Solo player

Грустно и тоскливо. Университет словно опустел, когда уже несколько дней Тэхен не появлялся в нем. Чонгук поначалу метался и ждал, а затем понял, что тщетно. В отчаянии узнать ответы он вломился в приемную ректора и допытывался у симпатичной секретарши, не без грязных приемов соблазнения: где же Тэхен? — Он взял академический отпуск, — ответили ему через полчаса уговоров. Значит ли, что все так серьёзно? К чему привели все эти больничные обследования? Чон хотел бы знать, но, когда на следующее утро после инцидента он пришёл навестить пациента, того уже выписали, и никто не реагировал на его просьбу дать информацию. Не у его матери же спрашивать? Она точно пошлёт куда подальше. Три дня он решался и ломал голову, на четвёртый – психанул. С шести утра дежурил у подъезда Тэхена, выжидая когда же его мать уйдёт на работу. В девять она ушла. Он тут же прошмыгнул внутрь и вбежал на нужный этаж. Вот она заветная дверь, а за ней его мальчик. Чон постучался. Затем снова. Не было реакции. Но вдруг. — Чонгук, это ты? — раздался любимый низкий голос. — Да, Тэхен, прошу открой, — взмолился Чонгук, потому что хотелось увидеть его невыносимо. — Мама закрыла меня снаружи. Я заперт, — с сожалением донеслось с той стороны двери. Зато он слышит его, они могут говорить. Лишь малость из всех желаний Чона, но все же... Лучше, чем было все эти жуткие дни без него совсем. — Хорошо. Как ты там? Больше не было больно? — спускаясь на пол у двери, спросил Чонгук. — Больше такого не повторялось. Я тебя испугал? — И да, и нет. Я волновался. Прости меня, я не должен был, — наверное, именно ради прощения он так настойчиво его искал. Он бы смог переждать и угомонить свои чувства, но вина тяжёлым ярмом висела на шее. — Я был не против, не извиняйся, — хихикнули за дверью. — Мне даже понравилось. Чон хотел тут же что-то сказать, но начал жадно хватать воздух ртом, потому что его Тэхену понравился поцелуй! С ним! С идиотом-Чонгуком, навязчивым придурком понравилось целоваться! Сердце начало шкалить быстрым темпом, и коснуться вновь его губ превращалось в навязчивую идею. — Ты бы хотел попробовать это снова? Ты не упадёшь от этого в обморок? — в иной ситуации это бы звучало слишком самовлюбленно, но они были особенными: это была простая предосторожность. — В прошлый раз я испугался и заволновался, нервничал очень, — было так заметно, что не видя лица собеседника Тэхену проще общаться. — А сейчас. Я принял много таблеток и спокоен. Наверное, не упаду. Ох, как начало свербить в одном месте у Чонгука. Проломить дверь головой? Вынести её к херам ногами? Познать искусства вскрытия замков? Плохие варианты, палевные. А ведь он хотел хоть иногда сюда приходить. Затем взгляд упал на соседнюю дверь. — Кто твой сосед? — поднимаясь на ноги, поинтересовался Чонгук. — Компьютерный гений и затворник, а в общем хороший парень. — Я не должен ревновать? — что он спрашивает, раз уже начинает злиться?.. — Ты не должен это делать вообще, — в голосе Тэхена были игривые нотки. Игривые? Да, черт побери, Чонгук сейчас проломит стену, потому что это жестоко для его бушующих гормонов. После звонка ему тут же открыли. Взлохмаченный, в очках и грязной майке сосед Тэхена мило улыбался. Вникнув в ситуацию и оказавшись действительно неплохим малым, он пропустил его внутрь и показал балконную дверь. — Не все так печально, — пробурчал Чонгук, оглядывая перегородку между двумя балконами. Она была небольшой, а расстояние – минимальным. Перелезть нетрудно. Особенно с талантами Чона в скалолазании. Им он тоже этим летом увлекался. Пять минут, и он уже спрыгнул на территорию квартиры Тэхена. Тот ждал его с открытой дверью. Он не выглядел болезненно или устало. Бодро и со свежим румянцем (или это было смущение). — Да, можешь, — опередив мысли Чонгука, Тэхен сразу согласился. В глазах Чона, наверное, было крупными буквами написано «хочу обнять». Он подошёл к хозяину квартиры и нежно обхватил руками талию, осторожно прижимаясь головой к чужому плечу. Стадия нирваны – достигнута. Чонгук растёкся, как котик после блюдца сметаны и заурчал громко, наплевав на то, что это звучит глупо. — Ты чего? — донеслось сверху вполне довольным голосом Тэхена. — Я так скучал, не представляешь. Так сильно. Ты такой тёплый, — он потерся носом о горячую кожу. — Так вкусно пахнешь. — Ты забавный, но я тоже рад. Я хотел тебя увидеть сразу, как открыл глаза в больнице, — небольшое признание и бабочки забились неистово в животе Гука. Он поднял на парня свои огромные глаза и постарался заглянуть в их глубину, ища подсказки. Но это так сложно. Там столько загадок, а Чонгук далеко не гений. — Пообещай мне, хорошо? — Тэхен кивнул. — Пообещай, что всегда будешь говорить, что чувствуешь и что думаешь рядом со мной? Мне это необходимо... — Я постараюсь, — и погладил по тёмным волосам Чона, как будто он его домашний зверёк. Кто угодно, лишь бы Тэхен не прекращал касаться его... Хоть настенное украшение, только бы быть близко к нему. — Мама приедет через пару часов, она не будет тебе рада, — спустя минут десять таких объятий Тэхен прервал тишину. — Жаль... Нет, Чонгук не разревётся, как маленькая девочка в этих согревающих и таких нужных руках. И не раскиснет. Он взрослый и умный мужчина, который всего-то без памяти влюбился. — Я тут... Я тоже хочу сделать тебе подарок, — и в конце Тэхен даже чуть закашлял. Нехотя Чонгук вылез из объятий и недоверчиво посмотрел: все гениальные идеи в их отношениях подкидывал ему Чимин, и сейчас он не готов к этому. Не хочет подачку манипулятора. — Тебе кто-то посоветовал? — нахмурив брови, спросил Чонгук. — Что? Нет. Скорее я сам. Полюбопытствовал. Знаешь, есть такие форумы... — начал объяснять Тэхен и замолк. Что ж, Чон-то точно знает эти все обсуждалки и размышления разных людей. Сам любитель там позависать. — И там я нашёл то, что показалось любопытным. Он загадочно улыбался и смотрел прямо в глаза. Окей, маленькая девочка внутри Чонгука пошла погулять, потому что просыпался коварный зверинец. У Тэхена, когда он серьёзный и что-либо задумывает, взгляд становился как у серийного маньяка. Опасный и не сулящий розовых пони и ярких бабочек. Не-е-ет, там была бездна, пропасть, сродни той, в которой утопал все это время Чон. Может бездна их и объединяла? — Ты не должен ничего... Тэхен... Меня, моих чувств хватит на нас двоих... Я хочу лишь твою улыбку видеть и иметь возможность прикоснуться... — Тэхен на это замотал головой, обиженно закусывая губу. — Я хочу тебе это подарить, тебе понравится. Кроме этого, я не смогу тебе ничего дать... — а вот это уже печально звучало. Чтобы его любимая улыбка не исчезла в дебрях грусти, Чонгук нежно погладил фалангами пальцев его щеку и задорно подмигнул. — Давай, я очень хочу этот подарок! И вмиг лицо Тэхена засияло. Неужели так важно ему порадовать Чонгука? Тэхен убежал в другую комнату и через пару минут вернулся. Чон как раз листал оставленную на диване мангу, как поднял глаза и... — Святое дерьмо... Тэхен вошёл в комнату в махровом белом халате, крепко запахнутым и подхваченным поясом. — Что бы ты не придумал: может не стоит? Ты уверен? — Чонгук от неожиданности плюхнулся на диван и часто-часто моргал: ему же не снится, да? Шаг. Затем второй. Тэхен замедленной походкой плыл к нему. — Ты мог бы делать, что я прошу? А то мне будет некомфортно, — попросил он, склоняя голову вбок. Чонгук быстро закивал и не против был сейчас любого, даже самого ужасно-пакостно-извращённого указания Тэхена. Потому что ожидать чего-то подобного, интимного он точно не мог. Для него обнимашки до сих пор являлись манной небесной. А тут халат и игривый тон. И странные советы с форумов: какие же это форумы, а? — Развяжи пояс, — и руки Чонгука тут же слушаются и тянутся к ткани. Они плохо слушаются, но все же у него получается, и пояс падает на пол. Полы халата распахиваются, видна обнаженная кожа... Шелковистая на ощупь, представляет Чонгук... Сладкая, сглатывает слюну. В голову приходят все фантазии, что по ночам выливались в крики и холодный душ после. Все эти развратные и грязные мечты, которым не суждено, или... Господи, кажется под халатом ничего не было? (Боже, Чонгук, держись). Тэхен поманил его рукой, изысканно и тонко. Эти длинные пальцы ворожили и обволакивали, он вёлся как по дудочке, соглашался, подчинялся. Он стоял напротив Тэхена, тот смущенно прятал взгляд. Ким делал шаг, огромный шаг вперёд, боялся. Смущался. Но решимость в движениях и в изгибе губ, по которым приходится язык. Влажные губы Тэхена. Сумасшествие во плоти. Манит непорочностью, невинностью, но нечеловеческим соблазном. Оно ведёт похлеще кокаина, да и сам наркотик кажется смешным в сравнении. Тэхен – невероятен, он смущается. Смотрит из-под своей челки, упавшей на глаза. О чем-то просит, а Чонгук не понимает. Не понимает вообще ничего, что происходит. Он в невесомости, на земле его впредь не держит ничего. Он желает покорить мир или поработить вселенные, и уничтожить все. Лишь только он и это невозможное влечение. Сумасшествие, как дрожат длинные ресницы. Проклятье, как эти пальцы вцепляются в ткань и стягивают её на плечи. Плечи, Боже, зачем? Совершенства мало было? Ты дал этому человеку все и сразу? Длинную шею переходящую в крепкие но изящные плечи. — Тэхен... — хрипит Чонгук. Он нашёл ключицы. Так близко, перед глазами. Чон хочет, до боли хочет коснуться их языком и провести по плавным очертаниям. Но он ждёт, терпит. Делать только то, что скажет Тэхен. Утончённая мука, но ему нравится. Чонгук сыграет в игру, что любезно предлагает Ким. — Что ты хочешь – попроси? Мне тяжело. Ты красивый, скажи. Ты обещал, — молил Чон, отражаясь дыханием на этой манящей коже. Вернуть бы свой рассудок и сбежать. Но нет. Это лучшее что было в его жизни, таких эмоций он не испытывал. — Мне нравится, как ты смотришь, — ответил Тэхен. — Ты выглядишь возбужденным... И Чонгук не отрицал: он возбуждён давно, и хочет безумно ласкать это тело до самозабвения. — Я не настолько глуп и невинен, — и лицо близко-близко. Губы... Их губы слились. Кто первый сделал последний шаг? Не разберёшь. Чонгук тонул в поцелуе, боясь сорваться. Тэхен растворялся в новых ощущениях. Они приятно тормошили нервы, но успокаивали сердце. И становилось безумно жарко. — Я не могу многое, это тяжело, — сквозь поцелуй шептал Тэхен: и этот томный голос добивал. — Но есть кое-что, что я могу тебе дать. Не рискуя. Тэхен оторвался от его губ, мягко провёл по рукам Чона и усадил на диван. Сам же скинул окончательно халат и оказался напротив него на журнальном столике. Сидя в одном чёрном белье. Чон ломал голову, что тот задумал. И каждая мысль была безумнее прежней. Но Гук жаждал все: он чувствовал себя, как ребёнок в магазине сладостей – «ХОЧУ ВСЕ!» Тэхен поудобнее устроился и широко развел ноги так, что Чонгук отчетливо увидел его возбужение. «Боже, его мальчик возбудился...» Волнительно. Очень. Затем Ким закусил губу (снова, он догадывается как это сексуально? Преступно). Провёл рукой по шее, спустился вниз, по груди, животу. Огладил полоску кожи над каёмкой белья и с тихим выдохом забрался внутрь, приспуская оставшуюся ткань. Откидывая голову назад, он водил своими пальцами вверх и вниз, постанывая, доводя Чона до исступления. Улыбался, ускоряя движения. Подавался вперёд бёдрами, закрывая глаза. — Чонгук... — срывалось с этих губ, и все шло по наклонной. Невоплощенная мечта изнывала перед глазами от удовольствия. Так порочно и маняще. Чонгук пожирал глазами этот восхитительный вид. Хотел сорваться и заменить на свою руку... Чтобы самоуничтожиться и раствориться в таком неожиданном подарке. — Тэхен, пожалуйста... — он не знал, чего просил. Всего наверное. Этих губ на себе, этом теле в страстных конвульсиях, этих стонов от требовательных ласк. Но не смел. Лишь смотреть, превозмогая тянущую боль в паху. Как он хотел Тэхена. Любовь быстро сменила очертания, превращаясь в страсть. Разливаясь по томному голосу и капелькам пота на лице Тэхена. — Ах, это приятно, — Ким говорил так откровенно, что хотелось собирать его слова губами. Чонгук смотрел, наслаждался и терялся. Такой потрясающий подарок. Такая пытка. — Прошу позволь, я хочу... Хоть что-нибудь, — просьба переросла в мольбу. Он мечтал облизывать и целовать, и вбирать полностью в себя: в рот и не только. Он мог бы поступиться своими предпочтениями быть только сверху и позволить Тэхену все... Стонать с ним в унисон... — Нет, ааах... Смотри. Тэхен все громче дышал и руки заходились в быстром темпе, он был на грани. Такой прекрасный и горячий. Когда его тело все выгнулось и напряглось, Чонгук успел переместиться к его ногам, чтобы испачкаться в нем. Лицо его покрылось тёплой влагой. Секундами позже, когда Тэхен открыл глаза, то очень удивился. Чонгук с маниакальным наслаждением собирал по лицу пальцами белые разводы и самоотреченно слизывал, смакуя. — Что ты делаешь? — Ты вкусный... Ты такой вкусный. Впервые Чон видел, как кто-то ласкал себя перед ним, впервые пробовал сперму на вкус. Впервые ощущал тот дикий кайф, что и оргазм не сравнится. — Ты... Тебе понравился подарок? — смущенно спросил Тэхен. — Безумно. Но хочется прибить того, с кем ты мог такое обсуждать... — Это снова ревность? Хаха, — Ким достал откуда-то салфетки и помог вытереть остатки с лица. — Посоветовали не мне, но идея была хорошей, наверное. Там сказали, что молодому парню должно понравиться. Особенно если... Не готов ни к чему другому... Тэхен отвернулся и спрятался за руками, обхватив и голову, и колени. — Малыш, это супер! Я никогда такого не забуду. Мне так понравилось. Ты первый раз... Ну это... Делал? — Чонгук так и остался сидеть на полу, не желая лишними движениями смутить. — Нет. Ну для кого-то впервые, а так нет. Мне вообще-то уже не пять лет, и ты... Привлекательный. И был рядом. Я иногда также, думая о тебе... Это признание было уже слишком для Тэхена, поэтому он в непонятных себе чувствах: отчасти с сожалением, отчасти с довольством, исчез в ванной. Умывшись, он смотрел в зеркало. Там был он, но теперь уже старше и увереннее. Тэхен смог преодолеть себя и увидеть восхищение в чужих глазах. Это было приятно. Никогда прежде, зато теперь он точно знал, каково быть настолько желанным. — Скоро мама придёт, тебе пора, — и правда, судя по часам Чонгук здесь провёл уже почти два часа. Для любви нет времени, она в ином измерении. Побив себя по щекам, Чон с трудом пришёл в себя и заставил трезво мыслить. Это было то ещё нелегкое задание. Обняв Тэхена на прощанье, он постарался поглубже втянуть его запах: запах после оргазма, чтобы запомнить его и вспоминать, когда ночью будет яростно удовлетворять себя. И возможно не только рукой. — Я знал, что ты придёшь, но вернёшься ли завтра? — спросил Тэхен, когда Чон уже начал перелезать на другой балкон. — Пока ты будешь ждать, я буду приходить.

***

На следующий день в университете он летал будто на крыльях. Даже не смотря на то, что заработал себе пару мозолей ночью. День чудесный, и солнце ярко светит. Только вот где же милые маленькие птички, что споют ему как в мультфильме про Белоснежку? Чонгук был счастлив, хотел танцевать и кричать на весь свет о своей любви. Улыбался всем прохожим, строил рожицы детям на улице и улыбался, улыбался. У ворот школы встретил Чимина и ему улыбнулся. Он с того случая так и не вернулся в общагу. А Чон и не спрашивал где он: обида была. — Привет, где ты был? — будто бы ничего не произошло спросил Чонгук. — П.. Привет, — не ожидая, что с ним заговорят, Пак заметно опешил. — У Юнги с Моней живу пока. — Возвращайся, это и твоя комната тоже! — Но... — Чимин поднял на него глаза и не увидел в них ни жалости, ни злости. — Прости, Чон. Я должен был тебе рассказать. Хотя почему должен. Да, блин, все так вышло... — Ты не знал, так что проехали, — Чонгуку действительно сегодня хотелось полюбить весь мир. — Зато теперь знай: мы вместе и не смей к нему и близко подходить. Чимин так выпучил глаза, что стал похож на шокированного лемура. — Вместе? Что? С Тэхеном? Как? — Пак стал снова бледнеть, и глаза заблестели. — Мы не сможем быть друзьями, Гук. Никогда. Я не смогу. — Согласен. Но ты такой же студент, как и я, и тебе надо где-то жить. Останемся просто соседями. Чимин кивнул, тяжело вздыхая, и быстро засеменил в учебный корпус. Больше сегодня они не разговаривали. Да и к чему Чонгуку поднимать эту тему снова? Ведь он спешит на всех парах после занятий к заветному дому, квартире. Ещё не было и четырёх: что ж, его мама должна быть на работе, значит можно рискнуть. Чон постучал раз. Затем снова. Ничего в ответ. Затем стал стучать настойчивее и, раздражаясь, долбиться ногами в дверь. — Эй, уймись, герой-любовник! — раздалось из-за соседней двери: это был вчерашний помощник. — Никого нет. — Где они? — спросил встревоженно Чонгук. — Уехали в больницу. Сначала стоял такой ор у них, затем крики, потом приехала скорая. Так что их не тут искать надо. — Спасибо, — выговорил Чонгук, срываясь по лестнице вниз. Кровь прилила к вискам, заставляла мелкие молоточки стучать в мозгу. Снова приступ. Только не это. Он бежит со всех ног, сбивая прохожих на пути, шмыгает носом, наверное, плачет. Вот и ближайшая больница. Дыхание ни к черту, он громко хрипит. Ноги горят, пот смешался со слезами. — В какой палате Ким Тэхен? — кричит он медсестре. Та осуждающе смотрит, но все же листает в своём компьютере список поступивших больных. — Таких пациентов нет, — а затем строгим голосом. — Покиньте помещение скорой, вам нельзя здесь находиться. А что ему теперь можно?