dreaming of sunshine

Чтоб погубить — судьба лишает разума. ~ Публий Сир. С помощью чакры я послала сигнал паники. Таким образом, Саске побежит на сигнальный огонь, — чего мне не хотелось, — но, надеюсь, он приведет Джирайю. Надеюсь. За нами шел кто-то, поймавший нас в ловушку в переулке, и мне пришлось заставить Наруто встать позади меня, поставив нас тем самым спиной к спине. Я следила за декольте Итачи, простого трехконтурного ожерелья, которое он носил. Слишком высоко, слишком близко к тем смертоносным глазам Шарингана, но я недостаточно опытна, чтобы игнорировать его руки. Хотя, в конце концов, это неважно. У нас нет шансов. С другой стороны… Мы еще живы. Не сомневаюсь, что Итачи мог убить нас до того, как мы поняли бы, что он там. Тот факт, что он не сделал этого… Что ж. Почти всё тоже самое было с Забузой, не так ли? Он чего-то хочет. Но то, что он хочет, не то, что по его словам он хочет. Не тот результат, которого он, похоже, пытался достичь.Не такое уж и уникальное явление среди ниндзя. Я знаю правду о бойне. Итачи сделал это по приказу. Что он был пацифистом. Если бы все ниндзя были такими… Что не меняет того, что он тот человек, который убил свою семью по приказу. Если он подумает, что это необходимо; если он подумает, что это защитит Саске, мотивирует его, обеспечит ему прикрытие, что угодно — он убьет нас. Он может не хотеть, сожалеть об этом, но сделает. Беспощадно. Он все еще опасен. — Наруто. Ты пойдешь с нами, — не угроза или команда. Все это Итачи не нужно. Он просто констатировал неопровержимый факт. Никто не двигался. Остановись. Давай, Наруто, ты в этом мастер! Заставь их говорить! Подул ветер. — Зачем вам понадобился Наруто? — спросила я, глотая и пытаясь звучать неконфронтационно. Дело происходило ближе к вечеру, поэтому в переулке полно теней, но я сомневаюсь, что смогу удержать Кисаме, даже если смогу его поймать. Его чакра похожа на цунами, нависшее над головой и угрожающее обрушиться и раздавить нас над ним. Итачи… Я вообще не смогу его поймать. — Наша миссия — поймать девятихвостого лиса, — плавно ответил Итачи. Даже удивлена, что он ответил. — С какой целью? — он должен знать, что я остановилась. В какую игру он играет? — Не могу тебе этого сказать. Я снова сглотнула, отказавшись от этой линии вопросов. — Только Кьюби? — спросила я, прекрасно зная, что они пойдут за ним после всех джинчурики. Спрашивать рискованно, так как они могут решить, что я слишком много знаю, что может вызвать подозрения. Могла бы, могла бы, могла бы… На лице Итачи мелькнула едва заметная улыбка. — Умная. Ты права, мы также ищем других биджу. Продолжай тянуть время! Я чувствовала, как бьется мое сердце, как появляются капли пота на лбу. Слышен шум голосов с фестиваля, располагающегося в нескольких метрах от нас. Мы так близко к нему находимся, но все же в совершенно другом мире. Медленно тянулись секунды. — Мы? Вас больше? — информационная кладезь. Надеюсь, что Наруто слушает. Он стоял к моей спине, но молчал. Я не посмела отвести взгляд от Итачи. Позади меня переместился Кисаме. Послышался шелест ткани. — Да ладно, Итачи. Не стоит быть милым с ней. — Делать такие выводы, имея небольшое количество информации, — размышлял Итачи. — Да, хорошо, — сказала я запинаясь. — Вы носите форму. Это подразумевает организацию. — Ты права, — сказал он. — Слышала когда-нибудь об Акацуки? — Акацуки, — повторила я. — «Красный рассвет», — красные облака на плащах… Подходят. — Если вы участники, то я удивлена, что никому не известно это название. Не только лесть, но и горькая правда. Организация S-ранговых нукенинов должна пользоваться дурной славой. Тот факт, что этого нет… Немного пугает. — Со временем, — сказал он. — О нас все узнают. Я снова сглотнула. Это, конечно, звучало зловеще. Где ты, Джирайя? Но пришел не Джирайя. Саске. Он стоял в начале переулка, глядя на Итачи. Когда он говорил, его голос был полон гнева и ненависти. — Итачи. Нет. Тебе следовало искать Джирайю, — с отчаянием подумала я. Итачи не двигался, даже не обернулся. — Саске. Прошло столько времени. — Интересно, — сказал Кисаме. — У него тоже есть шаринган. Кто он, Итачи? Вот интересно, он на самом деле не знает или просто вынуждает Итачи сказать? — Мой младший брат, — в голосе нет никаких эмоций. Совсем. — Странно. Потому что, как я слышал, весь клан был уничтожен, — затяжная пауза. — Тобой. Наруто ахнул. Саске зарычал. Все, что я могу слышать — его голос, говорящий: «Однажды я потерял все. Никогда не захочу повторить это снова. Мои товарищи упали прямо передо мной…» Знала, что он собирается сделать что-то глупое. Но ничего не осталось, кроме глупых действий. — Надеюсь, ты готов умереть. Точно так, как ты сказал. Все это время я питал к тебе ненависть. Я прожил свою жизнь ради одной единственной цели. Чтобы увидеть, как ты умрешь. Это закончится здесь, — зарычал Саске и прыгнул вперед, протянув чидори вдоль стены здания. Трение с бетоном помогло нарастить заряд и мощность. Я бросалась с моей тенью вперед-назад, пытаясь поймать хоть одного. Тщетная надежда, но Саске начал бой и мне ничего не оставалось поделать. Позади меня Наруто начал использовать чакру: появились клоны и были сразу уничтожены. — Извини, малыш, — когда чакра Наруто «отключилась», я почувствовала сильную утечку сквозь тень. Я рефлекторно убрала тень, чтобы он полностью не истощил меня. Все случилось так быстро. — Мой меч Самехада прорезает чакру и пожирает её. Саске ринулся вперед, вытолкнув чидори. Места для разбега маловато, но, в любом случае, это не имеет значения. Итачи ловко повернулся и, обойдя мою стремительно двигающуюся тень, схватил руку Саске за запястье и скрутил. Чидори взорвало стену с оглушительным грохотом. На улице начали кричать люди. Саске повернулся и попытался использовать руку Итачи, чтобы ударить его ногой. Ужасный удар. Саске издал крик, уйдя назад, сжимая руку. — Глупый маленький брат, — сказал Итачи. Я швыряла кунаи, отчаянно пытаясь помочь хоть чем-то. Итачи избегал их все, даже не глядя. Он так был близок к Саске, что я не могу использовать взрыв печати так, чтобы товарищ по команде не пострадал. — Ты все еще слишком слаб, — сказал Итачи, бросая Саске на землю жестким ударом. — Тебе не хватает ненависти. И знаешь что? Тебе никогда не будет её хватать. Саске закричал с полным пренебрежением, поднялся на ноги и бросился на Итачи. Больше нет никакой стратегии, никаких планов, только ослепительная ярость. Итачи ударил эффектно и жестко. Размах ноги выбил Саске из равновесия, удар в солнечное сплетение заставил его блевать и задыхаться, бледная рука обхватила горло и прижала к стене. С внезапной ослепительной ясностью я осознала, что будет дальше. Нет времени подумать. Теперь, в бою это мой последний шанс. Мои пальцы сложили печати. Замена! Затем я взглянула во взгляд Итачи Учихи. Глаза Мангекью шарингана. Дергает, тянет, втягивает меня в себя… Я закричала. Я была готова к тому, что она будет резкой и рвущей, возможно, как коготь ворона, но чакра Итачи скользила по моей системе, словно горячее масло, гладкое и черное, и её невозможно осознать. Я начала махать кулаками, пытаясь схватить её и разогнать, но каждое движение, которое я делала, только распространяло и размывало её, наполняя мою систему горькой и испорченной чакрой. В глазах появилось жжение, место нападения все еще приближалось и я в нем тонула… Затем я увидела (должна была увидеть) неправильное красное небо с черными облаками и белые на черном фоне здания, слишком четкие и пересвеченные, чтобы быть реальными. Мои глаза болели от чрезмерной реальности и я пыталась закрыть их, пытаясь отгородиться от всего,, но не могу, потому что глаза-то не мои. Это не тот тип гендзюцу, который пытается одурачить вас так, что вы думаете, что вокруг все реально. Если то тонкий нож агонии, то это пытка кувалдой. В мире Цукиеми время и пространство в моей власти…. Мир завертелся и я оказалась в додзё. На земле стояли на коленях два человека. Итачи был там, одетый в доспехи АНБУ, с мечом в руках. — Нет. О, нет, — пошептала я, пытаясь отскочить. Но мир двигался со мной, поворачиваясь вокруг меня, словно я солнце. Я побежала, но земля у меня не двигалась под ногами. Я закрыла глаза, уши, но это не сработало, потому что оно проникает не в глаза, оно проникает прямо в мозг. Я не могу отвести взгляд… Чтобы проверить пределы моих способностей… Мир перевернулся. Я боролась с воздействием этого безумия: использовала чакру, толкала её пыталась сделать всё возможное, но она задушена, покрыта маслом и тонула, словно бедная потрепанная морская птица в масляном пятне. Он показывал мне резню клана Учиха. Я не знаю этих людей, но все равно чувствую приступ тошноты. Кричала, плакала и пыталась сделать все возможное, чтобы сбежать. Закусывала губу, сжимала пальцы на запястьях, пробовала дзюцу, печати — все, что могла придумать. Ничего не получалось. Каково это было бы для Саске? Увидеть, как людей, которых он знал, любил, жил с ними, вот так вырезают? Это предназначено для него. В клане Учиха было более трехста человек. Ниндзя. Гражданское население. Пожилые люди. Дети. Младенцы. Все мертвы. Жестоко убиты. Я боролась, но безуспешно. Слабая, исчерпывающая борьба. Я задыхалась, рыдала. Если ты хочешь убить меня, то презирай. Взращивай свою ненависть. Во что бы то ни стало, беги. Цепляйся за свою жалкую жизнь… Затем… Мир завертелся и я оказалась в додзё. На земле стояли на коленях два человека. Итачи был там, одетый в доспехи АНБУ, с мечом в руках. Остался семьдесят один час, пятьдесят девять минут и пятьдесят девять секунд… — О, боже. Нет!