Сова

Шло время, в общем-то своим обычным чередом. То тянулось как конфеты-тянучки во время лекций по истории магии, то перед контрольными по Заклинаниям неслось словно нифлер за золотом и кусалось за пятки. Жизнь стала налаживаться, насколько это возможно. На факультете формировались небольшие кучки – Симус все больше болтал с Дином о своих магловских штучках, Лаванда и Парвати вместе развешивали плакаты с колдо-знаменитостями над кроватью и даже Гермиона после поражения тролля на Хэллоуин стала неразлучна с Гарри и Роном. А Мари, Мари же периодически сидела с Эйданом и его друзьями под ивами, дергая струны или просто слушая их шутливые перепалки. Здоровалась в коридорах и улыбалась Блейзу. Просиживала вечерами за книжками с Тео. Ни один из них не перестал общаться с ней (не смотря на опасения) и Мари с радостью просиживала в подземельях все свое свободное от учебы время... Вне же гостиной слизерина Мари уже начала получать звание одиночки, когда незаметно для себя вдруг все больше стала общаться с Гермионой. Человек, будящий тебя каждое утро, мог стать или другом или предметом невероятной ненависти. На предмет ненависти Гермиона не тянула, ведь для этого есть Малфой, а у девочек оказалось довольно много общих интересов: магловские книжки, например, или торчащие во все стороны от малейшего дождя волосы. Благодаря Гермионе они частенько ходили вчетвером еще и с Гарри и Роном, и Мари чувствовала счастье и небольшое облегчение. Гриффиндор принимал ее в свои могучие теплые львиные объятия, да и с учебой тоже складывалось лучше некуда и как-то удавалось держаться на достаточном уровне без особых усилий. Это правда не давало покоя Гермионе. — Но ты ведь можешь учиться намного лучше, нужно только приложить больше усилий! Вот например хоть раз почитать в библиотеке "Современную историю магии", а не своего любимого Бидля – в один вечер, сидя за домашним задание она опять пыталась вразумить Мари — У тебя ведь все так хорошо получается, неужели…. — Гермиона, до тебя мне все равно далеко, сколько усилий бы я не приложила. А раз «все так хорошо получается», то зачем? И вообще академическое будущее не мое. – девочка в этот момент, высунув язык, пыталась повторить набор аккордов и нот, показанных братом. – Ты лучше скажи, как ваши успехи по поиску информации о Николасе Фламеле? — Довольно уныло. Я хочу составить список книг, в которых еще можно посмотреть, Гарри и Рону на каникулы. И ты, кстати, можешь к ним присоединиться. — Спасибо, конечно, за такое прелестное предложение, очень сложно отказать…— Мари скопировала немного нервную смущенную интонацию Флитвика и с задорной улыбкой закончила — ...однако, отказать я попробую. Гермиона посмотрела на нее фирменным поучительно-осуждающим взглядом, но тоже улыбнулась. Потом подошли Гарри и Рон и все трое начали обсуждать, что же они пропустили. Идея провести каникулы в библиотеке, как и ожидала Мари, ни Гарри ни Рона не вдохновила и она хихикнула, высунув язык. У этих-то двоих шанса отказаться, в отличие от нее, не было. *** Уже было за полночь и все медленно расходились спать. Гермиона, ушедшая последней, даже не стала поучать Мари, что «ночью нужно спать», а просто сказала свое машинальное «спокойной ночи, долго не засиживайся». Девочка же все еще мучилась с гитарой, хотя за месяц успехи были большие, но не так как ей хотелось бы самой. Ну и скажите на милость Мерлина, как же зажимать это чертово баррэ с ее первокурсничьми пальцами? Тут с лестницы, которая вела к спальням мальчиков, послышались быстрые шаги и приглушенный смех. В гостиную с лестницы, что называется выпали, Фред и Джордж. — Ой… — оба были удивлены. — Ага, и вам того же… — не отвлекаясь от гитары ответила Мари. Первым в себя пришел Фред. — А мы… Мы не думали, что тут кто-то еще будет в это время… — Ну так этот «кто-то» довольно часто бывает тут даже в это время, видимо, мы просто еще не пересекались. Ладно. А вы собственно куда? Хотя, нет. Не так. Вы собственно туда зачем? — И откуда ты знаешь, что мы собрались что-то делать? - один из близнецов скорчил гримасу невинного удивления. — Фред, ну мы вроде как три месяца знакомы… — А откуда ты знаешь, что он именно Фред? – Джордж был уже в настоящем замешательстве. — Хочешь сказать это не так? – теперь и Мари удивилась. Она сидела в пол оборота на клетчатом диване у камина, снизу вверх смотря на них. — Так. Но просто, как ты нас отличаешь? — Да никак. Наугад говорю и все. — девочка откинулась на спинку. — Серьезно? — Этот вопрос братья задали одновременно. И оба с выражением крайней задумчивости и на лице и в голосе. Задумчивость их получилась весьма глупая. — Нет... Ну так не меняем тему. Что вы задумали? Это их отвлекло. И оба хитро заулыбались. — Ну, скоро начинаются каникулы — у Фреда щеки чуть ли не светились, а улыбка Джорджа притянулась на опасную близость к его ушам. — А кошка Филча нам изрядно подпортила настроение еще в октябре. — И вы решили ее покрасить? – девочка подняла брови, смотря на пятна краски на руках близнецов. — Вообще-то нет — Джордж задумался, а Фред начал быстро тереть руки об уголок мантии — Но и это тоже прекрасная идея! — закончил он. – Ну, мы пошли. Уже у портрета Фред вдруг неожиданно обернулся. — Хочешь с нами? …Через пол часа в одном из пустых кабинетов на первом этаже, как раз недалеко от кабинета Филча, зашел спор. А в какой, собственно, цвет красить? Еще десять минут и все было решено, все крепко пожали руки и рассказали друг другу, кому кто завещает носки и перья, на случай, если не вернутся. Но они, конечно же, вернулись. Так еще три дня перед каникулами любимое животное завхоза проходило в оранжево-бирюзовую полоску, под общий хохот, распугивая всех мышей и первокурсников. Увидев такое зрелище в первый день, Гарри и Рон засмеялись, а Гермиона лишь косо посмотрела на ухахатывающуюся Мари и пристроившихся с двух сторон от нее близнецов – она точно знала, кто приложил руку к этому приколу, ведь кошка была покрашена именно в честь ее пижамы. Именно так с близнецами у Мари и установились довольно теплые дружеские отношения, да и с их другом Ли Джорданом тоже. Им нравились ее задумки (особенно они любили ходить за ней, разбалтывать и выуживать у нее идеи для проделок над Слизеринцами). Ей же нравилась их непохожесть на всех ее предыдущих друзей, непоседливость и надоедливость и конечно то, что в очередной раз, когда она споткнется, кто-нибудь из них случайно оказывался рядом, не давая ушибиться, разбиться или что-нибудь сломать. Ведь та ночная вылазка под кодовым названием «Боевая раскраска Миссис Норис» была далеко не последней. А Мари постоянно что-то роняла, спотыкалась, падала или что-то «не замечала». Например, рыцарские доспехи, или вазу... да уж - шума от нее было всегда много. А на очередное очень раздраженное «Мари! Потише! Не возьмем тебя никуда больше!» только миллион раз извинялась, с сожалением смотрела на всех и потирала ушибленное место. И в конце концов все привыкли к этим ее неуклюжим штукам, потому что, даже если очередная ночная вылазка не удавалась, и появлялся Филч, или Пивз, или даже кто-то из учителей, все заканчивалось удачно (ведь все заговорщики быстро бегали). За ночной образ жизни Фред и Джордж называли Мари «Совой», она и не обижалась, в конце концов они все равно придумывали всем прозвища, а ее было даже милым и о семье это напоминало только сначала. В целом Мари была счастлива и почти перестала думать о своей неудавшейся учебе на Слизерине. Учеба и дальше шла в меру хорошо, а ,пытаясь поднять в воздух какой-то предмет, Мари могла одновременно напевать какую-то песенку, слушать людей, и стараться быть дальше от Симуса. Ведь все знали, что когда они вместе, непременно что-то взорвется. Даже в кабинете Снейпа все было явно неплохо. Мари удавались все зелья, хотя не так хорошо, как Гермионе, но все же, если Мари ничего не роняла, не разбивала или не разливала, то это была уже половина успеха. Тем более Снейп обычно даже не смотрел в сторону ее котла вплоть до конца занятия - снимал злость и раздражение на Гарри или Невилле. Так что все привыкли. Все довольны… Почти всегда. А вот профессор МакГонагалл была не очень рада. Она все еще не могла смириться, что ей досталась такая ученица, и ладно если просто ученица. Одним словом факт, что Мари была ученицей ее факультета, так еще и спелась с главными хулиганами школы Макгонагалл просто убивал и она всячески пыталась исправить ее поведение, пока могла, награждая Мари отработками и наказаниями, а один раз вообще обратилась к Эйдану за помощью, когда во время завтрака в Большом зале несколько вилок сошли с ума и начали гоняться за каждым вошедшим в зал слизеринцем…. Если и были сомнения, кто придумал этот розыгрыш, то они улетучились, когда Малфой пострадал от сразу двух вилок, преследовавших его. Брат мало чем помог, только хмуро сказал, что не такого он ждал от нее и что в Алекса Дюри тоже попали вилки. Честно признаться, Мари с Эйданом стали отдаляться именно с тех пор, когда Мари начала общаться с близнецами. По правде говоря, отдалалась она и от всех остальных своих слизеринских друзей. Больше не наведывалась болтать о книгах с угрюмым Тео Ноттом в библиотеку по вечерам, предпочитая помогать близнецам воровать с кухни сладости, не занималась дополнительно зельями с Эйданом, ведь и так получалось неплохо, и не обменивалась с Блейзом карточками из шоколадных лягушек, ведь у Рона Уизли их было больше, да и идти в эти далекие подвалы не надо. Именно так брату приходилось признавать медленное, настигающее его поражение. — И зачем вы заколдовали вилки? А вдруг кто-то бы поранился? — Вообще-то Фред обещал, что они будут носиться только за Малфоем, но мы что-то не рассчитали и… И вообще, зачем – не гриффиндорское слово… — Ты невыносима! Ты уверена, что тебя не подменили в роддоме? — стонет ее брат. — Я сама подменилась. Переползла в соседнюю кровать, перевязала бирочки и притворилась вашей сестрой, — признается Мари. — А дежурная медсестра? — спрашивает Эйдан, кажется, теперь он допускает такое развитие событий. — Какая еще медсестра? А-а, эта, что ли? В халатике такая? — вспоминает Мари. — Оглушила ее криком. Эйдан и это вполне это допускает. — Ну, — бормочет он. — Вполне логично. Защитная реакция на шок… Ну и где сейчас наша сестра? Настоящая? — У него все нормально. Это был мальчик. Я переложила его в кювезу к семье Новрас. Он сейчас учится в Шармбатоне на почетное обаятельное хлебобулочное изделие, лопает на завтрак улиток и лягушек, мечтая о овсянке и пудинге. Эйдан только прикрыл лицо рукой… Только бы отец не узнал, что она тут творит. Про этих ее новых друзей – Уизли, подумать только – вечно в порванных мантиях и отвратительно себя ведущие, а у Грейнджер вообще родители маглы. Мари что, специально собрала весь набор дурного влияния? Это все пугало брата, ни один из этих людей, точнее их родителей, не мог похвастаться хоть каким-то уважением отца. Значит, Мари ждали еще большие неприятности. Сначала Эйдан действительно думал, что ну поступила сестра на Гриффиндор? Что с того? Не может же она от этого стать в одночасье другим человеком, не может вдруг за пару лет превратиться в безответственную сорвиголову и это всего лишь стереотипы. Вот Седрик, лучший друг, хоть и барсук, а совсем не мягкотеплый рохля... Но теперь он не знал, что и думать. Так учебный год подходил к концу.