Нельзя недооценивать сквибов

Почти весь следующий день после посадки мелкого на поезд я провела в ожидании. Сначала должен был появиться Дамблдор, обсудить прошедшую работу и мои впечатления о последних событиях, связанных с отправкой Гарри в Хогвартс. Потом — прийти письмо от самого Поттера с отчетом о прошедшем дне. Особенно меня интересовал факультет. Несмотря на то, что ребенку я предпочитала этого не показывать, сама я очень волновалась насчет решения Шляпы. Объяснялось это просто. Раз Поттеру развернули целую агитационную компанию, где каждый предлагал свой дом, то скорее всего я была не совсем права, и что-то место обучения, да значит. Да и в конце концов, общество — не общество, если в нем нет цветовой дифференциации штанов. Потому на любом из представленных факультетов Гарри кто-то поджидает. И поступление куда бы то ни было означает, что на данном этапе та или иная группировка победила. Это было не слишком хорошо. Почему? Потому что другой это не понравится. И предсказать ее действия я не смогу. Потому я так и уповала на интуицию ребенка. Вдруг подскажет что-то дельное? Всем-то угодить все равно нельзя. Но вот избежать лишней крови можно всегда попытаться. Чтобы не извести себе все нервы окончательно, я отправилась в Эдинбург. Местный замок радовал красотой и таинственностью, а те самые мелкие риэлторы исправно доставляли мне счета. Посетив книжную лавку и уверившись, что все идет по плану, я прикупила пару особенно интересных магических томиков, связанных с легилименцией, именно так научно называлась моя внезапно вскрывшаяся способность, вернулась домой. Там покупки были разложены на столе и подверглись тщательному внешнему анализу. Судя по виду, все книги были изданы совсем недавно. Потому никаких проклятий или тайников я не искала. Да и глупо это, считать, что в обычных фабричных книгах будет что-то спрятано. Но свой клад я таки нашла. Заключался он в названии места издания. Три из четырех томиков были промаркированы как изданные в Большой Магической Британской Библиотеке, а последний — как производство неких «Zuckerman&Rot». И если британцы давали во всех трех изданиях почти одно и тоже, то немцы, а точнее — баварцы, предпочитали другой угол подачи информации. Сами по себе оба типа книг могли просто рассказать об основах и самом понятии легилименции, но при наличии разных источников, смекалки и некого опыта… Да, первыми подопытными кроликами стали маглы. На магах пробовать было небезопасно. Вполне можно напороться на еще одного такого «сведущего». Потому местом проведения эксперимента стал обычный магловский спортзал. Вот уж где все точно о чем-то думают. Из десяти «обследованных» девушек, пять «рассказали» что похудеть хотят, чтобы найти или порадовать парня, еще три мечтали общеголять подруг. Из оставшихся одна боролась физическими упражнениями со сколиозом, а вторая просто хотела блистать на вручении какой-то премии. Стоит заметить, что это упражнение было довольно простым. В спортзале люди часто думают о том, что их заставляет терпеть сумасшедшую боль в мышцах, а потому вытащить нужные воспоминания не составило труда. Сложности начались просто с людьми на улице. Я захотела узнать, сколько каждому из них лет. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что иногда человек настолько верит в те факты о себе, которые придумал сам, что в первую очередь получается вытащить именно их? Впрочем, это меня не расстраивало. Наконец я поняла, как надо действовать. Человеческая память хранит множество осколков, в каждом из которых мы разного возраста. Потому надо просто вытаскивать воспоминания о каком-нибудь детском дне рождения. Единственным дополнительным условием было указание года, в который этот день рождения праздновался. Это помогало посчитать настоящий возраст. Не успела я закончить с «допросом» хозяйки кафе, которая упорно не хотела верить в то, что ей уже пятьдесят, как на плечо мне приземлилась сова. На конверте детским почерком было выведено: «Для Арабеллы Фигг, Тисовая Улица, Литтл Уингинг» Как сова нашла меня в Шотландии, было непонятно. Впрочем, это было даже к лучшему. «Дорогая миссис Фигг, (Такое официальное обращение было выработано специально для внезапных соглядатаев.) У меня все хорошо. В поезде познакомился с некоторыми однокурсниками. Мы обсуждали факультеты. Ты же знаешь, как меня волнует эта тема. (Что ж, значит, были еще агитаторы. Не удивлена.) Распределили меня на Хаффлпафф. Дадли тоже. (Не самый худший вариант, далеко. Идеальным был бы, насколько я пыталась свыкнуться с местными реалиями, Равенкло, но не все же сразу!) Уроки интересные. Кормят хорошо. Спальни уютные. Надеюсь встретиться в зимние каникулы. (Неужели что-то заметил? И теперь прощается, ведь писать не получится? Что такое там произошло?) Всего наилучшего, Гарри» Подобный стиль общения входил в нашу «Программу конспирации». В письмах не должно было содержаться ни одного слова, прямо или косвенно указывающего на магию. Также там должно было быть все как можно четче. Это условие у мелкого вылилось в такие короткие и обрубленные предложения. Что ж, со временем научится и словеса плести, а пока и этого хватит. Письмо оставило у меня двоякое впечатление. С одной стороны — я была довольна, ведь факультет был нейтральный, а с другой — обеспокоена фразой про каникулы. Оставалось надеяться, что хоть Дадли пояснит ситуацию. Ему-то Дурслям никто не запрещает писать. Да и там точно вопросов не должно возникнуть. Так я и сидела в пустой квартире в Эдинбурге. Ждала рождественских каникул.