Они старательно расходились, но судьба сводила их вновь и вновь. Возможно, судьба знала больше, чем они? *
Едва открыв мне дверь, Пелагея сразу же умчалась куда-то в недры своей квартиры. Слишком просто для такой особы как она. Я думал, меня ожидает миллион препираний на тему «мой дом — моя крепость», а выходит, я снова просчитался, ошибся. Эта девушка слишком непредсказуема и никак не подстраивается под мою логику. Пока я стоял в её прихожей, так и не смея пройти дальше, блондинка вновь вернулась ко мне. — Что же занесло вас в мою скромную обитель, Дмитрий Николаевич? — с какой-то странной интонацией в голосе спрашивает она, стараясь не смотреть мне в глаза. Такое чувство, будто она волнуется не меньше моего. — Да, знаешь, Поль, скучно дома одному стало, — улыбнулся я, надеясь хоть немного снять и её и своё напряжение. — Да и смотрю, тебе тоже тут не особо весело, — добавил я, явно намекая на её красные глаза. — Что? — растерянно переспросила она, — да нет, у меня всё нормально, — поспешно добавила она, отводя взгляд. — Поля-Поля, — покачал я головой, наконец снимая с себя куртку, — я же вижу, что не нормально, — почти прошептал я, положив руки ей на плечи. Девушка всхлипнула и уткнулась мне в плечо. — Ты прав, Дим… — прошептала она, — но я не смогу объяснить тебе причины моей грусти, слишком личное, прости. — Ничего не нужно объяснять, — так же тихо ответил я, зарываясь носом в её волосы. Сейчас мы находились слишком близко друг к другу во всех смыслах. В таком положении могли оказаться лишь молодожёны, или влюблённые… Да хоть любовники, как хотите, но не друзья, нет. Интересно, а сама Пелагея замечает, что наши отношения ну совсем никак не похожи на дружбу? Или же, это для неё в порядке вещей? Вся моя уверенность, с которой я шёл сюда, мгновенно испарилась, слова застряли где-то в горле, а сердце сковал страх остаться непонятым.Любит? не любит? Я руки ломаю и пальцы разбрасываю разломавши так рвут загадав и пускают по маю венчики встречных ромашек Пускай седины обнаруживает стрижка и бритье Пусть серебро годов вызванивает уймою надеюсь верую вовеки не придет ко мне позорное благоразумие**
— Ты проходи, не стой в прихожей, — опомнившись, выскочила из моих объятий Пелагея. — Подожди, Поль, мне нужно с тобой поговорить, — выпалил я, отрезая все пути к отступлению, — это очень важно для меня, правда. Пелагея, услышав это, переменилась в лице. Что-то странное промелькнуло в её глазах… страх? — Ну, давай, — набравшись решимости выдыхает она. — Знаешь, Поль, мне впервые так сложно говорить о таких вещах… Далеко не в первый раз я оказываюсь в подобной ситуации, но сейчас чувствую себя, как неуклюжий первоклассник. Застыв на месте, Пелагея смотрела на меня. — Наверное, стоит пройти и присесть, потому что, я не могу собраться с мыслями, — предложил я. Девушка покорно кивнула. — Поль… — я на секунду прикрыл глаза, пытаясь унять волнение, но получилось плохо. — Ты стала для меня достаточно близким человеком. Ответь, пожалуйста, как назвать это чувство, когда при виде одного человека ты готов взлететь в небеса, когда только увидев его, расплываешься в улыбке, когда готов бесконечно слушать его голос? Когда в любой момент, хоть посреди ночи готов бросить всё и отправиться к этому человеку. — Это любовь, Дим, — упавшим голосом ответила Пелагея. — Самая чистая и искренняя. — Хорошо, — кивнул я, — а с тобой такое случалось? — Странный вопрос, Дим, — усмехнулась блондинка, — я же была замужем. — Любовь и замужество — разные вещи, — ответил я, — так случалось, или нет? — Ну случалось, и что дальше? Спросишь когда? А я тебе скажу, что последний раз сегодня, — повысила голос девушка. Я медленно выдохнул. К таким подробностям я был не готов. Но, раз уж я завёл этот разговор, нужно теперь довести его до конца. — Тихо, Поль, я ничего такого спрашивать не пытался. Лишь хотел тебе признаться, что я последний раз испытывал подобное тоже сегодня. — Очень важная информация! — возмущённо фыркнула блондинка, — если это всё, прошу покинуть мою квартиру. — Нет, Поль, подожди, я не договорил. — Да что же ты мне душу то рвёшь своими разговорами! — перешла на крик Пелагея, — хочешь поговорить о любви — езжай к Гагариной, или Добряковой, они то тебя поймут, а не я, которая терпит сокрушительные поражения в любви. — Но их то я не люблю! — вырвалось у меня раньше, чем я успел об этом подумать. — Да плевать я хотела, кого ты там лю… подожди, что ты сказал? Что это всё значит. Ну всё, полный провал. Вот и пришли к финишной прямой, назад не вернуться, все мосты сожжены. — Что слышала, Поль, — отмахнулся я, обдумывая, как же осторожнее донести свои мысли Пелагее. — То есть… — оторопев от собственной догадки выдохнула девушка. — Да, Поль, то есть, я люблю тебя, — совсем виновато и тихо произнёс я, опустив глаза. Хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, раствориться в воздухе, лишь бы не чувствовать на себе этот пристальный серо-зелёный взгляд. — Поль, прости, — всё так же не отрывая глаз от пола, добавил я, — я такой дурак, думал, признаюсь и легче станет, но нихера. Стало ещё запутаннее. Я тебя ни к чему не обязываю, забудь пожалуйста это всё. — Как же забыть такое? — прошептала Пелагея, подойдя ко мне ближе. — Скажи, тебе бы хотелось забывать те слова, о которых ты мечтаешь по ночам? Которые желаешь услышать больше всего? — Что? — неверяще переспросил я, — наконец подняв глаза, — что ты сейчас сказала. — Что слышал, — язвительно ответила Пелагея, стараясь повторить мои интонации, — люблю я тебя, Димка. Всё ещё не веря в происходящее, я заторможенно заключил Пелагею в объятия, не желая больше никогда-никогда отпускать. — Моя… — уверенно прошептал я. — А знаешь, ты мне сразу приглянулась, даже издалека. — Но ты же говорил, что помог мне лишь потому, что всегда помогаешь людям, разве нет? — лукаво прищурила глаза девушка. — Конечно нет, — ответил я, — это всё был коварный расчёт того, как лучше подобраться к тебе. — Ах ты, корыстный лис! — легонько щёлкнула меня по носу Пелагея, прижавшись ко мне, привстав на носочки и коснувшись своими губами моих. Это был не первый наш поцелуй, и даже не второй. Но этот был нашим первым в статусе влюблённых. Я целовал её особенно нежно и трепетно, будто боясь спугнуть. Наконец, девушка оторвалась от моих губ, тяжело дыша. — Никогда не была в числе тех, кто всю жизнь мечтал поцеловать Билана, — выдохнула она, — и если бы год назад кто-нибудь сказал бы мне об этом, я скорее бы посмеялась и покрутила пальцем у виска. А теперь вот оно что… — блондинка нежно провела ладонью по моей щеке. — То есть, хочешь сказать, я тебя вообще никак не привлекал? — наиграно возмутился я. — Не-а, — мотнула головой Пелагея, а глаза её озорно заблестели. — Я наоборот тебя боялась. — Что, я такой страшный?! — всё в том же тоне продолжал я. — Не в этом дело, — уже намного тише и серьёзнее ответила Пелагея, — я с той самой первой встречи твердила себе, что ни в коем случае не должна влюбляться в тебя. И сама же нарушила этот обет. Ты извини, если была слишком груба и резка, я надеялась, что это отпугнёт тебя, что ты прекратишь попытки поговорить со мной и у меня будет гораздо меньше шансов утонуть в омуте твоих карих глаз. Я слишком верила всяческим сплетням и слухам, а они, сам знаешь, представляют тебя тем ещё бабником… Я такой глупой была! — уже всхлипнула Пелагея. — Да ладно, родная, я бы и сам повёл себя так же. Я ни капли тебя не виню. Соглашусь, репутация у меня не из лучших. — За что тебе всё это? — глядя мне в глаза прошептала Пелагея. — На тебя незаслуженно льют грязь просто вёдрами! — Всё хорошо, Полюш, — улыбнулся я, — такова их работа, ничего не поделать. Блондинка снова молча уткнулась в моё плечо, а я инстинктивно прижал её к себе. — Теперь у нас всё будет хорошо, — пообещал я и ей, и себе. Девушка подняла голову, взглянув на меня глазами, полными надежды. Я не удержался и снова коснулся её губ. И снова, как в каком-то фильме с плохим сюжетом, где все действия основаны на повторах определённых моментов, нас прервал телефонный звонок. — Да, Полин, — попытавшись выровнять дыхание, ответила Пелагея. — Да, Дима у меня, я так и знала, что это твоих рук дело отправить его ко мне. — Так, милая моя, не сидеть же вам по разным концам Москвы и мучаться от неразделённой любви? — даже я услышал голос Гагариной. — Так подозреваю, что у тебя и дел-то у тебя на сегодня никаких важных нет, так? Я едва уловил смех Полины на том конце провода. Пелагея, обернувшись ко мне, как-то странно улыбнулась, а потом ушла в другую комнату, видимо не желая, чтобы я услышал, пусть и обрывочно, остаток разговора. Чтобы хоть как-то занять себя, я принялся рассматривать каждую деталь интерьера дома блондинки. И, хотя я тут не первый раз, в прошлый мой визит сюда, я был занят немного другим — здоровьем Пелагеи. В некоторых деталях интерьера я отчётливо видел руку Добряковой… — Осваиваешься? — услышал я голос за своим плечом, — ну-ну… — Наговорилась? — как можно мягче спросил я. Если честно, до сих пор не могу понять, как мне следует себя вести. Хотя, о чём я говорю, если я признался в своих чувствах, ну от силы минут десять назад? Но, тем не менее, находясь с Полей в одном помещении, я терялся ещё больше, чем раньше. До сего дня я хотя бы чётко осознавал, что я — просто друг и не имею права нарушать чёткие рамки дружбы. Но, вот уже несколько минут я существую для Пелагеи в несколько ином статусе, а от того понятия не имею, как себя вести и что говорить. Судя по тому, как блондинка смущённо потупила глаза, она чувствовала всё то же самое. — Да, — коротко кивнула Пелагея, спустя, наверное, целую вечность. — Ты представляешь, Полина возомнила себя самой владычицей судеб. Сказала, что лишь благодаря ей мы сблизились настолько, насколько есть сейчас… — Ты ей всё рассказала? — Что ты, Дим, конечно нет. Но ты же знаешь Полину и её способность выдумывать людям отношения из ничего? — А знаешь, в каком-то роде она права… — задумчиво вымолвил я, — как минимум трём нашим встречам поспособствовала именно она. — Дим, если честно, мне сейчас так неловко… — снова отведя глаза, почти прошептала Пелагея. — Я понятия не имею, как к тебе относится. Два месяца назад я внушала себе ненависть к тебе, месяц назад я подумала, что из тебя вышел бы неплохой друг, а сейчас… — Я испытываю то же самое, Поль, — ответил я. — Наверное, нам просто стоит быть максимально естественными и перестать скрывать друг от друга чувства и эмоции. — Подожди, Дим, — вмиг посерьёзнев добавила Пелагея, — мне важно согласовать с тобой одну вещь. — Слушаю. — С моим бывшим мужем я достаточно часто появлялась на всяческих мероприятиях. Я сыта этим по горло. Дим, я не хочу сейчас афишировать отношения, насколько бы тесными они не были… — Да, конечно, Поль. Я и сам не хочу завлекать тебя в это грязное болото, в котором меня утопили журналисты. — Но… для тебя же публичность многое значит… Взять к примеру Лену, или Юлю… — блондинка вдруг резко стала грустной-грустной. — Получается, ты сейчас водишь за нос и Юлю и меня? — Ханова, дурочка, что ты несёшь? — абсолютно беззлобно ответил я. — Вчера, до звонка Полины я был с Юлей… Девушка слегка прикусила губу и сжала руки в кулаки, дабы услышав, как ей казалось, «страшную» правду, не разреветься. -… И окончательно провёл черту в наших странных отношениях, сказав, что журналисты сыты по горло нашим «романом» — нарисовал я пальцами кавычки в воздухе, — а я не вижу надобности продолжать его, так как люблю другую. — Правда? — всё ещё неверяще прошептала Пелагея. — Абсолютная. Ещё несколько секунд она стояла застыв и сверлила меня своими серо-зелёными глазищами, а после шагнула ко мне, обвив мой торс руками. — Я тебе верю. — Слишком много обнимашек на сегодня, не находишь? — лукаво улыбнулся я. — Для нас немного, — отрезала Пелагея. — И кстати, нам придётся на голосе стараться не подходить друг к другу. Александр Борисович и так что-то подозревает. — А знал бы он, что ты в честь него плюшевого медведя назвала… Поль, вот как контракт какой-то обсуждаем. — Прости, — шепнула Пелагея, — просто, не хочу чтобы Голос превратился в реалити-шоу о любви двух наставников. Произнеся эту фразу, Поля снова отвела взгляд. А я прекрасно её понимал, ведь так странно говорить о любви с человеком, которому открылся в чувствах совсем недавно. — Дим… — едва слышно шепнула Пелагея, посмотрев на меня. В её глазах застыл самый настоящий неподдельный страх, — пообещай мне кое-что… — Что? — только и смог вымолвить я, ошарашенный таким поведением девушки. — Ты стал для меня очень дорогим человеком… Пообещай… Пообещай мне, что даже в самые худшие дни я смогу рассчитывать на твою поддержку. Даже если всё, что может нас связывать, вдруг прекратиться, — Ну что ты, Поль, — улыбнувшись прошептал я, — ты знаешь, дружба и любовь никогда не заканчиваются. Хотя, бывают разные серии.*** — И кто же это сказал? — Я. Так, неловко улыбаясь друг-другу, мы сидели и говорили обо всём на свете. Признаться честно, я до сих пор так и не понял, как мне следует вести себя в данной ситуации. Да и Поля немногим отличалась от меня. Но одно я могу сказать точно — вместе нам было хорошо. В кои то веки я наконец нашёл человека, чьё видение мира схоже с моим, но в то же время и значительно отличается. Это, знаете, как в химии — отрицательно заряженные электроны притягивают положительные протоны. Не зря же говорят, что любовь — это химия. В памяти вдруг всплыл тысячу лет назад прочтённый гороскоп, в котором говорилось, что не сыскать в мире более гармоничного союза, чем рак и козерог, что именно эти два знака лучше всего чувствуют и дополняют друг-друга. Тогда, я, конечно, презрительно фыркнул, так и не найдя в своей жизни примера, подходящего под данный текст. А сейчас то я понимаю, что всё то было чистой правдой…***
— Дим, может останешься? — жалобно попросила меня блондинка. — Пелагея Сергеевна, а вам не кажется, что оставаться друг у дружки в первый же день отношений — слегка рановато? — Ой, — смущённо отвела взгляд Пелагея, и правда. — Тогда… Увидимся завтра, в Останкино. — До завтра… — улыбнулся я и, оставив на губах возлюбленной поцелуй, наконец покинул её квартиру. Этот день календаря я абсолютно точно обведу самым ярким маркером, что у меня есть, создам напоминания на всех устройствах. И буду праздновать — не раз в год, как делают это нормальные люди, а каждый месяц, да хоть каждый день! А всё-таки, иногда стоит сделать первый шаг…