Скиталец

      День отъезда выдался не самым лучшим. С севера надвигались чёрные тучи, подгоняемые неистовым ветром и грозившие в скором времени заполонить собой единственный открытый участок, реявший над Эребором. Пони вели себя беспокойно, норовя взбрыкнуть и укусить конюхов. Однако сладкие кусочки яблок и сушёная морковка на время поумерили их яростный пыл.       Отряд лучников и латников уже был готов. Гномы грузили припасы на своих пони и проверяли подпругу. Кто-то ещё точил своё оружие, а некоторые лучники набивали мешки стрелами. Андуин встал ни свет, ни заря, чтобы лично проследить за сборами своих подчинённых. Командир лучников ещё надеялся, что Торин передумает и прикажет ему сопровождать отряд вместе с ними, но король и словом не обмолвился об этом с Андуином. Напротив, Торин с самого утра был необычайно молчалив и всё время поглядывал на племянника с нескрываемой сердитостью. Все в Эреборе знали о непростых отношениях между племянником и дядей, но никто в открытую не высказывал своего мнения по этому поводу. Напротив, все старались делать вид, будто ничего особенного не происходит.       Принц Фили выглядел несколько уставшим после вчерашнего, однако держался он уверенно и собранно. Внешний вид, как всегда, соответствовал положению юноши не только как принца, но и командира латников. В путешествие Фили взял свои лучшие мечи, подаренные ему на совершеннолетие. Не Торином, нет, а Двалином, который был одним из многочисленных наставников, занимавшихся подготовкой принца. Мечи были их прекрасной стали, а в центре клинков красовалась затейливая гравировка, символизирующая силу и власть – две параллельные руны, сделанные в виде двух углублений. Во время сражений кровь заполняла эти углубления и засыхала там, символизируя победу над врагом. Фили очень нравились эти мечи, которые он использовал в своих немногочисленных походах и сражениях.       Дис долго обнимала сына, прежде чем отпустить его во двор. Она умоляла его быть осторожным, не лезть на рожон и вернуться к ней целым и невредимым. Фили с улыбкой поцеловал мать, обещая, что всё будет в порядке, — а разве могло быть иначе?!       «Я буду молиться за тебя, мой мальчик», сказала Дис, нехотя разжимая объятья и укладывая в походный мешок съестное – пироги, которые она накануне напекла сама. Фили хотел отказаться, но, зная, как вкусно готовит Дис, просто не мог сказать «нет» её славной стряпне. Принц решил, что поделится пирогами с другими, когда они сделают первый привал.       Пока вся военная процессия ожидала самого купца, который уже прилично опаздывал. Торину это не нравилось, он всегда был пунктуален во всём, что касалось политических и военных дел. Кроме того, с купцом был подписан контракт, на основе которого при срыве поездки или отказе самого купца от сопровождения, королевская казна так и так пополнится золотом из его собственного кармана. Эта утешающая деталь не давала королю разозлиться окончательно и сорвать злость на любом, кто попадётся ему под руку.       Прибывший к месту сбора Двалин выглядел сонно, но жаловаться не входило в его постоянную привычку, поэтому на расспросы других вояк о бурно проведённой ночи, он только отмахивался и беззлобно прикрикивал на них, заставляя проверить, всё ли они взяли для похода. Фили тепло улыбнулся Двалину, а воин в ответ похлопал юношу по плечу и, под предлогом прошения о помощи, отвёл его в дальний конец двора, к оружейной, которая была словно вторая крепость. Фили последовал за товарищем, намереваясь помочь ему со стрелами или топорами, но Двалин неожиданно перехватил его за плечо и отвёл совершенно в другую сторону. Туда, где их не мог подслушать Торин. Фили не совсем понял, для чего такая скрытность, но вопрос Двалина рассеял все непонятные моменты.       — Как ты себя чувствуешь после вчерашнего? Уверен, что сможешь выдержать эту поездку?       Двалин редко выказывал эмоции в той степени, в которой их испытывать, но сейчас в голосе чувствовалось неподдельное отеческое беспокойство – то самое, на которое всегда скупился Торин.       — Спасибо, Двалин, но сегодня я чувствую себя прекрасно. — Фили помолчал, после чего издал смешок, который вышел несколько нервным и раздражённым. — Знаешь, не хочу жаловаться, но беспокойство проявили только моя матушка и ты. Король же рассудил, что я опозорил его перед Бардом и его свитой.       Двалин только кивнул и сжал плечо принца в знак поддержки. Он и так знал, как несладко приходится Фили и как Торин чересчур строг к нему. Король видел в юноше не столько своего племянника, сколько будущего правителя, преемника и единственного претендента на трон. И ничто не должно было испортить самых грандиозных планов монарха, касаемо воспитания и превращения Фили в истинного короля – не менее грозного, чем сам Торин.       — Не воспринимай близко к сердцу. На самом деле он переживает за тебя и любит, я уверен.       Двалин тщетно пытался подобрать приободряющие слова, однако Фили лишь широко улыбнулся и приобнял боевого товарища за плечи.       — Всё прекрасно, Двалин. Но спасибо тебе. А теперь идём. Не хочу, чтобы он снова гневался.       Гномы прошли к главным воротам, куда наконец-то прибыл растерянный и заспанный купец. Солдатам приказали не напиваться и быть бодрыми этим утром, а вот сам заказчик эскорта, видимо, провёл эту ночь в великом кутеже: одежда выглядела неопрятной, а волосы торчали в разны стороны. Он был не похож на того делового гордеца, который показался перед королём в их первую встречу. Торин едва узнал его, но когда подошёл ближе и принюхался к запаху эля и пота, нахмурил брови, опасаясь невыполнения купцом условий контракта.       — Вижу, прошлая ночь не очень-то деликатно сказывается на вашем виде, мистер Эверет. Уверены, что сможете выдержать путь верхом, да ещё в компании моих славных воинов? — Торин указал на латников и лучников, которые должны были сопровождать купца.       Эверет заметно покраснел, услышав слова короля, но не преминул заверить монарха, что прошлой ночью всего лишь встретил своего давнего приятеля, с которым они пропустили две кружки исключительно за встречу и удачу на предстоящую поездку до Фрамсбурга, и что сам он отлично себя чувствует и выдержит эту поездку.       Купец даже смог выдавить из себя бодрую улыбку, но на взгляд короля и остальных получилось слишком уж вымученно.       — Не извольте беспокоиться! — Эверет свистнул своим помощникам, и те откинули пологи телег, замурованных парусиной и мешковиной. Одна из телег была доверху набита связанными в охапку, словно снопы, ткани и сукно, на вид большее похожее на лебяжий пух. — Вот. Здесь искусные товары, которые помогут мне обогатиться и выплатить вам остаток платы за услуги. А вот там. — Купец поспешил ко второй повозке, деревянные створки которой были закрыты на тяжёлый замок. — Там находится тот самый сундук, который я должен передать родственнику!       Купец расплылся в широкой улыбке, осмотрев воинов, которые будут сопровождать его. Потом он поклонился принцу Фили, который примет на себя командование в путешествии, пожал руку Двалину и ещё ниже склонился перед королём, выражая ему свою преданность и благодарность.       Гномы были готовы к отбытию, едва солнце стало медленно переваливаться по небу в сторону запада. Торин не удостоил племянника напутственным словом, только бросил немигающий взгляд, а затем что-то шепнул Двалину на ухо. Фили старался не придавать этому значения, а только крепко обнял мать, которая снова чуть не заплакала, провожая любимого сына. Когда принц вскочил на пони, она быстро передала ему что-то и велела всегда держать при себе. Это был амулет, оберегающих от любых напастей. Фили благодарно улыбнулся матери и отдал команду к отправлению.       Повозки заскрипели, впрягшиеся пони лениво засемени по дороге и затрясли мордами, отгоняя обнаглевших мух. Двалин распорядился поставить латников вперемешку с лучниками, по четверо на каждую повозку. Та, что была с ценным сундуком, находилась посередине. Сам Двалин ехал впереди наравне с принцем и купцом, который медленно приходил в себя.       Эверет почти осушил свой бурдюк и теперь с молчаливой жалостью посматривал на полный бурдюк Двалина. Воин лишь усмехнулся и перекинул свой бурдюк купцу. Тот вцепился в него двумя руками и, крепко присосавшись губами, стал громко поглощать холодную воду. Закончив, он причмокнул и вытер губы правой рукой.       — Думаю, что за встречу вы пропустили не одну кружку эля, так ведь? — усмехнулся Двалин, переглядываясь с принцем. Фили тоже едва подавил смешок. Эверет нисколько не обиделся, он только потряс своей лохматой головой, которая ещё вчера выглядела более представительно, чем сейчас.       — Вы правы, милорд, ещё как правы! Эль оказался на удивление крепким, а кроме него мы не удосужились ничего поесть или попить! Я и не думал, что наутро моя голова будет так раскалываться! — Эверет взялся за голову, выпустив поводья. Пони почувствовал свободу и чуть было не дёрнулся вперёд, но напуганный такой выходкой купец быстро сориентировался, снова натягивая поводья. Кто-то из воинов прыснул от смеха.       «Да, мы рискуем привлечь себе внимание с такой компанией», подумал про себя Фили, но и сам не смог сдержать улыбки из-за забавного зрелища.       Привал делали один раз, на небольшой полянке, где было удобно пастись уставшим лошадкам и устроить обеденный настил. Гномы не разводили костёр, а наскоро перекусили хлебом с сыром и запили его водой. Фили посчитал этот открытый участок небезопасным, но, изучив карту, они с Двалином пришли к выводу, что к вечеру должны добраться до небольшого леска, который станет для них отличным ночным укрытием. Ближе к вечеру начался проливной дождь, и путникам пришлось облачиться в тёплые плащи с капюшонами. Однако плащ купца Эверета отказался настолько тонким, что несчастный промок и к ночи чихал и кашлял.       Добравшись не большого леска с густорастущими деревьями, путешественники разбили лагерь под большим дубом, корни которого уже были выкорчеваны из земли и могли послужить сидячими местами для путников. Воины натянули парусиновые палатки и отправились поискать сухих дров для костра, а Фили занялся рассматриванием карты. Он прикидывал короткий и безопасный маршрут, намереваясь обогнуть кряж и следовать вдоль реки Быстротечной. Путь их коснётся владений Трандуила, но Фили был уверен, что они смогут беспрепятственно там пройти.       Солдаты развели костёр, насобирав неплохих достаточно сухих дров, а убитая лучниками зайчатина помогла им сэкономить на припасах, которые они везли с собой. Двалин занялся распределением повозок на ночь, а потом и расстановкой пони, привязав их так, чтобы они могли улечься и при этом не промокнуть.       Фили устроился возле костра, накинув на плечи высохший плащ. С веток немного капало, и принц старался держать карту ближе к огню, чтобы не дать ей намокнуть. Рядом послышался кашель, а потом громкий чих. Утирая нос ладонью, Эверет, закутанный в тёплую шаль и походное одеяло, сел рядом с принцем. Из носа у купца капало, но платка под рукой не было, и он оприходовал край одеяла, затем снова кашлянул.       — Шли бы вы спать, Эверет. Сон лучшее лекарство от простуды, — не отрываясь от карты, сказал Фили.       — Ну что вы, я прекрасно себя чувствую, — заверил принца купец, шмыгнув носом. В голосе сквозила усталость, но он не хотел показаться слабым в первый же день путешествия. — Это всего лишь насморк, завтра он пройдёт.       Фили вздохнул и посмотрел на Эверета. Вид у того действительно был болезненный, но гном бодрился и слабо улыбался, хотя глаза уже слезились. Принц приказал приготовить травяной чай и велел позже отнести его в палатку к купцу.       — Выпьете перед сном. Наутро станет лучше.       — Благодарю вас, милорд, — благодарно кивнул Эверет снова сморкаясь.       Купец поднял голову к небу, куда неистово поднимались угасающие языки пламени. Дождь уже кончился, а смоляные тучи подгонял холодный ветер, грозясь к утру нагнать ещё больший ураган. Эверет плотнее укутался в одеяло, наблюдая за лучниками, который тренировались стрелять в яблоко, подвешенное к суку. Гномы веселились, когда кто-то из приятелей мазал и не попадал в цель. Потом он взглянул на повозки и часовых, приставленных их охранять. На душе купца стало спокойно, и он вдруг рассмеялся.       — Ох, и повоевал я с жинкой своей, прежде чем она отпустила меня до Фрамсбурга!       Фили оторвался от карты, посмотрев в сторону купца. Эверет покачал головой, снова усмехнувшись:       — Тебе ли, говорит она мне значит, по таким тропам скакать, словно горному козлу! Ну а я говорю, что некому больше-то. Сукно хорошо продам, деньжат подзаработаю…       — А сундук? — перебил купца Фили, заинтересовавшись разговором. Он даже свернул карту и всем телом повернулся к Эверету. — Сундук-то ваш куда хотите пристроить?       Эверет помолчал. Потом пошмыгал носом и кинул веточку в костёр. Фили не торопил его и просто ждал ответа. Купец наконец заговорил:       — Знаете, ваше высочество, родственник мой – тот ещё хитрец и затейник. Много лет назад он приезжал к нам со своей семьёй. Всё шутил да шутил. Ещё пил много. И борода у него такая была – рыжая-рыжая и густая. Любой гном обзавидовался бы! Так вот, когда он погостил у нас, да через недельку решил отъехать, вышли мы его провожать, а слуга за нами вдогонку кинулся и кричит, мол-де господин сундук-то свой позабыл. А родственник мой и говорит, что хочет у меня сундук-то свой оставить. А когда придёт время, я должен буду доставить его. Но он крайне просил не заглядывать туда. — Эверет громко высморкался и продолжил: — Я убрал сундук-то в подвал и много лет туда не заглядывал, забыл про него вовсе. А на днях от этого родственника мне пришло письмо с просьбой как можно скорее доставить сундук до Фрамсбурга, он там встретит меня. Ну я заодно и сукно продам!       Эверет улыбнулся, утирая слезившиеся от костра глаза. Фили молча смотрел на него, подавляя желание задать один-единственный вопрос: что же такое в этом сундуке? Наверняка у Эверета есть какие-то догадки. Принц почти открыл рот, чтобы озвучить вопрос, но к ним из темноты вышел Двалин, который в компании латника и лучника вышел посмотреть окрестность на наличие притаившихся врагов или лазутчиков. Никого не обнаружив, воины вернулись назад, благополучно сгруппировавшись у костра и заняв места на корнях дерева.       — Мы прочесали пролесок. Никого. Но на ночь ставим часовых возле повозок и вдоль лагеря. — Двалин очертил рукой место, в котором хотел поставить гномов.       Фили кивнул, согласившись с ним, и вновь повернулся к Эверету, но купец уже зевал, а глаза у него закрывались. Вопрос о содержимом сундука откладывался на неопределённый срок.       — Пойду-ка я спать, ваше высочество. Думаю, завтра нас ожидает не менее тяжёлый и трудный день.       Кивнув Двалину, Эверет направился в приготовленную палатку. Там его ожидал травяной чай, который должен был помочь ему уснуть и справиться с недугом. Силы ему ещё понадобятся, ведь их действительно ожидало долгое и трудное путешествие.