Soukoku Alphabet

Чтобы разгореться, костру достаточно одной лишь искры. Осаму это знает совершенно точно — вычитал много лет назад из какой-то книжки, название которой уже истерлось из памяти за множеством других. Вычитал и запомнил, пусть даже толком не держав пока в руках ничего, что могло бы взвить до небес целый столб пламени. Не для него подобные игрушки, вообще многое пока что не для него — так считает господин Мори, с вежливой улыбкой каждый раз вкладывающий в дрожащие пальцы пистолет. Рукоятка его больно упирает в ладонь, едва ли не до синяка, но разве Осаму может жаловаться? От этого его отучили еще в самые первые дни. Как и, в общем-то, от многого другого — лишнего, способного только помешать. Чернота в голове пульсирует, отдает тупой болью в виски, и Осаму кажется, как никогда ясно кажется, что в груди у него тоже — сквозная темная дыра. Словно пробитая пулей, какие он не раз пускал в чужие грудные клетки, а потом вырезал — вместе с сердцем, всегда попадая в цель, ведь до того стыдно было б потратить впустую бесценные минуты наставлений господина Мори. Вот только внутри Осаму никакой пули нет. Но нет и ничего другого: никаких эмоций, никаких чувств, бесполезных и ненужных, лишь только мешающих на пути к достижению цели. Кому, как не Осаму, знать, сколь высока может быть цена за промахи? Кому, как не Осаму, знать, сколь велико потом может быть наказание? Не слишком-то ему хочется уверяться в своих подозрениях. И чувствовать себя снова отвратительно беспомощным — тоже. Вот только мерзкое ощущение этого настигает снова, в тот самый день, когда на пороге кабинета господина Мори появляется Озаки Кое — госпожа Озаки Кое, с ехидной насмешкой поправляет себя Осаму, достигшая роли Исполнителя Озаки Кое. А ведь это-то в их иерархии, оказывается, так много значит! Однажды и сам Осаму займет это место. Однажды набросит на свои плечи тяжелый плащ и только тогда, избавившись от гнетущего, насмешливого взгляда наставника в спину, сможет их расправить, больше ни от кого ни капли не завися. Так думает Осаму, холодно и здраво, со странным удовольствием ощущая, как тлеет золой глубоко внутри него чернота, гнетущая и жадная, совсем как тени, что притаились по углам то там, то тут. Так думает он — пока не слышит вслед за госпожой Кое чьи-то шаги и не видит, кто скрывается позади. — Ну что же ты, Осаму, — ехидно тянет прямо за спиной господин Мори. — Поприветствуй наших гостей. Голос его ядовито-сладок, но впервые Осаму не может понять, почему его это задевает? Почему его вообще задевает присутствие такого же, как и он сам, члена отлаженного механизма Портовой мафии? Неужто дело в том, что тот — ровесник Осаму? Неужто дело в том, что Осаму, обычно самоуверенный, обычно такой холодный, впервые нашел кого-то, кого и в самом деле мог бы… Под искряще-ярким взглядом Чуи пустота внутри тревожно съеживается. Осаму не спешит соприкоснуться с протянутыми к нему в приветствии пальцами. Чтобы разгореться, костру достаточно одной лишь только искры. Чтобы найти в себе силы (невз)любить Чую, Осаму и ее показалось ничтожно мало.