Скиталец

      Утро принесло ясное небо и пение птиц, устроившихся на ветках, с которых ещё капали крупные капли дождя. Путники медленно просыпались и стряхивали с себя опавшие от ветра листья и веточки, которые пристали, когда они ворочались в своих плащах во сне. Часовые потирали сонные глаза и уже начали собирать вещи, готовясь к немедленному отправлению. Завтракали быстро, поев лишь хлеба с сыром и запив всё это водой из бурдюков. Фили надеялся к концу дня найти хорошее укрытие, перейдя кряж и болото. Впереди их ждал непростой путь через северную часть Лихолесья, где могут разъезжать патрули эльфов, но принц был уверен, что с ними проблем не будет. Главное избежать стычек с орками или разбойниками, которые слишком часто нападали на путников и разоряли их повозки. Купец Эверет не понаслышке знал, как жестоко могли разбойники обойтись с теми, кто попадался им на пути, а везённое странствующими добро они прибирали к рукам, поэтому купец и обратился за помощью к королю – лучшей защиты ему точно было не найти.       Несмотря на травяной чай, который он выпил перед сном, Эверету не стало лучше. У него саднило горло, начался кашель, а из носа капало. Он выглядел осунувшимся и уставшим, лицо отекло, а глаза были красными. Один из лучников полил на руки гному росу, которую удалось собрать поутру, и купец кое-как умылся, пытаясь придать себе бодрый вид. Увидев его, Фили нахмурился.       — Не лучше ли вам вернуться в Эребор? Я пошлю с вами латника, а сундук мы сами передадим вашему родственнику, — предложил Фили, пощупав лоб гнома. Принц боялся, что у купца может начаться лихорадка, которая немедленно убьёт его в этом походе.       Чихнув, купец утёр нос тканью своего плаща и отрицательно затряс головой.       — Ни в коем случае. Вы не подумайте, будто я не доверяю вам, ваше высочество, но я не должен спускать глаз с этого сундука. Я обещал родственнику и не могу нарушить данное слово. Кроме того у меня контракт с королём, в котором я обязуюсь лично сопровождать эскорт.       — Да плевать на этот контракт. Если вы по дороге свалитесь в лихорадочном бреду, то можете умереть. Вы этого хотите? — разозлился принц, дивясь упрямству купца.       Эверет был непреклонен. Он сказал, что ему всего лишь надо поесть, а к вечеру он уже будет отлично себя чувствовать. Фили снова хотел с ним поспорить, но подоспевший Двалин не дал начать перепалку. Он мягко осадил принца, отведя его в сторону, чтобы поговорить о предстоящем пути. Фили позволил себя увести, поглядывая на Эверета через плечо. Когда отошли на приличное расстояние, Двалин положил руку на ножны с мечом и заговорил:       — Эверета опасно отправлять назад. Если он помрёт в пути, то это будет не наша вина, Фили. Но если ты отправишь его назад, он может распрощаться с жизнью раньше, чем положено. Мы должны выполнять лишь своё дело – защищать его.       — Двалин, у него есть семья. А у нас с собой нет никаких настоек, трав и прочих средств, которые могли бы помочь в таком случае. По мне так пусть он едет обратно, пока мы не ушли слишком далеко, — твёрдым голосом сказал принц, вперив непоколебимый взгляд голубых глаз в лицо Двалина.       Двалин громко засопел. Упрямство было неотъемлемой составляющей всех гномов, но иногда Фили так походил на своего дядю, что это не могло остаться незамеченным. Но сейчас дело было не только в заболевшем купце. Двалин пытался предостеречь отряд от иной опасности, которая рано или поздно настигает всех путников – нападение разбойников. Двалина не оставляло ощущение, что за ними кто-то следил. Воин пока не был в этом уверен, ведь они не так далеко ушли, а в этом леске спрятаться больше было особо негде: гномий отряд выбрал самое лучшее место, но Двалина не оставляло дурное предчувствие. Ещё в сумерках, патрулируя окрестность, воин почуял неладное. Именно этим он и собирался поделиться с принцем, о чём подробно ему поведал.       — Нам лучше здесь не задерживаться и держаться всем вместе. Есть вероятность, что с лихорадкой Эверет хотя бы дольше проживёт, нежели в компании одного латника, которому запросто перережут глотку, а потом и нашему дорогому купцу. Король приставил меня не как твоего наставника, Фили, но как твоего друга и опытного воина. Поэтому я прошу лишь прислушаться к моим советам. Если Эверет уверен, что он выдержит поездку – то так тому и быть. Что скажешь?       Принц бегло огляделся, словно на них прямо сейчас из-за плотных ветвей деревьев смотрели тысячи вражеских глаз. Однако ничего кроме пожухлой травы, старого дуба и собиравшихся воинов он не увидел, но теперь и в его сердце закрались подозрение и опаска. Фили кивнул, соглашаясь.       — Хорошо, Двалин, ты прав. Сообщи всем – на сборы полчаса. Дальше поедем без передышек. К вечеру мы должны достигнуть Быстротечной реки и войти в угодья Трандуила. Думаю, путь вдоль переходящего канала останется чистым, и никто не посмеет нас преследовать, — сказал Фили, надеясь, что так и всё и будет.       Последний поход, в который отправлялся Фили вместе с другим купцом, прошёл более чем удачно, однако их ждала небольшая стычка с рутьерами, которые, к счастью, оказались всего лишь трусами и, потеряв троих своих товарищей, пустились наутёк. Принц был в отряде не в качестве командира – тогда он подчинялся Двалину, но сейчас, хоть их положение и поменялось, Фили был рад советам опытного бойца, которому доверял сам король. Если сейчас за ними действительно следили, то стоило скорее снять лагерь. Разбойниками могли быть те же рутьеры или коредоры, бывшие воины, дезертировавшие с войны и так и не нашедшие себе новых хозяев. Они сбивались в кучки и занимались грабежами и разбоем. Такая жизнь избавляла их от ответственности, давая право жить, как им вздумается. Если рутьеров или коредоров ловили, то немедленно вздёргивали в наказание за трусость и нападение на своих.       Через полчаса отряд снялся с места, и колёса повозок заскрипели по неровной дороге. Пони были сегодня необычайно бодры и задавали приличную скорость. Купец плёлся позади отряда, попросив оставить его наедине с собственными мыслями, но Фили опасался за его здоровье, то и дело оглядываясь через плечо. Он боялся, что гном просто свалится с пони, словно мешок с картошкой, ведь выглядел Эверет всё хуже и хуже. На лице купца выступили красные пупра, которые к полудню перекинулись и на руки. Похоже, Эверет не просто простудился, а подцепил какую-то инфекцию, отчего без нужного лечения мог умереть. Кто-то из лучников, видя его болезненное состояние, предложил гному припасённый эль, который вёз в дополнительной фляжке, прикреплённой к седлу, но купец отказался. Он пил только воду и старательно делал вид, что прекрасно себя чувствует. Вот так Эверет, затеявший этот поход, стал главной обузой своих провожатых.       Фили понимал, что им необходим ещё один привал, Эверету нужно отдохнуть и набраться сил, но пока возможность отдохнуть не представлялась ближайшие несколько часов. Гномы прошли кряж, обогнули почти высохшее и поросшее крапивой болото, после чего выехали в долину, с которой могли обозревать ухабистую дорогу и путь к Лихолесью. Дальше была низинка, по которой они пробирались пешком и по одному, ведя пони под уздцы. С повозками было тяжелее – колёса попадали в ямки, словно нарочно здесь вырытые, лошадкам было тяжело идти, отчего они постоянно взбрыкивали и громко ржали, выражая отказ идти дальше. Два латника впряглись вместе с пони и стали толкать повозки, помогая таким образом преодолеть опасный участок. К вечеру, наконец, сделали привал; из растущего папоротника и кустов крапивы гномы соорудили подобие хижин, в которых можно было переночевать, не жалуясь при этом на чрезмерно жёсткую землю. Гномы смогли нормально поужинать, сварив суп с солониной и морковью. Лучники переносили поход весело, умудряясь наделать стрел и ещё потренироваться. Гномы брали с собой набор гусиных перьев и специальный клей, а в их шлемах хранились запасные тетивы, которые они прятали там от сырости. Латники всегда любили поспорить с лучниками по поводу эффективности их оружия, и нечасто такие споры заканчивались драками в тавернах, но сейчас гномы были заодно, хотя не упускали случая подшутить друг над другом.       Один из лучников, парнишка семнадцати лет, самый младший в отряде, подкинул к небу яблоко и, прищурившись, выстрелил в падающий фрукт, который упал на землю уже со стрелой. Ещё три лучника, более опытные, одобрительно заулюлюкали, тыча пальцами в латников, которые сидели поодаль от костра и развлекали себя игрой в подбрасывании карманных ножичков.       — В честном бою наш Арно нашпиговал бы вас стрелами раньше, чем вы достали бы свои мечи! — выкрикнул один из лучников, и приятели поддержали его радостными возгласами.       Юноша Арно зарделся от такого комплимента, но также слова вызвали в нём гордость, ведь для своего возраста он был самым метким лучником с отменным зрением. Правда, видел у него всего лишь правый глаз, но Арно по привычке зажмуривал левый, фокусируя движение цели в правом.       — Пока он натягивал бы свою тетиву, мы давно подступились бы и выбили из него всю дурь, которая обычно присуща лучникам! — выкрикнул в ответ один из латников, для которого спор со стрелками был делом принципа.       Фили, изучавший карту и помечавший места, в которых им стоило задержаться, не обращал внимания на пересуды товарищей, ибо это было делом обычным, и он уже привык. Главное, чтобы их мирное гоготанье не привлекло недругов, желающих заявиться на огонёк. Эверет отказался от ужина, несмотря даже на настойчивые уговоры принца. Купец немного пожевал морковь, но потом выплюнул её и запил то, что успел проглотить, водой, осушив почти половину бурдюка. Один из латников, немного смыслящий в лечебном деле и не раз побывавший в долгих походах, нашёл траву, которая, как он утверждал, снимает кожные инфекции. Гном перетёр эту траву, добавил туда немного размоченной коры дуба и взбил самодельной колотушкой, подлив немного масла. После всех приготовлений он втёр получившуюся мазь на воспалённую кожу лица и рук Эверета и залепил листьями ольхи, велев ходить так два часа. Купец был послушен и не противился лечению, но скоро кожа стала так неистово чесаться, что Эверету оставалось только громко ругаться, подавляя желание разодрать себе кожу.       — Надеюсь, скоро вам станет лучше, — сказал ему Фили, видя, как сдерживает себя купец, уже почти протягивая пальцы к листьям на щеках. — Держитесь, остался ровно час.       — Легко вам говорить, ваше высочество, — беззлобно усмехнулся Эверет, вместо щёк почесав шею, где воспаления не было. — Но я думаю, что всё будет в порядке. Спасибо вашему воину, который оказался к тому же врачевателем.       Эверет хотел снова поблагодарить латника, оказавшего ему помощь, но тот ушёл с Двалином на разведку. Ушли они давно, и принц уже начал волноваться по этому поводу – уж не случилось ли чего. Место, в котором они разбили лагерь, было открытым, но в паре километров поднимался дым, и гномы предположили, что там может быть небольшая деревенька, которая была образована странствующими или теми же бывшими рутьерами. Один из лучников предложил наведаться к ним, чтобы запастись провиантом, но Фили быстро отмёл эту идею. Они не разбойники, чтобы наживаться на крестьянах, да и не могли они свернуть с намеченного пути.       К полуночи вернулся Двалин и латник, ходивший с ним. Оба выглядели уставшими, и латник отправился доедать то, что ему оставили от ужина. Двое часовых уже несли пост вокруг повозок, которые тщательно прикрыли парусиной от дождя. Фили сразу вскочил с бревна, служившего ему седалищем, и отвёл в сторону Двалина, желая обсудить с ним дальнейшие планы. Руки воина оказались сырыми до самого локтя, и гном пояснил, что они умудрились увязнуть в трясине, которая поросла жухлой травой. Пришлось спасать сапоги руками и возвращаться в лагерь. Кроме крыс обнаружить никого не удалось.       — Были следы волков, но не так много. Если это и стая, то совсем небольшая, — закончил Двалин, вытирая руки тряпкой.       — Если они голодные, то ничто не помешаем им атаковать нас. Дичи здесь практически не водится, а мы и наши пони можем стать отличной добычей, — сказал Фили, потирая подборок.       Двалин утвердительно кивнул, в душе надеясь, что волки были единственными, кто вздумает напасть на них. Волков было немного, но вот следы… были крупными. Варги? Трудно было понять, отпечатки оставались смазанными, наложенными друг на друга парами лап, так что сделать точный вывод оказалось невозможно.       Но опасения Двалина не подтвердились, и ночью на них никто не напал, ровно, как и на следующий день. С самого утра пошёл дождь, и путникам пришлось тащиться по развезённой дороге, а ноги увязали в трясине и скользили по траве, растущей вдоль склона, по которому они поднимались. Тащить повозки на бугор в дождь оказалось сложной задачей – пони стали упрямиться, и латникам снова пришлось подталкивать повозки сзади, чтобы лошадкам было проще. Попутно лучники собирали годные ветки, по вечерам делая из них новые стрелы. Из-за дождя их мешки отсырели, и некоторые стрелы пришли в негодность, клей полностью отслоился. Гномы ругали погоду, которая совсем не сопутствовала им в путешествии, но Фили призывал их быть терпеливее и бодрее – силы им ещё пригодятся.       Сам командир изрядно устал. Несмотря на раннюю и уже холодную осень, он мечтал окунуться с головой в реку и смыть с себя дорожную грязь, которая буквально въелась в кожу и походную одежду. Несколько дней путники питались желудевым супом и подстреленными белками. Они берегли припасы, которые стали уходить слишком быстро, когда у Эверета по выздоровлению вдруг проснулся зверский аппетит. Мазь, которую сделал для него латник, помогала, и скоро на теле купца не осталось никаких следова инфекции. Его настроение и самочувствие улучшились, а потому вернулся аппетит. Купец ел за троих, но Фили не запрещал ему, ведь гному нужно было восстановить силы. Эверет стал словоохотлив, как в самый первый день их встречи. Он рассказывал о своей жене и дочери, по которым уже очень сильно успел соскучиться. Купец мечтал о деньгах, и он их получит за проданное сукно. Они пойдут на приданое дочери – ей ведь уже пора выходить замуж! Иногда разговоры утомляли, но по большей части развевали серую обстановку непогоды и молчания, которое стало постоянным спутником гномов - даже лучники перестали веселиться, по большей части развлекая себя сооружением новых стрел.       Они все изрядно устали, но Фили старался не упасть духом окончательно. Да, дорога оказалась тяжелее, чем предполагалось, но вскоре они доберутся до Фрамсбурга и передадут таинственный сундук родственнику Эверета. Принца всё ещё томило любопытство о содержимом того сундука. Больше всего его разум склонялся к тому, что в сундуке было припрятано золото, которое родственник Эверета таким образом решил спрятать, чтобы пережить тяжкие времена. Странно было, что это родственник не рассказал о содержимом Эверету, ведь он так доверял ему…       К полудню дождь перестал и даже выглянуло солнце, но к вечеру небо снова затянулось, и вдарил такой ливень, что не было видно ничего, кроме мокрой серой стены, разделившей путников. Фили надел на голову плотный капюшон своего плаща, но такое укрытие нисколько не спасало его, и скоро волосы гнома превратились в мокрую посеревшую паклю. Вода заливала глаза, ещё больше затрудняя движение. Эверет, быстро поник и больше не развлекал гномов своим разговорами.       Привал решили не делать, да и от такого дождя негде было укрыться, но Фили надеялся, что к рассвету они доберутся до лесных угодий и тогда смогут, наконец, отдохнуть и выспаться. На ходу им удавалось перекусить сыром и кусочками пирога, который испекла Дис. И вот, когда они уставшие и продрогшие, наконец, достигли кромки леса, дождь, словно по волшебству, прекратился. Гномы издали радостный клич, словно только что победили целую армию врагов, и принялись искать сухое и уютное место для отдыха.       Двалин ободряюще похлопал принца по плечу, как бы говоря, что всё будет хорошо, ведь они столько прошли. Фили и сам хотел в это верить. Он принялся помогать гномам расположиться и удобнее поставить повозки, перевязанные парусиной. Когда был съеден завтрак, перетекающий в обед, Фили приказал всем лечь спать, а они с Двалином на этот раз остались сторожить лагерь.       Воин снял с пояса ножны и облегчённо вздохнул – всё-таки его меч был той ещё ношей! Фили вытащил свой меч и принялся его точить. Кусочек алебастра издавал шаркающие звуки, проходив по качественной стали. Фили очень нравился этот меч, и он всегда мысленно благодарил Двалина за него. Благо, что пока оружие им пригодилось только для разрубания стоящих на пути кустов, но надолго ли это?       Вскоре небо разгладилось, а дуновение ветра было по-весеннему нежным и тёплым. Солнышко лениво показалось из-за туч, погрузив лесную чащу в предзимнюю дремоту. Фили и сам не заметил, как свесил голову и тихо задремал, выронив на землю наточенный меч. Дремота перешла в глубокий сон, который мог продолжаться долго, если бы не сильный тычок Двалина. Сон принца никогда не был чутким, но сейчас его подсознание откликнулось на тычок в той манере, как если бы кто-то приставил к горлу юноши холодную сталь меча. Фили сразу же распахнул глаза, ещё покрытые пеленой и негой сна. Он хотел вскочить на ноги, но сильная рука Двалина осадила его, дёрнув за плечо. Обернувшись в его сторону, принц увидел, что воин прикладывает палец к губам, призывая соблюдать тишину. Фили кивнул, и Двалин поманил его за собой, передвигаясь исключительно ползком. Они доползли до одной из повозок, и, выглядывая из-за неё, воин указал на тёмное пятно, рыскавшее среди деревьев. Приглядевшись, Фили понял, что пятно было орком, самым что ни на есть настоящим. Странно, что он был один, но где один, там могли найтись и остальные. Нужно было снять этого орка, пока он не обнаружил их.       Ближе всех к ним был Арно. Мальчишка спал в обнимку со своим луком и негромко сопел. Подползя к нему, Фили аккуратно толкнул его в бок и, чтобы тот не вздумал орать по пробуждении, зажал ему рот рукой. Лучник непонимающе вскинулся, намереваясь применить кулаки, но, увидев командира расслабился. Фили убрал руку.       — Ваше высочество, что слу…       Арно осёкся, когда принц приложил палец к губам, призывая его к тишине. Он лишь указал на лук и мешок со стрелами и жестом велел продвигаться за ним. Арно не собирался спорить. Взяв оружие и припасы стрел, он в два ползка добрался до повозки, которая сейчас служила неплохим укрытием.       — Видишь? — шепнул юноше Двалин, указывая на всё ещё маячившее пятно орка. — Сними его по-тихому, пока не набежали его дружки.       Целиться лёжа, да ещё с помехой в виде повозки было крайне тяжело, но на то Арно и был одним из лучших лучников, несмотря на юный возраст. Гном прополз немного вперёд, опробовал тетиву и вытащил из мешка новенькую стрелу, на которой уже подсох клей, и прицелился. Он по привычке зажмурил свой белёсый левый глаз, который уже давно ничего не видел, и стал выжидать. Непонятно, что вообще орк забыл здесь в этом месте один, но убить его следовало незамедлительно, пока не подтянулись другие его сородичи.       — Стреляй! — шепнул ему Фили, но Арно только отмахнулся от него. — Чего ты ждёшь?!       — Сейчас, секунду! — прошептал в ответ Арно, не сводя наведённой стрелы с цели и давая ей немного приблизиться. — Пусть подойдёт поближе.       Орк, которого собирались подстрелить, как будто не чувствовал никакой опасности. Он пробирался через колючие кусты и часто наклонялся, как будто что-то искал. Медленными шагами он подбирался к лагерю гномов, и если его не пристрелить, то через минуту мог обнаружить нацеленный на него, блестящий в свете солнца, железный наконечник.       «Совсем немного, сделай ещё шаг», думал про себя Арно, оттянув тетиву до самого уха. Юноша чувствовал дуновение ветра на вспотевших пальцах, которые начали дрожать от натуги, а правый глаз заслезился от слишком яркого солнца. Как только орк сделал ещё один шаг вперёд, Арно выстрелил, надеясь, что стальной наконечник вонзится врагу прямо сердце, вырвет кожу и навсегда застрянет в его теле, выдёргивая оттуда его грешную душу. Но этого не случилось. Стрела пролетела в паре сантиметров от орка, нисколько не задев его, а лишь заставив вздрогнуть и навострить уши. Поняв, что его заметили, орк истошно зарычал, будто голодный тигр, готовящийся к атаке, после чего ринулся прочь, видимо, за своими сообщниками.       — Чёрт возьми! — выругался Фили, быстро вскакивая на ноги. Он побежал будить гномов, чтобы приготовить их к атаке, Двалин бросился за ним.       — Этого не может быть, — прошептал Арно, не до конца веря, что он промазал. Такое случалось с ним крайне редко, лишь по причине плохой погоды, когда ветер был невыносим и уже не по вине лучника сносил стрелы вбок, но сейчас… юноша не мог поверить, что так подставил отряд своей плохой меткостью.       Тем временем Фили будил воинов, предупреждая их о вражеской атаке, которая не заставит себя ждать. Уставшие гномы не сразу понимали, что произошло и почему их поднимают – ведь они только улеглись и страшно устали… услышав об орках, гномы сразу же вскочили, и сон их как рукой сняло. Они принялись лихорадочно искать своё оружие и облачились в доспехи, которые мешали бы им спать.       Двалин уже был готов выхватить свой меч, стоило только врагу напасть, но пока что всё было тихо, не считая гомона солдат, которые ещё не до конца прогнали с лиц усталость.       Воины встали полукругом, довершая строевой щит вокруг повозок и таким образом закрывая их от врагов.       — Может стоит убраться отсюда? Они не смогут нас догнать… — пробормотал Арно, который до сих пор стоял там, откуда пытался убить орка.       Фили хотел объяснить ему, что нагруженные провиантом, да ещё с тяжёлыми повозками и пони, они не смогут отбиваться, если натиск будет слишком силён, а здесь у них есть хоть какой-то шанс…       Фили не успел и слова сказать, как в горло Арно вонзилась орочья стрела с чёрным оперением. Длинная, ровная, а наконечник не уступал набалдашнику. Принц охнул от увиденного, а другие гномы устроили гомон и начали кричать. С деревьев послышался свист после чего полетели другие стрелы, а потом выскочили и сами твари, намеревавшиеся перерезать кучку гномов и разграбить их повозки. Они были на варгах и с большими ятаганами в руках. Изрыгая проклятия на чёрном наречии, орки бросились в середину маленького отряда, который намеревались уничтожить.       — Щиты! — закричал Фили, и его воины по команде выставили щиты, укрывая себя от стрел и обрушившихся ударов.       Благо, орков было не так много, как думали воины: девять или десять, не больше, чем их самих. Зато все они были на варгах, да к тому же не так устали, как гномы, пробиравшиеся по грязи и чуть ли не тащившие на себе эти повозки.       Как только град стрел закончился, Фили первым ринулся в атаку, на ходу обнажая оружие, всегда приносившее ему удачу. Его воины с криками ринулись за ним, рубя варгам лапы, тем самым опрокидывая их наездников на землю. Принц сразу понял, кто здесь вожак – орк с чёрной повязкой, который не спешил кидаться в головокружительную резню, а только размахивал руками, направляя своих воинов.       — Лучники! — раздался за спиной голос Двалина, призывавший бросить мечи и достать луки.       Трое лучников, оставшихся в живых, обладали не только отменным зрением и ловкостью, но ещё и способностью лазать по деревьям, откуда было удобнее всего стрелять. Как только раздалась команда, два лучника воспользовались прикрытием латников и, взобравшись на ближние деревья, стали оттуда стрелять по оркам. Такая тактика сбила врагов с толку и они принялись стрелять в ответ, но, незащищённые своими сородичами, сами становились мишенью гномов.       Резня была долгая, кровавая и обречённая на потери с обеих сторон. Фили рубил тварей из последних сил, но те тоже не собирались сдаваться и осыпали гномов не только ударами, но и проклятьями.       Расправившись со скулящим варгом, Фили хотел броситься на вожака, но Двалина оттолкнул принца, со словами:       — Этот мой! — И понёсся на их на удивление спокойного командира, который только и ждал достойного соперника.       Фили же заприметил себе другого противника, который не спешил вступать в общую потасовку, но ловко выпускал стрелы, сидя на своём совсем молодом варге, почти что щенке. Обнажив меч, Фили бросился на этого лучника, отмечая про себя, что он слишком мелковат для орка. Приблизившись ещё, Фили понял, что перед ним… гном! Или эльф! А можем просто мелкий орчонок-полукровка, какие часто попадались при штурме. Лицо орчонка было полно решимости, глаза горели азартом, а на изрисованных сажей щеках виднелись незажившие царапины. Тёмные волосы ниспадали ему на плечи, а руки были перетянуты чёрной тканью. Видимо, пальцы мелкого воина не зажили после прошлой стычки.       Фили ненамеренно замер, разглядывая орчонка, а вот его варг тут же заприметил добычу и, оскалившись, бросился на неё. Молодой наездник, не ожидавший такого поведения своего щенка, принялся кричать и бить его в бока, но варг уже почти приблизился к Фили, а орчонок выронил лук, который, как понял принц, был его единственным оружием. Приняв боевую стойку, Фили смиренно ждал, подпуская варга на приличное расстояние, и, когда тот вознамерился прыгнуть, Фили вонзил меч ему в правую лапу. Варг истошно заскулил и извернулся, сбрасывая с себя наездника, после чего кинулся прочь, позабыв о своём хозяине. Орчонок же, больно ударившись, растянулся на земле, издавая едва слышаные проклятия. Фили приблизился к нему и, приложив меч к его на удивление белой шее, стал разглядывать. На диком, перекошенном от волнения и страха лице горели большие карие глаза, в которых также проскакивала обида за такое лёгкое поражение. Мальчишка был совсем молод и совсем не походил на орка. Фили ничего не понял и даже отступил на шаг.       — Ты гном? — спросил Фили, хлопая глаза и почему-то думая, что сородич не захочет на него нападать.       Но мальчишка, явно не собиравшийся просто так сдаваться, схватил с земли палку и неуклюже вскочил, тяжело дыша от злости и обиды одновременно.       — Я орк! А ты, гном, сейчас распрощаешься с головой!       С этими словами мальчишка, вооружённый лишь тонкой палкой, с рыком бросился на принца. Фили не хотел его калечить, поэтому только парировал удар орчонка, выбил из рук палку и подсечкой уложил юношу на землю, навалившись на него сверху и придавив горло.       — Вы следили за нами? Отвечай, орчонок! Почему ты помогаешь врагам? — закричал ему в лицо Фили.       — Пусти! Пусти меня! — Мальчишка извивался, пытаясь сбросить принца, но тот оказался сильным и крепким.       Едва не пища от негодования, орчонок плюнул Фили в лицо, а затем снова стал брыкаться.       — Ах ты… — Фили разозлился. Стерев с лица плевок, он хотел вздёрнуть мальчишку на ноги, но неожиданно раздался такой грохот, что у Фили зазвенело в ушах.       На секунду принц потерял сознание, не понимая, что происходит, а когда пришёл в себя, увидел, что не только он один испытал дискомфорт. Даже орки, держась за голову и скуля, стали отползать в кусты.       — Уходим! — скомандовал тот, кого Фили принял за вожака.       Двалин с окровавленной рукой тоже повалился на землю, не выдержав грохота. Едва сумев подняться, Фили, немного пошатываясь, приблизился к Двалину, но тут обратил внимание на повозку, возле которой стоял Эверет. Купец вытащил свой сундук. Но не только вытащил, он открыл его и теперь держал в руках какие-то мешочки. Глаза у купца были похожи на два блюдца, но он хотя бы был живой и, в отличие от всех остальных, явно понимал, что происходит. Фили чувствовал, как сознание и силы оставляют его. Прежде чем упасть, он смог выстонать мучающий его вопрос:       — Что там было?       До принца донёсся отдалённый голос купца, сквозивший через угасающее сознание:       — Чёрная смерть, ваше высочество. Мы везём черную смерть.