Эарнур

Поначалу Эарнур отнесся к Денне с изрядным недоверием, подозревая, что Саурон наверняка делится с тем своими планами относительно ценного пленника — чего стоила хотя бы фраза про Элронда и рога, но не мог не признать, что в присутствии харадского принца чувствует себя более спокойно и уверенно. Прошлой ночью Третий так и сидел у его постели, пока Эарнура не начало снова клонить в сон, а наутро разбудил почти в полдень. — Ну как, выспался? — улыбнулся Третий. — Вставай, а то Саурианна сегодня обещал все-таки устроить тебе встречу с кем-то из твоих знакомых. Мысль о том, что придется снова разговаривать с Сауроном, вызвала у бедного Эарнура очередной приступ страха, но он собрал волю в кулак и попытался подавить мерзкое чувство. Не сдаваться, только не сдаваться, еще не все потеряно, должен быть хоть какой-то выход из положения. — Ты меня проводишь? Ну, к твоему Властелину, — осторожно попросил он Денну. — Я не знаю, куда тут идти, уж очень все запутано, и боюсь заблудиться, к тому же не дай Э… извини, вдруг мне снова плохо станет. — Разумеется, — кивнул тот. — Не переживай, со временем все пройдет. Третий долго вел его по крепостным коридорам — Эарнур так и не смог запомнить дорогу даже со второго раза — и распахнул перед ним уже знакомую дверь. Саурон сидел за столом и что-то писал в большой книге в бордовом переплете. Рядом с ним король Гондора увидел какую-то девушку или женщину с темными волосами — она быстро перекинулась с Черным Майа парой слов, но даже со спины Эарнур понял, что это не Арвен. Услышав скрип двери, Саурон обернулся и встал. — Ну, здравствуй, — поприветствовал он пленника. — Как самочувствие? Чего ты вчера-то меня так испугался? Тот опустил голову. — Простите. Я действительно вас очень боюсь и не могу преодолеть свой страх, мне все время кажется, что вы сделаете со мной что-то ужасное. Но я постараюсь с этим справиться. Он бросил беглый взгляд на Денну, ища поддержки. Тот выглядел совершенно спокойным. — Я тебе уже говорил — прекрати себя накручивать, — ободряюще произнес он. — Если Саурианна разозлится, ты это поймешь. Однако я думаю, что до этого не дойдет, потому что его не так легко вывести из себя. — Так вот, к тебе гости, — довольно мягко сказал Саурон. — Твой боевой товарищ. Мы с Денной, пожалуй, оставим вас на время, думаю, вам есть о чем поговорить. Когда за ними закрылась дверь, девушка за столом наконец повернулась к нему. Эарнур сразу ее узнал — вернее, ранее он знал ее как совершенно другого человека. Он хотел подойти ближе, но так и остался стоять у двери, не зная, что сказать. — Ты ужасно выглядишь, — наконец нарушила тишину она. — Они что, плохо с тобой обращаются? Саурон сказал мне, что с тобой все в порядке! — Он не солгал, со мной прекрасно обращаются, — чуть слышно ответил Эарнур. — Просто я был тяжело ранен в поединке, в общем-то, сейчас почти здоров, как видишь, на ногах держусь, но то, что со мной было, никого не красит. Вот скажи, пожалуйста, зачем ты это сделала? — Что сделала? — растерялась та, разглядывая бледного, измученного пленника, на лице которого застыло выражение скорбной подавленности и непроходящего страха. — Выдала себя за юношу и попросилась со мной в Минас Моргул, — со скрытым возмущением бросил он. — Я не знаю, как ты осталась жива, притворилась мертвой или Нендил промазал, но тебя могли убить! Теперь же ты спокойно ходишь по Мордору и не побоялась запросто разговаривать с самим Сауроном. — А чего бояться? — пожала плечами девушка. — Мне тоже объяснили, что если его нарочно не злить, то он никому ничего плохого не сделает. Вроде со мной он разговаривал вполне учтиво, не угрожал и прекрасно все понял. — Ну ты и беспечная, — в душе Эарнур восхищался ее смелостью и выдержкой. — Вернее, безрассудная. Как тебя на самом деле зовут? — Исильмэ. Он окинул девушку осторожным взглядом и тут же почувствовал, как сердце его начинает колотиться быстрее от вновь нахлынувшего ужаса. Она что — совсем с ума сошла, так здесь наряжаться? Платье из темно-зеленого шелка с золотой тесьмой по вороту, манжетам и подолу, из-под которого выглядывают изящные туфельки из такой же ткани, тоже расшитые золотом, на голове тонкое прозрачное покрывало, тщательно расчесанные густые темные волосы блестят, глаза подведены, а ресницы искусно подкрашены черной тушью, что делало Исильмэ похожей на харадку. Да и сама по себе она выглядела куда лучше, чем прежде — как будто бы даже посвежела и поправилась, или ему показалось? — Вот что, Исильмэ, — осторожно сказал он, — я тебя просто умоляю, ты лучше сними все это и снова надень мужскую одежду. Лучше бы ты пришла к ним в каких-нибудь грязных лохмотьях и с вымазанным сажей лицом либо снова представилась моим оруженосцем Гилдором. Думаю, ты не хочешь, чтобы Саурон отдал тебя своим подручным на потеху?! Я не понаслышке знаю, что бывает на войне с красивыми женщинами, так что лучше никого не провоцируй. Люди — очень дрянные создания, — он чуть помедлил, — они на все способны, никто не пощадит твою молодость, красоту и беззащитность. Вернее, ты, конечно, не совсем беззащитна — оружием владеешь, но что ты против них сделаешь? Начнешь сопротивляться, еще издеваться начнут или вообще покалечат. Хорошо, если потом убьют, хоть не жить с таким. Не надо, ты не у себя дома с родителями, которые случай чего за тебя заступятся. Чего ты от них-то сбежала? На лавке не сиделось, приключений захотела? — А у меня нет родителей, — с вызовом ответила Исильмэ. — Обо мне некому беспокоиться. Тот южанин прав, перестань себя накручивать, никто здесь не пытался меня обидеть. Ты же сам говоришь, что с тобой хорошо обращаются, но пытаешься убедить меня в том, что все местные прямо спят и видят, как бы им надо мной надругаться! Извини, если уж очень непочтительно себя веду и не обращаюсь к тебе «мой король»! — А я сейчас и не в том положении, чтобы устраивать церемонии с титулами, — Эарнур про себя удивился ее жестокой наивности. Эта девушка напоминала ему совсем маленького ребенка, который играет с огнем или острой бритвой, не понимая, что может сгореть живьем или порезаться. — Исильмэ, — продолжил он как можно мягче, — я не хочу тебя обидеть, но тебя обидят другие, а я не смогу тебя защитить. Мало того, что я здесь совершенно один, так к тому же и не совсем здоров, даже меч поднять не могу. Я не понимаю, зачем ты вообще сюда пришла! Я целиком и полностью виноват в том, что привел вас на верную смерть, но раз уж ты осталась жива в той передряге — возвращалась бы в Гондор. Решила узнать, что со мной стало? Аранарт тоже вон попытался, так Саурон с него в обмен на мою свободу голову Элронда потребовал. Глаза Исильмэ сверкнули какой-то скрытой жестокостью. — Знаю я про голову Элронда, он мне сказал. А что, если я выполню это условие? Отправлюсь в Имладрис и отрублю Элронду голову, а Саурон тебя домой отпустит? Эарнур вздохнул. — Ты в своем уме? Пойми: мне теперь отсюда не выбраться. Ни-ког-да, — раздельно произнес он, выделяя каждый слог. — Саурон не выпустит меня из Мордора. Я ему нужен, чтобы шантажировать Аранарта и Мардила, и он не отдаст меня им, даже если они ему Элронда живьем притащат. Я не знаю, что еще он задумал. Исильмэ чувствовала себя разочарованной и смущенной. Она хотела ему понравиться, в любви признаться, столько раз репетировала это с Тхайрэт, а разговор зашел вовсе не туда. Сам же пленник не знал, как объяснить наивной девушке, покойные родители которой, видимо, не успели или постеснялись рассказать ей о подстерегающих женщин опасностях, что может ждать ее здесь. — Послушай меня, пожалуйста, — твердо сказал он, — я действительно не хочу тебя пугать и я уверен, что твои мать и отец были достойными людьми, но они либо слишком сильно тебя от всего оберегали, либо просто не научили тебя тому, что слишком красивая женщина всегда притягивает чужие взгляды, причем по большей части люди, которые на тебя смотрят, имеют в мыслях что-то очень нехорошее, а не просто намерение тобой восторгаться. Ты в Мордоре, среди врагов. Я на войне был — на всякое насмотрелся, причем все мои попытки кого-либо остановить и образумить вызывали лишь насмешки, — уклончиво объяснил Эарнур, решив не вдаваться в подробности, потому что от воспоминаний об Ангмаре ему до сих пор делалось дурно. — Ты же явилась сюда, нарядившись, словно на праздник, а то и на собственную свадьбу. Как только у тебя будет возможность, смени свое красивое платье на что-то более неброское, а еще лучше — попроси кого-нибудь тайком вывести тебя из Мордора. Им нужна не ты. Им нужен я. Да и когда домой вернешься, спрячь эту одежду в дальний угол чулана и лишний раз к себе внимания не привлекай, а то и среди наших многие тебя неправильно поймут. Исильмэ недоумевала, почему Эарнур так за нее боится — она, в отличие от него, совершенно не чувствовала страха перед Сауроном и его людьми, к тому же никто из них, вопреки опасениям Эарнура, не пытался ее обидеть. Однако он все-таки сказал, что она красивая, значит, все не так плохо! — Хотя я понимаю, — тем временем продолжил он, не переставая рассматривать ее шелковое платье, — ты хотела узнать, что со мной случилось и жив ли я вообще. Тяжело пребывать в неизвестности относительно того, с кем ты сражалась бок о бок, пусть и недолго, мы же действительно боевые товарищи. Спасибо тебе, конечно, и на этом, потому что поначалу мне казалось, будто меня все бросили и обо мне забыли, ты даже не можешь себе представить, в каком я тогда был отчаянии… хотя, наверное, лучше бы забыли, потому что теперь вам от этого не легче. Мне легче, но ненамного. Теперь думай, как будешь из Мордора выбираться. У меня к тебе единственная просьба — когда вернешься домой, доберись до Мардила и просто скажи ему, что я жив, но пусть меня не ищет. — А я и не буду, — со странной решимостью сказала Исильмэ, чем еще больше его озадачила. — Я тебя тут одного не оставлю, да еще в таком состоянии. — Во имя Эру, да ты действительно не думаешь о том, что тут с тобой могут сделать? — Эарнур отшатнулся в страхе, не переставая про себя удивляться ее упрямству и непонятливости. — Мне не хотелось бы об этом говорить, потому что это не для ушей такой юной девушки, но… — Перестань! — резко перебила его она, удивляясь собственному тону. — Хватит! Если я сказала, что ни капли не боюсь Саурона и ничего он мне не сделает, значит, это так, и все! Если Аранарт не отрубит Элронду голову, значит, это сделаю я! Эарнур молчал, не зная, что ответить. За свою не такую уж долгую по нуменорским меркам жизнь он повидал столько ужасов, что другим хватило бы на добрую сотню, и прекрасно знал, какой мрак порой таится в человеческих душах без участия всяких Морготов и Сауронов — хотя тем наверняка даже и не снилось, на что порой способны самые обычные люди, когда их помыслами завладевает жажда непременно отплатить врагам. Они могут выместить свою злобу на первом подвернувшемся человеке, который виновен лишь в том, что родился и оказался в неудачное время в неподходящем месте рядом не с теми людьми. Эта прекрасная девушка даже не подозревает о том, что в Ангмаре убивали не только тех, кого застали с оружием в руках, а еще на тебе могут отыграться только за то, что ты сестра, жена или дочь врага! Ему вспомнилась одна более чем неприятная история из дневника Исилдура — пересказывать Исильмэ подробности он опять же не собирался, но долгие годы даже не думал, что его дальний родич был на такое способен; оставалось надеяться лишь на то, что это было очередным бредом, который породило его помраченное безумием сознание. — Ну что ты так переживаешь? — попыталась успокоить его девушка. — Все обойдется. Уж поверь мне, я вижу, что они не собираются нас убивать. Мы отсюда выберемся, обязательно выберемся! Эарнур посмотрел на нее с недоверием и жалостью. — Лучше бы ты сама отсюда выбиралась, — сказал он, думая, что добро бы сам вляпался в неприятности — было б еще полбеды, а теперь еще придется заступаться за ту, которую он раньше знал как Гилдора, упрашивая Саурона отпустить девушку на все четыре стороны и ничего с ней не делать. — Твоими б устами да мед пить. Уходи лучше отсюда и забудь обо мне. Исильмэ неожиданно вскочила с места, чуть не уронив стул, за край которого она зацепилась подолом длинного платья. — Хочешь знать, почему я так уверена в том, что никто нам ничего не сделает и бояться тебе нечего? — жестко спросила она. — Ты замкнулся в своем страхе, как в скорлупе, и не видишь ничего вокруг себя, а ты посмотри. Хотя бы попробуй посмотреть вместо того, чтобы повторять мне одно и то же! Эарнур мысленно признал, что она права — он все это время и в самом деле сидел, разглядывая стол и не обращая внимания на окружающую обстановку. Однако тут Исильмэ раскрыла ту самую книгу в бордовом переплете, в которой совсем недавно что-то писал Черный Майя. — Не трогай, ты что, Саурон с тебя потом за это кожу заживо содрать прикажет! — отчаянно закричал король Гондора, пытаясь ее остановить, но в следующее мгновение так и застыл, глядя на страницы. Текст был явно на Черном Наречии, которого он не знал, но сопровождался жуткой картинкой, изображавшей какого-то человека, лежащего без чувств на операционном столе. На руке у него был сделан глубокий надрез от плеча до локтя, обнажающий сустав и осколки сломанной кости. Взглянув на лицо раненого, он вздрогнул, узнав себя самого — портретное сходство было несомненным. — Все понял? — назидательным тоном спросила Исильмэ. — Если бы Саурон действительно хотел с тобой разделаться, то вряд ли стал бы так с тобой возиться и делать сложные операции. В крайнем случае просто замотал бы тебе руку бинтами, чтобы ты на месте не сдох, и все. Точно так же ты не сидишь в сырой холодной камере с мокрым полом, по которому бегают крысы, решетками на окнах и почерневшими от плесени стенами. Это значит, что он сдержит слово и отдаст тебя Аранарту живым и здоровым в обмен на голову Элронда. Если же твой родич так и не решится его прикончить, это сделаю я и верну тебе свободу! * Встреча с боевым товарищем, который на деле оказался не тем, за кого себя выдавал, пошла Эарнуру на пользу — по крайней мере, после этого он поверил в то, что Саурон действительно сдержит слово, и смог разговаривать с ним без страха. — Спасибо, что вы разрешили ей со мной встретиться, — поблагодарил он Черного Майа. — Как она вообще отважилась сюда прийти? Зачем она это сделала? Даже Аранарт на это не пошел! — Эарнур, ты так ничего и не понял, — пояснил Денна. — Я, конечно, вижу, что тебе плохо, но нельзя же до такой степени терять связь с окружающей действительностью! Девка в тебя влюблена до беспамятства, потому с тобой сюда и поперлась, а ты себя ведешь как школьник, который никогда в жизни не видел голой женщины. Хотя я вообще не понимаю, как ты спутал с парнем переодетую девчонку. Маэглин тоже над тобой из-за этого ржет. Саурон криво усмехнулся. Эарнур почувствовал себя на редкость неприятно и неуютно: ведь они искренне думают, что он такой же, как и все, не догадываясь, что их пленник женщин именно разве что видел — и больше ничего. Ну и разговаривал с ними тоже, не отважившись ни на что большее. Откуда ему было догадаться о чувствах Исильмэ и что теперь с этим делать? — Я бы, честно говоря, сам к ней подъехал, — усмехнулся Третий, — но раз уж она предпочитает тебя, уступаю, это твоя добыча. — Неплохая девка, согласен, — поддержал его Саурон, — мне всегда были по душе такие наглые, отчаянные и бесстрашные. Она, в отличие от тебя, никого и ничего не боится! У Эарнура внутри все похолодело. Нет, только этого не хватало! Бедная Исильмэ, она даже и не подозревает, что ей грозит! Нашла в кого влюбляться, вот уж точно — беспечная… — Властелин, я вас умоляю, — зачастил он срывающимся от отчаяния голосом, — не надо. Не трогайте ее, я вас умоляю! В подвластных вам странах и так полно женщин, любая будет только рада… ну зачем вам она? Денна от души расхохотался. Черный Майа демонстративно покрутил пальцем у виска. — Парень, у тебя все дома? Мне сдается, что не все. — Он всерьез решил, что ты тут на его бабу виды имеешь, — вставил Третий, давясь от смеха. — Это ж надо самому себя так запугать. — А вот теперь послушай меня, — Саурон посмотрел на Эарнура со снисходительной жалостью. — У меня есть своя женщина, и если мне захочется того самого, она в моем распоряжении в любое время дня и ночи. Развлекайся со своей Исильмэ сам. Правда, прямо сейчас я бы не рекомендовал тебе этим заниматься, подожди, пока окончательно выздоровеешь и к тебе вернутся силы. Я вообще-то имел в виду, что мне по жизни симпатичны люди с таким характером, как у нее, а не то, что я тут сплю и вижу, как бы кого поиметь. — Саурианна, у нашего гостя, по-моему, вообще какой-то навязчивый страх, будто кто-то может причинить вред какой-нибудь женщине, — объяснил Третий. — Мы с ним вон вроде подружились, болтаем о том да о сем, а он каждый раз, если вдруг я случайно скажу что про семью, девушек или всякое такое, чуть ли не пугается, пытается виду не подавать, но по глазам заметно. У меня такие мысли возникли, что у него на глазах либо отец мать смертным боем бил, еще неизвестно, от чего именно та во цвете лет умерла, либо Элронд с кем-нибудь разделался. В общем, что-то жуткое он точно видел. Эарнур не стал ничего пояснять, в очередной раз промолчал, глядя в окно, но про себя подумал, что харадский принц только что высказал вслух то, о чем он даже боялся заикнуться — ему было слишком страшно даже мельком вспоминать об этом, не то что говорить. Ну хоть Исильмэ они не тронут, и то ладно. А что она его любит — она, конечно, хорошая, пусть и в самом деле нахальная, но делать с ней что-то подобное… это выше его сил, он просто не способен так издеваться над ни в чем не повинной девушкой. — Или опять дневника Исилдура начитался, — ехидно предположил Саурон. — Успокойся, ничего из того, что он там писал про светловолосую эльфийку, на самом деле не было, он просто здорово бредил. — Откуда вы это знаете?! — удивленно воскликнул король Гондора. Денна хихикнул и искоса глянул на своего повелителя. — Кажется, кто-то сболтнул лишнего. — Кажется, кто-то навоображал себе лишнего, — хмыкнул Черный Майа. — Эарнур, успокойся. Ни тебе, ни твоей Исильмэ ничто не угрожает. Иди к себе и отдыхай. Я уже сказал: немытая башка Элронда отдельно от его тушки — в обмен на тебя. Если, конечно, Исильмэ и в самом деле не окажется решительней твоего родича и не снесет владыке Имладриса его бестолковку сама. Эарнур неумело попытался изобразить отстраненность. Интересно, Саурон его мысли читает или под дверью подслушивал?