Веселые похождения Сакуры-тян

— Раздевайся, — велел Хаятэ. — Что? – Сакура непонимающе огляделась. Комната, в которую ей велел прийти Какаси-сенсэй, чтобы избавиться от «зависимости», была невелика. Как раз для тех пятерых дзёнинов, которые тут находились. Какаси среди них не было. Хаятэ кашлянул. Он выглядел нездорово. Можно сказать, даже напоминал труп. «Такая вот некрофилия», — пронеслось в сознании Сакуры. Девушка вздрогнула. Воззрилась на ближайшего дзёнина умоляющим взглядом. Дзёнин ответил весомым кивком, а потом похабно ухмыльнулся. Сакура устало вздохнула. Чувствуя себя неловко под перекрестьем чужих взглядов, расстегнула и сняла платье, стянула лосины вместе с полосатыми трусиками. Застыла посреди комнаты, ощущая румянец смущения на собственных щеках. — Ну и как она вам? – спросил кто-то. — Сиськи маловаты, — оценивающе прищурился дзёнин, на которого Сакура взглянула после слов Хаятэ. – Но это дело поправимое. Прямо сейчас и начнем исправлять… Сакура зябко обхватила себя ладонями. Ей вдруг стало страшно. Она никогда не была с пятью одновременно. — Не волнуйся, — утешил Хаятэ, одной рукой приподнимая подбородок Сакуры, а указательным пальцем второй легонько надавливая на ее сосок. – Ты справишься. Начнем с минета. Дзёнины разделись очень быстро – гораздо быстрее, чем сама Сакура. Практика сказывалась. — Приступай, — Хаятэ развернул Сакуру к ближайшему дзёнину, легко подтолкнул под зад. – Ты ведь настоящая куноити. Покажи, чему научил тебя Какаси-сенсэй. Сакура все еще мялась в нерешительности. Хаятэ кашлянул. Засунул в нее два пальца – резко, без церемоний. Сакура вздрогнула, сначала напряглась до предела, потом расслабилась. Хаятэ поиграл пальцами, помассировал ее и, почувствовав увлажненную плоть, добавил еще один палец. Сакура подалась его руке навстречу, инстинктивно пытаясь вобрать в себя как можно больше; ее соски и губы раскраснелись, клитор начал горячо пульсировать. — Вперед, — Хаятэ снова подтолкнул Сакуру, не вынимая из нее пальцев; они вышли сами, когда Харуно сделала пару шагов вперед, пытаясь не упасть. Послышался влажный шлепок; Хаятэ задумчиво уставился на склизкую жидкость, стекающую по его руке. — Думаю, готова, — объявил он неизвестно кому. Сакура уже не слышала: нагнувшись, она жадно вбирала ртом член ближайшего дзёнина, при этом вовсю работая языком. Мужчина помогал куноити, притягивая ее за волосы. Второй дзёнин подошел к Сакуре сзади и сразу же вошел в нее. Правда, не туда, куда ей хотелось бы, но острота ощущений от этого только усилилась. Сакуре почему-то вспомнилось, как ее насиловали звуковые ниндзя; это возбудило куноити еще сильнее, если только такое было возможно. Члены двух других дзёнинов оказались в ее руках; но Сакура хотела больше. Полнее. Она мастерски доставляла мужчинам удовольствие при помощи рук и рта – Какаси-сенсэй всегда говорил об этом; однако такое обслуживание казалось ей незавершенным. Кажется, минуту назад она боялась быть с пятью? — Да с нее вовсю течет, — заметил дзёнин, толстый член которого разрывал задний проход Сакуры. Мужчина дотянулся до грудей куноити, сжал их. С Сакуры потекло сильнее. – Такие чувствительные. — Раздвинь-ка ноги пошире, — велел Сакуре Хаятэ. Услышав его голос, Сакура застонала сквозь член во рту. Он хотела, чтобы он, единственный, кто еще не разделся, взял ее. – Будет легче. Сакуре действительно было тяжело. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди; соски затвердели и болезненно пульсировали. Сакуре хотелось потрогать их, но руки были заняты. — И расслабься, — посоветовал Хаятэ все так же неторопливо. Казалось, его совсем не возбуждало происходящее. Сакура последовала совету, предоставив дзёнинам делать с ней все, что пожелают, чутко отзываясь на каждое малейшее прикосновение. Она подмахивала бедрами в такт движениям мужчины, который был в ней сзади, и глубоко заглатывала член другого дзёнина; ее руки также не прекращали работу. Хаятэ нагнулся, с исследовательским интересом рассматривая Сакуру внизу. — Влагалище – от слова «влага», — сделал парадоксальный вывод. Сакура давно подозревала, что Хаятэ увлекается изучением языков. На ее памяти такой изможденный вид был только у полиглотов. – Знаешь, зачем это все? Сакура не отвечала – не могла ответить. Чувствовать губами горячее, трепещущее было важнее. Горьковатый привкус чужой плоти заставлял открываться навстречу, принимая все. — Не для того, чтоб тебя натягивал каждый второй, будь уверена, — Хаятэ кашлянул. Продолжил: — Куноити не должна зависеть от своих плотских желаний. Куноити должна превозмогать все. Она может помогать товарищам по команде снять напряжение – а может и не помогать. Куноити не шлюха. Она свободна. Сакура совсем не чувствовала себя свободной. Она была так возбуждена, что никак не могла кончить. Слова Хаятэ заводили ее сильнее, чем саднящее ощущение в заду или руки, тискающие ее за грудь и будто нарочно не касающиеся сосков. Он и был – мастер слова. Преподаватель. И судья. У дзёнинов таких проблем, как у Сакуры, не возникало. Член того, что был сзади, вошел до предела; невзирая на занятый рот, Харуно не сдержала стона – и тут же едва не захлебнулась выплеснувшейся спермой. Ее руки сделали еще несколько движений – а потом чужое семя оказалось и на волосах Сакуры, и на ее теле. — Ты не прошла в финальный тур экзамена, — сказал Хаятэ, глядя на упавшую без сил Сакуру сверху вниз. – Но тренировки никто не отменял. Приведите ее в надлежащий вид и продолжим. Сакура даже не успела осознать, что с ней делают, только вот на распухших сосках и набухшем клиторе вдруг оказались зажимы – и это было наслаждение. Новое, такое же нестерпимое, как боль; нет. Еще нестерпимей. Широко распахнутыми глазами Сакура смотрела, как дзёнины раздвигают ей ноги и вводят в еще сочащийся спермой задний проход анальные бусы; как завязывают рот кожаной лентой с круглым отверстием напротив губ – явно для члена; как, сочтя, что бус недостаточно, добавляют сначала одно, а потом и второе дилдо; как связывают руки сзади; как, наконец, затыкают истекающее соками влагалище огромным, с трудом вошедшим фаллоимитатором. А потом Сакура перестала видеть. Потому что дзёнины завязали ей глаза ее собственным хитай-атэ – сдвинув его вниз и затянув ленту сильнее. — Без зрения твои остальные ощущения обостряются, — объяснил где-то рядом Хаятэ, и Сакура поняла – он не воспользуется ею и в этот раз. Ей было немного грустно от этого, но тосковала Харуно недолго – похоже, в ее нынешнем виде она возбуждала дзёнинов гораздо сильнее. Так и неудовлетворенное желание билось в ней пойманной рыбкой, наростало, рискуя свести с ума... но не сводя. «Сколько еще? – подумала Сакура, обхаживая языком член первого дзёнина. Теперь они могли пользовать ее только по очереди, а значит, обучение грозило затянуться. – Когда я смогу... превозмочь это... чувство? Болезненная наполненность – что-то внутри меня... Что-то... Хорошо... Это... слишком...» Сакура заставила себя сосредоточиться на члене во рту. Получилось неважно, но она знала – со временем будет все лучше и лучше. «Я свободна! Когда-нибудь я… Саске-кун… Я буду тебя достойна!» — подумала Сакура. И, давя свои страстные вздохи чужой плотью, продолжила работу.