Черта

      Сны прекратились. Как Хельга ни надеялась, прошло уже больше месяца, это значило только одно, с гибелью Локи всё закончится. Она бросила все силы на то, чтобы убедить его покинуть Асгард, ведь он сам говорил, что всегда что-то можно сделать. Почему же тогда Локи отказывался уйти от тех, кто может принести ему гибель? Ведьма винила себя в том, что всё так складывалось. Может быть, если бы она не упрямилась и не делала из своих снов тайны, то всё было бы иначе. Может быть, ей нужно было быть более внимательной и менее зацикленной на себе.       Стараясь компенсировать это, ведьма проводила с ним по многу часов в день. Такая перемена бросалась в глаза. Как и то, с каким раздражением и неприязнью Хельга начала смотреть на Бальдра. Умом она конечно понимала, что бог света не виноват, но вот с чувствами ничего не могла поделать.       — Ты чего на него взъелась? — удивлялась Кусанаги.       Хельга бросала в ответ что-то несуразное и спешила сменить тему. Её раздражало то, как непринуждённо и тепло Лофт общается с Бальдром. Кое-кто говорил, что она ревновала, ей было всё равно — пусть думают, что хотят. Сам бог света не реагировал на её агрессивные выпады и критику, высказанную невпопад, что бесило ещё больше.       До выпуска из академии оставалось чуть меньше, чем полгода и это тоже нервировало. Ведь, в какой-то степени, это место было теплицей, в которой время остановилось и не несётся вперёд к непоправимому. Хельга не представляла, как она будет жить, если с Локи что-то случится. Набравшись смелости и задав себе прямой вопрос, она без колебаний ответила, что если случится страшное и он погибнет, жить без него она не сможет.       Лето затягивалось, солнце нещадно палило в окно, ненавистный плющ пожелтел и начал сохнуть. Занятия давно закончились и ведьма брела по коридору, щурясь от солнечных лучей.       — Неплохо бы затонировать окна, в вашем мире так делают, — обратился к ней Тор.       Они давно не разговаривали друг с другом, и в последний их разговор громовержец наговорил ей много гадостей, поэтому было странно, что он решил с ней заговорить. Ведьма остановилась и вопросительно посмотрела на него.       — В Мидгарде делают тонировку на стекла, — как ни в чём не бывало повторил свою мысль Тор. — У нас взяли моду красить окна. Как по мне, тонировка лучше — и представительнее, и эстетичнее.       — Тебе поговорить не с кем? — спросила Хельга.       — Почти, — подтвердил громовержец. — Послушай, я был кретином, я знаю. Мне не стоило называть тебя гулящей девицей.       — Подстилкой, — ведьма сложила руки на груди.       — Да, и хватать тебя тоже.       — Ты в своей божественной манере пытаешься извиниться?       — Мы на одной стороне, нам не стоит враждовать.       Хельга пытливо вглядывалась в его лицо, вслушивалась в интонации голоса, силясь уловить издевательские или насмешливые нотки, но по всему выходило, что он говорил серьёзно.       — Я не хочу усложнять Локи жизнь, — продолжал объяснять Тор. — С одной стороны на него давит отец, с другой он всё ещё не до конца оправился после, ты знаешь чего, а тут я ещё. И ведь я ничего плохого не хотел, а получилось то, что получилось.       — От меня ты что хочешь? — спросила его Хельга.       — Я хочу наладить с ним мир.       — Я не буду тебе помогать, разбирайся сам.       Ведьма развернулась и пошла в обратном направлении.       — Хельга, — Тор направился за ней.       — Я не стану вмешиваться в ваши отношения.       — Это в твоих интересах. Мы вернёмся в Асгард и Локи заберёт тебя из Мидгарда. Он должен был тебе сказать это.       — Я понимаю, не маленькая, — начала нервничать Хельга.       — В Асгарде строгие законы и порядки, — пояснил громовержец. — Тебе будет нелегко. Разве тебе не нужны друзья?       — Тор, я уже поняла, что у вас там средневековье со всеми вытекающими последствиями и никому, кроме Локи я там буду не нужна. Не обижайся, но друг из тебя так себе.       Громовержец молча проглотил обиду, всё-таки, частично ведьма была права. У неё была возможность сложить о нём мнение.       — Локи не очень любят в Асгарде, тебя будут воспринимать соответственно.       — Под не любят ты подразумевал ненавидят? — уточнила ведьма.       — Нелюбовь разная бывает. От настороженного отношения до открытой ненависти. Есть те, кто к нему лояльно относится, но они не так заметны.       — Зачем ты рассказываешь мне это сейчас?       — Чтобы ты знала, — Тор отвёл взгляд в сторону и заметно напрягся. — Локи?       Лофт остановился в нескольких метрах от них и с интересом наблюдал за их общением.       — Спускаюсь по лестнице и слышу знакомые голоса, — заговорил он.       — Мы говорили, — ответила Хельга.       — Я слышал, — Локи не спеша подошёл и оттеснил ведьму от Тора.       «Вот и возможность помириться, » — подумала ведьма с грустью.       Локи с раздражением рассматривал Тора.       — Лофт, мы просто говорили, — попытался объясниться громовержец. — Я же не должен спрашивать у тебя на это разрешения?       — Он хотел с тобой помириться и решил попросить меня о помощи, — вмешалась ведьма.       — Мы вроде как не в ссоре и всё выяснили, — Локи ответил это глядя куда-то вглубь коридора, поэтому было непонятно к кому конкретно он обращался.       Хельга проследила за его взглядом, но ничего и никого не увидела.       — Я хочу помочь, — понимая, как это абсурдно и заезженно звучит, обратился к нему Тор.       — Помоги, — Локи резко перевёл взгляд на него.       Завершение разговора было неестественным Громовержец быстро кивнул и поспешил удалиться. Ведьма удивлённо смотрела на его спину, пытаясь понять, что это только что было.       — Мы договорились, — заметив её озадаченность, пояснил Лофт.       — Это выглядело очень странно, прямо таинственно. Ты думаешь, что ему можно доверять?       — Он может быть полезен, — не раздумывая ответил Локи.       Хельга усмехнулась. Чем? Но вопрос она не успела озвучить.       — Вдруг потребуется грубая сила, а у нас есть Тор со своим знаменитым молотом. Хотя, я бы и предпочёл обойтись без него, но ты ведь сама понимаешь.       Ведьма не понимала, к чему он клонит.       — Если со мной что-то случится…       — Не начинай, — перебила она его, — не смей даже говорить об этом.       Локи примирительно поднял руки и отвернулся от неё. Хельга выглянула в окно, солнце затягивало тучами, во дворе пожелтела трава, листья на деревьях потемнели и пожухли. Зевс решил, что самое время для осени и ведьма, на этот раз, не могла с ним не согласиться. Для осени, действительно, очень подходящее время.       — Я не понимаю тебя, Локи, — заговорила Хельга. — Ты серьёзно отнёсся к моим снам, к опасности, о которой я говорила, но всё равно хочешь вернуться туда. Когда-то ты говорил, что планируешь выжить, но сейчас я вижу, что ты планируешь принести себя в жертву тем, кто этого не заслуживает.       — Я не могу просто взять и сбежать, сколько можно повторять это? — раздражённо ответил Локи. — Судьбы плетут Норны.       — Но судьбы можно менять, ты сам говорил, что всегда всё можно изменить.       — Да, но просто взять и переписать всё, что тебе не нравится, нельзя, — он повернулся к ней. — У всего есть цена, которую нужно платить.       — Но не ценой жизни, — ведьма повысила голос.       — Иногда ценой жизни. Может быть я выжил для того, чтобы всё изменить и сохранить жизнь своим детям. Для этого мне надо сделать так, чтобы следующим правителем стал Бальдр. Если это произойдёт, то всё изменится. Для всех.       — А ты? А я? — Хельга с надеждой с надеждой взглянула на него.       — Если у меня всё получится, а у меня получится, то ты никогда больше не будешь в опасности. Мои дети не будут в опасности. Мир изменится и преобразится, — Локи поймал её взгляд. — Ради этого я согласен умереть.       — Ты обещал, — напомнила ведьма.       — Я не полезу в мясорубку специально, — ответил он. — Но и в стороне стоять не буду.       Хельга хотела указать ему на противоречие, накричать, но вместо этого только тихо произнесла:       — Я не стану жить без тебя, я лишу себя жизни.       Локи схватил её за плечи и несколько раз с силой встряхнул.       — Я видел, как моя жена выбрала для себя смерть, чтобы облегчить мою участь и дать мне шанс на то, чтобы, — Лофт не договорил. Закрыв руками лицо, он опустил голову. — И я не мог помешать ей, потому что не мог пошевелиться, не мог даже сказать, чтобы она не делала этого. Я не могу простить себя и не могу допустить того, что она пошла на такую жертву, чтобы спасти труса, который заботится только о себе.       Ведьма притихла. Она понимала, что он прав, что говорить ему подобное с её стороны было малодушием и вообще походило на шантаж. Это было низко, но в то же время, Хельга была с ним абсолютно искренна в этот момент.       — Мои слова причинили тебе боль, прости, — она обняла его за плечи. — Я не должна была говорить тебе такое.       — Ты не должна допускать подобных мыслей, — поправил её Локи.

***

      Если Хельгу покинули сны, то к Бальдру они пришли. Сначала он помнил только ощущение тревоги, сопровождающее его во сне, потом тревога переросла в страх. Страх был такой силы, что бог света боялся ложиться спать. Он не знал, что ему снится, но помнил это тягучее, липкое чувство ужаса.       Первое время перемены в поведении Бальдра были не так заметны, но вскоре он стал засыпать на уроках, засиживаться по ночам в библиотеке, откуда уходил только, когда за ним приходил Локи. Бог света стал рассеянным и нервным, что всем бросалось в глаза.       — Мне страшно спать, — так он объяснял другу своё состояние.       — Тебе снятся кошмары? — спрашивал его Локи.       — Я не помню снов, но помню, что мне в них страшно.       Лофт уходил взволнованным и озадаченным. Бальдр оставался наедине со своими ужасами.       Попытка Локи заглянуть в его подсознание закончилась для бога света страшной головной болью, а для самого Локи панической атакой. Что вполне можно было предвидеть — чужой страх наслоился на его собственный и нанес сильный удар по психике. Но Локи так ничего и не увидел — ни образов, ни звуков.       В тот день Бальдр сидел в дальнем углу библиотеки и читал книгу. Он удобно устроился на диване, накрыв ноги пледом. Книга была интересной — про хоббита, путешествующего в компании гномов*. Бог света дошёл уже до середины и волновался, сможет ли главный герой вернуться домой. Это отвлекало его от собственных проблем и горестей, погружая в иной, сказочный мир.       Бальдр дочитал до точки и посмотрел на часы, висящие на стене напротив. Время шло к вечеру, Локи сейчас где-то с ведьмой.       «Наверное, опять ушли в лес, » — подумал бог света.       Он бы сейчас с удовольствием поговорил с Локи, но у того была своя жизнь. Положив книгу на спинку дивана, Бальдр принялся внимательно следить за стрелкой и не заметил, как заснул.       Этот сон не погрузил его в кошмар. Бог света снова был в Асгарде, в своих покоях. Он стоял у открытого окна и наслаждался ночной прохладой. Вокруг было темно и тихо, ветер обдувал лицо, казалось ничего не может нарушить гармонии. За спиной послышались шорохи, Бальдр насторожился, прислушиваясь к приближающимся шагам. Бог света хотел было обернуться, когда кто-то стоящий за его спиной нанёс удар. Острое лезвие вошло точно под левую лопатку.       Бальдр проснулся в холодном поту и резко сел, пытаясь отдышаться. Сон был настолько реалистичен, что бог света даже чувствовал боль и привкус крови во рту. Придя в себя, он с удивлением обнаружил, что цел и ничего с ним не случилось.       Стрелка часов приближалась к полуночи. Ему казалось, что сон был коротким, однако прошло около шести часов. Бальдр с потерянным видом сидел на диване, скомканный плед валялся на полу. Посыл жуткого сна он объяснял себе тем, что кто-то, кто ему близок и кому он доверяет нанесёт ему удар в спину. Не случайно же удар пришёлся прямо в сердце.       — Опять ты здесь.       Бог света вздрогнул, услышав тихий усталый голос. Рядом с ним сел Локи. Бальдр подумал, что пожалуй он может незаметно подкрасться, потому что, если Лофт не хочет, чтобы его услышали, то его не услышат. Мысль о том, что Локи способен нанести ему какой-то вред была тут же отринута.       — Извини, что напугал.       — Я задумался, — ответил Бальдр.       — О чём же? — заглядывая ему в глаза, осведомился Лофт. — С тобой всё хорошо?       — Нет, я заснул, — пожаловался бог света.       Лицо Локи тут же приобрело сочувственное выражение.       — На этот раз это был самый настоящий сон, — Бальдр низко опустил голову и застонал.       — Что там было? — Локи заметно волновался.       — Меня убили, — не поднимая головы, ответил бог света.       — То, что тебя убили во сне — ещё не означает, что это произойдёт в реальности, — Лофт осторожно обнял его и похлопал по плечу. — Сон может быть метафоричным.       Бальдр вздохнул.       — Я не представляю, чтобы у тебя были враги, — успокаивал его Локи. — Все тебя любят, ну, почти все. Ты видел, кто это был?       — Нет. Было темно и он напал со спины. Кто нападает со спины в темноте на безоружного, Локи?       — Трусы, — ответил ему бог огня и тут же в его памяти всплыло с десяток имён тех, кто вполне на такое способен. Только им всем нечего делить с Бальдром. Хотя ещё подобным образом поступают наёмники, чтобы избежать шума. Но в Асгард тайком проникнуть невозможно, он лично позаботился о том, чтобы все тропы были закрыты наглухо.       — Я не хочу умирать, — упавшим голосом сказал ему Бальдр. — Что если это предвестие смерти?       — Не говори ерунды, ты не умрёшь, — занервничал Локи.       — А если кто-то хочет меня убить?       — Я с этим разберусь.       — Ты всегда так говоришь, — ответил бог света. — Ты всегда говоришь, что со всем разберёшься, а если ты не сможешь?       — Смогу. Перестань себя накручивать раньше времени.       Локи был прав, следовало признать это. Бальдр поднял с пола плед и небрежно бросил его на диван. Стрелка часов перевалила за полночь и теперь стремительно подбиралась к часу ночи.       — Пошли в лес, — неожиданно, даже для себя, предложил бог света. — Мне нужно на свежий воздух, а один я идти не хочу.       — Плед возьми, там холодно, — ответил ему Лофт.