***
— Дим, а я могу задать тебе один вопрос? — после долгого молчания за завтраком, спрашивает блондинка. Я заметно напрягся. Мало ли что может придумать эта девушка? — Да, конечно. — Давно интересует такой вопрос, есть ли у тебя фобии? Для меня ты создаёшь впечатление вполне бесстрашного человека. Фух, только и всего то — фобии. Я то уже приготовился к худшему. — Есть, Поль. Я просто панически боюсь самолётов. — «и влюбиться в тебя до безумия» — добавляю я про себя. — Серьёзно? — улыбается Пелагея, — с таким-то количеством перелётов в жизни, как у тебя? — Да, — лишь пожимаю плечами я. — Моей карьере уже почти десять лет, за это время я где только ни бывал, но страх перед самолётами не поуменьшился, а наоборот, увеличился. Поэтому я по возможности предпочитаю передвигаться наземным транспортом. А ты чего-нибудь боишься? — Я… — девушка задумалась, — боюсь я многого, но чтобы до паники… Вот Полинка Гагарина до ужаса боится темноты. Помню, как-то года два назад, звонит мне, вся в слезах, говорит, Полечка, родненькая, случилось нечто ужасное, приезжай скорее ко мне. Я, конечно же не на шутку перепугалась и как можно скорее отправилась к ней. И что ты думаешь? Я в полуобморочном состоянии дрожащими пальцами нажимаю на кнопку звонка, а из-за двери высовывается довольная физиономия Полины. Я, соответсвенно в недоумении, а она и говорит: «ой, как хорошо, что ты приехала, пока ещё не стемнело. У меня света в квартире нет». Я рассмеялся. Доводить друзей до нервного срыва из-за пустяков — это так по Гагарински. — Тебе смешно, а я в тот момент чуть ли нервный срыв не заработала! — укоризненно помотала головой блондинка. Такая милая. И когда смотрела на меня ещё опухшими от сна глазами, и пару минут назад, когда за обе щеки уплетала обыкновенный омлет, и сейчас, когда возмущается… Любая. Наверное, это… любовь? — Дим, ты чего? — удивлённо уставилась на меня девушка. — Второй день уже где-то витаешь. Расскажи, что тебя тревожит? О чём думаешь? О тебе, Полечка. О тебе… — Да так, ни о чём, тебе точно не интересно будет знать, — отмахиваюсь я. — Ну Ди-им, а вдруг интересно, — умоляющими глазами смотрит на меня Пелагея, — ну расскажи-и… В этот момент она до ужаса напоминала мне маленького ребёнка, умоляющего родителей рассказать ему сказку на ночь. — Нет, Поль, извини, не могу, — с трудом произношу я. — Как и ты мне не можешь. — Ну ла-адно, я тебе ещё это припомню… — хитро прищурилась блондинка. — Кстати, милочка, как ты сегодня? Насколько я вижу, самочувствие гораздо лучше, чем вчера… — Всё ещё выискиваешь возможность наконец-то уйти из моего дома? — с плохо скрываемой обидой в голосе, выдаёт девушка, — иди, не держу, — Пелагея даже подняла руки над головой для убедительности. — Да не уйти я хочу, а удостовериться, что лечение идёт на пользу, — по-доброму улыбаюсь я, наблюдая за её манипуляциями. Интересно, что двигало ею в моменты таких вот порывов? — Ага, ага, оправдывайся, — недовольно пробормотала блондинка, пряча в уголках губ улыбку (?). — Давай-ка лучше не будем тратить драгоценную энергию на пререкания, а? И вообще, я считаю, тебе лучше вернуться в постель. Организм ещё не окреп и не факт, что температура больше не поднимется. — Доктор Пилюлькин, где вы нахватались таких познаний о медицине? — рассмеялась девушка, покорно направляясь в сторону спальни. — Всякое в жизни было, — отмахнулся я, — Давай-ка на всякий случай температуру померим? — Ну Ди-има… — прохныкала Поля, — я же и так чувствую, что температуры нет! Зачем лишний раз измерять её? — Что бы и я тоже был уверен, что у тебя всё хорошо, — отрезал я, протягивая девушке градусник, — а что-нибудь ещё беспокоит? — Да, — призналась Пелагея, — горло болит и нос заложен. — Секу-унду, — протягиваю я, направляясь к так и не разобранному пакету из аптеки, который появился в этом доме моими стараниями. — Я здесь и на этот случай лекарств прикупил… — Спасибо, — шепчет Пелагея. Уже, наверное, в тысячный раз за эти сутки. Спустя ещё пару минут девушка протянула мне градусник, на котором победно красовалось « тридцать семь и пять». — Хотя бы уже не тридцать девять, — оптимистично заметил я. — Давай лечится дальше. — Да к чёрту эти лекарства! Я хочу… — взгляд Пелагеи как-то странно замер на моём лице, в частности на губах, — поговорить хочу. — О чём? — спрашиваю я. — О любви, не против? — внезапно выдаёт девушка. — А не кажется ли, вам, Пелагея Сергеевна, что это слишком откровенная тема для людей, которые общаются всего лишь месяц с небольшим? — неожиданно для самого себя срываюсь я. — Я не намерен вывернуть тебе всю душу наизнанку. — Извини, не хотела… — опустив глаза, бормочет девушка, — ты прав, мы слишком плохо знаем друг-друга для таких разговоров. И в этот момент я проклинаю все высшие силы за своё стопроцентное зрение, потому что чётко видеть слёзы на щеках любимого (?) человека и осознавать, что они проливаются из-за тебя, сродни смерти. — Ну-ну, Полюша, не плачь, — я присаживаюсь на край кровати рядом с ней, вытирая пальцами слёзы с её щёк. Слишком привычным и обыденным стал этот жест для меня, благодаря одной особе, крайне любящей поплакать, — Я тоже был не прав, вспылил из-за ничего, вот идиот, да ведь? — я уже прижимаю её к себе, поглаживая по волосам. — Не стоит плакать из-за каждого встречного. — Ты не каждый… — шепчет Пелагея, цепляясь за мой свитер, от чего сердце в моей груди свершает тройной кульбит, — каждый не стал бы сюсюкаться здесь, со мной. И это нормально, что я вижу в этих словах крайне своеобразное признание в любви? Нормально, что из-за каких-то трёх слов уже нафантазировал нам домик у моря и троих детей? Да нихера это не нормально! — Спасибо, Дим! Вот огромное человеческое спасибо за оказанную мне помощь. Честно, без тебя не знаю что и делала бы. Звук входящего сообщения отвлекает нас друг от друга, прекращает всю эту возникшую между нами магию. Ну, кто бы сомневался! Только у Рудковской есть талант прерывать моё общение с прекрасными людьми. — Что-то важное, Дим? — обеспокоено спрашивает Поля. — Да нет, — спешу успокоить её я, — обычное оповещение от Яны о том, что сегодня у меня две важных встречи. Первая из них через два часа. Блондинка, услышав это, заметно погрустнела. — Теперь ты точно уйдёшь, да? — жалобно переспросила она. — Ну, думаю, ради подруги можно и немного опоздать, так ведь? — подмигнул я ей. И показалось ли мне, что на слове «подруга» девушка слегка вздрогнула? Фантазия, уймись! — Не стоит, Дим… — как-то крайне растерянно пробормотала она, — Яна же будет недовольна… — Пелагея Сергеевна, со всеми недовольствами Яны жить мне, а не тебе, так что отбрось беспокойства в сторону, — как можно мягче обратился я к ней, — тебе вообще сейчас нервничать не желательно, организм и так ослаблен… — Иди уже, — пробурчала блондинка, — не то точно нервничать буду. — Уйду, только если ты пообещаешь мне соблюдать постельный режим и вовремя выпивать все лекарства, — прищурился я, — а то, подозреваю я, что ты вовсе никакие лекарства пить без меня не будешь. Александр Борисович, — мой взгляд упал на медведя, — лично за тобой присмотрит. — Да уж, с ним мне скучно не будет, — улыбнулась блондинка, — не переживай, все твои наставления выполню, только так лень вставать с кровати… Дим, там, в прихожей, в верхнем выдвигающемся ящике, лежит ещё один дубликат ключей. Возьми себе, как раз и дверь закроешь. И часто ли вам вот так запросто доверяют ключи от своей квартиры? Как по мне, это уже проявление высшей степени доверия. — Пока, Полюш, — прошептал я, прикоснувшись губами к её щеке, на что Пелагея лишь мило улыбнулась, устроилась поудобнее и прижала к себе медведя. — Пока, Дим… Спасибо, за лекарства, за цветы, за Александра Борисовича… — прошептала она. Собрав всю волю в кулак, прикладывая неимоверные усилия просто для того, чтобы покинуть эту квартиру, я шагаю в сторону выхода. — Дим, подожди! — окликивает меня блондинка. — Плед, он же твой, забери. — Оставь себе, в конце-концов, не навсегда же прощаемся, — не оглядываясь сказал я. Потому что, если оглянешься, навсегда утонешь в изумрудных омутах её глаз.***
Впервые за долгое время я приехал на встречу, назначенную Рудковской, без опозданий и даже наоборот сижу сейчас один, так как прибыл гораздо раньше нужного времени. И всё благодаря Пелагее. Эта невероятная девушка, тёплый лучик солнца среди похожих друг на друга ледяных сосулек. Хотя, ещё совсем недавно я именно её считал неприступной ледяной глыбой. Телефон в кармане издал звук оповещения. И, быть может, я не придал бы этому никакого значения, если бы на экране смартфона не высветилось одно сообщения от абонента «Поля». Поля: Ну как, Дим, не опоздал? Я все-все лекарства выпила, лежу теперь, с Александром Борисовичем в обнимку.Ни в коем случае не опоздал!!! Наоборот даже, приехал намного раньше, чем нужно. Очень рад, что мои старания не прошли даром!!!))) Как твоё самочувствие?
Поля: Стало легче, Дим! Уже даже и горло не болит. Единственное — хочется спать, чем я сейчас и займусь. Удачи в делах!Сладких снов, подруга!
Написав последнее сообщение, я улыбнулся и убрал свой смартфон в карман. Пелагея, вероятнее всего, идёт на поправку, а остальное сейчас не имеет значения.