От ненависти до любви или Каникулы в Киото

На Киотском вокзале в это время дня было шумно и многолюдно. Перроны были запружены толпами людей, дожидающимися своего поезда или же пришедших проводить или встретить кого-то. Взрослые в ожидании поезда неспешно прогуливались вдоль перрона или, стоя там, вглядывались вдаль, надеясь поскорее разглядеть подъезжающий к вокзалу состав. Что же до детей, которых на перроне было так же много, то они, смеясь, бегали друг за другом, время от времени подбегая к своим родителям, чтобы спросить, долго ли им ещё ждать или выпросить у них купить какое-нибудь лакомство или игрушку в ближайшей лавке. Вот какую картину увидела Хару из окна подъезжающего к Киотскому вокзалу поезда. Она, конечно, уже бывала на вокзале в крупном городе, а потому суматоха, там царившая, не могла её испугать или сбить с толку. Правда, в отличие от того раза имелось одно очень существенное различие. Тогда, когда Хару только приехала в Токио из родной деревни, её сопровождал Арита Киске, который, разумеется, позаботился обо всём. Теперь же, когда Хару должна была сопровождать Масаши, который прежде вообще не выезжал никуда прежде без своих родственников, ей самой предстояло заботиться о своём господине и о том, чтобы он не вляпался в какую-нибудь историю, оказавшись на вокзале, запруженном толпами народа. Ну или же сам ничего такого не учудил... - Так, для начала нам нужно отыскать госпожу Чиоко, - сказала девушка, когда, сгибаясь под тяжестью четырёх огромных чемоданов и собственной дорожной сумки, вместе с парнем стояла в тамбуре вагона, собираясь спуститься на перрон. - Она наверняка уже давно здесь и с нашей стороны будет нехорошо, если мы заставим её ждать нас. - За себя говори, мусор! - скривившись, как от зубной боли, проворчал Масаши. - С какой бы такой радости эта женщина стала тебя ждать? Ты же ей - никто. И имя тебе никак... Ой, то есть, извини, я и забыл, что твоё имя - Отребье-Номер-Один. - Ну-у... - протянула Хару, пропустив мимо ушей то, что её снова назвали отребьем. - Ни с какой, наверное, тут вы совершенно правы, господин Масаши. - Но госпожа Чиоко... Она наверняка ждёт не дождётся, когда увидит вас. Она ещё весной, когда приезжала в поместье, говорила мне, что очень бы хотела, чтобы вы с ней стали ближе друг к другу, что она очень сильно жалеет о том, что вынуждена была по сути, бросить вас и вернуться в дом своего отца... - Ага, - криво усмехнувшись, перебил её парень. - Только вот почему-то раньше, пусть даже и пять лет назад, она вовсе не пылала ко мне родительской любовью, скорее, наоборот, относилась, как к досадной помехе в своей жизни. Я даже слышал, как она однажды жаловалась Фумико и Шидзуко на то, что из-за меня у неё испортилась фигура и для того, чтобы вернуть прежние стати после родов ей пришлось изрядно помучиться... Ну и где там хоть намёк на любовь, а? - Я не знаю... - покачала головой Хару. - Я-то сама не слышала от госпожи Чиоко ничего подобного, наоборот она постоянно меня спрашивает о том, всё ли у вас в порядке и искренне радуется, если я говорю, что с вами всё хорошо. Хотя... - добавила девушка задумчиво. - Однажды госпожа Чиоко обмолвилась мне о том, что она уже не в том возрасте, чтобы у неё могли быть другие дети, даже если она и найдёт себе мужа, но я не думаю, чтобы это было причиной того, почему она так хочет, чтобы вы стали по-настоящему родными друг другу людьми... - Пф-ф! Не думает она, как же! А тебе, между прочим, вообще думать противопоказано! - перебил её Масаши. - Ещё чего не хватало: чтобы такая куча мусора, как ты, чтобы какая-то там тряпка, мало того, что разговаривала, но ещё и думала! Пф-ф... Да Вселенной конец придёт, когда подобные тебе ничтожества научатся думать по-настоящему! Поэтому я и говорю: не сметь думать, не сметь мне тут размышлять, тем более о вещах, в которых ты ни черта не смыслишь, ясно?! - Ясно, чего уж там... - печально вздохнув, протянула Хару. - Но всё же... Всё же, наверное, даже вы, господин Масаши, понимаете, что я не могу совсем перестать думать. Да и потом, если я перестану думать, то я не смогу ничего делать, даже работать. Скажите, вы и вправду этого хотите? Внезапно парень расхохотался, что для него, надо сказать, было как минимум, необычно. - Вот идиотка! - произнёс он сквозь смех. - Ты что, и вправду поверила, что я запретил тебе думать?! М-да... Ты ещё тупее, чем я мог предположить... Но, ладно, - добавил он, снова став серьёзным и высокомерным, как всегда. - Нам следует поторопиться: мы и так уже, наверное, последние, кто ещё не вышел из вагона. Поэтому, не болтай больше, чем нужно, а просто молча выполняй свои обязанности прислуги. Ясно? - Да, господин! - Хару поудобнее перехватила ручки чемоданов и принялась осторожно спускаться по ступенькам на перрон, мысленно молясь всем богам, чтобы не споткнуться и не упасть. Разумеется, Масаши и не подумал забрать у неё чемоданы, протянуть ей руку или ещё хоть как-то помочь девушке. Он шёл позади Хару и насвистывал какую-то мелодию из последней оперетты, которую он видел в театре с неделю тому назад. При этом парень всерьёз подумывал о том, а не столкнуть ли ему наглую девчонку со ступенек или не подставить ли ей подножку, как он это сделал в её первый день работы в поместье. Но затем младшенький из Блистательного семейства решил, что делать это всё-таки не следует. Ведь помимо "отребья" могут пострадать и его драгоценные чемоданы, которые, надрываясь, тащила сейчас девушка. А та даже не догадывалась о его душевных терзаниях по поводу очередной пакости, или же догадывалась, но делала вид, что это не имеет для неё никакого значения. Но как бы там ни было, несмотря ни на что, уже через несколько минут Хару стояла на перроне и, отдуваясь, пыталась прийти в себя после непростого спуска. - Чёрт... Да ты же совсем бесполезная! - презрительно глядя на девушку, фыркнул парень. - Запыхалась так, будто весь день вагоны с углем разгружала, тогда как на самом деле всего-то и дела было, что вынести из вагона четыре чемодана и сумку! Даже странно, что когда мы садились в поезд на вокзале в Токио, ты смогла затащить эти чемоданы в вагон, ведь спускаться-то в любом случае легче было, чем подниматься. - Боюсь, что вы забыли кое о чём важном, господин Масаши, - с трудом выровняв дыхание, пролепетала Хару. - Тогда, на вокзале в Токио, я не заносила чемоданы в вагон. Это сделал Рен Тенджу-сан. А сейчас, когда его нет рядом и некому было помочь, мне правда было очень тяжело спустить эти чемоданы на перрон. И вы не должны обвинять меня в этом, поскольку, хоть я и поклялась служить вам изо всех сил, но даже в этом случае я просто физически не в состоянии с лёгкостью нести четыре тяжеленных чемодана и дорожную сумку в двух руках. Для этого мне потребовалось бы как минимум, отрастить себе ещё две руки, что, как вы и сами понимаете, невозможно сделать в принципе. На какое-то мгновение Масаши почувствовал укол совести. Действительно, он, похоже, слегка перестарался, помыкая своей личной прислугой. Не нужно было требовать от девушки того, что она просто физически не в состоянии сделать, хотя, опять же, та сама обещала делать для него всё возможное и невозможное... Так почему бы, чёрт возьми и не... От размышлений его отвлёк радостный вопль Хару: - Ой, госпожа Чиоко! А мы вас уже идти искать собирались! - Ах, ну, наконец-то, вот и вы... - улыбнулась женщина, подойдя к ним. - Поезд уже давно пришёл, но из-за того, что на перроне сразу образовалась огромная толпа, я не сразу вас заметила... Если честно, я до этой самой минуты не верила, что вы и вправду приедете в Киото. Гэньитиро говорил мне по телефону о том, что это ещё не наверняка, что всё ещё может перемениться... Но вы тут, и хвала богам... Масаши, Хару, я так рада вас снова увидеть! Чиоко попыталась обнять сына, но тот, фыркнув, отпрянул от неё в сторону. - Я же просил уже тебя никогда не делать этого, - произнёс парень. - Не нужно меня хватать руками или, тем более обнимать. Мне неприятно, когда ко мне прикасаются чужие мне люди. - Масаши! - в ужасе глядя на него, воскликнула женщина. - Что ты такое вообще говоришь?! С каких это пор мать стала для своего ребёнка чужим человеком?! - Да, наверное, с тех самых пор, когда она его бросила через неделю после того, как он появился на свет, не так ли? - Ухмыльнулся парень. - Никогда не считал тебя своей семьёй, "тётушка", да если хочешь знать, то для меня даже Мори более родной человек, чем ты! - Мори? - переспросила Чиоко. - Ты это о ком сейчас говоришь? - Это они все так называют господина Мамору, - объяснила Хару, хотя, разумеется, её никто об этом не просил. - Они - Ну, это в смысле господин Тадаши, господин Исами, господин Шигеру, господин Сусуму, господин Хироши, ну и, разумеется, господин Масаши, который, собственно говоря, и придумал господину Мамору это прозвище. - Ясно... - вздохнула Имура. - Что же... Может быть, уже пойдём на стоянку, где нас ждёт наёмный экипаж? - Наёмный экипаж?! - поморщился Масаши. - Вот уж не думал, что мой дед такой неудачник в финансовых делах! Даже не смог накопить денег на личный автомобиль! У отца их уже три и скоро будет четвёртый, который по его личному заказу строят на заводе в Америке. Чиоко вздрогнула, когда её сын затронул эту крайне болезненную для неё и её отца тему. Да, действительно, род Имура никогда не мог соперничать в плане финансового благополучия с родом Мияномори, но в то же время как по-другому, если не свинством, можно назвать то, что сейчас её собственный ребёнок чуть не в открытую заявил о том, что его родственники по материнской линии - полные неудачники и чуть ли не нищеблуды? Хару охнула, ей тоже было не очень приятно слушать выпады парня в сторону его матери и деда. Девушка больше всего на свете хотела, чтобы это издевательство наконец закончилось. Она уважала госпожу Чиоко за то, что та, несмотря ни на что, продолжала бороться и не собиралась расставаться с делом, которым её семья занималась чуть не с времён Средневековья. И, пожалуй, впервые за те два с половиной года, которые она провела, работая служанкой в поместье Мияномори, у неё вдруг возникло почти непреодолимое желание как следует чем-нибудь стукнуть Масаши, чтобы заставить его прервать поток оскорблений в адрес госпожи Чиоко. Но, разумеется, девушка не стала этого делать. Она только со вздохом посмотрела на небо, по которому уже бежали тяжёлые тучи, зашедшие со стороны гор. В воздухе веяло приближающейся грозой, а с неба начали срываться и падать на землю первые тяжёлые капли дождя. - Ой, сейчас точно ливень начнётся! - воскликнула Хару. - Только поглядите, какие тучи, как бы ещё грозы не случилось! Чиоко тоже посмотрела на небо и её лицо приняло озабоченное выражение. - Нам и вправду лучше поспешить, если не хотим вымокнуть! - сказала она. - Масаши, возьми у Хару чемоданы, хотя бы два из них. Ты что, не видишь, что она просто не в состоянии их все нести? - Вижу, конечно! - фыркнул парень. - И странно было бы ждать от этого бесполезного отродья чего-то другого. Но только вот с какой радости я сам буду носить чемоданы? Я что, носильщик, что ли?! И вообще... Таскать чемоданы - это работа прислуги, вот пускай она их сама и тащит. - Да всё в порядке, госпожа Чиоко, - улыбнулась девушка. - Мне правда-правда, совсем не тяжело. Но Чиоко не собиралась отступать. - Хару, скажи, ты сейчас вроде как в отпуске? - нарочито ласковым тоном протянула она. - Ну-у... - замялась девушка. - Вроде бы, так и есть. Правда, не уверена, можно ли назвать это отпуском. Ведь с того времени, как я вынуждена была вернуться в столицу Империи после очередной сорванной помолвки, мне, несмотря на то, что формально я вроде бы в отпуске, постоянно приходится выполнять поручения старших слуг ну и, само собой, хозяев. - Ну вот, видишь? - улыбнулась женщина. - Тогда, раз ты формально в отпуске, то ты вовсе не обязана таскать чемоданы... Поэтому, будь любезна, отдай их Масаши, пускай он сам несёт их, тем более, что до стоянки не так уж и далеко. - Но... Как же так?! - Асаги недоуменно захлопала глазами. - Он же мой господин, которому я обязана служить... Я не могу... просто не смею так делать, как вы мне сейчас велели, госпожа Чиоко. Не могу, даже при всём моём огромном к вам уважении... - Ох, ну, что с вами обоими делать? - вздохнула Чиоко. - В таком случае, Хару, просто поставь эти чемоданы на перрон. Если они нужны Масаши, он их заберёт, а если он этого не сделает, то, значит, там нет ничего, что бы представляло для него ценность. Парень стоял в сторонке, с ухмылкой наблюдая за происходящим, но тут даже он не выдержал, услышав, что мать предлагает бросить его вещи на перроне. Подойдя к Хару, он чуть ли не вырвал у неё из рук два чемодана. - Четыре не потащу! - объявил он. - Пусть два чемодана она сама тащит. - Ну, вот и хорошо, - кивнула Чиоко. - А сейчас давайте поспешим, а то дождь пошёл сильнее. - Да! - Хару, поняв, что ей больше не нужно надрываться под неподъёмным весом четырёх чемоданов, заметно повеселела, чего, разумеется, нельзя было сказать о Масаши, который сейчас со злым и мрачным выражением на лице стоял чуть поодаль с двумя чемоданами в руках и смотрел на девушку взглядом, не предвещавшим ничего доброго. "Я тебе ещё это припомню... отребье!" - словно бы наяву услышала Хару его голос, но на самом деле это было не более, чем игрой её расшалившегося не в меру воображения. Между тем дождь и вправду пошёл сильнее. Срывавшиеся с неба редкие и мелкие капли стали крупнее и падали на землю теперь куда чаще, грозя вот-вот превратиться в самый настоящий ливень. Небо сильно потемнело и где-то в отдалении слышались раскаты грома. - Ох... Идёмте же скорее! - госпожа Чиоко поспешно схватила за руки своего сына и его спутницу. - Сейчас точно начнётся гроза! И верно. Они втроём едва успели добежать до стоянки и сесть в наёмный экипаж, как начался самый настоящий ливень. - Ну, вот и дождик после нестерпимой жары, - обрадовалась Хару, глядя на дождевые струи за окном экипажа. - Отвратительно... - проворчал Масаши. - То жара, то дождь... Только молнии и града для полного счастья нам ещё и не доставало! И вообще, - добавил парень, морщась при этом, как от зубной боли. - Куда это мы приехали? Это точно Киото? Как по мне, так больше на какую-то деревню похоже. Эти улицы... Они такие же, как во времена Средневековья. Если бы я знал, какое запустение меня тут ждёт, то ноги моей в этом так называемом городе не было бы! Чиоко вздохнула. - На самом деле, это пока ещё окраина Киото. Когда мы доберёмся до центра, там будут более современные улицы. Пока же... Ты прав, эти улицы сохранили такой же вид, как при первых сёгунах, при том, что на самом деле их уже неоднократно перестраивали. - Не понимаю, для чего некоторые люди так цепляются за пережитки прошлого? - между тем продолжал ворчать парень. - Не лучше ли отринуть то, что уже исчерпало себя и принять новый уклад жизни как должное? Для чего всё это нужно: эти убогие хижины, которые того и гляди сдует при первом же сильном ветре? Разве не более рационально было бы построить новые дома по европейскому образцу, из кирпича и камня? Тем более, что, как я слышал, эти так называемые традиционные дома при малейшей искре, упавшей на пол из очага, вспыхивают как если бы они были сделаны из бумаги... Хм... - задумчиво добавил он. - А, хотя о чём это я говорю, когда эти дома и вправду если не полностью, то наполовину сделаны из бумаги, тем более промасленной... Отвратительно, как я уже и говорил! Хару только покачала головой. Сейчас, когда парень с явным неодобрением и даже презрением отзывался о домах в традиционном стиле, она ощутила что-то вроде обиды. Ведь девушка выросла в одном из таких домов и до поры до времени даже не представляла, что можно жить как-то по-другому, а не так, как она в своей деревне. - Ой, смотрите, господин Масаши, а дождь-то уже закончился! - желая перевести разговор на другую тему, воскликнула Хару. - И вы только поглядите, какая на небе радуга! Разве в столице такую радугу можно увидеть? Парень обернулся в её сторону. - Ну, ты, отребье... то есть, я хотел сказать, прислуга, - проворчал он, вспомнив о том, что Чиоко может не понравится то, как он обратился сейчас к Хару. - Может быть, ты уже помолчишь? Без твоей болтовни тошно... И вообще, надоела ты мне, как даже не знаю кто. Чиоко обернулась в сторону сына. - Ох, Масаши, сколько раз я буду тебе повторять, чтобы ты называл Хару по имени хотя бы в моём присутствии? Не прислугой и никак не отребьем... Неужели её имя так сложно запомнить? - А чего это я буду запоминать имена всяких там ничтожеств? - фыркнул парень. - Не то, чтобы мне трудно было бы это сделать, но... Просто я не вижу в этом никакой необходимости... А, и кстати, - добавил он. - Куда это мы сейчас едем? В дом деда? - Нет, - покачала головой Чиоко. - К сожалению, когда я, по просьбе Гэньитиро пригласила тебя погостить в Киото, я не учла одно обстоятельство: то, что твой дед, а мой отец, он не то, что видеть тебя не желает, но даже и слышать о тебе не хочет... Даже когда ты лежал в беспамятстве, ну, когда у тебя была та ужасная болезнь, даже тогда мой отец не пожелал и слышать о том, чтобы поехать со мной в Токио, хоть я и говорила, что, возможно, это и будет последний раз, когда он бы смог увидеть тебя... - Ну, это я, положим, уже знаю, - многозначительно кивнул Масаши. - Я вообще-то, спросил, куда это мы сейчас едем, а не о том, как дед ко мне относится и хочет он меня видеть или нет. - Ах, верно, - согласилась Чиоко. - Ну, что же, тогда я скажу. Дело в том, что я не могла отказать Гэньитиро... ты же знаешь, что семья Имура от него сейчас очень сильно зависит... И тогда я просто нашла для вас обоих съёмный домик неподалеку от магазина, которым я управляю. Таким образом, я смогу навещать вас с Хару каждый день после того, как рабочий день закончится. Всё же остальное время, боюсь, вам придётся довольствоваться обществом друг друга. Ах, да... Есть ещё хозяйка того дома, но она очень-очень старенькая и почти совсем глухая, поэтому, хоть она и живёт в соседнем доме, который находится на этом же участке, она всё равно не будет ни видеть вас, ни слышать. Впрочем, если что-то случится, вы можете обратиться к ней, она обещала помогать вам по мере возможности, хоть я и не знаю, чем может помочь почти глухая и полуслепая женщина, которой уже исполнилось больше восьмидесяти лет. - Что-о?! - завопил парень так громко, что сидевшая рядом с ним девушка невольно вздрогнула. - Хочешь сказать, что я должен буду три с половиной недели прожить в обществе бесполезной прислуги и слепо-глухой бабки?! А отец, он хотя бы знает об этом? - Кто - знает? - переспросила Чиоко. - Гэньитиро? Конечно, знает. Я сразу ему сказала, что отец решительно против твоего приезда, но он мне ответил, что это не имеет значения, что для его главное... как бы это помягче-то сказать? Спровадить тебя в обществе Хару куда-нибудь подальше от поместья Мияномори и от столицы в целом. Да Гэньитиро сам и посоветовал мне снять для вас дом на время вашего с Хару пребывания в Киото. - Чёрт! Вот же гадство! - выругался Масаши. - Получается, что это отец просто решил от меня избавиться таким вот образом?! Взять и выслать в другой город, да ещё не в дом пусть и нелюбимых, но всё же родственников, а чёрт-те куда, в какой-то съёмный дом, где, может быть, и нормальных условий нет?! - Ох, - покачала головой его мать. - С условиями в том доме и вправду немного трудновато. Нет, там, конечно, они имеются, и туалет даже расположен в доме, а не во дворе, но вот ванная... Ванной там нет, вместо этого - купальня во дворе и бочка с водой возле крыльца. Кроме того, тот дом... Он построен в традиционном стиле и при этом довольно старый. Хозяйка говорила, что его построили вскоре после восстания Киммон, когда из-за пожара, уничтожившего пол-Киото, сгорел дом, бывший на его месте раньше. Парню было достаточно пары секунд чтобы произвести кое-какие мысленные расчёты. - Постой-ка... - в ужасе глядя на Чиоко, произнёс. - Это что же, получается, что этому дому уже лет пятьдесят?!! С ума сойти, теперь ещё, оказывается, что всё это время мне предстоит жить в какой-то старой развалюхе! Ну, спасибо папеньке: вот удружил, так удружил! И ты тоже хороша, "тётушка"... Какого чёрта ты вечно пляшешь под его дудку?! - Я же уже говорила, - вздохнула та. - Моя семья сильно зависит от твоего отца. К тому же, - добавила она. - Не думаю, что пожить одному в старом доме - это так уж ужасно. Ты же любишь историю, а этот дом - он и есть одна сплошная история. Вроде как в нём кто-то останавливался из военачальников во время войны Босин... Не знаю, правда, кто именно, но если хочешь, можешь об этом поговорить с хозяйкой. Она наверняка должна помнить те времена, ей ведь, тогда уже было больше двадцать лет. К тому же, многие юноши твоего возраста мечтали бы оказаться сейчас на твоём месте: всё-таки, после постоянного контроля со стороны отца и старших братьев, это, можно сказать, полная свобода, ты волен делать, что вздумается... Ну и, наконец... Я сама считаю, что и тебе, и Хару будет полезно пожить вдвоём в одном доме, при том, что кроме вас там никого больше и не будет. К тому же я всё равно не смогла бы ничего уже изменить. Вы оба здесь, в Киото. И вернуться домой сможете не раньше, чем через три с половиной недели, а твой дед сказал, что и на порог своего дома тебя не пустит, поэтому вы никак не сможете остановиться и в особняке Имура. Поэтому вам просто не остаётся ничего другого, кроме как остановиться на время каникул в том доме, который я для вас нашла. Парень растерялся настолько, что даже не знал, что и возразить, а это, следует заметить, было на него даже как-то и непохоже. Хару тоже сидела в какой-то прострации. До девушки только сейчас дошло, что им вдвоём придётся провести под одной крышей не меньше трёх недель и что в доме кроме них двоих не будет никого. Никого, кто смог бы заступиться за девушку, или прийти ей на помощь, если её господин и вправду попытается что-то ей сделать. К счастью, Асаги была слишком наивна, так что все её представления насчёт "попытается что-то сделать" сводились главным образом к тому, что парень будет постоянно орать на неё и всячески обзывать, ну или же, в самом худшем случае - отвесит ей пару затрещин. О том, что ещё может он ей сделать, уже в том самом, "взрослом" смысле, Хару, разумеется, и подумать бы не осмелилась. Между тем экипаж подъехал к какому-то дому и остановился. - Ну, вот мы и на месте, - заулыбалась Чиоко. - Это и есть тот дом, который я сняла для вас. Ну, что, пойдём ознакомимся с ним, а заодно и потолкуем с вашей хозяйкой? Парень и девушка всё ещё были в состоянии шока, поэтому не удивительно, что они без особенного энтузиазма отнеслись к её предложению. Захватив с собой чемоданы, они вышли из экипажа и следом за Чиоко направились к высившемуся чуть поодаль дому: не к тому, в котором им предстояло прожить три с лишним недели, а к дому, где жила старушка, которая сдавала им его. Подойдя к крыльцу, Имура поднялась на террасу и позвонила в колокольчик, висевший около двери. Тем не менее, несмотря на то, что звонок прозвенел очень громко, к двери никто так и не подошёл. - Странно... - покачала головой Чиоко, глядя на чему-то ухмыляющегося сына. - Госпожа Кохэку что-то не подходит к дверям, хотя прошло довольно много времени... И, Масаши, - добавила она. - Ты чему это так усмехаешься? - Так ты же сама говорила, что та бабка глухая, как пень, - хихикнул парень. - Конечно, она и не подойдёт к дверям просто потому, что ни черта не слышит и, разумеется, не могла услышать звона колокольчика. - Ох, а ведь и верно... - покачала головой Чиоко. - Теперь я и сама припомнила, что госпожа Кохэку мне говорила о том, чтобы я, если мне что-то нужно, не звонила в колокольчик, а просто заходила в дом, так как она всё равно не закрывает входную дверь днём... Это и вас касается, на будущее, ну, если вам от госпожи Кохэку что-то понадобится... Ладно, ждите меня здесь, я сейчас вернусь. С этими словами она открыла дверь и зашла внутрь. Хару немного испуганно посмотрела вослед ей. - Ох... Надеюсь, что с этой... госпожой Кохэку всё хорошо, - произнесла девушка слегка взволнованным тоном. - Госпожа Чиоко говорила, что она уже очень старенькая, а со стариками много чего может случиться. - Ну, ты и дура! - фыркнул Масаши. - Беспокоишься о чужой, незнакомой тебе бабке... С какой такой радости, а? Единственный, о ком ты должна тут беспокоиться - это я, потому, что я - твой господин, а все прочие пусть идут лесом! Если бы парень знал, что Хару воспримет его слова слишком буквально, он бы, наверное, поостерёгся говорить о том, что девушке следует заботиться только лишь о нём одном. Но младший из Блистательного семейства просто не подумал о том, чем это может ему грозить в будущем, а потому очень скоро ему ещё придётся об этом пожалеть... Пока же он стоял рядом с девушкой и откровенно веселился, глядя на то, как судорожно та стискивает ручки двух чемоданов, как если бы борясь с волнением и тревогой за совершенно незнакомого человека. Наконец дверь открылась и на пороге показалась Чиоко в сопровождение очень пожилой, но при этом на удивление бойкой женщины. Если та и страдала плохим слухом и зрением, это ничуть не мешало ей довольно шустро передвигаться, опираясь на палку. Одета старушка была в традиционное кимоно тёмного цвета с ярко-жёлтым поясом-оби, а на ногах у неё были сандалии-гэта на платформе. Причёсана госпожа Кохэку была также в традиционном стиле, её высокую причёску из седых волос украшали шпильки с золотистыми навершиями. Старушка подошла к стоявшим чуть поодаль парню и девушке и какое-то время подслеповато всматривалась в их лица, словно бы пытаясь запомнить их получше, после чего обернулась в сторону Чиоко и сказала: - А, так значит, это и есть ваш сын и его невеста? Кажется, они оба довольно милые. Надеюсь, мы с ними поладим. - Госпожа Кохэку, вы слегка напутали, - покачала головой Чиоко, стараясь говорить как можно громче, чтобы старушка её слышала. - Этот юноша действительно мой сын, а вот девушка рядом с ним - это не его невеста, а его горничная. - Я так и поняла, - заулыбалась госпожа Кохэку. - Его супруга, ну, конечно же! Масаши уже рот было открыл, чтобы на всю улицу заорать, что Хару никакая ему не невеста и уж тем более не жена, а всего лишь ничтожное отребье, сиречь, прислуга, но мать не дала ему этого сделать. - Не нужно ничего ей доказывать, - произнесла Чиоко, прижимая палец к губам. - Она всё равно так плохо слышит, что ничего не поймёт из твоих объяснений. Просто не обращай на неё внимания, вот и всё. Хару вздохнула. - Ох... Боюсь, как бы какого недоразумения не вышло... Может быть, будет лучше, если вы, госпожа Чиоко, напишите для госпожи Кохэку что-то вроде письма, где объясните ей, кто мы такие с господином Масаши и кем приходимся друг другу? - Идея неплохая, в общем-то, - кивнула Чиоко. - Но тут есть проблема. Госпожа Кохэку не только ничего не слышит, но и почти ничего не видит, хоть со стороны это и не слишком заметно. Тут, в своём доме, она так свободно передвигается только лишь потому, что за многие десятилетия она смогла запомнить расположение мебели, которую никогда не переставляли для её удобства. Но на улице она была бы совершенно беспомощной. Именно поэтому она и старается не покидать без надобности этот дом, даже во двор без необходимости не выходит. - Вот значит, как... - протянула девушка. - Понятно... Значит, в город она не выходит? - Конечно же, нет, - покачала головой женщина. - Госпожа Кохэку не сможет ходить по улицам без риска заблудиться или попасть под машину или повозку. - Ясно... - кивнула Асаги. - Но кто-то же покупает ей продукты и если нужно, ходит в аптеку? - Да, конечно... - сказала Чиоко. - Обычно этим всем занимаются её соседи. Но сейчас они все разъехались кто куда, поэтому старушка очень обрадовалась, когда я сказала, что хотела бы снять у неё для вас дом на три недели. За это время соседи как раз успеют вернуться, а пока... Хару, я сказала госпоже Кохэку, что ты можешь покупать для неё продукты в городе или лекарства, ведь тебе всё равно придётся выходить туда время от времени... Госпожа Кохэку будет оставлять для тебя записки на террасе своего дома, если ей вдруг что-то понадобится. Тебе ведь, не слишком тяжело будет выполнять её маленькие поручения? - Нет, конечно же, - покачала головой девушка. - Но... Вы же понимаете, госпожа Чиоко, что я самой себе не принадлежу, так что... Она бросила многозначительный взгляд в сторону парня. - Ах, да, я и забыла... - произнесла Имура. - Ну ничего, думаю, Масаши не станет возражать... Ведь правда же не станешь? - добавила она, обернувшись в сторону сына. Тот в ответ пробурчал что-то невразумительное, что можно было с равным успехом растолковать и как согласие, и как отрицание. - Ну, вот и замечательно! - заулыбалась Чиоко. - Ну, всё, мне уже пора идти, а то отец будет беспокоиться из-за моего долгого отсутствия, - добавила она. - Ах, да... Хару, ключ от вашего дома ты найдёшь под крыльцом. К сожалению, я не смогу показать вам ваше временное жилище, так что вам придётся самим всё осмотреть в доме и, возможно, сделать там небольшую уборку. Ну, если что, увидимся завтра вечером. Всё, я уже ушла. Сказав так, женщина попыталась на прощание обнять сына, но парень шарахнулся от неё в сторону так, как если бы это была не его мать, а какой-нибудь жуткого вида монстр. - Хм... - покачала головой Чиоко. - Извини, я совсем забыла о том, что ты не любишь, когда я к тебе прикасаюсь. Но всё же... Я надеюсь, что со временем это изменится. С этими словами она помахала парню и девушке рукой и направилась к выходу. - Чёрт... Когда-нибудь я им обоим страшно отомщу... - пробормотал Масаши, глядя ей вослед. - Кому - отомстите? - не поняла Хару. - О ком это вы сейчас говорили, господин Масаши? - Моему отцу и... этой женщине, - тихим голосом произнёс парень. - Когда-нибудь они оба пожалеют о том, что строят сейчас интриги против меня... И, кстати говоря, - добавил он, гаденько усмехнувшись при этом. - Всех их пособников ждёт та же участь. А тебя - в числе первых, отребье! - М-меня?! - заикаясь от страха, с трудом выговорила девушка. - Но я же... Я ничего такого не сделала! И вовсе я не помогаю господину Гэньитиро и госпоже Чиоко, если, конечно, они действительно что-то задумали против вас, господин Масаши... Не знаю уж, с чего вам вообще в голову такие странные идеи приходят, - добавила Асаги. - Но, если вас послушать, так все вокруг только и думают о том, как бы вам что-то нехорошее сделать. - Если бы ты прожила с рождения и до моих лет в такой милой семейке, как моя, то такие идеи уже не казались бы тебе странными! - Проворчал парень. - Впрочем, тебя это ни в малейшей степени не касается. Дело такого отребья, как ты - повиноваться воле хозяина и выполнять все его приказы, какими бы они ни были, а вовсе не совать свой нос куда не следует. Ясно? А теперь - идём! - добавил он. - Или так и намерена проторчать до ночи на крыльце чужого дома? - Чужого дома? - переспросила Хару. - Но ведь мы же снимаем дом у госпожи Кохэку, а, значит, она нам в какой-то мере не чужая, а я бы сказала, почти что родственница. - Вот уж бред! - фыркнул Масаши. - Во-первых, мы лично дом у неё не снимаем, если его для нас сняла та женщина, причём даже не спросив у меня, хочу я вообще тут жить или нет, то это ещё ничего не значит. Во-вторых, - добавил он. - Следуя твоей идиотской логике, получается, что раз ты и тебе подобные отребья живёте на территории нашего поместья, то мы вам тоже как бы родственники?! Ну уж нет, извините и подвиньтесь! Я не могу говорить сейчас за своих братьев, но лично я никогда не имел и впредь не желаю иметь ничего общего с такими отбросами общества, как ты и другие слуги... Ну, разве что за исключением Читоми. Вот её я действительно считаю почти что родственницей, ведь, по сути, она и была мне матерью, она, а не та женщина, которая только притворяется любящей маменькой, тогда как на самом деле ей на меня плевать. Ну, и в-третьих... Запомни раз и навсегда: я запрещаю тебе рассуждать вслух о подобных вещах, ясно? И если ты ещё раз заикнёшься о том, что кто-то из сброда "как бы" мой родственник, то я за себя не отвечаю! Это тебе понятно?! - П-понятно... - с немного удручённым видом кивнула Хару. - Но всё же, господин Масаши, мне кажется, вы несправедливы к госпоже Чиоко. Она не хотела вас бросать, спросите об этом хоть даже у Читоми, если самой госпоже Чиоко вы не верите. Госпожа Чиоко наоборот больше всего на свете хотела бы всегда быть рядом с вами, с самого вашего рождения и по настоящее время. Но... Она должна была развестись с вашим отцом сразу же после вашего появления на свет и вернуться в родительский дом, ведь именно это было прописано в условиях их брачного контракта. И, между прочим, - добавила девушка. - Те же условия несколькими годами раньше должны были выполнить и выполнили все предыдущие жёны главы. Только дело в том, что они все другие, не такие, как госпожа Чиоко. Их, в отличие от неё, полностью всё устраивает, а госпожа Чиоко... Ну, в общем, она очень хочет, чтобы вы если и не любили её, то хотя бы не отвергали, как сейчас. А ещё... Девушка не успела договорить. Хлёсткая пощёчина как огнём обожгла её левую щеку. - Замолчи! - прикрикнул на неё парень. - Слышать даже ничего не желаю! Если бы она по-настоящему хотела, чтобы я считал её матерью, то она нашла бы способ переубедить отца! Ей просто всегда было на меня наплевать, вот и всё! Она думала, что сто раз успеет ещё выйти замуж и родить других детей, но не получилось... А сейчас, когда ей за тридцать пять перевалило, она поняла, что этому не бывать, вот и пытается теперь наладить со мной отношения, просто для того, чтобы в старости одной не оставаться или чёрт знает ещё по каким причинам! Будь у неё другой ребёнок, она бы и вовсе не приезжала в поместье и не пыталась бы добиться моего расположения. Не говоря уже о том, чтобы пригласить меня сюда, в Киото... Я очень сильно жалею о том, что вообще согласился на эту поездку и ещё больше жалею о том, что по глупости и по доброте своей, в данном случае совершенно неуместной, взял тебя с собой. От тебя же всё равно нет никакого проку, ты только читаешь мне нотации и лезешь туда, куда тебе лезть не следует... А по какому, спрашивается, праву?! Ты - прислуга, отребье, ничтожная куча мусора! И я не позволю, чтобы ты ещё хотя бы слово в защиту той женщины произнесла, ясно?!! А сейчас идём. Нам нужно осмотреть этот чёртов дом и решить, где и что будет располагаться. - Д-да... - печально вздохнув, кивнула девушка. - Идёмте, господин Масаши. А насчёт госпожи Чиоко... Если вам так угодно, я больше не стану её защищать, конечно же. Но знайте, что моё мнение о ней и о том, что она действительно вас любит, остаётся неизменным... Прошу меня извинить, если я лишнее сейчас сказала... С этими словами она взяла два из стоявших на террасе чемодана и направилась к видневшемуся чуть поодаль старому, но ещё крепкому двухэтажному дому в традиционном стиле.