Не отринь меня

- Куда, во имя Императора, запропастилась Мелисса? – Инквизитор Конрад Джарвис мерил шагами кабинет, с вожделением глядя на неприметную дверь, которую было очень трудно открыть, благодаря особой системе затворов, как из кабинета, где находился инквизитор, так и из комнаты, где пребывал пленник, которую она, собственно, и закрывала. Именно там, в небольшой комнате с минимумом предметов, Конрад Джарвис проводил допросы еретиков и оступившихся, и очень редко кто ее покидал живым. Именно там, в оковах томился некто по имени Клауд и ждал своей участи. Конрад Джарвис невольно позавидовал Фабию Байлу и его лаборатории, поглядывая на хронометр. Где ее демоны носят? Зловещий апотекарий. Вот уж у кого было все, чтобы заставить непокорного говорить. У Фабия, конечно, а не у опаздывающей секретарши. К несчастью, Инквизиция отставала от сил Хаоса. Чем располагал Конрад Джарвис на первый взгляд? Вульгарные цепи, шокеры, модуляторы пространства, заставляющие допрашиваемого погрузиться туда, куда его грязной душе предстоит попасть после смерти. А изюминкой, прямо таки вишенкой на пироге (Джарвис улыбнулся, вспомнив, как давно он не ел, и насколько вкусны и аппетитны засахаренные фрукты, если оросить их доброй порцией амасека), была сила веры, которая изливалась из самого инквизитора Джарвиса, заставляя закостенелого еретика корчиться от боли. Было еще кое-что, но об этом после. Уже минут двадцать инквизитор стоял перед арестованным. Человек по имени Клауд молчал и как будто бы изучал самого Джарвиса. Уже несколько раз он пытался освободиться. Джарвис довольно захрустел пальцами, а затем подвигал плечами и шеей так, что позвонки сладко хрустнули. О, наивный пленник, ты явно забыл, к кому попал. В личном пользовании инквизитора кроме всего выше перечисленного было несколько истинных раритетов, о которых он обычно не распространялся. Например, оковы на скромном кресле, где был зафиксирован Клауд, могли сдержать разбушевавшегося примарха, а не только тонкого в кости молодого рыжеволосого человека. Неприметное на первый взгляд кресло было выковано из редчайшего сплава, который некогда удерживал предателя Ангрона в его демонической форме. Во всяком случае, так ему сказали, и у Джарвиса не было причин не верить изготовителю. Он коллекционировал и любил пускать в дело множество редких вещиц, помогающих вразумить и направить на путь спасения. Орудия пытки были его тайной страстью. И свою коллекцию, собранную за тысячелетия, он предпочитал не выпячивать перед Ордо Еретикус, а использовать разумно. Ничего лишнего, только необходимое. «И самое лучшее» - прибавил он про себя. Клауд зашевелился в кресле, опять пытаясь сбросить удерживающие его путы, и в груди Конрада Джарвиса заклокотал праведный гнев. Этот высокомерный ублюдок с лицом комиссара Гаррета не обращал никакого внимания на то, где он находится и с кем, словно Конрад Джарвис был мелкой мухой или просто вообще ничем не был. Клауд совсем не испытывал страха, Джарвис это чувствовал. Молодой человек лишь обращал к инквизитору недовольное лицо и продолжал елозить в кресле. Где же Мелисса? Пора приступать к допросу, и в этом случае она была ему просто необходима, поскольку именно Мелисса фиксировала происходящее, а он мог целиком и полностью отдаться процессу. Мелисса шла по району города-улья, чьи улицы сходились в одной точке – площади с фонтаном, посвященным доблестной Астра Милитариум. Район, где проживали достойнейшие представители военного сословия, ожидая распределения в полки, отражал всю суть Имперской Гвардии. Прямые улицы, прямые углы, дома, похожие друг на дружку, как пуговицы на мундире. Раритетный планшет ее непосредственного начальника отражал место, где сейчас находился комиссар Кларк Гаррет яркой синей точкой. Счастливой мыслью было взять на время этот гаджет. Конраду Джарвису сегодня не до него. Мелисса поправила прядь волос и плавной походкой женщины, знающей о своем возрасте, но не смущающейся его, двинулась к дому, который стал временным приютом Кларку Гаррету, комиссару полка Альтерских Гор… …- Мелисса! Она слишком долго отсутствовала, его пожилая секретарша. Плохое самочувствие – не повод, чтобы не быть здесь именно тогда, когда ее профессионализм так необходим ему, инквизитору Ордо Еретикус. - Да, инквизитор. Простите за вынужденную задержку. Я… - О, не страшно. Ведь дело имперской важности повременит, и слой свежей пудры на Вашей коже гораздо важнее какого-то допроса, который я жду начать. Даже не думайте, Империум подождет. – Он был в отвратительном настроении и имел на это право. Мелисса склонила голову, принимая на макушку все его гневные излияния и пряча насмешливый взгляд под волной пепельно-платиновых волос. - Примите мои извинения, инквизитор Джарвис. Я готова служить. - Вот как? Вы готовы. Вы, Мелисса, мой секретарь, и Вы готовы. – Он нависал над ней, источая злобу, как кустик с ядовитой смолой, чей яд так хорошо отпугивал мошек. У нее был такой, правда, с ним необходимо было соблюдать осторожность, чтобы не пострадать от редкого растения. Но работа с инквизитором Конрадом Джарвисом выработала в ней инстинкт сосуществования с ядовитыми и смертельно опасными гадами. – Мы счастливы. И я, и тот, кто нанес Вам удар, лишив моего незаменимого секретаря сознания. Можем приступать? – Медоточивые нотки совершенно не вязались с рыком гнева, готовым вырваться в любой момент. - Конечно, инквизитор. – И мнемо-перо запорхало над планшетом, а глаза из-под волны локонов встретили и отразили гневный взор инквизитора. – Задержанный продолжает упорствовать? - Как Вы догадались, Мелисса? Дар предчувствия? - По тому, с каким упорством Вы пытались все это время внушить мне чувство вины, Конрад Джарвис. Впрочем, Вы прощены. – И она похлопала его суховатой ручкой по длиннопалой кисти руки. - Прибавки я не потребую, но день отдыха мне просто необходим. Естественно, после допроса. Какая твердость и стрессоустойчивость. Вот что значит старая школа. Теперь такой секретарши ему не найти. Впрочем, несмотря на ее возмутительное отсутствие, времени они потеряли немного. Мелисса кашлянула, возвращая его к реальности, и они приступили. Допрос шел так, как она и предполагала. Уже больше двух четвертей часа инквизитор монотонно задавал сидящему в кресле рыжеволосому двойнику комиссара одни и те же вопросы – имя, дата и место рождения, род занятий. «Когда и где Вы родились?». Тот, как и следовало ожидать, неизменно молчал, время от времени поднимая на инквизитора свои дивного цвета глаза. «Словно розовые озера» - подумала Мелисса, возвращаясь мыслями к комиссару Гаррету. У того глаза были цвета влажных фиалок. Редкие растения были ее тайной страстью… Рыжий всполох волос на белой подушке, бледное лицо с синевой под глазами. Яркокрылый мотылек, попавшийся в чужие сети… Когда она возникла в дверном проеме, Кларк Гаррет сидел на походной кровати, закрыв лицо руками, как человек, чья жизнь рухнула. Он ссутулился и позволил себе забыться и пропустить ее шаги. Непростительно для такого, как он. Двери были открыты, вернее, хозяин комнаты просто забыл запереть их, и она свободно вошла в его временное пристанище. Комиссар настолько ушел в себя, что позволил ей подойти непозволительно близко и только тогда поглядел на нее своими кадианскими глазами. Ей даже было немного жаль его, этого комиссара, который становился разменной пешкой в чужой игре. Мелисса положила ладони на его виски, и слово было произнесено. Глаза молодого человека закатились, и ей пришлось принять его на руки и уложить на походную кровать. Он погрузился в сон, а она четко проговаривала слова кода, загружая в его память то, что ему надлежало сделать. Уходя от распростертого на грубом армейском одеяле рыжеволосого комиссара, Мелисса размышляла о том, как причудливы бывают дороги судьбы и сколь они неподвластны любой попытке предугадать их. Она не верила в предчувствия, предсказания и знала, что это ее слабое место… - Когда и где Вы родились? – Голос инквизитора звучал чуть громче, чем требовалось для бесстрастного допроса. Между бровями над породистым носом появилась капелька пота. «Инквизитор нервничает. С чего бы ему позволять роскошь молчания, этому еретику?» - подумала Мелисса. А в том, что он еретик, она ни минуты не сомневалась. Только самый зловредный из еретиков мог ударить старую женщину и не обратить никакого внимания на ее женские чары. Хотя Конрад Джарвис с такой классификацией еретика явно бы не согласился. - Какая разница, инквизитор, где я появился на свет? Мне нет дела до тебя. Так оставьте меня в покое. Снимите Это. – И рыжеволосый мимикой продемонстрировал, что именно надлежало снять с него. - Фиксируйте ответ, Мелисса, фиксируйте ответ. Допрашиваемый упорствует и отказывается отвечать. Или я ошибаюсь? - А если и так, то что? Родился, помер, где родился, какая разница? – Если бы не искреннее отвращение, Мелисса бы рукоплескала ему. Какой восхитительный снобизм и высокомерие. - Ну что ж, попробуем еще раз. – И уже обращаясь к ней. - Выйдите пока. – Голос Конрада Джарвиса резко изменился, и Мелисса бросилась к выходу. Обычно он просил ее покинуть помещение в случае, если допрашиваемому предстояло превратиться в жалкие, неаппетитные кровавые ошметки. «Бедный мальчик» - подумала она лицемерно. Впрочем, туда ему и дорога. Комиссар Гаррет открыл глаза, как после долгого сна после тяжелой операции. Он был бодр и чувствовал прилив сил. Беспокойство, терзавшее его, исчезло, и он совершенно точно знал, что должен делать. Сейчас он отправится к полковнику и получит назначение. За Императора. Душа Кларка Гаррета была ясна и не ведала сомнений. Он помнил, что хотел нанести визит инквизитору Ордо Еретикус Конраду Джарвису, но это подождет. Долг звал его. Ему приснилась Нанэрль Гаррет, его матушка. Такие сны были редки, и он ценил их и любил. Кларк Гаррет не был суеверным, но воспоминания о матери всегда приносили ему удачу. Теплые нежные руки, запах волос. Запах… Он сморщился, пытаясь поймать какую-то мысль, но она улетела быстрее легкокрылой птички. Время не ждет. Он нужен Империуму. - Упорство было бы похвальным, если бы речь шла о том, чтобы не предать идеалы Империума. Спрашиваю последний раз, когда и где Вы родились? – Голос Конрада Джарвиса стал обманчиво тих и мягок, но пленник ответил лишь гордым молчанием, вызвавшим в инквизиторе гневный кашель, похожий на клекот огромной птицы. – Попробуем вот это. Клауд не успел заметить, как этот странный человек оказался позади него и прохладными пальцами прикоснулся к горячей коже его скул, надевая на голову странный прибор. - Приятного путешествия в мир собственной памяти, Клауд, кажется. Это имя было выгравировано на жетоне. Ах, да, забыл сказать, - прохладные руки сдвинули прибор, и зрачки-буравчики погрузились в фиалковые глаза. – Оно не будет приятным. Не рассчитывайте на легкий отдых. Вы вспомните все, что ранит и терзает. И только это. Клауд вздохнул, словно собирался ответить, но инквизитор поправил прибор и отступил в сторону. Мелисса сидела с чашкой танны, прислушиваясь к происходящему. Все было тихо, значит, допрос шел своим чередом. Эти двое найдут, чем заняться в ее отсутствие. Слабая улыбка расцвела на губах светловолосой женщины. Если они оба будут достаточно упрямы, то из комнаты выйдет только ее непосредственный начальник, а Мелиссу это устраивало. Ей нравилась ее работа по многим причинам. Отставив дымящуюся горячим, ароматным напитком чашку, она углубилась в чтение папки, на которой была бирка с именем «Нанэрль Гаррет» и грифом «совершенно секретно». Глупцы. Именно такая отметина привлечет внимание. Почему было просто не спрятать ее среди множества других безликих папок, хранящих истории жизни и здоровья граждан Империума? Она опять улыбнулась и покачала головой. Что бы сказал, вернее не так, что бы отдал инквизитор Ордо Еретикус Конрад Джарвис за эту папку, хранящую секреты кадианской лаборатории по репродукции семьи и непосредственно Нанэрль Гаррет и ее сына? Вернее, сыновей. То, что их двое, она убедилась сегодня. До встречи с рыжеволосым грубияном, поднявшим руку на пожилую женщину, она была не до конца уверена, что это намек на близнецов, и за инициалами скрывается второй ребенок. Все еще острый слух Мелиссы уловил шум, как если бы где-то взревел раненый зверь. Значит, инквизитор приступил. По ее скромному мнению Конраду Джарвису надлежало просто пристрелить пришельца. Но если инквизитор хочет позабавиться, не ей ему мешать. А она знала, на что он был способен в гневе. Она пригубила танну и углубилась в материалы папки. Клауд кричал и бился в путах, пытаясь сбить со своей головы терзавший его артефакт. - Как же ты молод, непростительно молод. Не успел еще покрыться коростой безразличия и защитить себя от челюстей совести, да? Как я и думал. – Улыбка варана делала Конрада Джарвиса неотразимым, и он знал это. Он положил прохладную ладонь на высокий лоб, ловя затаенную дрожь. Пытка памятью удалась. - Тебе больно от того, что хранит твоя память. Послушай, это можно прекратить. Я бы разорвал тебя, пристрелил, испепелил, в конце концов, но прикосновения варпа в тебе нет. Ты чист, как и он, комиссар, за которым ты охотился, такой же рыжеволосый, как и ты. Интересное сходство, однако. А раз ты чист, и у меня к тебе есть вопросы, то ты пока жив, и твое дыхание смешивается с воздухом в этой комнате. Снять полностью прибор? Закончим муку, которая становится нестерпимой? Пальцы Клауда дрогнули. - Ты становишься разумен. – И Конрад Джарвис снял прибор с потного, бледного лба. – Слезы. Такие соленые и жгучие, если нет сил стереть их. А у тебя их нет. Ты измучен, ослаблен, жалок. Ответь на мои первые вопросы, и я постараюсь сохранить тебе жизнь. Для новых вопросов, разумеется. Ты перешел дорогу инквизиции, Клауд. А это непростительно. Когда и где Вы родились? Род занятий? Имя? - Я – Клауд из рода Талестрис... Сирота. Был выпестован в мире Грир. – Клауд чувствовал, как слаб его голос. То, что нужно. - Выпестован? – Инквизитор просмаковал незнакомое слово. - Да, инквизитор. Это так называется. – Клауд вздохнул, переводя дыхание. - Я приемыш, но обладающий всей полнотой власти над миром после смерти моего опекуна и по достижении уровня инициации. - Ну что ж, это уже что-то. Итак, Вы правитель. – Быстрый взгляд, и вот инквизитор снова совсем рядом с ним. - Воды? - Нет, благодарю. – Если бы ему удалось положить руку на грудь, было бы достовернее. Но оковы не позволяли. - Зачем Вам Кларк Гаррет? Не отпирайтесь, у меня есть целый список тех рыжеволосых бедолаг с Кадии, которых Вы убили, пока искали комиссара полка Альтерских Гор. Будете отрицать? На мгновение Клауд прикрыл глаза, словно защищаясь, но затем прямо встретил острый взор инквизитора. Взгляды скрестились, как клинки. - Зачем? –Он был восхитительно надменен и быстро приходил в себя. – Зачем мне отрицать то, что не опровергнуть? Солдаты Кадии разбросаны по Империуму, как иголки в стоге сена. Да, я убивал. А как бы Вы искали на моем месте? Разве не так ищут хищника на пустоши? Делим пустошь на две части и убиваем все подобное в первой. Если там не окажется добычи, делим вторую часть и повторяем. И так до момента поимки. - Вы хотели убить Кларка Гаррета? – Инквизитор выделил слово «убить» голосом, но Клауд лишь досадливо скривился. - Я хотел его найти, инквизитор. Понимаете разницу? Найти. - Зачем? – Клауд плотно сжал губы и отвернулся, а инквизитор довольно хрустнул пальцами. Пленник теряет самообладание. - Не упорствуйте, Клауд из рода Талестрис. Или как Вас там. Иначе я опять использую прибор. – Клауда передернуло, а инквизитор усмехнулся, отметив про себя силу нежелания. «Через что же ты прошел, если пытка так болезненна?» Убийство это понятно, но он матерый хищник, этот двойник Гаррета. Что ему несколько десятков унесенных жизней? Или речь о сотнях? Надо же. Джарвис невольно залюбовался. Это чистое лицо с ясными чертами. Ни морщин, ни резкой мимики, высокий лоб. Такое знакомое и такое чужое. - Я искал брата, инквизитор. Вы помните, я приемный сын. Так вот, в мои руки попали сведения, что у меня был брат где-то на Кадии. И я немедленно отправился на его поиски. И этим братом, возможно, как я думал, является Кларк Гаррет, комиссар полка Альтерских Гор. - И все? Счастливое воссоединение семьи? Не верю. Вы были слишком упорны. В поисках. И в убийствах. - И все, инквизитор. Даже Ваше отвратительное орудие пытки не заставит меня говорить. – Клауд набрал воздуха, чтобы продолжить, но поперхнулся, когда тяжелая длань вжала его в кресло, а бледное лицо с буравчиками зрачков оказалось прямо перед ним. Черные волосы мягко коснулись его щеки. - Заставит, Клауд. Еще как заставит. Вы останетесь здесь, под моей крышей, пока я не решу, что Ваша жизнь продолжится. Вы меня поняли? – И рука нажала сильнее, заставив ребра хрустнуть. – А что у нас здесь? Взлет бровей, хмыканье, и вот уже пальцы инквизитора устремились под остатки одежды пленника. Клауд вскрикнул, увидев, что в руках инквизитора оказался его медальон. Какая скверная ошибка. Он думал, что оставил его в хранилище с другими вещами, но тот преспокойно лежал у него в разорванном кармане. - Что тут у нас? Вещица на память? Посмотрим. Должен сказать, странный жест сентиментальности для хладнокровного убийцы. Просчет, Клауд, да? Однако… Ни портрета, ни подписи. Фиалка. Интересно. Молчите, Клауд? Где протест? Где просьбы? – Джарвис оказался на краю стола, держа медальон, раскачивающийся на цепочке, а Клауд мысленно ругал себя последними словами. Конрад Джарвис не был обычным инквизитором, как Клауд думал до встречи с ним, и это оказалось его роковой ошибкой. Провал был бы катастрофой, а Клауд был близок к провалу. Конрад Джарвис был иным, чем инквизиторы Империума, и это надо было учесть. - К чему мои просьбы? Я Ваш пленник, и Вы поступите так, как посчитаете нужным... Голова кружится… Дайте мне воды. – И Клауд позволил себе погрузиться в туман небытия, чтобы все хорошенько обдумать. - Будет тебе вода, пленник. И ты ответишь, зачем искал моего комиссара. И зачем убивал. На все ответишь. И за все. – Конрад Джарвис коснулся капельки испарины на этом высоком лбу молодого человека, впавшего в забытье. – Мелисса, куда Вы запропастились! - Жду указаний, инквизитор Джарвис. Просто не хотелось Вас отрывать. Похоже, еретик… - Мелисса. – Как же он быстро двигается. Она опять невольно восхитилась дикой грацией движений своего начальника. – Если бы он был еретик, - сказал Конрад Джарвис, так проникновенно глядя в глаза секретарши, что она почувствовала, как волоски на ее затылке встают дыбом от волны мурашек, прокатившейся по телу. – От него осталась бы лишь кучка пепла. Теряете хватку, дорогая моя. Возраст? - Тяжелый день, инквизитор. У Вас. – Она сделала эффектную паузу. - Я приготовила танну и амасек. - С чего Вы решили, что он тяжелый? – Кружку танны он выпил сразу, а амасек взмахом руки велел поставить на стол. - Грубость Вам несвойственна. И если Вы проявляете ее по отношению к пожилым леди, значит, дела совсем плохи. – Вздернув нос и тряхнув платиновой челкой, она обошла его и двинулась с пиктографом к полулежащему в кресле пленнику. - Фас, профиль, анфас? - Как всегда, бесценная Мелисса. И прошу меня простить. Я был не прав. - Я готова служить, инквизитор. Эти зрачки-буравчики. Казалось, он пронзает ее насквозь, заглядывает в самые потаенные уголки. Плечи Мелиссы невольно опустились. Нельзя испытывать страх. Это ослабляет. «Странно. Очень странно. Впрочем, я подумаю об этом потом. Об этом и не только». Он хрустнул пальцами, представляя, как великолепны будут засахаренные вишни под амасек. Она бесценна, эта Мелисса, и явно незаменима. Оставшись в одиночестве, Клауд, впрочем, без всякой надежды обыскал помещение в поисках того, что поможет ему сбежать. Гостеприимство Инквизиции не внушало доверия. Конечно, он мог бы выбраться обычным способом, а именно не оставить в живых никого в радиусе ста метров, но тогда его поиски будут напрасны. Терра не настолько захолустье, чтобы тут можно было вершить самосуд так, как хочется. Так, как он мог поступать на Грире и других подвластных ему мирах. Смерть – отнюдь не конец, но лишь начало. Но вот сам переход в небытие и выход оттуда… Клауд был не настолько мудр, чтобы не обращать на него внимания. Это было очень больно, каждый раз. А потому без надобности умирать ему не хотелось. Он потрогал кончиками пальцев темный кожаный ремень, застегнутый большим фермуаром и плотно обвивавший его шею. Инквизитор был настолько любезен, что пояснил назначение этой безделушки – если Клауд только двинется в сторону дверей, ему, Клауду, оторвет голову. Тонкий ошейник был страшным оружием. Клауд смотрел в окно. Небо потемнело, казалось, еще немного, и он услышит дождь. Чистый, смывающий весь тлен, всю грязь, возрождающий к жизни. Подойти к окну ближе он опять же не мог, если дорожил своей головой. Инквизитор был достаточно точен в своих описаниях. А он дорожил. Комиссар полка Альтерских Гор был по прежнему недоступен для него. Подойти так близко и упустить его из рук. Впрочем, не беда. Однажды Клауда выпустят, так или иначе, даже если для этого придется умереть. Еще раз кинув взгляд на темное небо, Клауд лег на скромную, но уютную, постель и закрыл глаза. Напрасно он это сделал. Мысли всколыхнулись в сознании, и он опять погрузился в кошмар. …Пылевой гриб взрыва встал на том месте, где был белостенный город, украшенный лучшими людьми. Он уничтожил его одним ударом, точным, чтобы не причинить лишнего вреда мятежной планете, хотя мятежными были почти все ее жители, а сама планета была прекрасна и чиста. Мир, полный лесов и пресной воды с плодородной почвой. Клауду нравились непуганые птицы, садившиеся на ладонь в поисках пищи. А людей он уничтожил. Люди ему не нравились. Осознание содеянного пришло тогда, когда он шел по улицам, вернее, по тому, что когда-то было улицами, и натыкался на исковерканные останки. Пальцы, руки, головы. Она была мила и наверно для кого-то желанна, эта безымянная девушка, которую он пытался вытащить из-под обломков. От ее тела осталась ровно половина и на то, что осталось, слетались мухи. Клауд заскрипел зубами… …Жар огромной печи, выстроенной для плавления металла, горы, запах озона, небо, в который уходил темный дым с тяжелым сладким зловонием, вызывающим тошноту. Чтобы призвать к повиновению правящую знать, пришлось угрожать им жизнями их собственных детей, самым ценным. Так гласили их законы, и Клауд этим воспользовался. Сколько же их было? Клауд застонал, раздирая грудь. Он не отдавал приказ! Никогда бы он не пошел на такое, даже ради высшей цели. Он только продумал все до мелочей – устрашающий ход, который должен был повергнуть сомневающихся во прах, а они, антагонисты правящих, жадные до власти, как стая бродячих собак, выполнили все то, что он предложил. «Отроки в огненной пещи». Этот ужас стал явью. Клауд закричал, ударившись головой об стенку, и его крик совпал со стуком тяжелых капель дождя. Инквизитор Джарвис знал свое дело. Прибор инквизитора продолжал мучить Клауда воспоминаниями и после пытки. Клауд кричал, пытаясь выбросить из головы давно забытое, но оно накатывало вновь и вновь, и лишь дождь ловил его крики… События, которые имели место быть… Дождь. Благословенный Императором дождь стучал по кровле, орошая землю Макрейджа животворящими струями. Катон Сикариус смотрел в окно в форме арки, оформленной по краям полуколоннами из золотистого мрамора, доставленного с его родины. В общей казарме комната Катона Сикариуса была столь же аскетична, как и у других. Капитан Второй роты ничем не выделялся от своих боевых братьев, кроме беспредметного мужества, отваги и храбрости. И еще своим происхождением, чего уж тут скрывать. Герцог Талассара. Не просто титул, Катон был им всегда, изнутри. Его сердце героя было также сердцем истинного герцога и аристократа. Темноволосым мальчишкой с упрямым ртом, который сражался на мечах наравне со взрослыми, рекрутом, поражающим своими подвигами ветеранов легиона, воином в полном расцвете сил с упрямым подбородком, чья слава летела впереди него. Като делил силу своих сердец на две части – одна, огромная, была отдана Ордену, а вторая, крохотная частица, всегда оставалась верной Талассару и его нуждам. Сегодня была та редкая ночь, когда Като наслаждался одиночеством и покоем. Сна не было, мысли лениво мерцали где-то вдалеке. Катон отдыхал, вдыхая влажный от дождя воздух, развалившись на постели. Послышался далекий раскат грома, ветер с силой рекрута-озорника хлопнул дверью и пронесся по комнате, играя штандартами. Катон Сикариус лениво поднялся с постели и подошел к окну, чтобы прикрыть его и преградить путь шалуну-ветру. Сквозняки он никогда не любил за шум и беспорядок, которые они учиняли. Память услужливо подсказала - Талассар. Галерея предков, развивающиеся орифламмы и с грохотом падающие со своих опор мечи. Если их случайно или не очень случайно попытаться взять в детские руки, которые пока только кажутся сильными. Добрый, но строгий окрик, и его, Катона, не слишком раскаянные оправдания. Като вздохнул. Как же давно это было. - У меня к тебе дело, капитан Като. Не уделишь ли мне пару минут? – Этот голос не перепутаешь ни с чем. От него даже полушария мозга начинали чесаться и зудеть, так глубоко он проникал в сознание. Като развернулся к Верховному библиарию, чтобы почтительно поинтересоваться, чем он был обязан такой чести видеть у себя столь прославленного брата, но слова застыли у него на губах. Варрон Тигурий был без доспеха, лишь в просторной белой хламиде и синей накидке, окутывавшей его мощную, широкоплечую фигуру, неподвластную возрасту. Давненько Катон не видел библиария без облачения. Это было странно и рождало неподдельный интерес. Обычно так одевались те, кто пришел с просьбой. – Я с миром, Второй капитан. И с вопросом. Что есть Талассар для Ультрамара, как ты считаешь? – Тяжелыми, уверенными шагами, неподобающими просителю, впрочем, что он ожидал от Верховного библиария, Варрон двинулся к Като, и тому пришлось отступить, чтобы не стоять на пути у Тигурия. Даже в шутку этого делать не стоило. - Талассар? – Понять бы, чего он хочет. - Да-да, Талассар, твоя прекрасная родина, дающая нашему Ордену великолепных рекрутов и истинную жемчужину – тебя, Катон, нашего героя, чемпиона и все такое. Не скромничай и ответь на мой вопрос. – Палец библиария уперся в грудь Катону и заставил его немного отступить. - Талассарское герцогство готово отдать все, что потребуется Ультрамару. – Чего же он хочет, этот беспокойный библиарий? Да еще в такую дождливую ночь, когда Катон рассчитывал на покой. - К этому мы еще вернемся, Катон, к тому, что я хочу. – И Тигурий удобно уселся на постели Катона, пряча что-то под плащом. – Передай мне подушку, подложу под спину. Так гораздо удобнее. Так вот, что дает Талассар Ордену? Понимание осветило лицо Катона, и Тигурий довольно кивнул. - Вот именно, капитан Сикариус. Тайные прииски и глубокие шахты, в которых таятся сокровища, приумножающие величие наследства нашего примарха и дарующие процветание мирам Ультрамара. Очень глубокие шахты и неисчерпаемые недра. Талассар нужен Ультрамару, а ты его Великий герцог, проводящий свою жизнь на службе Императору. Улавливаешь? - Нет, Варрон. Я ничего не понял. Разве Талассар когда-то отказывался? Разве я…? – Но Тигурий нетерпеливо махнул рукой, останавливая велеречивого капитана. Во второй руке у него что-то было, но плащ мешал Катону рассмотреть, что же там. - Он покорен и лоялен под твоей рукой, Като, но Талассару нужен правитель, находящийся в его столице, то есть, в твоей и в твоем же родовом замке. А ты, ты, Катон, оставил свой мир и служишь высшей цели. Ты слишком далек от Талассара. Так понятно? - Не очень. И что же делать? Я капитан Ордена и не хочу что-то менять. – Катон зевнул и покорился. Выспрашивать что-то у Тигурия было бы также бесполезно, как пытаться найти смысл в еретических трудах Лоргара Аврелиана. - Не так все плохо, Катон. Я открыт перед тобой мыслями и помыслами, как и перед любым братом, в отличии от писаний мятежного примарха. Просто ты не всегда успеваешь за полетом моей мысли. А у меня есть решение, и оно у меня с собой, под вот этим самым плащом. - Что у тебя там, библиарий? – Катон приподнял бровь. Странно все это. Варрон Тигурий в его комнате, в свободных одеждах просителя, ночью, и у него что-то под плащом. - Посмотри сам, Катон. Тебе понравится. – Варрон Тигурий распахнул плащ, и Катон увидел спеленутый сверток. - …Это что? Рекрут? Такой маленький. – Зачем он притащил сюда человеческого ребенка? - Нет, Катон. Какой рекрут? Это же совсем кроха. Взгляни, какое чудо. – Пальцы, созданные для войны, с нежностью отогнули кружево уголка с лица младенца. - Что скажешь? Такое хрупкое создание. - Это мальчик? – Непонимание ситуации раздражало, как и улыбка на лице Тигурия. - Нет, Катон. - А кто? Тигурий рассмеялся, глядя на озадаченное лицо Второго капитана. - Это твоя дочь, Катон Сикариус, и будущая Великая герцогиня Талассара. Вот оно, решение нашей проблемы. Дождь стучал в окно, а двое Астартес склонились над малышкой, мирно спавшей на руке Тигурия. - Варрон, у меня нет дочери… - Катон вздохнул. Похоже, библиарий сдает. Но тот легко стукнул по краю стола ладонью так, что тот загудел, а малышка раскрыла сонные глаза. - Теперь будет, Катон, запомни это и не перечь. С сегодняшней ночи. Ты – счастливый и гордый отец, но это будет нашей с тобой тайной. И не спорь. – Повысил он голос, а младенец загулил и зачмокал. - Я знаю, что делаю. Собирайся, Талассар ждет. …Дождь не прекращался с момента высадки на планету. Он шел непрерывной серой стеной, размывая и без того тонкий слой почвы. Дождь заглушал звуки прибывающих кораблей и грозил затопить все вокруг, но космическим кораблям, из нутра которых вытекал поток живого груза и располагался на платформах над поверхностью планеты, он не мешал. Войска прибывали и совершали высадку согласно субординации и диспозиции. - Мы – Астра Милитариум, мы – опора, мы – сила! Покажем ублюдкам, что несут с собой слуги Императора! Постоим за… Не отдадим, угробим… Уничтожим, разорвем…!!! Вы – тигры, вы… - Часть слов сливалась с шумом капель, но все были воодушевлены. Полковник Сирил с непроизносимой фамилией Норшвайнштайнер бил тонким, черным стеком по сияющим голенищам высоких армейских ботинок, остающимися все такими же сияющими, несмотря на дождь и грязь, и вдохновлял. Его зычный голос разносился по округе и даже шум дождя не портил эту побуждающую к победам речь. А рядом с ним, чуть в стороне стоял рыжеволосый комиссар, внимательно оглядывая массу гвардейцев. Он смотрел в глаза, а вглядывался в души, и те, на кого он смотрел, невольно вставали по стойке смирно и втягивали живот. Такой не отступит, но и другим не позволит. Комиссар Кларк Гаррет кадианского полка Альтерских Гор. Он будет с ними во время марш-броска, и они не отступят. Кларк Гаррет чувствовал волны тепла, разливающиеся по телу от стоп и прямо к сердцу. Давно забытое с детства ощущение возбуждения и радости от предстоящего вернулось к нему внезапно, и он знал его причину. С того момента, как Гаррет оставил свои следы на глинистой почве планеты, он ощущал… Эта теплая вибрация, идущая изнутри, из недр планеты. Они были здесь, он нутром чуял, как говорил отец. Теплые черные камни его детства, те самые, которые он чувствовал и которые находил. Однажды Кларк забыл о них, но сегодня это ощущение вернулось. Комиссар Гаррет знал, что должен сделать. Он найдет место, где эти камни выходят на поверхность. Полковник Сирил отправляет его с двумя ротами на разведку. Что ж, это отвечает его цели. Он будет верно служить и выполнит свое предназначение… Монолиты звали его теплым гулом из глубин далекого мира. Кларк Гаррет найдет каждый и пробудит их. И они воссияют ему.