна. Особенно – улыбка. Взгляда не отвести. И как он, дурак, раньше этого не замечал? – Все? Идем? – нерешительно, боясь разрушить иллюзию, спросил он. Майя кивнула, залпом допила остатки шербета, поставила стакан к плошке, облизала губы и встала. Она выглядела так же, как и днем, и неделей раньше… словом, прежняя Майя. Только глаза ее таинственно блестели, чуть щурясь. Наверное, от свечей. – Майя... – позвал Катэль снова, желая и одновременно боясь услышать сейчас ее голос. – Да-да, пойдем. Я готова, – кашлянув в ладонь, ответила она. И очарование не исчезло. Конечно, так и должно быть! Ведь это не обман восприятия, а реальность, которая просто вдруг стала очевидной. Дневная жара еще не вошла в полную силу, но после прохлады таверны все равно показалась удушающей. Катэль огляделся, схватил Майю за руку, и они быстрым шагом, точно скрывались, но боялись выдать себя бегом, направились в городской архив Хэфина. Несколько минут под палящим солнцем – и прохлада глины и камня вновь нависла над их головами, спасая от жары. Дверь закрылась. По спине скользнул ветерок, точно на плечи лег плащ, побывавший во льдах. В архиве Катэля сразу узнали, и неудивительно: вчера он развернул такую бурную деятельность с пантомимой, схемами и рисунками, что его просто не могли не запомнить. Глаза пожилого архивариуса, обрамленные лучиками морщин, дружелюбно прищурились, как только Катэль и Майя подошли к конторке. Старик встал, промолвил приветствие, расправил плечи и положил на стойку несколько листков. Катэль приблизился, поблагодарил и взял их. Вот оно! Наконец-то! Но, едва заглянув в бумаги, Катэль на миг выпал из реальности. В глазах потемнело. Горло сжалось, и очередной вдох дался с трудом. Он не поверил и пересмотрел еще раз. Разложил перед собой на стойке. Навис сверху, опершись на основания ладоней. На каждом из трех светло-коричневых волокнистых листков стояло по одному одинаковому имени, а напротив – возраст и адрес: двое взрослых, тридцати трех и двадцати лет, и один ребенок трех лет. А тому, кого они ищут, не может быть меньше сорока. Может, его здесь попросту нет? Может, они ошиблись и пришли не в тот пустынный город? Катэль достал свои записи, пролистал, перепроверил документы и собственные заметки. Нет. Все верно, ему нужен Хэфин. Вот они и здесь… а Вэйда нет. Почему? Катэль ткнул пальцем в новые бумаги, затем показал три пальца. – Это точно? – спросил он, поднимая голову. Архивариус покивал, пожал плечами и при этом развел руками. Его морщинистое лицо выражало удовлетворение пополам с дежурным сожалением. Катэль в сердцах хлопнул ладонью по стойке. Сжал пальцы на холодном отполированном камне. Шумно вздохнул. – Плохие новости, – промолвил он. – Что? Такого тут нет? А я ведь говорила, что Вэйд наверняка сменил имя! – тон Майи на последней фразе стал всезнающе-поучающим. Катэль поджал губы и кивнул. Очевидно, сменил имя. Кто угодно поступил бы так на его месте. – Выходит, ты была права. Но попытаться стоило. – Но ты же не сдашься, я знаю. Так что будем делать дальше? Да, что дальше? Не может быть, что все напрасно! Нужно просто искать лучше. Катэль сжал двумя пальцами переносицу, закрыл глаза и медленно выдохнул. Так. Вэйд. Сменил имя – возможно. Но внешность так просто не сменить. Мороки – сложная техника. Да и зачем они, если Вэйд, наверняка, кстати, белый, как молоко, смог забраться так далеко от Веркинджеса? – Есть еще один вариант. Погоди, я сейчас ему объясню. Катэль нашел среди своих бумаг вчерашние рисунки с человечками, положил на стойку и постучал ногтем по ближайшей не закрашенной цветом фигурке. Архивариус привстал и взглянул туда, затем – на него. Неспешно кивнул. Под терпеливым взглядом Катэль взял чистый лист и нарисовал несколько разных человечков, часть из них закрасил, затем выбрал и обвел всех остальных. Нарисовал над ними вопросительный знак и прямоугольник с линиями, символизирующий список. Соединил человечков и список стрелками. Архивариус потер лоб, затем замотал головой и промолвил что-то резко отрицательное. Он взял со стола чистую бумажку, что-то на ней набросал, а затем положил перед Катэлем. Там оказались два человечка, а рядом – кружок с пальмами и парочкой домов. Убедившись, что Катэль увидел это, архивариус указал на него и Майю, на человечков, постучал грифелем по «городу», а затем решительно перечеркнул «город». Отложив грифель, он поднял голову и вскинул брови в ожидании реакции. Катэль закивал. Понимание показанной пантомимы промелькнуло в уме быстрее мысли. – А! Понял! То есть, мы не жители города, нам нельзя. А если… а если я попрошу знакомую… Да, что, если он попросит Эхои о помощи? – Что вы там рисуете? Дай взглянуть, может, я помогу! – вдруг пискнула рядом Майя. Катэль чуть повернулся, позволяя ей подойти к стойке вплотную, и с ноткой гордости за свою смекалку показал ей рисунки. – Вчера я точно так же объяснялся с ним. Забавно, да? Зато это сработало! Майя потрогала ближайшего человечка и хихикнула. – А это ты, а это я? Да? Забавно! А вам еще долго? – Думаю, что недолго. Погоди еще минутку. Катэль забрал у нее листок, пририсовал к двоим человечкам еще одного, направил к нему стрелку из «города» и показал архивариусу. Тот наморщил нос, потер лоб раскрытой ладонью и опять покачал головой. Снова зачеркнул «город», еще более жирно, и пририсовал к концам креста наконечники копий. Теперь вся картинка вместе стала выглядеть так, словно за такое их вышлют из города. А значит… – А-а-а! Это незаконно, да? Архивариус постучал ногтем по скрещенным копьям и покивал, поджав губы. Катэль кивнул в ответ, показывая, что понял. Каков итог? Похоже, это тупик. Нужного Вэйда, согласно данным городских документов, здесь нет, а искать в архиве исключительно светлокожих людей запрещено. И что ему остается? Правильно. Совершенно очевидно. Катэль тяжко вздохнул, предвкушая грядущие трудности, повернулся к Майе и развел руками. – Нет, сделать так, как я думал, не получится. Здесь нам больше ничем не могут помочь. – Обидно… Тогда что будем делать? К горлу подкатила тяжесть – отголосок той, от давления энергии в ауре. Катэль мимоходом потер шею, забрал все бумаги и направился к выходу. – Искать самостоятельно. Идем наружу, устроимся где-нибудь в тени, чтобы никому не мешать. – Что значит – искать самостоятельно? – недоуменно спросила Майя, не отставая ни на шаг. – Наугад? В смысле? Просто ходить и искать? Хэфин – это совсем не маленький город, судя по местному рынку. Совсем не маленький! Это может затянуться надолго, а времени у нас мало. Я тебя не тороплю, конечно… ты, главное, только не забывай о Походе. Слышишь меня? Катэль кивнул ей и распахнул входную дверь. Лицо и шею обдало жарким ветром. Они направились к ближайшей укрытой тенями скамье. Длинный плоский валун, украшенный резьбой, искусно изображал греющуюся на солнце кошку. Катэль сел и повесил сумку на ее отполированное острое ухо; Майя опустилась напротив и, скрестив руки на груди, выжидающе уставилась на него. Да, рынок и впрямь большой. Но не стоит забывать о том, что Хэфин стоит на одном из главных путей через пустыню; судя по карте, которую он видел в архиве у виори Электрума, дорога здесь не кончается, а идет дальше на юг, к другому крупному оазису. А значит, местный рынок работает не только на Хэфин, но и на все проходящие караваны. Отсюда и его впечатляющие размеры. – Да, Хэфин, конечно, больше тех оазисов с порталами. Но анейцев здесь не так уж много и их видно издалека, – твердо заявил Катэль. Ничто не сможет сбить его с толку и заставить опустить руки. Нет. Они прибыли сюда не напрасно. – Мы точно знаем, что Вэйд – проводник и анейец, а значит, его можно определить по внешности, возрасту и по следам. Тамхас когда-то научил меня видеть следы энергии, которые оставляют за собой проводники. Это, знаешь… это похоже на то, как если бы ты могла увидеть запахи. Кто часто колдует – след большой, яркий. Кто редко – еле заметный. Но он есть у каждого проводника. И его ничем не скрыть. – Ого! Интересно. А как это увидеть? Катэль замялся и оценивающе взглянул на Майю. Она смотрела на него, ожидая инструкции, блестящими от нетерпения глазами, напряженная, готовая ловить каждое слово. Вкрадчивая, кроткая… точно змея, которая пригрелась на солнце. Нет, конечно, не змея! Но это сравнение уместно, если учесть, как эта техника опасна. – Понимаешь, смотреть на следы небезопасно. Чтобы их увидеть, надо заполнить себя энергией до предела и не позволять ей уходить. В таком состоянии легко сделать что-нибудь непоправимое. – Но ты же этого не позволишь, правда? – Майя… – Катэль усмехнулся, но внутренне напрягся. – Нет. Я ничего не смогу сделать. В этом... состоянии проводник остается один на один со своей силой. Это требует тренировки. Самоконтроля. В общем, всего того, что так любит мой отец и что ты считаешь лишним. А времени у нас мало, ты права. Я не отказываюсь, это полезное умение и владеть им необходимо! Но я научу тебя позже, ладно? – Ха-ха! Поймал меня на слове! – но почти сразу Майя перестала улыбаться и грустно изогнула брови, совсем как обиженное дитя. – Но… Это, правда, так сложно? – и она замялась, прикусила губу. Огляделась. Опять жалобно взглянула на него. Потерла ладони – и, наконец, махнула рукой: – Ах! Ну, ладно, давай позже… Только когда? – Когда вернемся домой, идет? Майя вздохнула, опять немного помедлила – и подала ему руку. – Идет. Но я не забуду! Я тебе обещаю! С этого сразу и начнем! – Хорошо! – Значит, давай искать! Тебе нужна какая-то моя помощь? – Будешь вести меня, чтобы я ни с кем не столкнулся. А пока… – Катэль прижал палец к губам. Он прищурился, привычно задержал дыхание – и испытал укол жара от разогревшегося виолита. Так, а теперь внимательно. Всего один смутный образ не к месту – и вместо слов он может выдохнуть пламя. Ох! Оно мигом, как нарочно, пришло на ум. Пришлось плотно сжать губы и осторожно потянуть воздух через нос. Не в силах озвучить свои мысли, Катэль встал, указал вдаль улицы и повлек Майю за собой, доверившись дару и своей интуиции. Она поняла, поднялась, взяла его под руку и пошла рядом. И мимо них потянулись улицы, широкие и узкие, опутанные разновеликими золотистыми нитями. Иногда среди прохожих, точно крупицы сахара в корице, попадались анейцы. Но подходящих – мужчин лет сорока и больше – за несколько часов встретилось лишь трое. С каждым разговор прошел одинаково: удивление от чистой анейской речи из уст такого, как Катэль, спокойный, без суеты, ответ на вопрос о причине переезда в Торан – и никакой реакции на имя Вэйд. Ни удивления, ни испуга. Один из встреченных мужчин, правда, узнал Катэля, нахмурился и обвинил его в гибели королевской четы, но, немного подумав, сменил гнев на милость. «Тут нашему брату куда лучше, чем на родине. Я рад, что переехал сюда, пускай ты в этом и виноват». Словом, ничего полезного. Но Хэфин действительно большой, так что надежда еще есть. И, хотя нерадостные мысли так и липли на ум, Катэль старался не думать о том, что Вэйд может попросту не выходить из дома. Это ведь глупо! Правда, глупо и абсурдно. Тут Вэйду некого ждать и нечего бояться. Даже если он что-то предчувствовал, люди в целом не любят изменять своим привычкам и рутине. Где ходили вчера, там будут идти и сегодня, и завтра. Работа, ремесло, обучение – прежние изо дня в день; развлечения – тоже, если на них остаются силы и средства. Вэйд где-то здесь. Он живет так же, как все, как привык. И пока что у Катэля получалось убеждать себя в этом. Поэтому он продолжал неустанно, упрямо прочесывать улицы. А когда солнце оказалось на полпути к западному горизонту, Майя предложила: – Может, отдохнем? Катэль потер виски. От постоянных приливов энергии там поселилась тупая навязчивая боль. Ноги требовали хотя бы несколько минут побыть на месте, желательно, сидя. А живот заныл, как только о нем вспомнили. Майя тоже выглядела усталой, хотя, в отличие от него, не использовала магию, а только вела его и иногда отходила на минутку-другую в тот или иной попутный магазинчик. Она щурилась и катала носовой платок во вспотевших ладонях. Скулы и щеки густо порозовели от солнца. Губы выглядели пересохшими. – Хорошо, – согласился Катэль. – Давай зайдем куда-нибудь поблизости. Ближайшая таверна обнаружилась в предыдущем квартале. На нее указала Майя. Она же завела Катэля внутрь, усадила и жестами невероятно быстро что-то объяснила подошедшей трактирщице. Та покивала и удалилась. Майя оглянулась с горделивой усмешкой. Понятно, вдохновилась его успехами в архиве. Катэль одобрительно улыбнулся и приник виском к стене, ища холод. – Ты в порядке? – встревожилась Майя. – Да, нормально. Голова немного болит. Это из-за магии. Скоро пройдет, ты же знаешь. Майя кивнула и уставилась в сторону кухни. Спустя пару минут трактирщица принесла им обед и большой кувшин с чем-то холодным: по его глиняному боку сбегали капельки влаги. Катэль осушил сразу целый стакан, как оказалось, кисловатого ледяного сока, скривился от боли в зубах и подтянул к себе тарелку. Усталость дала о себе знать, пробудив необычно сильный для жары аппетит. Порядочная порция чего-то пряного исчезла почти незаметно. А вот Майя выглядела подозрительно хитрой и почти не ела: все время поглядывала на него и неудержимо улыбалась. На утреннюю мечтательную неловкость это не походило. На гордость, как показалось чуть раньше, – тоже не очень. Не иначе, как что-то задумала. – О чем ты думаешь? – налив себе еще стакан сока, спросил Катэль. – Думаю, что мы все неправильно делаем, – с готовностью откликнулась Майя. – Зачем искать этого Вэйда? Он еще и не поедет с нами, не дурак ведь! А раз уж все документы о заговоре уничтожены, то они хранятся где-то у Виеллерели! Пойдем лучше к ней, там и возьмем! Что? Катэль фыркнул, откашлялся и приподнял бровь. Майя улыбалась, словно едва сдерживала смех. Должно быть, это она так шутит. Ну что ж! У нее отлично выходит, если опустить две вещи: зазеркалье бесконечно, а сам он едва не сгинул там навсегда. – Держи это в уме, – с ответной улыбкой посоветовал он. – На последний случай. Идет? – Почему на последний? – Майя качнулась вперед и нависла над столешницей со своей стороны. – Это же отличная идея! Я давно об этом думаю! Я читала Книгу Неба, Виеллерель хранит у себя все утраченное! Все то, чего в нашем мире больше не существует, находится там, у нее! Так она это серьезно? – Так, погоди. Я думал, что ты шутишь. – Нет, я серьезно. – Хорошо, допустим. Но какое «всё» ты имеешь в виду? – Ну… всё, – Майя развела руками, точно пыталась обхватить всю столешницу. – Всякие письма, приказы, распоряжения… все, что у нас здесь уничтожили, чтобы оно не попало в ненужные руки. Люди ведь часто так делают. Ну, знаешь, плетут интриги, а потом избавляются от свидетельств. Ты точно много об этом знаешь. И Тамхас тоже. Вы ведь служили во дворце. Катэль кивнул и легко вообразил ворох бумаг втрое выше своего роста в одном из пустых и заиндевелых коридоров зазеркалья. Он вписался туда неожиданно органично. Вполне может быть и так... Должно быть, Катэль не встретил там ничего такого, просто потому что не искал. – Ладно… а почему ты так в этом уверена? В существовании хранилища, я имею в виду? Тамхас мне никогда о таком не рассказывал. Хочешь сказать, ты сама там была? Майя усмехнулась с необъяснимой высокомерной уверенностью в глазах. «Смейся-смейся, а я все равно знаю больше, чем ты», – так и читалось в ее взгляде, и смеяться действительно расхотелось. Катэль приготовился слушать. – А куда, по-твоему, все это пропадает? В ничто?.. Там, где все хранится, – нет, не была, но я несколько раз спускалась за зеркало, чтобы найти это место. Думала, что тебе помогу, особенно если… когда ты вернешься. Найду там правду, – принялась объяснять Майя. – Только на зазеркалье у меня уходит очень много сил. Ну, ты, наверное, знаешь. А я потом подсчитала. Одного виолита хватает минут на шесть, двух – на десять, и сразу тащит обратно. Поэтому пока что я так ничего и не нашла. Ох и много кристаллов потратила... Майя вытянула за шнурок свой виолит, подняла на уровень глаз и с чувством вздохнула. А Катэль на миг лишился дара речи. Вот это подробности! – Ты? За зеркало?.. А Эмилиан знает? – А мамочка знает? – передразнила Майя, хмыкнула, как будто смутилась, и хихикнула в кулак. – Да неважно. Я вроде говорила, но он, скорее всего, не заметил. Он не особо интересуется моими кристаллами. А я – его травами. Все честно. Друг друга не достаем. Ну… хотя бы в этом. – Тут Майя снова вздохнула, более искренне, и перестала выглядеть самодовольной. – Вообще-то, я скучаю по нему. Так надолго мы еще не расставались. Наверное, и ему там скучно без меня. Я надеюсь на это, иначе… иначе неинтересно. Отлично, вот и сменили тему. – Ну, зато отдохнете друг от друга. И только представь, сколько будет радости от встречи! – Да-а-а… – протянула Майя и подперла щеку рукой. Мечтательно улыбнулась. – Да. Ну, а ты подумай над моей идеей. Может, еще понравится. Вместе поищем… ты и я… – Я подумаю, – пообещал Катэль. Иначе она не отстанет. А чужие мысли, слава Богине, Майя читать не умеет. После обеда и короткого отдыха они вернулись к поискам – и до заката обнаружили на улицах города еще двоих подходящих анейцев. Впрочем, беседа с обоими завершилась тем же итогом: безрезультатно. Кроме того, в процессе поисков оказалось, что Хэфин еще меньше, чем предполагал Катэль. На его западной оконечности, за гильдией, располагались фруктовые сады и делянки с лозой и овощами, а к востоку, на возвышенности – источник воды, окруженный густыми зарослями. От водоема расходились оросительные каналы, укрепленные камнем. Все это находилось в пределах городской стены, тесня жилые дома к середине оазиса. Таким образом, к закату они обошли едва ли не половину города. А вечерний сумрак лишил Катэля большей части зрения. Значит, на сегодня все, а уже к завтрашнему вечеру они осмотрят все улицы Хэфина. А если это не даст результатов, что делать дальше? – Катэль, пойдем домой! Ты еле на ногах стоишь, – услышал он и повернул голову на голос. – Я? С чего ты взяла? – Ты шатаешься, – пояснила Майя. – Нет. Я просто решаю, куда идти дальше... – он обвел улицу неопределенным жестом. – Как ты помнишь, в темноте я плохо вижу. Уже вечер. Вот и думаю: может, на сегодня хватит прогулок? – А вот я хорошо вижу. Мне ты, значит, не доверяешь? – вкрадчиво спросила Майя и, приблизившись вплотную, обвила руками его плечо. Катэль вернул ей улыбку, едва заглянул в сверкающие голубоватые монетки-зрачки: – Доверяю. В том, что я и в самом деле устал. Ты, наверное, тоже… – Хорошо, – тихонько ответила Майя, провела пальцами по его щеке и поцеловала. – Тогда продолжим утром. Пойдем домой. – Пойдем, – согласился Катэль. За ужином в гостиничной таверне Майя заказала им обоим наугад что-то из «вечернего». Не прогадала. Приятное, чуть колкое на вкус, вино из неизвестных плодов улучшило настроение, и усталость временно отошла на задний план. Пасмурные мысли – тоже. А чуть погодя, в комнате, Майя преувеличенно невозмутимо скинула обувь и стала умываться. Катэль подобрался сзади и обнял ее, не в силах справиться со вновь накатившим очарованием. Майя взвизгнула, развернулась и окатила его веером мелких капелек, слетевших с пальцев. При этом она широко улыбалась; почти смеялась. Знакомое поведение… Похоже, что это часть особой женской игры. Надо бы вспомнить ее правила, чтобы было интересно обоим. – Что, боишься? – вкрадчиво спросил Катэль. – Вряд ли ты меня удивишь… – и она захихикала. – Вот как! Ты действительно так думаешь? Майя мгновенно прекратила смеяться и медленно кивнула, не отводя от него взгляда, а затем убрала прядь ему за ухо. Задержала там руку. Провела пальцами сверху вниз, по щеке, шее и до ключицы. Жар от ладони как будто растекся по плечу, шее – и сдавил горло. Катэль шумно вздохнул и обнял Майю крепче. Она тонко улыбнулась. – Ну, ты можешь попробовать… – и огонь, вспыхнувший в ее глазах, подсказал, о чем она говорит, хотя Катэль и сам знал единственно верный в ту минуту ответ. И на этот раз ему не пришлось приводить себя в чувство холодом – ведь сдерживаться незачем. Поэтому они уснули лишь глубокой ночью, когда совершенно устали. Поутру Катэль проснулся бодрым и отдохнувшим, но внутренне разбитым. На душе было необъяснимо скверно. Как будто приснился кошмар, но его содержание стерлось из памяти, а тяжелое впечатление сохранилось само по себе. Иначе не объяснить, почему его настроение так резко изменилось. Ведь вчера был вечер, была Майя, и они... да, точно. Опять. Но приятные воспоминания почему-то не помогли прогнать тоску. Катэль вздохнул и повернулся набок. А может, никакого кошмара не было, и тягостное настроение – просто предчувствие, хорошо развитое у проводников? Может, самое плохое еще впереди. Что, если Вэйда – как бы его теперь ни звали – тут действительно нет? Тогда все напрасно. Впустую потрачены время и силы. А главное, что справедливость не сможет восторжествовать. Так нельзя! Нужно, просто необходимо найти хоть что-то! Нужно продолжать искать! – Ты уже не спишь? – спросила Майя, словно отозвалась на его мысли. – Уже не сплю, – согласился Катэль, встал с постели и побрел к умывальнику, надеясь прогнать хандру холодной водой. Майя опередила его буквально на шаг, загородила желаемое собой и внимательно вгляделась в его лицо. – Что с тобой? Ты какой-то задумчивый. – Так, задумался. О своем. – Логично, – согласилась Майя, выразительно пожала плечами и отошла в сторону. – Ну, ладно. Тогда не буду мешать. Потом поговорим. Катэль кивнул и стал умываться. Только спустя время ему пришло на ум, что он, должно быть, выглядит недружелюбно, раз даже Майя не рискнула его тормошить. Да уж… Надо собраться с силами. Все будет хорошо, он со всем справится. Как всегда справлялся. Чуть позже, за завтраком, Катэль, видимо, стал выглядеть добрее, и Майя снова завела разговор. Она спросила: – Помнишь, о чем мы вчера говорили? Конечно. О Виеллерели и ее королевстве. О каком-то неведомом тамошнем хранилище. И о том, как бы найти в нем то, что давно уничтожено в их мире. «Правду», как говорила Майя. Зазеркалье встало перед глазами, как настоящее, и Катэль с трудом сдержал порыв свести плечи. Его передернуло, словно от ледяной воды, но сильнее. Воспоминание о минувшем злоключении до сих пор вызывало глубинный неконтролируемый страх. – Да, помню. О зазеркалье. Но нам туда не надо. – Но ты сам сказал: это на последний случай! А ты явно об этом и думаешь! Последний? Какие глупости! Впереди у них еще полгорода! Все может получиться. Нет. Все должно получиться. И никакого отчаяния. Никакого зазеркалья «на последний случай». Разве что, через зеркало они отправятся домой, так намного быстрее. Но не более того. – С чего ты взяла? Что за странные идеи? Успокойся. Это совсем не то, что нам нужно. Правда. У меня еще не все мои идеи кончились. Я уже почти придумал еще! – Хм! Понятно... А ты меня боишься или зазеркалья? – коварно сощурилась Майя. Катэль осекся – и неопределенно повел плечами. Если откровенно, то в данный момент он боится обоих. И еще того, что Виеллерель не даст ему второго шанса, и он не вернется домой, а так и застрянет там, внизу, навечно, пока не обратится в пыль. Иней, пыль, холод, нависающие над макушкой камни… Катэля опять передернуло. Кончики пальцев похолодели. Но, даже если и так, к делу это не относится. Да, он боится, но куда важнее то, что в зазеркалье им делать нечего. И все тут! – Боюсь, что никто нам ничего просто так не отдаст. В Книге Неба написано еще и то, что Виеллерель – не добро. Ты наверняка читала об этом, – уточнил он, чтобы Майя не поняла его жест по-своему. Майя вскинула голову, смахнула волосы с плеч за спину и обнажила зубы в хищной улыбке. – И что? Мы просто придем и возьмем! Это же наша создательница, а значит, ее мир – и наш тоже, по праву! Мы столько пережили из-за своего дара! Она нам задолжала! Тебе – так точно! – задорно ответила она. Катэль вздохнул. Ему бы такую уверенность! Может, и правда надо показать Майе истинное зазеркалье, чтобы впредь не говорила глупостей? Хм. Ну, может, когда-нибудь потом. Не сейчас. Боги, только не сейчас, когда воспоминания и безмолвные молитвы об освобождении еще так свежи. – Мне бы не помешало немного твоей уверенности, – озвучил он и облизал пересохшие губы: захотелось воды. – Ты закончила? Нам пора в город. Осталась еще половина. Майя шумно вздохнула, но кивнула, встала из-за стола и направилась к выходу. Катэль задержался на минутку и попросил на кухне наполнить его бурдюк. А затем они отправились на очередную прогулку, и единственное, чего боялся Катэль в эти часы, так это увидеть за очередным поворотом знакомые дома. Но в конце концов так и случилось. К полудню они вернулись на ту улицу, с которой вчера начали. Видимо, это все. А цель не достигнута. Но они точно видели не всех жителей Хэфина. Может, обойти город еще раз? Хотя это глупо. Все равно, что искать ветра в поле. Катэль потер переносицу, томясь от распирающего чувства раздражения где-то внутри головы. Неужели придется ходить по домам? Но под каким предлогом? А может… О, может, опять найти кого-то из тех анейцев и расспросить о таких же, как они сами, знакомых? Отлично! Замечательная мысль! Но… дома – Поход. И отец где-то там, наверное, борется с ним. Ему может понадобиться помощь. А Катэль тут. Тянет время, убеждает себя, что еще есть надежда. Но что, если ее уже нет, и он лелеет в себе просто бесполезное, вредительское упрямство? Конечно, страшно так и не достичь справедливости. Но еще страшнее снова лишиться всех своих близких, напрасно тратя время в другой части света. Но другого шанса может и не быть! Что же делать? Майя тронула его за плечо. – Катэль, ты устал. Надо отдохнуть. – Да. Надо, – в задумчивости согласился он. – А потом мы поищем тех людей, с которыми уже говорили. Жаль, я раньше до этого не додумался! Они же могут знать друг о друге, а значит, и о Вэйде! Кем бы он ни стал, мы все равно его найдем! – Ага, – протянула Майя. – Отличная мысль. Они вернулись в таверну при гостинице – и там сперва долго молчали и почти не ели. Майя задумчиво смотрела в свой стакан то одним, то другим глазом. Катэль размышлял, сколько еще времени они могут отдать на поиски. По всему выходило, что они и так уже потратили слишком много. Но вот так взять и отказаться, смириться… нет ни желания, ни сил. Катэль коротко, решительно вздохнул. Майя подняла голову. – Слушай, а я, кажется, придумал кое-что. Это не займет много времени. Обещаю. Майя протяжно хмыкнула и поднесла стакан к губам. Подержала его рядом, но, так и не отпив, опустила и взяла в другую руку. Обычно полная энергии, она выглядела странно задумчивой и отчасти сердитой, как будто его утренняя хандра передалась ей. – Угу. Слушай, а чего ты вообще хочешь от Вэйда? Показаний против него же самого? Записать и унести с собой? Или, может, взять и привести на суд его самого? Ты считаешь, что он согласится? Вот скажи: как ты себе представляешь конечную цель? Взять и привести? А хоть бы и так. – Думаю, я смогу убедить его помочь мне, – упрямо отрезал Катэль. – Разберусь, когда найду его. – Ну, не знаю. Мне кажется, моя идея с зазеркальем все равно лучше. Документы ни с кем не спорят. А еще никто не в силах поспорить с ними! Опять она за свое! Да сколько можно его мучить! – Майя! – Катэль даже повысил голос. – Помнишь, ты говорила про последний шанс? И я говорил? Так вот, мои идеи еще не кончились! – Ладно, ладно. Все-таки, это твое дело, а не мое. Прости. Как легко она согласилась. Обиделась, что ли? Повисла неприятная пауза. Спустя дюжину вздохов Катэль все-таки не утерпел: поднял голову, чтобы увидеть лицо Майи. Прямо на его глазах она отпила из своего стакана – и вдруг дернулась и звучно охнула. По платью поползло темное мокрое пятно, а с пальцев, сжимающих стакан, закапал липкий сладкий шербет. С недовольной миной Майя стукнула им о столешницу и зашарила в сумке чистой рукой. – О боги! О боги! Какой кошмар! Есть платок?! А, вот он! Тьфу! Поздно... – Майя бросила промокший платок на стол и вскочила. – Извини! Мне нужно переодеться. Я… я быстро! Как будто кипяток на себя пролила. Зачем так кричать? – Да, конечно. Я буду ждать здесь. Катэль кивнул ей, проводил взглядом до выхода и снова принялся считать вздохи. Счет пошел легко. Десять, пятнадцать. Двадцать. Как быстро! Его дыхание слишком частое. Хотя это неудивительно. Так много всего происходит. Все эти неприятные разговоры, неурядицы, вроде этой, с платьем Майи, и проблемы, вроде его собственных... Снова все перестает ладиться. Катэль с трудом усмирил дыхание, но покоя это не принесло. Напротив, гнетущее настроение, тяготящее душу еще с утра, стало сильнее. Особенно – наедине с собой. Но он усилием заставил себя вернуться к подсчету – и на время это помогло отвлечься. Вот и сто вдохов. И сто двадцать... и сто сорок. Сто пятьдесят. Сто девяносто. Что она там так долго? Неужели и правда обиделась? Напряженная тоска окончательно переродилась в тревогу. Сидеть на месте и ждать дальше стало невозможно. Катэль выпил воды, чтобы унять нервную жажду, бросил на стол пару монет и поднялся в комнату. И, признаться, он не был готов к тому, что увидел. Майя не только сменила платье. Она разлила на полу воду и заморозила ее в зеркальную гладь. На льду красовались ровные ряды рун; некоторые прожгли «зеркало» насквозь, над остальными курился холодный дымок. Он обволакивал щиколотки и стопы Майи, стоящие на границе между полом и льдом. И прямо на глазах Катэля она шагнула вперед. Нет! Одним прыжком он бросился к ней, схватил поперек пояса и оттащил назад. Майя вырвалась, попятилась, оступилась и шлепнулась на кровать. И только от этого, ни мигом раньше, она ойкнула. Все, все хорошо. Успел. Катэль прижал обе руки к груди, точно силился унять бешено стучащее сердце. Страх за Майю нахлынул с запозданием – и навалился с утроенной силой. – Майя! Что ты творишь?! – крикнул Катэль и едва узнал собственный сдавленный голос. Она потерла поясницу, молча, обиженно глядя на него. Другая рука лежала на груди, как от испуга. На фоне темно-зеленого шелка нового платья браслет на ее запястье сиял подобно солнцу. Тридцать семь кристаллов, точно. Вот зачем она его собрала. Чтобы выиграть время в зазеркалье. – Я хочу тебе помочь! – обиженно крикнула Майя, все потирая спину. Бледно-голубые глаза блестели от обиды и казались огромными. – Слушай, я так больше не могу. Все это бессмысленно и уныло. Я должна что-то сделать! – Что сделать? Вот эту глупость?! – Это не глупость! Это такой же шанс, как и тот, что мы ожидали найти здесь, в Торане. Даже лучше! Я же тебе объясняла! Катэль сделал пару шагов назад и позволил себе упасть на край соседней кровати. Сжал пальцами раму по бокам от себя. Облизал губы. На языке появился слабый медный привкус. – Ты не пойдешь туда одна. Ни за что! Ты не вернешься! – он с трудом перевел дыхание. – Майя. О чем ты вообще думала? Что просто сбежишь от меня? А что потом? Я бы тебя не нашел! Я бы… не простил себе, что не уследил за тобой. Ты это понимаешь? Майя! – Так пойдем вместе! – вскинулась Майя. Невероятно, но она улыбнулась: – Вдвоем мы сможем найти, что тебе нужно, и выбраться на свободу! У меня есть браслет с виолитами! Его энергии хватит нам обоим! Похоже, он недооценил ее тягу поглядеть на зазеркалье изнутри. Катэль стиснул зубы и медленно перевел взгляд на ледяную гладь. Она сияла. Но руны перехода постепенно плавили зеркало, и оно исходило беловатым стелющимся дымком. – Майя, прошу тебя. Прекрати. Твое желание побывать в зазеркалье – это неоправданный риск. Ты не понимаешь, о чем просишь. – Понимаю. И это все, что нам остается! – решительно ответила Майя. – Послушай, дело не в зазеркалье, я, правда, просто хочу тебе помочь. Я хочу, чтобы у тебя все снова стало хорошо. Для этого надо обличить короля, а я ведь знаю, что твоих слов там будет мало. Мне Эмилиан объяснял. Нужно хоть что-то еще. Я уверена, что король уничтожил все улики. Значит, у Виеллерели мы их и найдем! Катэль сердито выдохнул. Нетерпение, вечное нетерпение! Майя все никак не научится доводить работу до конца! Но почему-то это касается только чужих дел. Со своими-то прекрасно справляется: взять хоть этот невероятный браслет. Вряд ли такое делали до нее. Тамхас знал бы. Он бы рассказал о подобном. – Слушай, мы ведь здесь не закончили. Вэйд… – Да хватит уже! Нет тут никакого Вэйда. Он давно умер! – рявкнула Майя. Умер. Катэль так и застыл с открытым ртом. Все... сходится. В архиве нет, в городе не нашелся, и никто из местных анейцев о нем не слышал. А почему так? Потому что Вэйд уже умер, и его здесь больше нет. И Катэль не думал об этом… потому что не хотел так думать. Всеми силами отвергал такую возможность... пока Майя не сказала. Должно быть, потрясение очень ярко отразилось на лице. Под его взглядом Майя переменилась. – Прости, – тихо молвила она и потупила взгляд. – Я не хотела так резко. Но ведь двадцать лет прошло. Ты и сам, наверное, подозревал... – Да, двадцать лет... – Катэль покивал, потом склонил голову, сжал виски и резко отпустил. – Я дурак. Боялся даже подумать об этом. А ведь так, наверное, и есть. Потому-то мы его и не нашли. – Значит, у нас остается только один шанс. Так? Выходит, что так. Но вдруг Вэйд все-таки жив и просто где-то прячется? Так не хочется возвращаться в зазеркалье! Нет… на самом деле, исподволь ему хочется заглянуть туда снова. И это пугает. Это ощущение сродни тому, что ноет, тянет внутри, когда выходишь на балкон и смотришь вниз, за парапет; на миг перед глазами встает образ собственного свободного падения, и кожу охватывает гадкий холод. Что же тянет туда? Явно не своя воля. Что-то иное. Что-то темное – или кто-то, таящийся в холодных потусторонних коридорах. – Мы не вынесем оттуда ни листочка без позволения Виеллерели, – Катэль попытался вразумить Майю еще раз. – Даже если что-то найдем. Я еле ушел от нее, и то, как видишь... надолго там задержался. Для нее это просто забава. Ты разве хочешь быть чьей-то игрушкой? Это не помогло. Майя приблизилась, села на корточки у его колен и взяла за руки, заглядывая в глаза. – Мы что-нибудь придумаем. Мы же будем вместе. Ну же, Катэль! Соглашайся! Как же она смотрит! – Майя, нет! – взмолился Катэль и отвернулся, окончательно растеряв все разумные аргументы. Ее жаркие пальцы крепче сжались на запястьях, и дрожь от звонкого голоса пробралась прямо в сердце: – Тогда ты был совсем один, вот и все. А теперь я буду с тобой! Все получится, Катэль, я точно знаю! Давай сделаем это, пока у нас еще есть силы. Потом может быть поздно. А сейчас, сейчас самое время! Давай закончим начатое! У него закружилась голова. Внутренняя тяга, влекущая в зазеркалье, обретала все большую силу. Может, так будет действительно правильно? Катэль осторожно опустил взгляд и снова заглянул Майе в глаза. Она смотрела решительно и серьезно. Переубедить? Невозможно. Она не отступится. Да и как ей отказать, не оскорбив в искреннем порыве помочь? Тяжело и страшно признавать, но Майя права: они прошли чересчур много, чтобы просто повернуть назад. Надо найти в себе решимость и закончить эту часть пути. Закончить начатое. А если он не пойдет с Майей теперь, то позже она все равно найдет способ сбежать в одиночку – из неостановимых и вредных, но благих побуждений. Значит, лучше всего будет проводить Майю самому. Ведь он кое-что знает о зазеркалье и сможет защитить ее там. Ну, хотя бы попробует. И когда-нибудь он, возможно, заставит ее почувствовать себя на его нынешнем месте. – Там холодно, – закрыв глаза, со вздохом вымолвил Катэль. – Что? – Я говорю: там, куда мы идем, холодно. В этом платье ты замерзнешь. – А! Не беспокойся! Все будет хорошо! Майя вскочила, обняла его, поцеловала в щеку и бросилась переодеваться. Зашуршали ткани, зазвучало тихое бормотание – наверное, мысли вслух. Катэль повернулся к ней спиной, достал из сумки накидку, набросил на плечи и принялся дотошно расправлять каждую складку, стараясь думать исключительно об этом нехитром занятии. Ему почти удалось отрешиться. Но одна мысль, самая настойчивая, все-таки пробилась в сознание: вот, значит, какое событие он предчувствовал еще с утра. Одним вопросом меньше. Хоть это хорошо. Вскоре Майя тронула его за плечо и кашлянула. Катэль обернулся и поднял глаза. Она надела сразу два платья, да так, что из-под верхнего, темно-зеленого сари, торчали рукава и край корсажа нижнего. По цвету оно напоминало пески пустыни на закате – нежно-оранжевое, с красноватым отливом. Ткани двух цветов окутали ее тело почти целиком. Обнаженными остались только голова, шея и кисти рук, порозовевшие, словно нарочно, в тон платью. Когда Катэль добрался до лица и их взгляды встретились, Майя всплеснула кистями и потерла вспотевшие, красные ладони. Гроздь кристаллов браслета издала при этом низкий перестук; на вид она показалась бы виноградной, если б не источала ровное золотистое сияние. – Ну что, теперь мы готовы? – голос Майи слегка дрогнул в начале фразы. – Да… почти. Есть еще кое-что. Нам надо хоть немного отдохнуть. Она уперла руки в бока и хитро прищурилась. – Зачем? Надеешься, что я передумаю? – Нет, ты не передумаешь, – усмехнулся Катэль и покачал головой. – Из чистого семейного упрямства. Только из-за этого. – Говори, что хочешь! – Майя сложила руки на груди и демонстративно задрала нос. – Это ничего не изменит. Разве что, ты просто боишься… – тут она скосила глаза и прищурилась. Катэль кивнул, глядя на нее. – Да, я немного… волнуюсь. Причина ясна. А что, у тебя есть, чем меня успокоить? – Да! Я же все это не просто так… я ведь придумала, как нам справиться! Смотри, – Майя описала в воздухе круг и провела через него горизонтальную черту, – когда мы, простые проводники, путешествуем через зеркала, то по пути минуем Нижний мир, ну, зазеркалье. Основная часть энергии виолита уходит на то, чтобы добраться от входа до выхода. У меня есть этот браслет, энергии в нем должно хватить где-то на три часа пути через зазеркалье. Так что, когда мы закончим, я нас выведу. А до того ты будешь вести по зазеркалью нас обоих, тебе это дается легче, чем мне! Ну, как тебе? Теперь не страшно? Она понимает, с чем имеет дело? Надо же! Катэль проникся к ней некоторым уважением. Пожалуй, теперь действительно не так уж страшно. Ну, на одну крошечную долю уверенности. – Ага, отлично. Надеюсь, что все получится. Ладно, давай начнем. Запри дверь на ключ, чтобы нам не помешали, – без энтузиазма откликнулся он, подошел к умывальнику и хорошенько окатил лицо и шею холодной водой. Сквозь шелест брызг он услышал легкие шаги, затем – низкое пение петель двери. Звонкий щелчок ключа отдался эхом в левом ухе. – Хорошо. Оставь ключ в замке. Катэль отряхнул кисти рук и сел напротив подтаявшего «зеркала». Он смахнул старые руны, снова заморозил задрожавшую гладь и начал чертить новые, стараясь сдерживать руку от агрессивных взмахов. Одно резкое движение – и магическим словом лед прожжет до пола, и все придется начинать заново. Он обозначил начало пути, а затем спросил: – Где будет выход? Куда мы пойдем после? – Домой. Позволь мне, – Майя села рядом с ним на колени и начертала несколько рун: округлых, тонких, воздушных, прорезавших во льду идеальные тонкие царапины. Затем она подняла глаза и с гордостью сообщила: – Это все мой браслет. Видишь, как аккуратно? Катэль кивнул, выпрямился во весь рост и подал ей руку. Но тут он случайно взглянул вниз, мимо Майи, – и почти не заметил, как к нему прикоснулись разгоряченные пальцы. Его взглядом овладела бездонная темная пустота. Она раскинулась у ног, как только руны перехода растаяли вместе с отражениями – их и перевернутой комнаты. Пятно тени с неровными границами слепо уставилось на него. Оно… то, что с другой стороны… ждет. Оно зовет к себе так же, как и в прошлый раз, двадцать лет назад. Это чувство невозможно ни с чем спутать. – Пойдем. Пора, – просипел Катэль, но кашлянуть так и не решился. Он зажмурился, затаил дыхание и сделал два шага вперед, всем телом ожидая падения. Но его не последовало. Что-то скрипуче хрустнуло, словно лед в луже под сапогом, а затем пол ударился в пятки. Лицо и шею овеяло холодом. Катэль открыл глаза – и помимо воли сильно сжал руку Майи и шумно вздохнул. – Что? Что-то случилось? – спросила она, заглядывая ему в лицо; щелчок подошвы от ее единственного шага докатился до потолка. «Да. Я хочу убежать отсюда», – мрачно подумал Катэль, качая головой, и опасливо огляделся. Смутно знакомые коридоры зазеркалья выглядели в равной степени нерукотворно и искусственно. Складчатые колонны, словно слившиеся наросты с пола и потолка, повторялись вдоль тропы через примерно равные промежутки. Стены покрывал, точно вуаль, хрупкий иней. Каменные плиты ощущались под ногами ровными, но от взора их прятал вездесущий голубоватый туман. Едва заметный на уровне глаз, он становился все гуще и гуще книзу, и, наконец, ниже лодыжек ничего невозможно было разглядеть. В диковинных клубах и завитках мерещились человеческие фигуры и громадные глаза. Должно быть, именно туман и освещает эти бесконечные коридоры, лишенные любых источников света, но достаточно различимые шагов на двадцать в каждую сторону. Катэль медленно обернулся, продолжая изучать обстановку. Отражение зеркала, сквозь которое он и Майя вошли в зазеркалье, немыслимым образом очутилось не в потолке, как он ожидал, а на стене, позади них. Оттуда веяло теплом. А шагом правее начиналась развилка. Она делила коридор на еще два, расходящихся под острым углом. Пока Катэль раздумывал, куда пойти, Майя шагнула к развилке и попыталась освободиться от рукопожатия. Ее костяшки больно ткнулись в ребро ладони. Катэль ахнул, ощутив, как остро прокатилась внутри волна страха, и до треска суставов стиснул выскальзывающую кисть. Майя ойкнула. Эхо раскатилось по всем трем коридорам и медленно стихло. – Что ты делаешь! Больно! – Извини. Я не подумал, – вполголоса ответил он. – А ты меня не пугай… Нам нельзя расставаться, иначе мы потеряемся. Я поведу. На этот раз. Не отставай. – Хорошо. Будем идти, держась за ручки! Майя хихикнула, и громкоголосое эхо несколько раз отразило ее смех, в конце преобразив в далекий крик страдания. Катэль на миг прикрыл глаза, не позволяя страху овладеть собой. Знакомые штучки. А вот Майя охнула и вжала голову в плечи. Ее пальцы крепче сжали его ладонь. – Жуть какая… – а вот шепот не имел эха вовсе, и она так же тихо продолжила: – Так куда пойдем? Катэль прислушался к себе. Теперь, когда все непоправимое уже сделано, страх отступил на задний план. По крайней мере, он притупился и стал постоянным фоном, настораживающим, но не парализующим тело и мысли. Такой страх даже полезен. Особенно здесь, в месте, наполненном иллюзиями и реальной опасностью… только вот понять, что есть что, невозможно вплоть до встречи с ними лицом к лицу. А раз положиться на зрение, слух и все остальное нельзя – значит, помочь сможет лишь интуиция. И она указывает… – Прямо, – взвесив все свои ощущения, заключил Катэль. – А может, лучше куда-то туда? – Майя указала на развилку. – Не просто так же эта развилка рядом с нашим зеркалом. Катэль поглядел туда, склонил голову, прислушиваясь к себе, и замотал головой. – Нет. В том и смысл… Зазеркалье – это королевство иллюзий, которые подстраиваются под тебя, чтобы никогда не позволить вернуться на свободу. Здесь можно доверять лишь своему чутью, – промолвил он и перевел дыхание. Как сказал-то! Надо потом записать, ведь, по сути, так и есть. – Мы ищем правду, так? Думай о том, что ты хочешь ее узнать. Просто правду. Это должно помочь. В прошлый раз я так искал выход и нашел его. Моя беда была лишь в том, что я не позаботился о нем заранее. Но теперь все будет иначе. Правда? Майя закивала, боясь ответить вслух. Краска сошла с ее лица, и оно стало мраморно-белым. Она подняла свободную руку, чтоб взглянуть на свой браслет – и оказалось, что один из кристаллов сияет явно тусклее остальных. Прямо на глазах он совсем зачах и почернел. Значит, осталось тридцать шесть. Если погаснут все оставшиеся, то они потеряются в зазеркалье, как он один тогда. Надо спешить. – Идем, – и Катэль повлек Майю прочь от входа, навстречу туману. Они долгое время шли в молчании, но не в тишине: звук шагов то стихал совсем, то преображался, множился, гудел и звенел, почти оглушая, словно тревожный колокол. Порой даже мерещилось, что над головой трещат, грозя вот-вот осыпаться, каменные своды. Дыхание, каким бы тихим его ни силились сделать оба гостя зазеркалья, звучало отрывисто, глухо и, как чужое, прямо за спиной. Иногда эхо даже создавало знакомые голоса, но, к счастью, ни слова в них было не разобрать. Катэль припоминал все эти уловки с прошлого путешествия – и ощущал себя, наверное, куда увереннее, чем Майя, которая с каждым новым поворотом жалась к нему все сильнее. Ее дыхание щекотало шею, такое уютное и теплое. Она дрожала и боялась; пальцы ее руки до боли, как будто до костей врезались ему в ладонь. Почему бы ее не обнять? Почему не остановиться и не отдохнуть здесь немного? Куда им спешить?.. Проклятье! Теперь оно влезает и в голову. Катэль прикусил губу, надеясь, что боль вернет ему ясность ума. Слегка помогло. Он зашагал еще скорее, едва касаясь пола, как некогда, забавы ради, его научила Луна. И эхо изменилось. Но, пожалуй, так стало еще страшнее. Теперь в уши втискивался противный тонкий шелест, а низкий гул звучал, как сквозняки пещер, которые Катэль всю жизнь ненавидел и боялся. Но он здесь не один, а значит, на страхи нет времени. «Я хочу узнать правду». И вот они пришли к очередной развилке, и тут Катэль остановился. Впервые он засомневался, ведь его одинаково потянуло в обе стороны. Он зажмурился и сосредоточился на биении сердца, позволил ему одному наполнить слух. Все внешние ощущения постепенно угасли, а значит, всякая иллюзия утратила над ним власть. И все-таки… Нет. Его по-прежнему тянет и туда, и туда. Значит, придется проверить обе дороги. – Почему мы остановились? – шепнула Майя, дернув его за руку. Катэль открыл глаза и взглянул на нее – единственный кусочек реальности в иллюзорном мире. Майя выглядела испуганной, но не растерянной. На белом лице резко выдавались приоткрытые алые губы. Она часто дышала от быстрого шага. – Мне хочется и туда, и туда. Но расставаться нам нельзя. Так что, мы сперва пойдем туда, куда выберешь ты, а потом по второму пути. Выбирай. Майя твердо кивнула, сглотнула и не задумываясь указала направо. Выбранный ею коридор окончился расширяющимся проходом, поросшим гигантским виолитом. По бокам от выхода словно бы бросили по игольчатой короне. Высокие раскидистые столбики кристаллов перекрещивались, словно пики стражей, но, подойдя ближе, Катэль увидел, что между двух самых длинных из них есть небольшой зигзагообразный промежуток. В одиночку он бы легко тут прошел, но с Майей это показалось затруднительным делом. Ведь они должны держаться вместе. И лучше ни на минуту не размыкать рук. Если местные иллюзии способны влезть даже ему в голову, то подсунуть ложное ощущение чужой руки им удастся и подавно. – Давай посмотрим, что там. Будь рядом, – молвил он и осторожно двинулся вперед. Закутавшись в накидку, насколько сумел, Катэль довольно легко обогнул первую острую грань, шагнул вбок мимо второй, и перед ним вдруг предстал маленький зал, а посреди него – низкий каменный стол. На зеркально гладкой столешнице лежало неподвижное тело, до подбородка закутанное в черные одежды. И одного взгляда на суровый белый профиль, повернутый к выходу, хватило, чтобы Катэля охватило ужасное предчувствие. Лоб, нос, впадины глаз под растрепанными волосами, даже аккуратная бородка – все такое кошмарно знакомое. Тамхас! Отец! Нет! Неужели они опоздали?! Позабыв обо всем, Катэль кинулся к телу. – Отец! – Катэль! Стой! – где-то далеко позади закричала Майя. – Осторожно! Ее ногти впились ему в руку, дернули, и боль отрезвила. Наваждение схлынуло. Катэль замедлился, присмотрелся – и с облегчением вздохнул. Нет, это не Тамхас. Это… это тот, из Похода… которого убил его отец. У этого блестящее пятно на правой щеке, волосы совершенно черные, без намека на седину, на глазах – черная маска, а одежда… такого покроя Катэль не встречал никогда в жизни. И это не Тамхас. И слава богам. – Катэль! Да что с тобой? Он вспомнил, где находится, обернулся – и увидел Майю, стоящую на носочках. Она держала его за руку, почти повиснув на ней, а ее груди касалась кинжально-острая кайма преграждающего путь виолита. Безумные глаза, казалось, заняли все лицо. – Мне показалось, что это… что там лежит отец. Тамхас, – промолвил Катэль и вернулся к входу, чтобы позволить Майе обойти опасное место. Ее грудь часто-часто вздымалась, а конец одной из завязок корсажа оказался надрезан. Как там остро! Спину прошиб холодный пот. – Ты не ранена? Прости. Прости… – Нет. Но еще чуть-чуть, и было бы больно, – приглушенно ответила Майя и на негнущихся ногах прошмыгнула мимо фиолетового острия. – Значит, тебе показалось? – Да. Прости, я дурак. Да! Как он мог так легко попасться на это? – Не-а, не дурак… Понимаю тебя. Пока мы шли сюда, я слышала голос матери. На самом деле слышала. Я… она… в общем, ладно. Я тебя понимаю, этого достаточно, – оборвала она сама себя, поправила сари и подошла поближе к столу, избавив Катэля от необходимости объясняться в своей вине и глупости. Она оперлась свободной рукой о край столешницы. Склонилась над телом. – Хм. Интересно, зачем они его забрали… Катэль последовал ее примеру. Что-то в мертвеце казалось ему неправильным. Но дело не в пятнах виолита, испещривших кожу лица, и не в действительном сходстве с Тамхасом – едва уловимом, но все-таки заметном. Нет. Тело вассала казалось не просто неживым – погасшим. Участки виолита в плоти выглядели почти черными, в тон одеяния. Кожа, напротив, – совершенно белой. И ни его доспехи, удивительным образом собранные из кожи, металла и ткани, ни мозаичная плоть не имели ни малейших видимых повреждений. Так как же он… погиб? – Ну, и кто из нас хотел узнать об этом? – А? – Ну, что случилось с вассалом Похода, попавшим под руку моего отца? – Хм! А где тут ответ? – в тон ему спросила Майя. – Ну, я вижу как минимум часть, – Катэль осторожно указал на грудь вассала. – На нем нет никаких ран, и, тем не менее, он мертв. Значит, его убили не оружием. Но Тамхас никогда не рассказывал, как именно он это сделал. – Ха! Своей силой, как же еще! Ведь проводник и есть оружие, разве не так? – Майя, уже вполне пришедшая в себя, махнула перед ним рукой с браслетом. Катэль поймал ее за предплечье и бегло пересчитал погасшие кристаллы. Двадцать. Нет… уже двадцать один. Осталось меньше половины. – Нет. Никто из нас – не оружие. – «И не зло по праву рождения, и не игрушка», – мысленно добавил он. – Времени мало. Давай проверим второй путь – и потом уходим, даже если ничего не найдем. А об этом подумаем потом. Второе ответвление, уходящее влево, ничем не отличалось от первого. Тот же туман, то же обманчиво-коварное эхо. Но теперь Катэль стал еще внимательнее и осторожнее. Он старался шагать шире, скорее, спешно минуя миражи, стараясь не тратить остатки времени впустую, и вскоре из-за очередной бугристой колонны показалось кое-что нетипичное для местного однообразного пейзажа. Стеллаж, тесно забитый ящиками разного размера. Вот вам и гора бумажек. Катэль ускорил шаг еще, почти до бега, и, когда из тумана показался весь стеллаж, за ним возник следующий – и тоже полный. Он стоял чуть косо, так что виднелся лишь его край. Следующий – так же. Чувствуя все нарастающую дрожь в коленях, Катэль остановился и огляделся. Невероятно. Должно быть, это и есть архив зазеркалья! Он действительно существует! – А я же тебе говорила! – выпалила Майя, красная от восторга, едва он обернулся. – Я поражен, – признался Катэль, оглядывая высокие полки. – Я пока не знаю, как тут искать… Но сейчас мы быстро разберемся с этим! Майя, свежая и бодрая, как будто и не бежала вовсе, резво потащила Катэля к ближайшему стеллажу, протянула руку к крайнему ящику и постучала ногтем по металлической пластинке. – Смотри, тут что-то написано. «Илона, Дамайн, 213-218». – Похоже на дату. Майя кинулась дальше, привстала на носочки. Звонко ахнула. – А здесь – «Рион, Гела-сен-Веркинджес, 180-225»! Рион? Нет, наверное, числа – не дата! Катэль взглянул на тусклую пластину. – Думаешь, в этом измерении не знают, когда мы умрем? Майя фыркнула и свела плечи. Да, прозвучало действительно жутковато. – Ну, не знаю… Может, все-таки дата… Ладно! Но второе – точно город, а первое – имя! Рион, я слышала о таком! Есть такой ученый, он занимается… примерно тем же, что и я. Смотри, какой большой ящик! Наверное, там все его труды! И все они, скорее всего, сгорели. Катэль вздохнул, представив, как это больно. Интересно, церковь заставила или он сам так решил? – Но это же значит, что он их уничтожил. – Ой, и правда… вот дурак. Вот даже заглядывать туда не хочу. Пойдем дальше! Напомни, в каком году ты родился? В сто семьдесят третьем? – Я точно не знаю. Кажется, да. Или в четвертом. А зачем тебе это? – спросил Катэль, силясь успеть за Майей, которая неумолимо тащила его все дальше и дальше вглубь спирали. – Я не горю желанием узнать, когда умру. Нам нужен Вэйд, помнишь? Мы… Он резко обернулся, поддавшись необъяснимому зову, – и осекся. Позади них, почти незаметные в тумане и полутьме, тянулись вверх узкие невысокие полки. То тут, то там из боков стоящих там ящиков торчали маленькие и большие щетки фиолетовых кристаллов. – Майя, посмотри сюда, – позвал он. – Наверное, там люди, а проводники вот здесь. – Ага! Вот здесь! Майя обернулась, взмахнув огненной гривой, и молнией метнулась через проход, заставив Катэля охнуть от боли, прокатившейся по руке от запястья до локтя. Как ни в чем не бывало, она зашарила по вновь обнаруженным полкам. Катэлю не хватало решимости ей противостоять: внутренний зов притих, притаился. А без него Катэль ощущал себя здесь хуже, чем слепым. Но Майю не беспокоили такие мелочи. В беззаботном рвении поисков она казалась не просто счастливой – болезненно исступленной. Разумеется, это влияние зазеркалья. Нужно ее успокоить, отвлечь, заставить опять слушать свой внутренний голос. Но как? – О, Мелинда! Может, это наша святейшая! Давай заглянем сюда! – Так! Вот это точно лишнее! Мы не имеем на это права! Но поздно: Майя отщелкнула зажим на крышке и заглянула внутрь. И вот что с ней делать? Катэль со вздохом заглянул через ее плечо. С краю глубокого ящика лежала пара медных браслетов. Должно быть, это и правда ящик Мелинды. Ее браслеты ведь сломал Поход, а значит, теперь они хранятся здесь. Закономерный исход. А дальше, за ними, лежало множество бумаг. На краю ближайшей виднелся гербовый знак церкви. Майя зашарила в ящике, стала перебирать бумаги, заглядывать в каждую. Лицо ее почти полностью скрылось за ними, видны остались только глаза. Они лихорадочно блестели в рассеянном свете. А браслет на ее вскинутой руке тускнел все сильнее. Среди черноты незатейливым созвездием выделялось всего шесть кристаллов. На глазах Катэля один из них медленно угас. Пять. Осталось всего пять. Они гаснут куда скорее, чем предполагалось. – Майя, остановись. Это зазеркалье так влияет на тебя. Мы зря теряем время… – Не бойся, – неожиданно разочарованно ответила Майя и бросила очередную бумажку обратно. – Я уже закончила. Здесь ничего нет. В смысле, ничего такого, что писала бы сама Мелинда. Не ее. Но, кажется, все эти бумаги сильно повлияли на ее жизнь. Вот тут с краю, например, письмо! В нем некто Ларус просит Сёрена не забирать Мелинду в Кельвех-Анно. Знакомое название… Это, кажется, для таких, как мы. Вроде тюрьмы… кажется. – Сёрен, – повторил Катэль. – Знакомое имя… Его вдруг сильно толкнули в бок, не дав додумать. – А знаешь, что это значит? Что Вэйд нам не нужен! Нам нужно найти твой ящик, и там будет все, что касается твоей жизни! Какой, ты говоришь, год? Сто семьдесят четвертый? Вперед! И Майя снова бодро зашагала вдоль стеллажей, но внезапно остановилась – и указала пальцем на одну из полок. – Тут что-то было! Смотри, пустое место! Катэль обошел ее и взглянул на подозрительный промежуток. По форме действительно как ящик. А если сравнить с остальными полками, где между деревянными боками не пролезет и листок бумаги… – Кто-то взял отсюда один ящик. Возможно, мой, – заключил он, и это его почему-то совсем не удивило. Напротив, показалось вполне закономерным. Не все же так просто. – Да я уверена в этом! Майя перевела дыхание и растерянно взглянула на Катэля, словно намеревалась что-то сказать, но искала подходящие слова. На несколько секунд повисла тишина, и тут он услышал странный звук. Пока Майя не заговорила, он вскинул руку и прижал палец к губам. – Подожди. Молчи. Майя послушно замерла. Резкий, ритмичный звук не прекратился, даже когда они оба затаили дыхание. Значит, это не эхо шагов и не отзвуки голоса. Что-то иное. – Ты слышишь это? Майя, помедлив, кивнула. – Да. Пойдем туда? – Погоди. Что именно ты слышишь? Если то же, что и он – значит, это не иллюзия. – Слышу стук, – прошептала Майя, не отводя от него взгляда. – Такой… металлический немного. Четыре удара… пауза… один… пауза… – она провела рукой перед собою, – и снова то же самое. Катэль кивнул. – Я тоже. Давай проверим, что это. Интуиция звала именно туда, прочь от ящиков, к источнику звука. Катэль снова обрел решимость. И на этот раз Майе пришлось покориться. По мере приближения к центру спирали звук усиливался. Катэль ускорил шаг, Майя – тоже. И, когда спираль внезапно оборвалась, они едва не вылетели на округлую площадку, со всех сторон окруженную стеллажами. Посреди нее возвышалось белоснежное кресло. В нем восседала женщина-альбинос неопределенного возраста. На ней тускло блестело, переливаясь, белое платье, истончаясь от кожаной плотности на уровне груди до тончайшего шифона на лодыжках; на руках мерцали плотные фиолетовые перчатки до локтя. Идеально красивое лицо выражало легкий интерес. По правую руку от незнакомки возвышалась кипа разнообразных бумаг и пергаментов, а тот странный ритмичный звук исходил от ящика, лежащего у нее на коленях: по металлической пластине с именем и датой постукивали ее ногти. Но если они под перчатками, то звук должен быть мягче, тише… Нет, это не перчатки. В миг озарения Катэль отшатнулся и загородил Майю собой. Это Виеллерель собственной персоной. Руки из камня и все такое. К лицу Катэля внезапно прилил жар, и ему захотелось не то закричать, не то рассмеяться. Но, к счастью, из груди вырвался лишь прерывистый выдох. Виеллерель же смотрела на них и продолжала стучать по ящику виолитовыми ногтями. Ритм ничуть не изменился, будто ничего не произошло. Видимо, первое слово предоставляется Катэлю. – Странно, что мы не встречались раньше. Я думал, что заслужил немного твоего внимания. – Ты искал не меня, а как уйти от меня, – мгновенно отозвалась Виеллерель. Ее голос словно раздваивался; второй его составляющей был тяжелый, низкий перезвон, похожий на удары ногтей, но более гулкий и мягкий. Точно кто-то сыпал каменные крошки в виолитовую вазу. – Ви… Виеллерель? – шепнула Майя рядом почти без голоса. Катэль резко кивнул, крепче сжимая ее руку. Он почти не чувствовал пальцев: они замерзли, затекли и онемели. – И зачем ты заставила меня пройти через все это? – Я? Я даже не касалась тебя. Это все ты. Ты не выполнил правила и поплатился за это. Виеллерель приподняла голову, и пронзительный взгляд ее фиолетовых глаз оказался пугающе пустым и холодным. Зрачки были подернуты белесым туманом. И тут Катэль понял, что все зазеркалье – это и есть она… или же наоборот. Виеллерель – это больше, чем детская страшилка или рычаг управления набожной паствой. Теперь это совершенно ясно. Но, так или иначе, сейчас он разговаривает с тем, что проще для его восприятия. – Мир, который вы зовете своим, погряз в беззаконии и пустых словах; ни одно нарушение ваших правил не приводит к катастрофе, – продолжила Виеллерель, не шевелясь: лишь губы двигались, очерчивая слова, да ногти продолжали отбивать незнакомый ритм. – А в моем мире я за этим слежу. Здесь любое правило имеет двойную силу. Но и упорство здесь вознаграждается, и справедливость торжествует. Тебе это по душе. Может, ты хочешь остаться? Что? Остаться? Ни за что! Катэль замотал головой. – А чего же ты хочешь от меня? – идеальные белые брови чуть приподнялись. – У тебя есть вон тот ящичек. Я вижу, что он нам и нужен. Можно взять оттуда кое-что? – вмешалась Майя. Брови вернулись на место. Взгляд, лишающий воздуха, оставил Катэля в покое, и он перевел дух. – Взять? – Да, взять. Мы пришли только за этим. Больше ничего не хотим, – нагло продолжила Майя. – Так можно или нет? Виеллерель молча, задумчиво на них посмотрела. Набрала в грудь воздуха – и впустую выдохнула. И так снова и снова. Шли секунды, а она так и не начинала говорить. Сколько еще осталось времени? Катэль потянул Майю за руку, незаметно привлекая ее внимание. Наверное, совсем мало. Недавно было всего лишь пять кристаллов. Виеллерель нарочно тянет время, ждет, когда они истратят свой последний шанс вернуться. Но она не явилась бы им, если бы не хотела что-то от них получить. А значит… Катэль внешне, как он надеялся, невозмутимо повернулся к ней спиной – затекшие ноги двигались с трудом, точно в них вставили спицы – и потянул за собой Майю. – Ладно, кажется, это очередная иллюзия. Пойдем, Майя. Нам пора. – Но… – Я сказал: пора, – приказал он, понизив голос. – Время. Не задавай вопросов, все потом. Доверься мне. Майя вздохнула, но подчинилась. Они развернулись и зашагали назад. Один, два три… – Постойте, – и снова как будто кто-то бросил горсть щебня в виолитовую вазу. Катэль обернулся и увидел в вытянутых сверкающих руках тот самый ящик. Прищурившись, он различил на пластине свое имя. Год… не разобрал. Как и собирался. – Вы хотите это? Идите и возьмите, – молвила Виеллерель. – Но что взамен получу я? Дайте мне то, что может отдать только каждый из вас, и берите, что захотите. Мое слово твердо, как эти стены; ваше – будет принято здесь, как закон. Я не обману. – Не понимаю, чего ты хочешь? – Свободу выбора, свободу воли. Но не бойся: я получу их только после твоей смерти. Катэль прищурился и потер переносицу. После смерти, но не теперь. Звучит безобидно, но Виеллерель не явилась бы им, будь это действительно мелочью. – Слишком просто. В чем подвох? – Подвоха нет. Ты проживешь ту жизнь, которую хочешь. Ты не будешь помнить о ней, когда станешь моим. Тебя не будут волновать изменения, которые с тобой произойдут. Ни тебя… ни тебя. Катэль вспомнил тело вассала, которого принял за отца, и прикоснулся к щеке. Это она имеет в виду? Это… все? И Поход тоже? – И что, многие соглашаются? – Никто не отказался. – Почему? – Потому что все они искали меня. Куда они влезли? Катэль беспомощно огляделся – и увидел Майю словно впервые. Ее глаза вновь казались громадными, но не от испуга: она улыбалась. Неужели она согласна на это? – У меня есть идея получше, чем свобода, – внезапно шепнула она и сдавленно хихикнула. – У нее не хватает воображе… ладно. Молчу. Пока что. Возьми меня за локоть, мне понадобятся обе руки. Ух, сколько великолепных, с точки зрения безумия, идей Майя выдала за последние дни! Катэль с трудом не попятился от нее. Поджал губы. – Доверься мне. Я же тебе доверилась. Не могу пока сказать, что задумала, но ты сейчас все увидишь… Это просто замечательно! Идеально! Проклятье, а ведь это справедливо. Ладно... – Не подведи меня, Майя. Катэль осторожно разжал одеревеневшие пальцы – пришлось помочь себе второй рукой – и взял ее за предплечье. Майя достала из сумки кинжал и примерилась к своим волосам, но не решилась. Вместо этого она взяла его за прядь челки и сказала: – Не бойся, я аккуратно… – и отрезала прядь. Отдала ему. Затем – отсекла пучок собственных кудрей и спрятала кинжал в ножны. – А теперь слушай, что я скажу. Доверься мне. Все будет хорошо. Снова сомкнув рукопожатие, они вместе подошли к Виеллерели. – Я принимаю условия сделки. Вот. Майя протянула свои волосы Виеллерели, Катэль тоже, и та, принимая их, уронила ящик. От удара тот открылся, и из него высыпались бумаги. Одна даже коснулась его ноги. Катэль затаил дыхание и покосился на Майю. Ну же, продолжай! Продолжай! – Я даю тебе то, что не сможет сделать никто другой. Только я. Это память обо мне. Память! Катэль едва не рассмеялся от нахлынувшей легкости. Память, действительно! – И я. Я даю тебе память обо мне, – с трудом вымолвил он и слегка склонил голову. Слегка толкнув его плечом, Майя, не теряя времени, села на корточки и свободной рукой не глядя стала заталкивать бумаги в сумку и даже себе в корсаж. Катэль преисполнился к ней уважения. Вот же! Память! Он бы в жизни не додумался до такого. А Виеллерель поднесла их пряди к лицу и удивленно на них посмотрела. – Память? О тебе? Да, это подходит под условия… и теперь это наша сделка. По моим же правилам… Ее глаза остекленели, и на скулы легли изломанные тени, словно миловидная маска вот-вот отвалится, и из-за нее проступит истинное лицо злобной богини. Катэль сделал маленький шаг назад. Рукопожатие напряглось. В плече снова кольнуло. И ее ошеломительный вскрик сразу после каменной невозмутимости потряс до глубины души: – Забери их! Забери их сейчас же! Виеллерель встала и выпрямилась. Ее тень упала на половину зала и стала расти. Бледные губы раздвинулись, и за ними мелькнуло что-то темное и блестящее, как змеиная кожа. Катэль попятился и дернул Майю за руку. Она раздраженно махнула плечом, собирая с пола приставшие к нему листочки. – Майя. Уходим! – Забери их, ты, тварь! – и от эха заболели уши. Майя содрогнулась, отшатнулась от громового раската и упала на колено. Катэль рывком поднял ее на ноги, и они ринулись прочь. В глазах зарябило, дыхание сперло. Скорее, скорее! Ноги горели, как и горло, и грудь. Перед глазами стояло изломанное тенями идеальное лицо. В спину ударил порыв ледяного ветра, а эхо нечеловеческого голоса бросило вслед: «Не появляйтесь здесь больше никогда!». Впереди показалось отражение зеркала. Майя замедлилась, но Катэль не позволил: потащил ее за собой. Ведь в ушах по-прежнему, как живое, звенело и грохотало чудовищное эхо крика, и казалось, что вот-вот на них и вправду обрушится потолок… Что-то сильно толкнуло его в спину. Спешно вышагнув из зеркала, Катэль запнулся о раму и едва успел заметить темный стол и кровать с балдахином. Комната Майи у нее дома, в Исе. Спустя мгновение он потерял равновесие и рухнул на пол, успев в последний момент подставить локоть и плечо, чтобы не разбить лицо. Майя с писком упала рядом. На миг повисла ошеломительная тишина. Раздался звон – и лопнувшее зеркало осыпало их дождем осколков. Катэль вжал голову в плечи и даже задержал дыхание. Он закрыл голову Майи рукой, и вовремя: от тыльной стороны его кисти отскочило что-то горячее. Спустя несколько десятков мгновений осколки перестали прыгать по полу, голове и спине, и Катэль услышал рядом с собой странный звук. Всхлип? Майя, что, плачет? Порезалась? Майя оттолкнула его руку, приподнялась, повернулась – и он увидел ее красное, искаженное гримасой лицо. Но она не плакала. Майя смеялась, смеялась так сильно, что Катэлю пришлось схватить ее за плечи и дать пару затрещин. После второй она дернулась, и из корсажа выпала пара смятых бумажек. Майя поморщилась, будто пьяная, и прижала руки к груди. Браслет на ее руке выглядел черным, за исключением одного виолита: в нем едва теплился золотистый свет. – Эй! – буркнула она. Опять хихикнула. – Майя! Ты в порядке? Она быстро затрясла головой, подняла с пола осколок, положила на ладонь и протянула Катэлю. – Я… Ох! Я, кажется, только что смертельно разозлила свою создательницу! – а, судорожно вздохнув, утерла рукавом слезы и добавила: – Спорим, проснувшись утром, ты не ожидал такого поворота?