Solo player

Тэхен был взволнован. Каждый раз взволнован, когда этот упрямый парень оказывался рядом. Было ли дело в том, что он привлекал его внешне? Или в том, что Чонгук создавал комфорт вокруг себя? Тэхену прежде никогда не было так легко и свободно с кем-то близко общаться. Мама разве только могла подлезть под его панцирь и достать его мысли и чувства наружу. Теперь вот ещё и Чон. Ворвался как снежный вихрь и не отпускает от себя. Тэхен думал, что замкнётся и вновь не захочет выходить из дома. Но все случилось наоборот. У него даже с успехом удавались вещи, прежде недоступные: длинные диалоги, откровенные мысли, личные интересы. Он хотел рассказать Чонгуку, чем он любит заниматься и что увлекает. Ведь тот слышал его, не отвергал и не уходил. Его скорее стоило прогонять, когда он уж слишком задерживался рядом. Но Тэхен так и ни разу не прогнал. Это удивляло и радовало парня: он же ведёт себя, как обычный член общества. У него появился друг. Красивый. Болтливый. Умный (ну, почти всегда). Постоянный. А ещё Чонгук был всегда... Нежным... И если бы не сильная головная боль от нервов во время их приватных встреч, Тэхен, наверное, был бы счастлив от их прикосновений. Были ли они отталкивающими или нежелательными? Объятия Чонгука. Тэхен бы продлил их на несколько минут дольше, ведь крепкие руки и приятный запах мужественности и спокойствия ему нравились. Ещё больше ему нравилось ощущение безопасности, когда этот парень был близко к нему. Он ему хотел доверять. Нет, он доверял Чону с первых минут. Так говорило ему внутреннее Я, почему он должен был с ним спорить? Иногда по вечерам, уже ложась спать, Тэхен закрывал глаза и представлял знакомое красивое лицо: большие глаза как у оленёнка, глуповатый нос (большой слегка), чуть кривые зубы, чёткие и гармоничные очертания лица и скулы... И губы... На них он часто заострял своё внимание. Небольшие. Да. Довольно-таки тонкие для жителя Кореи. Но на них так часто задерживался взгляд Тэхёна. Хорошо, что никто не видел эту слабость: украдкой он смотрел на них и изучал. Это завораживало его. Чьи-то губы: так странно и глупо. Как и сам Тэхен: странный и глупый. Именно таким он считал себя в этом мире, и, стремясь противопоставить свою особенность реальности, он шёл наперекор предубеждениям. В тот день мать часто переходила на громкие тона и допрашивала его о Чонгуке. Добилась лишь сухих и простых фактов, а затем два дня просила выйти из комнаты. На третий он все же вышел, потому что... Ему срочно нужно было в университет. Очень срочно. Тэхен не мог задерживаться ни на минуту: он должен попасть туда, как можно скорее. Почему? Ночью он осознал, что начинает забывать, как выглядят эти губы до мельчайших чёрточек. Его это напугало, и в нервном напряжении он дождался утра. А затем и автобуса. И нужной остановки. Утро, здание ВУЗа, толпа полусонных и спешащих студентов, и один очень грустный мальчик у ворот. Грустный мальчик, который третий день его исправно ждёт, боясь набрать известный номер. Просто ждёт. Этому мальчику тоже нужно увидеть шаг навстречу ему. Потому что ему очень, очень непросто. — Привет, — чуть запыхавшийся Тэхен улыбнулся Чонгуку и встал напротив него. — Я тебя ждал, почему тебя не было эти дни? — губы Чона были в недовольстве поджаты, а взгляд – печален. — Семейные вопросы, — так Тэхен всегда отвечал на подобное. «Где ты был?», «Почему пропустил?»... Ещё со школы мама научила одному идеальному ответу: семейные вопросы. Нельзя же каждый раз объяснять, что был на специальных занятиях, или мама приболела, или он снова замкнулся... Реальные причины были столь личными, что для них был отличным выходом небольшая ложь. Хотя врать Тэхен мог с трудом. Это было не его. — Я скучал, — эти слова были столь вымученными, и сорвались так тихо и отчаянно с губ Чонгука, будто он и впрямь страдал эти дни. Хорошо, что Тэхену никто не расскажет, как Чонгук страдал на самом деле. Спал часа по три в сутки, ничего не делал, постоянно ждал по утрам у университета, похудел, разъел себе мозг словами матери Тэхена: «ты не нужен». А вот Тэхен ему был нужен. Слишком сильно, чтобы считать свои чувства к нему адекватными. Тут попахивало легким сумасшествием или одержимостью. Такой вот неслабой зависимостью, что даже Чимин, смягчившись, покупал ему пиццу и даже с утра приносил любимый кофе. Пак был все ещё его другом. Эмоциональным и таким нестабильным в настроении, но очень заботливым. Он даже не спрашивал, что с Чонгуком. Видимо, ему было это ни к чему. Он пытался его порадовать банальными вещами и у него почти получалось. Если бы не единственным, что нужно было Чону – увидеть Тэхена. И его желание исполнилось. Спустя каких-то сто двенадцать жутких часов. — Нам больше нельзя вместе заниматься, — констатировал Тэхен, не улучшая этим состояния Чонгука. — А ты этого хочешь? — Чон так бьется в эту закрытую дверь, такой непримиримый борец. — Я пришёл сюда, чтобы увидеть тебя. Думаю, я хочу тебя видеть, — Тэхен говорил это, не поднимая глаз, Чонгук уже праздновал победу, закусывая губы. Чтобы ненароком не взвизгнуть, как свинья. Все верно, Чон, ты молодец. Двигайся дальше. Зелёный свет, хотя скорее желтый. Главное, что не красный «стоп». — Мы могли бы у меня заниматься: у моего соседа по субботам занятия танцами, — нет, Чонгук точно не сдаст свои позиции так легко. Этот парень ему чертовски был нужен. Ну, а тот хотел его видеть. Но ведь хотел же? — Незнакомая обстановка, — Тэхен покачал головой. — Мне не нравится. — Может после занятий задержимся в одной из пустых аудиторий? — интересно, почему раньше они не выбрали этот вариант? — Наверное, так лучше. Да, — Тэхен заметно напрягся и ушёл. Договорил фразу, развернулся и скрылся за дверьми университета. Резковато: оборвав разговор на полуслове. Зато Чонгук имеет теперь полное право первым написать. Например, день, время и конкретное место, где они останутся вдвоём. В его голове это звучало так романтично, что впору было бежать за розами, шампанским и плюшевым мишкой. — Плюшевый мишка!!! — вскричал Чонгук, обращая на себя внимание опаздывающих на занятия студентов. — Точно. Гениальные идеи не приходят в одиночестве, поэтому, отправив сообщение с коротким текстом: «Аудитория 312, 16:30. Чонгук», он рванул в противоположную сторону от учебного заведения и направился к большому детскому магазину. Он просто обязан купить того огромного белого мишку, которого видел недавно по дороге в общагу. Совершив задуманное, Чонгук протащил игрушку в аудиторию, где были пары только по понедельникам, и она почти всегда пустовала. А замок был настолько ненадежным, что если чуть приподнять дверь и сдвинуть вправо, то она открывалась. Как удобно.

***

Тэхен пришёл раньше и заметил дремавшего на большом белом нечто Чонгука, так забавно причмокивающего губами во сне. Как маленький ребёночек. Правда, он был очень волнующим ребёнком. Сердце парня ускорилось, и он решил, что стоит перестать так сильно переживать рядом с этим тёмненьким комочком, умилительно сопящим. Но пульс учащался и становилось тяжелее двигаться. Почему от нервов так болит голова? Он же сегодня пил таблетки. — Ты пришёл раньше, — лохматая голова с сонными глазами поднялась со своего места пребывания и уставилась на застывшего Тэхена. — Но я рад. Чонгук поднялся из-за парты и в руках у него был... — Это тебе, — Чонгук улыбнулся во все свои забавные зубы. — Большой-большой и ну очень комфортный Миш. — Миш? — забирая из рук игрушку, Тэхен сильно обхватил его руками. — Миш, так теперь его зовут. Нравится? Хотя Чонгук мог бы и не спрашивать: довольное лицо парня напротив говорило само за себя. У каждого из нас есть маленькая (или же большая-большая) любовь к мягким созданиям со смешными ушками и хвостиками. И глазками-пуговками. Тэхен так мило и трогательно прижимал к себе Миша, который был почти с него ростом. Ох, Чонгука сейчас разорвёт от умиления: его мальчику понравился его подарок. — Да, он хороший, игрушки довольно милые, — парень улыбался, утыкаясь носом в мягкую белую щеку медведя. — Эй, а как же я? — Чон наигранно дулся и состроил обиженное лицо. — Чонгук тоже хочет объятий Тэхена. Правда-правда, очень-очень. Тэхен с серьезным лицом положил игрушку на стол и запросто обнял Чона, ведь ему было не впервой. Тогда же ничего страшного не произошло. Сегодня он был смелее. Обвил руками плечи и встал поближе, почти касаясь всем телом Чонгука. А наш доблестный герой снова не дышал. Ему пора уже в сборную по подводному плаванию без акваланга: личный рекорд – полторы минуты. А это только начало. Хотя вдохнуть всё же пришлось, потому что Тэхен так и остался висеть на его плечах. И надо как-то дальше жить с осознанием, что не только Чонгуку из них двоих нравятся «обнимашки». Тэхен аккуратно развернул голову и положил на плечо. Робко так, медленно. Давая себе шансы пойти на попятную и исправиться. Выкрутиться и стереть все свои порывы. Ему всего лишь навсего вдруг стукнуло в голову и захотелось попробовать сделать так, как в некоторых фильмах, что так любила мама и которые они порой смотрели вместе. Это было уютно и тепло. Чонгук не напирал сильно, не двигался, не делал, как те люди из кино: не набрасывался, не хватался за все места и не предпринимал чего-либо. Пока ничего не предпринимал. Пока он держался. В голове он вспоминал кошмарный вид утренней блевотины Чимина, чтобы как бы... Ну как бы... Не-е... Но всё же встал. Жалкий юный девственник. К нему прижались, и он готов ринуться в бой. Никакой выдержки слабак. С-Л-А-Б-А-К! Пока он занимался самобичеванием, Тэхен смотрел. Лёжа на сильном плече, он наблюдал за изменениями на привлекательном лице, за мечущимися по пространству глазами, пока не наткнулся на губы... Ради которых преодолел себя с утра и вышел к людям... Губы, по которым он проходился взглядом, будто пальцами изучая трещинки, закусанную тонкую кожицу, еле заметные следы бритья... Так все было гармонично. В общем виде – идеально, по мнению Тэхена. Но какие они на ощупь? Даже вкус? — Если ты не прекратишь так смотреть на них, я тебя поцелую, — Чонгук не железный. Совсем. Нет. Тэхен не прекратил. Чонгук, повторяем, не железный. Аккуратно наклонив голову, он невесомо коснулся пухлых губ. Парень распахнул глаза шире, но не выдал сопротивления. Тогда Чон поцеловал чуть ощутимее. Тэхен напрягся, но не сбежал. — Да к черту все! — громко выдохнул Чонгук и обхватил нижнюю губу Тэхена. То ли он окончательно сошёл с ума, то ли путь до райских земель действительно в поцелуе с любимым? Распадаться на атомы и собираться заново, умирать и возрождаться, поверить в Санту и самого дьявола... Пока трогать чужие губы, касаться их языком, ощущать уникальный вкус Тэхена. Кровь разгонялась со скоростью света, рассудок был на грани, тормоза скрипели поломкой. Чонгук терял самоконтроль. Целовал настойчивее, пытаясь углубить его, руками сжимал чужую шею, касаясь чужого тела, которое... Тяжело дышало, никак не реагировало... А затем... Пошла дрожь. Сильная дрожь. Руки Тэхена отпустили его шею: он начал оседать на пол. Тряска усиливалась, его колотило. Глаза были закрыты. Чонгук упал рядом и прощупал пульс: он был бешеным. Будто сердце сейчас взорвётся. Губы парня были плотно сжаты и... Сам он был без сознания. — Нет-нет, только не это, — начал в панике лепетать Чонгук. — Я так надеялся, что нет... Нет... Нет... Приступ не проходил. Нервно вспоминая основы первой помощи, Чон перевернул Тэхена на бок. Не найдя ничего подходящего, он просунул свой палец меж зубов парня, чтобы тот ненароком не откусил себе язык. Так дальше. Что же дальше? Чон взвыл от боли, когда зубы сомкнулись на его коже, кровь закапала на ткань школьной формы: Тэхен прокусил почти насквозь, до кости. Превозмогая боль, Чонгук дотянулся до телефона и набрал скорую. — Ким Тэхен, парень, 21 год, приступ эпилепсии на фоне аутизма, — трясущимся голосом проговорил он в трубку, на вопрос оператора, что случилось. — ... — Нет, про таблетки не знаю. Но обширный приступ. Его всего трясёт. Он без сознания. — ... — Университет Сеула. — ... — Это долго. — ... — Это, БЛЯТЬ, СЛИШКОМ ДОЛГО! Поднимите свои задницы и приезжайте как можно скорее! Когда Чонгук закончил разговор, паника стала ещё ощутимее. Чтобы ускорить процесс, Чон поднял Тэхена на руки (он такой лёгкий), забывая о боли. Плевать, что палец посинел, что кисть руки почти онемела, а крови натекло достаточно. Аккуратно держа парня, сохраняя боковое положение, Чон двинулся к выходу, преодолевая пару лестничных пролётов и длинный коридор. А вот и выход. Уже начало темнеть. Сумерки. Трясущийся Тэхен на его руках. Его любимый аутист с эпилептическим припадком. И ему больно. А он тупо стоит и ждёт. Не может помочь. Как ужасно это осознавать. Как ужасно, что его хрупкое и прекрасное существо не обошла эта нелегкая участь. Но Чонгук будет рядом, отдаст всего себя, чтобы облегчить её. Ведь Чонгук любит. И кажется больше жизни. Любит Тэхена.