Снежная королева.

Обожаю я эти дни после прямых эфиров голоса. Утро субботы, в которую никому и никуда не надо. Можно нежиться в постели сколько душа пожелает. Особенно, когда рядом самая любимая девушка. Улыбнувшись, но не открывая глаз, я обнял любимую за талию.  — Проснулся? — тихонечко поинтересовалась Пелагея, видимо надеясь в случае чего не разбудить.  — Только что, — честно признался я, открыв один глаз. — А ты чего не спишь?  — Ты время то видел, дорогой? — хихикнула Пелагея.  — А что, всё настолько плохо? — жалобно проскулил я.  — Полвторого, Дим.  — И поздней просыпались, — потянулся я, расслабившись.  — Так, я не поняла, — возмутилась возлюбленная, сев на кровати, — ты что, даже не думаешь выползать из постели? Я ничего не ответил, просто ухватил за запястье, резко дёрнув так, что девушка в считанные секунды оказалась распластанной верхом на мне.  — Да, не поняла, — улыбнулся я, удерживая девушку за талию. — Я не только не собираюсь покидать пределы постели, я ещё и тебя никуда не пущу. И сегодня ты никуда-никуда не убежишь, я же прекрасно знаю, что тебе сегодня никуда не надо.  — Дим, ну ты… — задумчиво пробормотала Пелагея, — бяка.  — Ой, посмотрите на неё, Поля, пять годиков. Плохой дядя Дима обидел.  — Кстати о годиках, — мгновенно оживилась блондинка, — кому-то скоро тридцать один. Ты придумал, где, как и с кем будешь отмечать?  — Не знаю, — пожал плечами я, — обычно я доверял большую часть организации Яне, у неё нюх на хорошие заведения.  — Дим, так Яне сейчас не до этого, — обеспокоено продолжала возлюбленная.  — Да и ладно. Подумаешь, не отмечу разок, прям уж, трагедия.  — Эй, — Пелагея легонько ударила меня по плечу, — я никогда в жизни не была на твоём празднике. И тут такая возможность! Ты серьёзно хочешь мне её обломить? Ну-у… делай как хочешь, только знай, что если ты проигнорируешь все мои слова и проведёшь двадцать четвёртое как обычный день, я на тебя обижусь. Сильно и навсегда. Девушка выпуталась из моих объятий и перекатилась на другую половинку кровати.  — Я подумаю, Поль, — пообещал я.  — Подумает он, — буркнула Пелагея взяв в руки телефон и выходя из комнаты.  — Поль, ты куда?  — Не боись, от тебя пока не ухожу, — улыбнулась блондинка, подняв указательный палец, намекая на важность сказанного, — по-ка. Я хочу Полинке позвонить. Она вчера после эфира так стремительно убежала, что я и поговорить с ней не успела. Ну Полинка, так Полинка, что я ещё скажу. А с днём рождения и впрямь нужно что-то делать. Не повезло мне, конечно, с датой, родился за неделю до Нового года, когда все находятся уже в предвкушении большого, я бы даже сказал, Всероссийского праздника. А если добавить к этому мою профессию — так вообще, в этот промежуток времени вздохнуть некогда, только работа и работа. Поэтому обычно Яна, у которой в это время дел куда меньше великодушно брала большую часть приготовлений на себя, я всего то составлял списки приглашённых, мне же виднее. Я бы и впрямь один год обошёлся без всех этих гуляний, но так называемые угрозы Пелагеи нехило настораживали. Лежать в постели в скором времени надоело и я решил принести хоть какую-то пользу общественности. Например, завтрак приготовить. Ведь в нашей суматохе дней нормально поесть, а не перекусить чем-нибудь на ходу, такая же редкость, как и хорошо выспаться. Благо, запас продуктов вполне подходил для какого-нибудь кулинарного креатива. Продукты подходили, а мои руки нет. Конечно, готовить я чуть-чуть умел, иначе как бы я прожил один? Но готовил я настолько редко и примитивно, что… да лучше б я молчал на тему кулинарии.  — Что готовишь? — Пелагея беззвучно подошла ко мне сзади и обвила мой торс руками, заставив меня вздрогнуть.  — Полька, чего пугаешь то? — возмутился я, поворачиваясь к девушке лицом. В глазах возлюбленной плясали плохо спрятанные чёртики. — А что это мы счастливые какие? И хитрю-ющие?  — Да так, не бери в голову, — махнула рукой блондинка, — давай я лучше тебе с завтраком помогу.

***

 — Дим, а кого ты обычно приглашаешь на свои дни рождения? — вдруг внезапно спросила возлюбленная, прервав молчание, царившее в моём доме.  — Всё ещё никак не успокоишься с этой идеей? — буркнул я.  — Мне просто интересно.  — Ну, в прошлом году мне было тридцать. Юбилей. Отмечали со всем размахом, кого только не было. В этот раз хочу что-то попроще. Намного попроще, пригласить, например, самых близких мне людей и всё. Человек на двадцать, не больше.  — Двадцать? — у Поли аж глаза на лоб полезли.  — Да, как-то так получится.  — Билан, двадцать человек, это же… много, короче. Откуда ты столько возьмёшь?  — Давай считать, — мягко улыбнулся я, — вот мы вдвоём, это уже два, да? Девушка неуверенно кивнула.  — Яна и Женя — четыре. Андрей Чёрный, ты его пока не знаешь, но это самый близкий мой друг. Пять. Потом, ты серьёзно думаешь, что нам удастся избежать такой напасти как Полина Гагарина? Зря-я… Потом Катя Добрякова, куда без неё. Уже семь.  — Ну, вот и хватит. Кого ещё то? — недоумевала девушка.  — Просто ты совсем-совсем не знаешь как обычно проходят такие дни. Яна обязательно притащит с собой парочку своих подруг.  — Ну, пусть даже девять.  — Юля. Поль, мы совсем-со всем забыли про Юлю.  — Про какую это Юлю? — мгновенно нахмурилась Ханова, — про Волкову что ли?  — Да, про неё.  — Зачем вообще её приглашать, а? — надула губы Пелагея.  — Затем, что она тоже моя подруга, Поль. Не забывай, день МОЙ и я имею полное право выбирать кого пригласить.  — Ладно, — сквозь зубы процедила блондинка, всем своим видом показывая, что категорически против моего решения.  — Слушай, родная, — я в один шаг преодолел расстояние между нами, удерживая девушку за талию, не давая убежать. Обдав своим горячим дыханием ухо и щёку девушки, я с удовольствием заметил, как по нежной коже побежали мурашки. — Мне, конечно, с одной стороны очень льстит то, что ты ревнуешь меня к каждому столбу, но с другой, это безумно раздражает. Знаешь, моё терпение не вечно. Да и установки, поставленные другими людьми рано или поздно дают о себе знать. Много лет назад в моём классе, ещё в далёком городе Майском училась одна девочка, которой родители с самого рождения вдалбливали: «ты будешь у нас отличницей» так знаешь, это настолько засело в мозгу бедной девчонки, что она любую оценку хуже пятёрки приравнивала к смертной казни. Рыдала крокодильими слезами из-за каждой четвёрки, хотя те же самые родители уже ни капли её не ругали. А всё потому что изначально была задана установка. А школу девочка окончила с золотой медалью, пусть и через титанические усилия. Это я к чему, а к тому, что если ты так часто будешь ревновать меня к кому-нибудь, мне тоже задастся установка о том, что я такой-сякой, бабник и прочее по классике жанра. И не надо мне сейчас приводить в пример всяческую жёлтую прессу. Это их работа — расковырять каких-нибудь грязных фактов в биографии, а если их нет, так воспользоваться услугами фантазии. Совсем другое дело, когда так считает близкий мне человек. Замерев и вцепившись в моё предплечье, Пелагея внимательно меня слушала. В её глазах застыло какое-то непонятное мне чувство.  — Всё, что я говорил тебе раньше, всё ещё в силе. Я по прежнему безумно тебя люблю и кроме тебя мне никто не нужен, но согласись, дружба это тоже замечательная вещь, с которой не стоит прощаться. Я ещё раз посмотрел на девушку, мягко улыбнувшись ей, а затем оставил лёгкий поцелуй на её виске.  — Если считать по именам, то Юля это восемь, — выдавила из себя Пелагея, видимо всё ещё осмысливая мною сказанное.  — Ещё Катя Арну. Поль, понимаешь, она мне так на Голосе помогала, я же не могу это всё оставить без внимания.  — Конечно конечно, — энергично закивала головой Пелагея. — А сёстры, родители?  — А с сёстрами и родителями я соберусь на Новый год, по старой доброй традиции. Да и погорячился я всё-таки с двадцаткой. Пятнадцать человек — это прям край.  — Хорошо, — кивнула Пелагея, что-то записывая в своём телефоне. На секунду мне показалось, что в её глаза вернулись всё те же лукавые чёртики.  — Подожди, Поль, а всё это тебе зачем?  — Да просто поинтересовалась, — невинно пожала плечами Пелагея, а я ещё раз убедился, что эти искорки мне не померещились. Её зеленючие омуты озорно блестели с удвоенной силой. Ну ничего, пословица говорит нам, что рано или поздно всё тайное становится явным. Я подожду. Когда-нибудь я разгадаю не только эту загадку, но и всю Пелагею, как чрезвычайно трудный кроссворд.  — Вижу же, что не просто.  — Да я ещё сама не разобралась, Дим, просто, или не просто. Вот когда Гагарина снова позвонит, тогда и скажу. А пока лучше помолчу. Не люблю говорить о чём-то, пока не уверена в этом на все сто процентов. Иначе, дам ещё людям, а главное, себе, ложные надежды.  — Какая же ты всё-таки у меня правильная, — не смог сдержать улыбки я.  — Вовсе нет, Дим, махнула рукой Пелагея, — правильные только герои в книжках…  — Или многоугольники в геометрии — тихо добавил я про себя. -…, а мы просто люди, которым свойственно ошибаться. Вот, всё как ты любишь, философия, цитаты. Недавно прочитала, что не совершая ошибок, мы не люди. Ибо человеку свойственно косячить, а потом убиваться над своими же промахами. Рассуждения возлюбленной прервал громкий телефонный звонок. А вот, видимо и Гагарина позвонила. Пелагея внимательно слушала всё, что сообщал ей человек на том конце провода, периодически кивая. Наконец, блондинка отложила мобильный на край стола и посмотрела на меня.  — Ну и чего мы сияем, как начищенная сковородка? — с улыбкой поинтересовался я, разглядывая её искрящиеся глаза и улыбку от уха до уха.  — Полинка позвонила. Дим, твоему Дню Рождению быть! Странная у неё на всё это реакция, согласитесь? Казалось бы, праздник мой, мне по барабану, а Поля…  — Объясни моя дорогая, зачем тебе сдалось это противное двадцать четвёртое декабря?  — А затем, Дим, что это отличная возможность узнать твоих друзей поближе, познакомиться. С той же Яной например. Она же, как ты говорил, мечтает узнать, что я из себя представляю.  — Так, ладно, а Гагарина тут при чём?  — А при том, что она в отличие от меня, общается с Рудковской и может взять бразды правления в свои руки.  — О не-ет… Бразды правления в руки Полины… — театрально простонал я, — ну всё, жди конец света.  — Он вчера прошёл, — хихикнула Пелагея. — Ты давай-ка лучше друзей своих приглашай.  — Как, прямо сейчас?  — Нет, двадцать четвёртого вечером, когда всё закончится, — съязвила возлюбленная.  — А хоть куда?  — А, забыла сказать, Яна с Полиной побеседовали и сошлись на одном варианте. Говорят, что это вполне уютный ресторанчик с хорошей кухней, а главное, скрытый от посторонних глаз.  — Ну ладно, — согласился я.  — Давай чуть-чуть помогу? Например, я могу позвонить Кате. Остальных давай сам приглашай. И с одной стороны, с меня сваливалась вся ответственность, ведь три блондинки, организовав сложный заговор, полностью освободили меня от всех проблем с организацией. А с другой, мне крайне не нравилось, что какие-то чрезвычайно умные и сообразительные девушки так запросто решили всё за меня. Я по сути, человек вредный и противный, и сейчас был именно такой момент, когда мне хотелось сделать какую-нибудь гадость. Пока я задумчиво листал список контактов, выбирая, кому же позвонить первым, ответ нашёлся сам по себе.  — Привет, Юль, не отвлекаю? Пелагея, с довольной улыбкой листающая что-то в своём телефоне, мгновенно подняла на меня взгляд, которым запросто можно убить человек двадцать.  — Да вроде не отвлекаешь, — как-то грустно ответила Волкова на том конце воображаемого провода. — Ты просто так звонишь, или по делу какому?  — Да скорее по делу, — улыбнулся я, глядя прямо в глаза Хановой, — знаешь, я всё-таки решил отметить свой день рождения двадцать четвёртого числа. Ты же придёшь?  — Ну-у… — кажется, в голосе Юли пробежали радостные нотки, — извини, Дим, не смогу. Викуля заболела, температура под тридцать девять.  — Бедная, — искренне пожалел ребёнка я, — где ж она такую заразку словила? Но в любом случае, передавай зайцу Вике большой привет от дяди Димы и желай скорейшего выздоровления.  — Хорошо, Дим, — всё с той же тоской в голосе продолжала девушка, — это всё, или что-то ещё.  — Да нет… — задумчиво пробормотал я, — мне очень жаль, правда.  — Да ладно, Дим, тебе же и без меня есть с кем провести свой праздник, а поздравления, их можно и по телефону сказать. Да и за подарок не переживай, найду способ как-нибудь передать.  — Дело не в этом, Юль…  — Ой, Дим, извини, Вика проснулась, пойду дам ей таблетку и измерю температуру. Ещё раз прости, что так получилось, — скомкано протараторила брюнетка, сбросив вызов.  — Ну что? — прохладным тоном спросила Пелагея.  — Ты опять за своё, да? То есть, всё то, что я тут творю едва ли не год, что говорю ежедневно, не оказывает на тебя никакого влияния, так, родная?  — Я задала вопрос.  — Убери пожалуйста этот тон. Сильную и независимую другим играть будешь, ладно? — я постарался улыбнуться, так как на мой взгляд, прозвучало это грубо и резковато. — Юля не придёт.  — Да? А почему? — и вот опять то, к чему я уже привык: на лице Пелагеи сразу несколько противоположных эмоций, отчего совершенно не ясно, что она выкинет на это раз.  — У неё дочь заболела серьёзно.  — Очень жаль, — я был поражён, но блондинка и впрямь сожалела. — Это ужасно, когда болеют малыши.  — Ну не будем о грустном. Давай продолжать с приглашениями, ладно? — снова улыбнулся я.