***
В полном мраке большой комнаты, которую освещала всего одна свеча, стоявшая далеко в углу помещения, украшенная красивым волнистым узором, сидел худощавый силуэт, издали напоминающий нечто похожее на оживший труп. Свет, немного попадающий на его бледное лицо, открывал взору печальную картину: некогда, скорее всего, прекрасное создание теперь пустыми глазами смотрело на воск, медленно стекающий по ножке. Под этими глазами виднелись синие круги, из-за которых лицо выглядело намного старше, чем могло быть. Белки глаз покраснели, будто этот человек вечно плакал. Можно было понять, что это создание долго не ело, либо отказывалось от нормального количества еды, так как на его лице были очень сильно видны скулы. Его волосы, казалось, не расчесывались и не промывались уже очень долго, но были завязаны в низкий хвост. Некоторые пряди выпали из связки и падали на плечи. Окружающая силуэт обстановка была ужасающей. У ног человека, на полу, который был застелен некогда красивым белым ковром, находилось огромное количество разорванной бумаги. Там же лежало несколько опустошенных чернильниц, содержимое которых было вылито на ковер. На ножке кровати были хаотично высечены линии, сделать которые можно было только острым предметом. Сам же предмет лежал под рукой человека. Это был маленький кинжал, на котором красовалось пару капель застывшей крови. Возле левой стены стоял большой деревянный шкаф, за ним была дверь из такого же материала. В замочной скважине ее был серебристый ключ, что означало, что хозяин комнаты закрылся от всего окружающего мира не только морально. На кровати было огромное количество писем, конверты от них лежали тоже там. Можно было прочесть то, что было написано на них: «от Г. Гринхилла», «С уважением, Блуэр Лоуренс.», «~ Алистер Чембер», а также многие другие тексты, перечислять которые нет необходимости. На руке, которая прикрыла оружие, виднелось несколько шрамов, которые уже практически исчезли, так как порезы до этого не были глубокими. Возможно, некоторые из них даже были оставлены случайно, но однозначно не все. Один из шрамов был маленьким, но определенно означал что-то. Он был вырезан в форме английской буквы «P», а вокруг него были четыре небольшие, но очень аккуратные, линии. Что бы это могло означать?.. Внезапно, ключ выпал из замочного проема, а от двери послышался звук вращающихся механизмов.***
«Я не получал писем от него уже больше трех недель, из-за чего мне пришлось отложить все свои дела. Сначала я думал, что письма просто долго идут, но когда прошли две недели, мое сердце начало подавать сигналы тревоги, ведь Эдгар никогда раньше не запаздывал с ответом.» Повернув свою голову к окну, мне удалось заметить прекрасную картину: по улице, ведущей из города в сторону больших поместий, шли две прекрасные дамы. — Ах, как прекрасна эта белая кожа, эти большие блестящие глаза… Гилберт, стой! Кучер остановил недалеко от девушек, сразу поняв намерения своего хозяина. Спустившись со своего места, он открыл мне дверь, приклонив голову. Взяв две желтые розы, я подошел к девушкам, которых явно заинтересовала белая карета. Увлекшись рассматриванием той, они не заметили моего прихода к ним: — Прекрасный день… Вы согласны, дамы? Надеюсь, вы будете рады такому подарку, словно птицы ягодам. Наклонившись и поцеловав руки обеих, я отдал цветы и вернулся в заждавшуюся меня карету. «Будь со мной племянник, он опять бы сказал, что мои вкусы ужасны. Обожаю слушать его лекции о необходимости следить за языком, а также просьбы хоть немного сдерживать эмоции, не даря каждой встречной даме по букету роз. Надеюсь, с ним ничего не случилось… Очень…»***
За окном был прекрасный пейзаж: вокруг дороги расположились смешанные ряды разных деревьев, сквозь них проглядывалось небольшое чистое и сероватое из-за надвигающегося дождя озеро. Трава и зелень были очень насыщенными, что сильно не вписывалось в окружающую среду, ибо небо и земля были блеклыми. Мне никогда не нравилась такая погода, хотя она, конечно, вдохновляет. Мы были уже недалеко от поместья. Можно было увидеть его крышу, которая выступала над верхушками деревьев. Дорога. Поворот, а затем еще один: мы выезжаем к саду с низкими деревьями. Карета останавливается у мраморной лестницы, по бокам которой растут цветущие кусты, а слуга подает мне руку, чтобы я мог выйти. «Вроде все как всегда, но, в любом случае, это…» — Господин Алистер! — навстречу выбегает служанка, приставленная к моему родственнику, запыхавшись. Видно, что она чем-то очень сильно напугана, но условности все равно выполняет. На лице ее видны следы от слез. — Господин, Ваш племянник… Он… Он запер комнату около месяца назад и больше не открывал! Мы… — Сколько, говоришь, прошло времени? — я стоял, опешив. Нельзя было поддаваться панике, но это было сложно сделать. Если он уже месяц не выходит из комнаты… — Он все это время не ел и не пил?.. — Мы оставляли ему еду под дверью… Первое время он съедал хоть часть, но уже вторую неделю еда остается нетронутой, — на ее глазах опять появились слезы, — а ночью мы не слышим, чтобы дверь открывалась… Про… Прошу, пожалуйста, простите! Это я в… — Аха, замолчи, глупая ты моя пташечка! — изобразив улыбку на лице, начав шутить, я начал двигаться в сторону входа. — Пойдем посмотрим, что там с моим племянником… — Слушаюсь, господин! Девушка, вытирая слезы, обогнала меня, открыв дверь. Подождав пока я войду, она проследовала за мной, поманив за собой еще двух слуг. Сказать, что я волновался — ничего не сказать. В моей голове сейчас смешались все отрицательные эмоции, которые только можно было чувствовать в похожей ситуации: страх за жизнь ребенка и ответственность; гнев на слуг, которые не смогли ничего заметить вовремя; ненависть, которую я испытывал к себе, потому что бросил Эдгара, когда был нужен ему… А ведь недавно он был настолько счастлив в колледже, что я и представить не мог, что через пару месяцев он приедет ко мне, лишившись той улыбки, которая вечно меня вдохновляла и радовала. «Эдгар, что же с тобой случилось… Я надеюсь, еще не поздно…» Дверь. Та дверь, которая ведет в его комнату, была прямо перед моими глазами. Достав резной золотой ключ, я попытался открыть ее. Когда я вставил его в замочную скважину, с другой стороны послышался звенящий звук и удар чего-то маленького о пол. Провернув ключ несколько раз, я смог открыть деревянный объект, который отделял меня от… Эдгара? На полу у большой кровати, в полной темноте, если не считать почти догоревшую свечку, сидел человек, которого сложно было назвать таковым. Я прошел пару шагов, после чего сорвался с места и побежал к племяннику. Присев, я начал трясти его, чтобы хоть немного привести в чувство. Одежда на нем была грязной, а левая рука, покрытая шрамами, прикрывала кинжал. — Алексия! Алексия, быстро зови остальных слуг и принеси лекарства! — я надрывал голос, чтобы вывести служанку из оцепенения. — Алексия! — А… Прошу простить! Сейчас все будет… — она выбежала из комнаты в сторону столовой, отправив еще двух людей в другие концы дома.***
Я бежал через красное поле. Оно не было таким от природы, нет… Красным его делала свежая кровь, которая лилась с безоблачного неба. Мне казалось, что я вот-вот потеряю себя, что я скоро стану безумцем из-за того, что происходит вокруг. Ноги скользили по жидкости, которая была везде. Внезапно, прямо перед моими глазами появилось озеро… Кровавое озеро… Но там была не только кровь. На островке земли, который, по неизвестным мне причинам, был не тронут «ливнем», сидел тот, кого я не ожидал увидеть — Грегори Вайолет. Его окружала черная аура, а за его спиной стояли две тени: на лице одной была сумасшедшая улыбка, на другом лице — агрессивный оскал. Сам Грегори сидел с флейтой в руках, играя что-то, но я ничего не слышал… Я хотел услышать, но не мог. Оторвав взгляд желтых глаз от земли, парень посмотрел на меня, улыбнувшись. Его губы что-то сказали, но даже это я не мог услышать. Однако, мои ноги сами начали идти в его сторону. Я пытался остановиться, но что-то запрещало мне это сделать. Постепенно, я начал погружаться в кровавую воду. Она засасывала меня, не давала возможности поплыть. Я начал тонуть. — Г… Грегори! — я хотел, чтобы он меня услышал, чтобы он помог, но парень только смотрел на меня и улыбался, что было так непохоже на него. — Грегори, помоги, прошу! Никакой реакции. Только улыбка, которая заставляет чувствовать себя жалким отбросом. Тени Вайолета, если они действительно были его тенями, начали кружить надо мной. Это было ужасающе. Их лица, которые не сменили свое выражение, пугали настолько, что я уже хотел утонуть, лишь бы не видеть это. Моя голова погрузилась под воду. Я не мог дышать. Было очень больно, обидно и страшно. Я ничего не мог… Как и в тот день, когда мы совершили преступление. «И почему я решил это вспомнить?..» В последнее мгновение перед отключением сознания, я смог услышать что-то. Это был голос Вайолета, в котором звучали нотки злости: — Лишь ты в ответе за прошлое и будущее. Это случилось и случится именно из-за тебя! Ненавижу… Эдгар Редмонд…***
Проснувшись, я был в своей кровати. У меня на голове было мокрое полотенце, волосы и одежда на мне были чистыми, а рука с порезами была обмотана бинтом. Также везде было убрано, белую дверь, ведущую на балкон, открыли, везде стояли горящие подсвечники. Также в воздухе летал запах какого-то полезного растения. Впервые за целый месяц я почувствовал себя живым, хотя настроение было ужасным и сон тоже не давал спокойно продолжить спать. Я попытался поднять тело, но резкая боль в позвоночнике не дала мне этого сделать. «Точно, я же упал в обморок от голода… Скорее всего, тогда я ударился о кровать…» Глаза болели очень сильно. Конечно, это было из-за того, что я месяц сидел в темной комнате, оградив себя от всех… А еще я постоянно плакал, словно был маленьким ребенком. Но слезы лились сами тогда, это было однозначно. Я просто не мог вынести всей той нагрузки, что висела над головой. Она и сейчас есть, но то, что меня смогли привести в сознание — заслуга дяди, это я мог сказать с уверенностью. Поэтому мне будет хоть немного лучше, когда я с ним поговорю. Я заметил одну важную вещь: мои глаза, если я пытался смотреть далеко, не показывали мне всего так четко, как это было недавно. Закрыв их, я почувствовал облегчение. Они перестали так сильно болеть. «Начал терять зрение?..» Я услышал звук приближающихся голосов. Понять что-то я не мог, да и желания не было. Однако, через пару минут дверь открылась. Кто-то подошел к кровати, сев на ее край. — Как не умел, так и не умеешь притворяться… Да, Эдгар? — приятный мужской голос прозвучал прямо возле уха, обдав его теплым дыханием. — Ах, как же ты мог так довести себя, племянник? Я открыл глаза и посмотрел на мужчину, который был моим дядей. Он всегда улыбался, когда говорил со мной. Поддержка? Насмешка? Упрек? Сложно было понять, что скрыто за этим. Дядя был странным и страшным человеком. Морально страшным, конечно же. — Прости. Тебе пришлось оторваться от дел из-за меня. — Только не проси прощения, птичка моя! — мужчина драматично прикрыл глаза рукой, отвернув голову. — Тебе надо привести себя в порядок. Я писал тебе в последнем письме, что нас пригласили на прием у одного из графов. Ах, как я давно не был на таких мероприятиях! Я изобразил улыбку. Нет желания выходить из комнаты куда-либо. Совсем. — И не смей мне говорить, что не поедешь! Все уже решено, дорогой мой! — дядя закружился по комнате в вальсе. Спустя пару минут он остановился и, убрав улыбку с лица, посмотрел в мою сторону. — Через пару недель, когда ты более или менее восстановишься, поедем в город, потому что тебе надо выйти куда-то и отвлечься от печальных мыслей… Скоро я за тобой зайду, помогу спуститься в обедный зал. Будь готов, племянничек! В последний раз изобразив улыбку на лице, он ушел очень быстро. Мне показалось, что у него с левого глаза потекла слеза, но я не мог ничего утверждать. «Видимо, мне нужно выйти… Это очень печально… Нет никакого желания.» Я вспомнил недавний сон. Столько красного… Тени… Давний друг… Мне никогда не снилось такого. Тогда казалось, что я был там на самом деле. Может ли быть этот сон хоть немного связанным с теми событиями, что были в колледже? «Вайолет… Он ведь сказал, что это я виновен, да? А еще те слова… Ненависть?»***
Вечер. Солнце, державшееся большую часть дня, снова начали закрывать серые тучи. Небо в некоторых местах над самым горизонтом было алым, словно кто-то покрасил его. На крыше одного из домов стоял высокий парень в темных очках, вглядываясь далеко вперед, за окраину города. Ему было все равно, что происходит вокруг. Открыв какую-то папку, он начал неотрывно смотреть на листы, находящиеся там. Их было много, на каждом с двух сторон был текст. Поправив очки, парень тихо и без эмоций сказал: — Скоро, да? Еще одна его жертва.