Скиталец

      В голове стучало и шумело, и Гаретта едва могла понять, что происходит вокруг. Она чувствовала, что её несут высоко над землёй, перекинув через спину. Первой мыслью было понять, что произошло и почему орки не убили её сразу. Потом девушка услышал плач Кили, который доносился до неё словно в тумане. Гаретта снова потеряла сознание, а когда очнулась, то уже лежала на земле, в нескольких шагах от разведённого костра. Отовсюду слышалось невнятное гоготание и дикие возгласы. Чья-то тяжёлая нога пнула Гаретту под дых, и она снова чуть не потеряла сознание. Её мучительно стошнило и девушка была так слаба, что не смогла даже отползти от собственных рвотных нечистот.       — Грязное гномье отродье! — прогоготал чей-то омерзительный голос, вызвавший смех у большинства своих соплеменников.       Гаретта попыталась поднять голову, и мир вокруг зашатался. Где-то раздавался плач ребёнка, и нянька поняла, что Кили ещё жив. Раз они их не убили, то зачем притащили сюда? Поглумиться, прежде чем разорвут их на части и сожрут? Наверняка остальные давно мертвы – госпожа Дис, Фили, Эрик, Нордус и ещё два латника. Не смогли добраться до Эребора, а оставалось ведь совсем немного…       Истошно хрипя, Гаретта приняла безумную попытку подняться на ноги, найти Кили и сбежать отсюда подальше, но гномка запуталась в собственном платье, поскользнулась в нечистотах и со стоном рухнула на землю. К ней подошёл один из орков, с силой схватил её за шиворот и подтащил к огню. Затем он достал из костра пылающую ветку и приблизил её к лицу Гаретты.       — Будешь дёргаться, прожгу твоё уродливое лицо, дрянь, — проговорил совсем рядом тяжёлый орочий голос, и Гаретте оставалось только кивнуть.       Орк оттащил её от костра и бросил в самый центр образованного тварями круга. Гномке крепко связали запястья, а потом бросили полусырой кусок зайчатины. Гаретта не понимала, зачем орки взяли её в плен и теперь, хоть и скудно, но кормят, однако, ради собственной безопасности не стала ничего спрашивать, а просто впилась в мясо зубами.       Когда вновь раздался плач Кили, Гаретта замерла, пытаясь понять, куда эти твари подевали ребёнка. А орки между тем принялись ворчать и ругаться, изъявляя желание перегрызть орущему существу глотку.       — Пусть эта дрянь заткнёт своё отродье, — прошипел один из орков и, схватив грязную пелёнку с раскрасневшимся Кили, бросил её в связанные руки няньки.       Взглянув на малыша, сердце Гаретты сжалось. Малыш весь покрылся упрами от беспрестанного плача. Слёзы катились градом по испуганному личику, а большие карие глаза искали у няньки защиты. Гаретта прижала малыша к своей груди и тихо запела колыбельную, но малыш был голоден, поэтому никакая песня не помогла ему успокоиться.       — Покорми его! — прорычал один из орков, встав прямо над пленниками. У него не было одного глаза, а вся грудь испещрена шрамами, старыми и новыми. — Пусть заткнёт свою глотку, пока я сам ему её не продырявил!       — Я не могу его покормить, — едва слышно сказала Гаретта, — я просто его нянька, у меня нет молока!       Вновь раздалось злобное шипение, стоявший одноглазый орк едва подавил в себе желание прикончить обоих пленников и пустить их сочное нежное мясо по кругу, а не кормить этих тварей последними кусками зайчатины. Так теперь ещё и выяснилось, что эта дрянь с обезображенным лицом не может накормить это орущее мелкое отродье, которое они хотели приподнести в дар Азогу.       — Если ребёнок не выживет, Азог не сможет восстановить свои силы, — проворчал ещё один орк с копьём в руках.       — Мы можем накормить его молоком варга, — подсказал третий, появившись из темноты, куда не попадал свет от костра.       Гаретта пыталась сосчитать всех орков, но вскоре сбилась, потому что они то уходили в тень, то возвращались на свет, и все как будто были на одно лицо, за исключением одноглазого.       — Раз эта дрянь не может накормить его, давайте оторвём ей голову! — сказала одноглазый орк. — Азогу нужно только мясо младенца для восстановления своих сил!       После битвы с гномами, Азог Осквернитель потерял руку и должен был давно сдохнуть в своей норе, поэтому Гаретте сперва показалось, что она ослышалась. Нет, уж лучше пусть Кили умрёт от голода, чем в пасти этого проклятого орка. Раз уж им не избежать смерти, то пусть Кили не так страдает в свои последние минуты.       Одноглазый орк подошёл к Гаретте и с силой вырвал у неё пелёнку с ребёнком. Кили снова закричал, протягивая свои ручонки няньке, но ту быстро осадили, как следует ударив в грудь. Орки нашли на удивление чистую ткань, в которую скатали какое-то растение, выделяющее сладкий сок, и засунули это подобие еды для младенца Кили в рот. Малыш сразу же успокоился и принялся посасывать ткань, которая хорошо пропускала сок.       — Если идти всю ночь к утру будем на месте, — сказал орк-часовой. — Убейте дрянь, раз она нам больше не нужна!       — Нет, — вдруг вступился за девушку другой орк, — не надо убивать. Пусть Азог сам решает, что с ней делать. Мы взяли её в качестве пленницы, вот и доставим как трофей нашему вожаку.       Большинство согласилось с этим мнением, даже одноглазый орк нехотя кивнул. Он смерил гномку презрительным взглядом, а потом плюнул под ноги и ушёл шептаться с орком-часовым. До Гаретты доносились обрывки разговора, в котором орки обсуждали своё нападение на эскорт. Насколько Гаретта поняла, никто не выжил, кроме них, и от этого только болезненно сжалось сердце. Девушка была уверена, что жизнь их продлится недолго, потому что Азог ни за что не сохранит им жизнь, ибо ненависть между враждующими расами была жгучей.       Через полчаса они вновь тронулись в путь, и на этот раз Гаретту гнали пешим ходом, тянули её за верёвку, словно домашний скот. Девушка просила дать её ребёнка, в душе надеясь, что ей удастся сбежать с ним, но орки только сильнее толкнули её, и она чуть не упала в грязь. Гаретта вертела головой, пытаясь понять, в какую сторону движется отряд, но не видела ничего, кроме хлюпающей под ногами грязи, чахлой травы и деревьев-карликов, сквозь ветви которых просачивался лунный свет.       Когда впереди показалась мрачная крепость, Гаретта резко остановилась, и орк, идущий позади, толкнул её вперёд. Кили снова начал плакать и на сей раз орал так сильно, что орки едва сдержались, чтобы не убить. Им пришлось заткнуть Кили, засунув ему в рот всё ту же тряпицу с травой, и тот начал потихоньку успокаиваться. Гаретта не могла слушать душераздирающих криков малыша, которого в скором времени, как и её, ожидала встреча с предводителем вожаком, который должен был погибнуть ещё давно...