dreaming of sunshine

Когда полководец смотрит на войска, как на своих детей, они пойдут за ним в самые глубокие долины. Когда он относится к войскам, как к своим любимым детям, они будут жаждать умереть вместе с ним ~ Сунь Цзы Следующий день был ужасно влажным, с темными облаками на небе, из которых в любой момент может пойти дождь. Идеальная погода для похорон. Я оделась в черную хлопчатобумажную траурную одежду: черная рубашка с длинным рукавом, черная юбка до колен с черными сандалиями. Я даже завязала волосы черной лентой. Это униформа, причем даже в большей степени, чем синия кофта или бронежилет. Она обязательна. Этим утром мы все в одном и том же. Сама церемония проходила на башне Хокаге, а четыре каменных лица Хокаге смотрят на нас сверху вниз. Я не знаю, чего я ожидала, но дело прошлое. Нам, девяти новичкам, сильно «повезло», что нас пригласили на главную церемонию памяти Третьего Хокаге и всех, кто погиб во время вторжения. Не знаю, связано ли это с тем, что мы последний выпускной класс, или потому, что мы наследники или члены кланов, или потому, что мы понравились Третьему. Могла быть любая из этих причин, а могли быть и все. Не все пошли на главную церемонию, хотя находится внушительное число шиноби. Нас выстроили в военные ряды: два огромных блока скорбящих в черных костюмах, которые покрывали большую часть крыши. На земле лежал квадрат белой ткани, два горящих факела и длинный стол, тоже покрытый белым. На столе выставлены фотографии в рамке. Третьего Хокаге расположили в почетном месте в центре, с тремя фотографиями с каждой стороны. Такого общего числа погибших не может быть, поэтому вполне возможно, что это высокопоставленные люди, — джонины, — или те, кто так или иначе отличился в этой битве. Перед каждой фотографией свиток с черным обрамлением, — свидетельством о смерти, — и тускло окрашенный конверт с книжечкой, которая содержит в себе какой-то список достижений или выходное пособие. В центре стола расположена единственная курильница с ладаном, однако она не горит. В целом, все казалось довольно простым, даже для такого важного человека, как Третий Хокаге. Белый, такой же траурный цвет, как и черный, должен отгонять злых духов. Ладан — успокаивать хороших. Я не уверена, что верю в духов, но все же существует такая вероятность, особенно если учесть то, как все здесь работает. Огромные колокола, объявившие о окончании битвы всего два дня назад, снова начали звонить. Громкие звуки объявили о начале похорон. — Мы собрались здесь вспомнить и почтить не только Третьего Хокаге, — начал Хомура Митокадо, стоявший во главе рядов шиноби с другим старейшиной Кохару Утатане. — Но и всех тех, кто пожертвовал собой в этой битве, чтобы наша деревня выжила. Я стояла также неподвижно, как и остальные шиноби. Здесь скорбь нужно выстоять стоически. Ты не плачешь и не проливаешь слез, выносишь все с каменным лицом. Правило шиноби №25 не только для миссий или потерь во время боя. Это проникло в сердце общества. Единственным, кто нарушил молчание, стал Конохомару. Может недостойно. Возможно, вопреки ожиданиям общества. Но он всего лишь ребенок. Ирука-сенсей присел рядом с ним, нарушая приличия в попытке успокоить своего ученика. — Пошел дождь, — пробормотала Куренай-сенсей, стоявшая в ряду позади нас, когда пошел дождь. Не сильный, но заметный. Голос Асумы-сенсея был низким и усталым, когда он ответил: — Даже небеса плачут. - …И хоть мы понесли потери, мы выжили. Мы продолжаем жить. Наша Воля Огня горит ярко и будет гореть до тех пор, пока мы продолжаем сражаться… Я смотрела на стол с гордо выставленными фотографиями. Третий Хокаге умер, запечатав Первого и Второго Хокаге, которые были воскрешены с помощью Эдо Тенсея. Все слышали эту историю. Он вызвал Синигами, Бога Смерти, а в обмен лишился собственной души. Не могу оспаривать присутствие «душ». Нет, не это. Но… Чтобы иметь возможность вызвать и привязать душу… В верованиях этого мира рассказывается о том, что за нечистым миров, в котором мы живем, идет Чистый Мир, в котором живут души после смерти. Я никогда не обращала особого внимания на это, потому что на себе </i>узнала</i>, что за смертью стоит реинкарнация. Но если это так… Как эти души призвали? Или просто отпечаток? Память о душе? Вырвали ли их из новой жизни и все воспоминания пробудились? Или круг реинкарнации вместо спирали с последним миром? Существуют ли на самом деле боги, которые судят тех, кто умер? Я вздрогнула, почувствовав холод. Все, что кажется таким уверенным, таким доказанным, все меньше таким кажется при долгом рассмотрении этого вопроса. Не хочу умирать, не хочу снова потерпеть неудачу во всем, но, по крайней, есть чувство уверенности в том, что произойдет. Страх — достояние неизвестности. — Почему люди делают это? Почему люди рискуют своей жизнью ради других? — хрипло спросил Наруто, притягивая к себе мое внимание. Он выглядит очень мрачным и даже его светлые волосы стали казаться темными. — Ну, — задумчиво сказал Ирука-сенсей. Тон его голоса стал мягче, чем его обычный «лекционный» тон. — Когда кто-то умирает… Это конец. Его прошлое, будущее, все его мечты, которые у него когда-то были… Они исчезают вместе с ним. Это правда, даже если он честно погибнет в бою, как и многие другие. Все связи, которые его связывают с живыми, разорваны, за исключением одной, самой важной. Люди. И все эти люди, оставшиеся позади объединяются в большой круг с общими воспоминаниями о нем. Круг дружбы, доверия и жертв, который становится все больше и сильнее с течением времени. Это трудно объяснить, — он печально улыбнулся. — Поэтому мы делаем то, потому что должны. Вроде, — сказал Наруто. — Тем не менее, мне грустно, что он ушел. — Подумай о том, как было бы грустно, если бы он умер просто так, — тихо добавил Какаши-сенсей. Сенсей опоздал, но он проскользнул сквозь ряды со всей хитростью экс-капитана АНБУ и никто и глазом не моргнул. — Но он оставил нам кое-то важное и бесценное. Не волнуйся. Ты поймешь на днях. — Эй, будьте немножечко снисходительным, — сказал Наруто со слабым намеком на смех в голосе. — У меня — всё. А потом вышло солнце и начало светить.