Эффект внезапного нападения

- Почему ты не явился на репетицию? – спросил я с порога, игнорируя всякое приветствие. - Я, просто… Мне не хватает его… - в голосе Лёши звучало столько грусти, что я, смягчившись, должен был пожалеть о таком решении относительно Димы. Но я был рад. Называйте меня последним подонком, абсолютно не пригодным для работы продюсера и судьи, но я был рад тому, что вовремя избавился от соперника, ведь кто знает, был ли бы у меня вообще какой-то шанс, если бы они сошлись ещё ближе? А так я мог рассчитывать хоть на что-то. Тем временем мальчик поднял на меня глаза и посмотрел так по-детски доверчиво, что я понял: ни о какой репетиции сейчас не может быть и речи. Одного я добился определённо – сейчас Лёшка нуждается во мне, и я не могу не использовать такой шанс. Шаг вперёд, и дверь в его комнату захлопывается за мной. Тихонько подхожу ближе и сажусь на кровать рядом с ним. - Ну, это же не конец вашего общения, - неуверенно начинаю я. А что? Нужно же как-то его подбодрить. - Но мы же были одной командой! Вы сами говорили! Как я теперь один?.. - Да говорил. Но также я говорил, что цепляться друг за друга бессмысленно, потому что это конкурс. Жёсткий конкурс за большие деньги, а не детская игра на пару леденцов, - наверное, мой голос звучал слишком грубо, потому что Лёшка чуть отодвинулся от меня и сжался в комочек. И вправду, что это я? Ему же сейчас помощь нужна, поддержка, а я лезу со своими нотациями. – Ну ладно, ладно, прости. Я прекрасно понимаю, что значил для тебя Дима, но надо же жить дальше. Он не умер, ты не умер, а значит - свидитесь ещё, – с этими словами я легонько похлопал его по плечу, а потом и вовсе подсел ближе и приобнял. Сбившееся из-за немых рыданий Лёшкино дыхание бессовестно подкидывало моему изголодавшемуся по этому мальчишке мозгу самые развратные картинки. Но я старался держать себя в руках под девизом: всё будет, но не сразу. Я ждал столько месяцев, и испортить всё сейчас, поддавшись минутному порыву, было бы слишком глупо. Тем не менее, я просто не смог запретить себе легонько погладить мальчика по ноге, благо, он не обратил на это внимания. Он был слишком расстроен, а я оказался в нужное время в нужном месте, и совершенно не важно, что это я причина его горя – идеальное преступление. Минут пять мы сидели в тишине, прерываемой лишь периодическими Лёшкиными всхлипами. Наконец мне это надоело, и гениальная идея пришла сама собой: - Лёш, а может выпьем? - А что, можно? - Ну тебе же уже даже не восемнадцать, так почему бы и нет? Или ты меня обманываешь? – шутливо протянул я. - Нет, - усмехнулся Лёшка, но скорее от нервов, чем от моей попытки пошутить. Сейчас, заплаканный и беззащитный, этот мальчик был действительно прекрасен. Хотя, я предпочёл бы как можно реже видеть его слёзы. - Ну так что? - А ладно! – решился Лёшка. – Вы предложили – Вы и угощайте. Несите, что у Вас там есть. Через пару минут мы разливали по стаканам принесённый мною виски, а где-то через час уже пьяно сидели в обнимку, как закадычные друзья и пили прямо из горлышка, забросив стаканы куда подальше. - Ты понимаешь, - уткнувшись мне куда-то в грудь, бормотал мой подопечный, - мы же с Димкой не просто друзья были. Не так, как мы с тобой… Понимаешь? - Не совсем, - тем же лениво-пьяным голосом ответил ему я, хотя на самом деле меня развезло далеко не так сильно, как его. Да и что тут сравнивать: я взрослый мужик, привыкший уже, а он пацан ещё совсем, неопытный. Он и не закусывал почти – вот его и понесло. - Ну чё тут не понять? – разозлился он, и оттолкнувшись от моей груди сел, на сколько это вообще было возможно. – Вот ты же не можешь меня поцеловать! - Почему это? Могу, - ответил я и, наклонившись, коснулся губами его щеки. - Да нет, глупый, - рассмеялся он. – Не так. - А как же? - Ну ты чего, сам что ли не понимаешь? – Лешка закусил нижнюю губу, игриво подёргав при этом бровями и увалился на кровать. - А ты покажи, - рискнул я. Шанс конечно один на миллион, но было бы слишком глупо от него отказываться. Не честно было бы пользоваться его состоянием, только как же хочется! - Ну, только если один раз… - вывел меня из раздумий тихий Лёшкин шёпот. Нет, погодите… Это он сейчас серьёзно? Он хочет меня поцеловать? А вдруг мы только всё испортим? Но если я не соглашусь, вдруг он больше не предложит? – пока все эти мысли крутились у меня в голове, тело, игнорируя протесты разума, действовало по-своему. Опираясь на руки, я навис над Лёшей, слегка опустившись, так, что наши лица оказались сантиметрах в двадцати друг от друга. Дыхание мальчика сбилось, а я изо всех сил старался не выдать своего волнения, хотя сердце готово было просто вырваться из груди. Раз… два… три… я считал секунды, которые мы провели вот так, в смущающей близости, и как дурак боялся преодолеть эти чёртовы двадцать сантиметров… пятнадцать, шестнадцать… семнадцать… и тут Лёшка сам, в одно мгновение преодолел расстояние между нами, и прикоснулся своими губами к моим. Мягкие и трепетные, его губки слегка подрагивали, и он по привычке от волнения пробежался по ним язычком, тем самым облизнув и мои губы. Как раз в этот момент я приоткрыл рот и из невинного поцелуя затянул его в настоящий, от чего тело подо мной дёрнулось и забилось мелкой дрожью. Прикусив его нижнюю губку, я слегка потянул на себя, на что Лёшка отозвался тихим сдавленным полустоном. - Так вот, значит, чем вы тут с Димкой занимались, пока меня не было, - с насмешкой выдохнул я, отстраняясь от парня и давая ему полноценно вздохнуть. Лёша не ответил, лишь смущённо опустил глаза, а его и без того румяные щёчки зарделись ещё сильнее. Я опустил глаза и увидел в районе его ширинки небольшой, но весьма красноречивый бугорок. Не много же ему нужно… Пьяный, возбуждённый, раскрасневшийся – сейчас этот мальчик был настолько прекрасен, что я хотел бы просто молча сидеть и любоваться этим зрелищем, но вместо этого я пошёл дальше. Моя рука без колебаний приподняла футболку, пройдясь по плоскому мальчишескому животу, а затем направилась выше. - А так Дима делал? – спросил я, покрутив между пальцами нежную горошинку розового соска. - Ммм… да, - мальчик прогнулся в ответ на мою незатейливую ласку, тем самым негласно предоставляя мне большую свободу действий. - Ах, какие же вы нехорошие мальчики, - протянул я с насмешкой. Мне безумно нравилась такая игра – запретная и возбуждающая, из-за чего мой член тоже заметно затвердел. – А вот так он тоже делал? – и моя рука переместилась на напряжённую плоть под облегающими джинсами Лёши. Слегка надавив, я прошелся ладонью по всей длине и обратно, чем опять вызвал теперь уже полноценный стон. - Даа, - и Лёшка накрыл мою ладонь своей, сильнее надавив на изнывающий орган. - Ишь ты, какие мы нетерпеливые, - притворно пожурил его я, и, убрав наши ладони с его члена, схватил одной рукой тонкие запястья и завёл вверх, над головой мальчика, придерживая. В этот момент Лёша таки осмелился приоткрыть глаза, и они, просящие, полные животного желания, стали для меня последней каплей. Сорвавшись, я снова впился в податливые губы поцелуем, грубо сминая их своими. Подловив момент, Лёшка выдернул свои руки из моего захвата и резко перевернул нас, оказавшись сверху и оседлав мои бедра. Упёршись маленькими ладошками о мою широкую грудь, мальчик начал елозить попкой по моему члену туда-сюда, запрокинув голову назад и громко развратно постанывая. Я же впился пальцами в его бёдра и стал сильнее надавливать вниз. Хочет быть сверху? Опытный? Смешно. Рывком возвращаюсь в исходное положение, но теперь уже оказываюсь между его раздвинутых ног. Улыбнувшись через очередной поцелуй, неожиданно резко подаюсь бедрами вперёд, буквально вжимая наши члены друг в друга, от чего Лёшка сбивчиво вдыхает сквозь сомкнутые зубы, а затем легонько прикусывает кожу на моей шее. Отлично, боль меня только подстегнёт. Приподнимаюсь, стаскиваю с него футболку, следом отправляется моя рубашка. Оглядев извивающееся на кровати тело мальчика, решаю, что и его джинсы здесь тоже уже не к месту, после чего расстёгиваю ширинку и избавляю свою жертву от них, вместе с бельём. Вот так намного лучше. Протягиваю к Лёшке руку, но она застывает на полпути, так его и не коснувшись. Вдруг если я дотронусь, то всё это опять окажется сном и испарится? Но ладошка мальчика сама ложится на мою и притягивает наши руки поближе к трепещущему телу. Пробегаюсь пальчиками от ключиц к паху, немного призадержавшись там внизу, от чего он опять начинает мелко дрожать. Неторопливо, наслаждаясь моментом, развожу его ножки в стороны. А что? Я имею право немного помедлить, ведь я ждал этого так долго. Опускаюсь на колени перед кроватью между стройных ножек, и нежно, едва касаясь, провожу пальцем от основания члена вниз по мошонке, после чего задеваю дырочку, слегка помассировав вход. Мальчик стонет, выгибается, и это даёт мне сигнал к действию – придвинувшись ближе, я осторожно дотрагиваюсь языком до колечка мышц, от чего Лёшка резко откидывает голову назад, вскрикивает и неосознанно притягивает мою голову поближе к себе. То ли от возбуждения (а скорее всего это так), то ли по каким-то ещё не известным мне причинам он начинает елозить по кровати, нетерпеливо крутя попкой, и мне приходится зафиксировать его в одном положении, положив руки на бёдра. Мой язык проникает чуть глубже и начинает двигаться из стороны в сторону, продолжая сладкую пытку. Спросите, откуда я всё это умею? Ну ведь с женщиной тоже можно поэкспериментировать. Лёшка судорожно сжимает простыни дрожащими пальцами и мечется по подушке. Сомневаюсь, что он сейчас осознаёт, что и с кем делает, и впоследствии его ожидает не мало угрызений совести, но это всё потом – сейчас же он полностью в моей власти, и мне совершенно не хочется думать о плохом. - Лёша… Лёш… - окликаю я его, но он видимо меня уже не слышит. Тогда я легонько, но звонко шлёпаю его по попе, чтобы хоть как-то привести в чувства. – Лёш, у тебя смазка есть? - Там, под подушкой возьми… ммм… быстрее. Войди в меня! – простонал мальчик. От такого заявления меня пошатнуло. Кто бы мог подумать, что милый застенчивый Лёшка может быть таким развратным и нетерпеливым. Просовываю руку под подушку и извлекаю баночку, добрую половину содержимого которой выливаю себе на ладонь и размазываю по пальцам. Лёшка опять начинает крутиться, от чего я снова шлёпаю его, но уже чуть сильнее, а затем приставляю один палец к розовому входу. Входит он на удивление легко, а мальчик не то что не морщится, а даже начинает насаживаться на него сам. Второй палец тоже входит без особых затруднений. Но в ещё больший ступор я погружаюсь, когда трахаю Лёшку уже четырьмя пальцами, а он только постанывает и во всю подмахивает мне задницей. Девственности его лишили всего лишь неделю назад, а это значит, что ребята занимались сексом ну просто до неприличия часто. Странно, что я больше ни разу их на этом не поймал. Вытаскиваю пальцы и наваливаюсь на мальчика сверху, устроившись между разведённых в стороны ног. Беру свой член в руку, подношу его к подготовленной дырочке и резко, не церемонясь, вхожу. Нет, не так я себе это представлял: не пьяным, не грубо, не вторым… Чем же это, по сути, отличается от моего первого раза с другом детства двадцать шесть лет назад? Резкими, размашистыми толчками трахаю Лёшку, до побелевших костяшек сдавливая пальцами его бёдра. Он кричит, мечется по кровати, но не от боли, а от наслаждения, и я с ужасом ловлю себя на мысли, что лучше бы я насиловал его, лучше бы он кричал и вырывался, лишь бы всё это было не так… даже не знаю как это назвать, но я явно хотел другого. Тем не менее, это не помешало мне получать физическое удовольствие и через пару грубых рывков я с утробным рыком кончаю прямо внутрь тёплой дырочки. Лёшка кончает себе на живот вслед за мной, простонав мне на ухо: «Дима!» Это стало последней каплей. Светлый и непорочный ангел окончательно пал.