Halloween: All Hallows Evening

Звонкий соловей Тайны ночей… Навязчивый мотив. Мариден прижала ладонь ко рту, словно боясь, что он вырвется наружу. В ночной тишине, царящей в пустом зале «Приюта Вестника», это было бы не то что неуместно – смертельно опасно. Тихо скрипнула половица. Настолько тихо, что мало кто уловил бы этот призрачный звук, но только не Мариден. Уши менестреля – ценнейший его инструмент, как и голос, а Мариден не жаловалась ни на то, ни на другое. Легкие шаги. Беззвучные. Теперь Мариден ощущала их кожей, шестым, невероятно обострившимся чувством. Шаги приближались, и Мариден скрючилась за камином, зажмурившись до слез; затаила дыхание, грызя кулак. Шаги смолкли. Затем стукнула дверь и Мариден простерлась ничком на полу, сотрясаясь от рыданий. ~ То, что Лелиана, тайный канцлер Инквизиции – бывшая Бард из Орлея, Мариден узнала случайно. От Коула. Тот, по своему обыкновению рассказывал все обо всех, не думая, стоит ли это делать и к чему могут привести его откровения. Мариден он нравился: странноватый, но ужасно забавный парень в дурацкой шляпе с полями. – Игра без конца и начала, маска как кожа, а кожа, как маска. Ядовитая песня на краешке губ. – Что? – переспросила тогда Мариден, лениво перебирая струны. – Ты о чем? Она привыкла к своеобразной манере Коула изъясняться и даже находила ее занятной. Словно загадки отгадываешь. – Рыжие волосы, ледяные глаза. – Тайный канцлер? Госпожа Лелиана? Коул сжал ладонь Мариден. Кожа у него была сухая и прохладная. – Снаружи светлая, внутри ночь, в глазах бездна. Берегись, не оступись в лунном свете. Коул умолк. Мариден вздрогнула, но больше ничего не спросила. Луна в ту ночь светила ярче яркого. Мариден не спалось, стены крохотной каморки под крышей таверны смыкались над головой, словно западня. Постель казалась холодной и жесткой. Глотка пересохла от жажды. Мариден поднялась, раздраженно оправив сорочку. Внизу, она точно помнила, под барной стойкой у Кабо припрятан кувшин вчерашнего эля. От него не убудет, если она плеснет немного себе в кружку и согреет у камина. Сунув босые ноги в сабо, Мариден взяла накидку и, стараясь ступать как можно тише, спустилась в таверну. Лампы прижимистый Кабо тушил на ночь, но огонь в камине горел всегда. Его золотистого света хватало, чтобы оживить темноту в зале. Мариден прокралась к стойке, щедрой рукой оделила себя пинтой эля, который налила в котелок, хранившийся возле камина. Она и сама не поняла, что произошло – реакции тела были быстрее разума. Только едва слышно скрипнула дверь, и лунный свет вплыл в темный проем, серебрясь на деревянном полу. Что-то проникло в таверну, вслед за серебром ночи. Сердце яростно застучало в животе так, что Мариден стиснула кулаки на груди, боясь, что лихорадочное биение будет услышано. Она укрылась за камином, вжавшись в шероховатую каменную кладку, боясь пошевелиться, вздохнуть. Таимся и боимся, – крутилось в голове, – мы умереть. Мариден боялась. Боялась, как никогда в жизни. Ночной гость подошел к стойке, откинул капюшон. Рыжие волосы тускло блеснули в медовом свете каминного огня, и Мариден задрожала, осознав, кто перед ней. Тайный канцлер обошла стойку, вынула снизу кувшин и поднос с накрытой тарелкой, поставила на столешницу, села. И леденяще жуткими были эти обыденные движения, отчего Мариден задрожала еще больше. Лелиана медленно подняла крышку. В блеклом желтом свете Мариден различила бесформенный черный кусок мяса на тарелке, покрытый блестящей кишечной слизью. Лелиана запустила в него белые пальцы, и Мариден услышала, как она шепчет слова на тайном, непонятном языке. Этот шепот, тихий и размеренный, ритмичный, как песня, и столь же завораживающий, полз ледяными мурашками по онемевшему телу Мариден. Пламя в очаге вспыхнуло и погасло. Но перед этим она успела увидеть, как кусок черной плоти на тарелке зашевелился, повинуясь ужасному приказу. Мариден сдавленно охнула, в тот же миг Лелиана повернула голову и уставилась на потухший камин. Глаза ее были мертвыми и серебристыми, словно сотканными из лунного света. ~ Слезы соловья, Нити вранья В себя вплетя, обманут всех. Мариден не помнила, сколько пролежала на полу, уткнувшись лбом в остывшую каминную трубу. Существо, называющее себя Лелианой, ушло, завершив свою трапезу, но Мариден все еще не могла найти в себе силы выползти из укрытия. Никогда раньше она не испытывала большего ужаса и омерзения, чем в эту ночь, лежа в темноте и слушая звон столовых приборов о тарелку. Наконец она собралась с духом, подобрала подол накидки, обтерла поцарапанные колени и, очутившись возле оставленного котелка с так и не согретым элем, взяла его обеими руками и сделала жадный глоток, стараясь вобрать в себя побольше ядреного, обжигающего язык хмеля. И только когда вязкая, острая жидкость достигла желудка, миновав судорожно сведенное горло, Мариден поняла, что маслянистое, отдающее тухлым душком, железом и бойней питье во рту – это не эль.