Эффект внезапного нападения

- Лёша, останься. Мне нужно с тобой поговорить. - Извините, Сергей Васильевич, я очень устал после репетиции. Давайте потом, - именно этим и ограничивались все наши внерабочие отношения с Лёшкой в последние несколько дней. С тех пор как мы проснулись в одной постели, он упорно решил делать вид, что ничего не произошло, но наши отношения далеко не улучшились. Неловкость буквально сквозила в каждом слове, в каждом движении, и я ничего не мог с этим поделать. Честно сказать, не по себе было ни только ему. В тот день я не нашёл того чего искал, зато открыл для себя массу не слишком приятных вещей. Порой меня начинал душить комплекс вины, мне хотелось подойти к моему мальчику, обнять, сказать, что всё хорошо и никуда больше не отпускать, но вспоминая все подробности произошедшего, в голове всплывали картинки того, как я грубо нагибаю его раком у стены в каком-нибудь туалете и резко вколачиваюсь в это порочное тело. Меня буквально разрывало изнутри. По ночам мне снились кошмары, днём же не хотелось никого видеть и ни с кем говорить. Подобная апатия продолжалась вплоть до десятого прямого эфира. В тот день организатор конкурса вызвал нас с целью какого-то важного разговора. - О, Серёга, присаживайся, - бросил он мне, как только я показался на пороге судейской комнаты. – Времени мало, так что быстренько послушайте, что я решил, и начинаем. Мне кажется, будет правильнее, если мы пропустим дальше по одному участнику из двух оставшихся категорий. Скорее всего, это будут Аида и Лёша. - А почему нельзя хотя бы под конец пропустить тех, кого выбирает зритель! – возмутился Кондратюк. Он явно планировал протащить в суперфинал обоих своих номинантов. - Дело в том, уважаемый Игорь, - с ноткой раздражения в голосе проговорил организатор (он явно не любил, когда ему перечат), - что популярность шоу в последнее время слегка упала. Многие участники выбыли, и их поклонники, соответственно, отсеялись. Поэтому, нам нужна хоть какая-то интрига, чтобы закончить проект достойно. Вот зря ты, Серёж, в прошлый раз Диму Сысоева решил выгнать, - обратился он ко мне. – Как раз после этого и упала значительная часть рейтинга. Вдруг со стороны двери послышался какой-то шорох. Я обернулся, и увидел в проёме Лёшку, с приоткрытым от удивления ртом и полными ненависти глазами. Через пару секунд мальчик сорвался с места и побежал по коридору, подальше от злосчастного помещения. «Он слышал всё» - промелькнула в моей голове страшная мысль, и я, не взирая на протесты коллег, кинулся в глубь коридора, в надежде догнать Лёшку. Что я собирался ему сказать? Я не знал, но ноги упрямо несли вслед за уже скрывшимся из виду мальчишкой. Остановил меня резкий пронзительный гудок, означающий начало десятого прямого эфира. *** Слишком гладко. Всё проходило слишком гладко. Лёшка пел, улыбался в камеру, действовал чётко по отрепетированному. Для меня же эти несколько часов стали настоящей пыткой: пальцы нервно стучали по столу, глаза бегали из стороны в сторону, даже на лёгкий пот прошибло. Я судорожно пытался сообразить, что же мне сказать Лёшке в предстоящем непростом разговоре. Как объяснить? Все эти мысли занимали меня вплоть до конца съёмок, и вот наступил «торжественный момент» оглашения результатов. Обнимая мальчика за плечи, я вышел на сцену. Находиться с ним рядом было крайне волнительно, хотя, зная исход дела наперёд, я был относительно спокоен. Лёшка тоже на вид особо не нервничал, хотя я чувствовал редкие подрагивания хрупкого тельца в моих руках. - И так, в следующем эфире мы увидим…увидим, - Оксана мастерски обыграла напряжённую паузу. –Аиду Николайчук! Ну, собственно этого и стоило ожидать. Теперь дело за малым. - И, по решению Украины, вторым суперфиналистом становится… - вдруг ведущая напряглась, перевела недоумённый взгляд с конверта с результатами на меня, на Игоря, потом ещё раз пробежалась глазами по тоненькой строчке, и объявила на всю страну то, что шокировало всех организаторов и судей проекта вместе взятых. – Им становится Евгений Литвинкович! Мои пальцы непроизвольно сжались на Лёшкиных плечах, а мальчик же наоборот расслабился и даже слегка улыбнулся, словно ожидал такого результата. - Что ты сделал? – шёпотом спросил я Смирнова, прикрывая микрофон, прикреплённый к одежде, дрожащей ладонью. – Это ты подменил конверт. - Да, и поверь мне, это было не сложно, - послышался мне в ответ тихий торжествующий голос Лёшки. - Но зачем…? - Могу спросить тебя о том же. - Я сделал это потому, что люблю тебя, - еле слышно прошептал я. - А я сделал это потому, что я тебя нет… Мой приговор был оглашён. Жёстоко и безапелляционно.