Скиталец

      Годы спустя. Эребор       Купец, просивший у короля аудиенции, был весьма хорош собой и подтянут. Годы нисколько не сказались на его осанке и походке, он держался прямо, а говорил уверенно. На правом бедре были ножны с позолоченным эфесом, но, как казалось присутствующим, оружие не использовалось по назначению, а существовало лишь для отпугивания грозных врагов. Однако такой предмет мог нисколько напугать врагов, сколько привлечь их, дабы удовлетворить алчное желание обладать такой вещью. Но купец пока только храбрился, ведь участвовать в самых настоящих кровавых сражениях ему никогда не приходилось. Не желая и в дальнейшем пострадать, этот дородный ухоженный гном и обратился к королю Торину, обладающему силами завидных воинов.       В тихом зале, освещённом высокими шандалами, собралось небольшое общество во главе с самим королём Торином. Монарх восседал во главе стола, вперив изучающий взгляд в представленную купцом карту, где он подробно отметил путь, по которому собирался везти свои дорогостоящие товары. Огонь свечей колебался в такт шагам дежурившим у дверей часовым, а отбрасываемые тени плясали дикий танец и падали прямо на лицо монарху, отчего оно становилось в глазах присутствующих ещё более мрачным.       Стоявший по правое плечо от Торина принц Фили в очередной раз ослабил воротник, перетирающий ему горло. По своему статусу командира пеших латников, Фили обязан был присутствовать на подобных собраниях, облачённый в синий мундир командующего, который подчёркивал также его положение, как принца и наследника. Однако простоять весь день в таком облачении, в душной закрытой комнате оказалось испытанием, но Торин в приказном тоне настоял на присутствии племянника, к которому в присутствии гостей обращался не как к родне, но как к уважаемому командиру, доказавшему свою воинскую пригодность.       По левое плечо от короля переминался с ноги на ногу главный командир отряда лучников, Андуин, рост которого мог выдавать его за человека. Однако этот вояка был всего лишь полукровкой, взращённый матерью-вдовой. Андуин сызмальства учился стрелять, натирая себе до мяса пальцы тетивой. Изготавливать луки Андуина в детстве научил старый лесник, всегда удивлявшийся такому увлечению мальчика, которого мать хотела отдать в учение к писарю. Андуин ничего не желал слышать о скучной, вынуждающей много сидеть и писать, деятельности. Он предпочёл рискованные кровавые битвы, грозящие убить его или оставить калекой, тихой и мирной жизни с устоявшимися обязанностями и иерархией возвышения. Торин уважал этого умелого лучника, а потому, убедившись в его преданности короне, назначил командиром и выделил целый отряд рекрутов, которых Андуин лично обучал профессиональной стрельбе из лука.       Купец, в то утро прибывший к воротам горы и просящий аудиенции, получил её и теперь прямолинейно распинался о своём ценном грузе и необходимости сопровождать его. Пока гном говорил, Торин изучил маршрутную карту, а затем передал её командирам, которым, как сами они уже успели понять, придётся возглавить сопровождающий отряд.       — Путь вполне безопасен и проверен, но я должен быть уверен, что впереди меня не будут ждать никакие сюрпризы, — закончил купец, взмахнув руками и выражая свою беспомощность в такой ситуации. — Сложно найти хороших провожатых, ваше величество, очень сложно.       — Так что же вы везёте? — спросил Торин, оторвав глаза от карты и подняв их на купца. Руки он сцепил в замок перед собой, а лицо оставалось таким же спокойным.       — Тончайшее сукно восхитительной работы моей жены и дочери. Ах, они у меня таки мастерицы, в целом Средиземье не сыскать таких ловких рук, как у них! Но это ещё не всё. Я везу некий сундучок, который мне нужно передать дальнему родственнику. — Заметив, как испытующе смотрят на него присутствующие, купец замотал головой и развёл руками: — Прошу не спрашивайте, что там лежит. Я не могу посмотреть, ключа у меня нет, а груз доставить надо обязательно. Поэтому я и прошу вашей помощи. — Помолчав, купец добавил: — Конечно же, за щедрую благодарность.       Сидевший слева от монарха Балин недоверчиво поглядывал на карту, а потом на самого купца, который держался слишком уверенно. Советник решил вмешаться.       — Вы сказали, что держите путь до Фрамсбурга. Что вы намереваетесь продать в городе, где давно никто не живёт?       — Нет-нет, — поспешил ответить купец, замахав руками, — мне требуется лишь сопровождение до этого города. Далее нас встретят воины моего родственника. Нужно выезжать завтра…       — Нет, — резко одёрнул его Торин и даже встал с места. — Послезавтра. Завтра я и мои подданные должны присутствовать на казни в Дейле. Так что я дам сопровождение, но не ранее, чем послезавтра. Принимаете ли вы такое условие?       — Но, ваше величество…       — Да или нет?       Купец замялся, даже на лбу выступила испарина, но он понимал, что спорить с королём бесполезно, иначе он вообще не получит никакой помощи. Помявшись ещё немного, гном наконец опустил плечи и втянул голову в плечи, принимая условия. Без сопровождения ему не обойтись.       — Да, ваше величество, я согласен. Послезавтра.       — Прекрасно, — кивнул Торин, и Балин, служивший не только советником, но и архивариусом, протянул купцу договор, на котором требовалось поставить подпись. — Я пошлю с вами своего командира, двоих лучников и столько же латников. Сколько повозок нужно сопроводить?       — Две, ваше величество, две повозки. Не маловато ли…       — Тогда четыре лучника и четыре латника, — кивнул Торин, поняв, что хотел сказать купец. — Это будет справедливо. Итак, послезавтра на рассвете. Подгоните ваши обозы к воротам. Мы будем ждать вас там.       — Пусть Махал освещает ваш путь своей милостью, ваше величество! Воистину благодарю вас!       Купец принялся раскланиваться, после чего часовой препроводил его к выходу. Оставшиеся гномы вздохнули с облегчением, ибо переговоры длились довольно долго, и все они успели устать. Фили наконец расстегнул верхнюю пуговицу своего мундира и смог вздохнуть полной грудью. Пытка на сегодня закончилась.       — Балин, сделай с договора копию и запечатай. Послезавтра мистер Эверет должен будет выплатить нам часть золота, — обратился к Балину Торин, после чего попросил всех уйти, даже Андуина, который стоял со скрещёнными на груди руками и внимательно слушал разговор.       — Андуин, подготовь своих лучших стрелков. Они должны быть готовы с самого утра, а руки их не должны трястись. Если хоть один завтра напьётся, отвечать за это придётся тебе, — предостерёг командира король.       — Я всё понял, мой король, — склонил голову командир, — мы будем готовы к сопровождению…       — Нет, — качнул головой король, — ты не едешь. Сказав, что я пошлю с отрядом командира, я имел ввиду Фили.       Принц, который наконец смог расслабиться, снова напрягся, глядя на Торина. Он полагал, что для такой важной поездки король выберет более опытного командира – Андуина или Лэйта, командира мечников, но он захотел доверить эту миссию племяннику. Торин повернулся к Фили и прочитал на его лице удивление, но племянник быстро взял себя в руки и поджал губы. Если у него и были какие-либо возражения на этот счёт, он выскажет их только лично Торину.       — Можете идти. На сегодня всё. — Торин подождал, когда Балин и Андуин скроются за дверью, и только потом повернулся к Фили.       Наследник продолжал стоять на своём месте, не смея говорить раньше монарха. Торин оценивающе оглядел его – Фили всегда был опрятен, причёсан и сдержан. На эти простые, но такие важные для принца привычки, Торин убил не один год, приставляя к наследнику лучших учителей. Его с малых лет обучали грамоте, правильной речи и истории. Немало времени уделялось ратному делу, в котором Фили неплохо преуспел. Юноша выбрал себе два превосходных меча, которые никогда не подводили наследника.       Торин гордился не сколько племянником, сколько своим правильным решением растить наследника подле себя, чтобы тот стал не просто достойной заменой ему, но и отличным защитником всего Эребора, рассудительным и справедливым. Фили посмел перечить Торину только один-единственный раз, за что до сих пор расплачивался возможностью спать на спине, которую покрывали яркие шрамы. Торин был не самым ласковым дядюшкой, но всегда справедливым монархом.       Оглядев племянника, Торин остался доволен. Юноша вполне готов командовать не только на границах Эребора, но и за его пределами. Ему нужна практика на чужой земле, где он смог бы командовать отрядом не только в стенах родного Эребора. Король жестом предложил Фили сесть, после чего сел сам и даже улыбнулся.       — Фили, ты ведь понимаешь, насколько ответственна эта миссия?       — Понимаю, мой король, — кивнул Фили, потупив взор. — Только вот хочу спросить, уверены ли вы, что я справлюсь с возложенной на меня миссией? Не лучше ли Андуину, нашему прославленному лучнику, вести купца и его повозки до Фрамсбурга?       — Уж не хочешь ли ты сказать, что струсил и готов отказаться от моего решения? — Торин нахмурил брови, а его руки как будто стали тяжелее, сжавшись в кулаки. Король не хотел выглядеть таким пугающим и грозным, но это была его обычная реакция, когда кто-то намеревался с ним спорить.       — Я не струсил, — покачал головой Фили, но его рука рефлекторно потянулась к тугому воротнику, хотя пуговица была расстёгнута и не мешала ему дышать, — просто несколько удивлён вашим решением. Вы наконец стали мне доверять.       — Ах, племянник, я всегда доверял тебе! — широко улыбнулся король, вставая со своего места; Фили тоже сразу встал. — Раньше ты просто был не готов, но сейчас…       Торин сделал паузу и подошёл к Фили, положив свои тяжёлые руки на его ровные плечи. Он слегка сжал их, чувствуя, как окрепли мышцы племянника. Да, он превратился в настоящего воина, настоящего мужчину. Он почти готов к тому, чтобы дать присягу и подобрать себе жену, будущую королеву. Однако Торин уже решил, что сам выберет ему невесту, и тут мнение Фили вряд ли будет учитываться. Но наследник почти привык, что перечить Торину бесполезно – в некоторых случаях это заканчивается очень болезненно.       — Итак, Фили. Ты сопровождаешь этот отряд как моё самое надёжное лицо. С тобой отправятся лучшие ратники и лучники. Ещё я отправлю Двалина. Он славный воин и верный друг короны. Так что можешь рассчитывать на его поддержку. Теперь можешь идти отдыхать. Завтра нам ещё предстоит идти на эту ужасную казнь…       Торин поморщился, словно ему было неприятно смотреть на убийство, называемое правосудием. Однако наследнику казалось, что монарх испытывает нечто вроде наслаждения, наблюдая за реакцией приговорённых к смерти преступников. Фили был уверен, что Создателю не нужна помощь людей, чтобы убивать других людей, он вполне мог справиться с этим и сам, однако те, кого называют Властями, сами решают, какое наказание должны понести преступники. В этом случае им предстояло увидеть отрубание головы. За что провинился приговорённый, Фили не знал и вообще не желал присутствовать на таких событиях. Это он и попытался объяснить Торину, который и слышать ничего не хотел.       — Фили, ты – будущий король. Дальше только ты будешь решать, кого казнить, а кого миловать. И, вынося смертельный приговор, ты должен смотреть, как свершится правосудие. Должен видеть глаза приговорённого до самого конца! Не тот король, кто с пылом бросается в битву и выходит из неё победителем, а тот, кто, отдав приказ убить, не испугается видеть смерть, на которую обрёк другого!       — Но, ваше величество… — Фили даже не смог подобрать стоящих слов, поэтому стал мямлить, будто неразумное дитя.       — Всё, Фили, это мой приказ. Ослушаться его ты не можешь. Или забыл, что было в прошлый раз?       Торин обошёл племянника и слегка ткнул его в спину, отчего тот заметно вздрогнул.       — Не надо мне перечить, племянник. Ты знаешь, что в итоге всегда будет по-моему. Пока что я здесь король.       Сказав это, Торин вышел из комнаты, оставив Фили одного со своими мыслями. Иногда дядя превращался в тирана, вызывая в нём парализующий ужас. Король словно был одержим ярким пламенем, которое не подпускало к нему никого и обжигало любого, кто вздумал приблизиться и пытался достучаться до прежнего Торина. Но Фили верил, что однажды сможет погасить это пламя, поглотившее сущность Торина. Но пока оставалось делать то, что он приказывает, ведь в одном Торин бесспорно прав – пока что он здесь король!