Наше долго и счастливо

Конец августа 1978

      Лили с восторгом рассматривала корсеты, кружева и кринолины. Здесь, среди белой пены платьев одного из самых дорогих лондонских свадебных салонов, она чувствовала себя как в другом измерении. Как и многие девушки её возраста, она мечтала, что однажды наденет свой подвенечный наряд и с любимым пойдет к алтарю. Но сегодня была не её очередь примерять образ счастливой невесты.       - Нет, мам, по-моему, это слишком простенькое, - Петунья вертелась перед зеркалом в струящемся атласном платье. Пятом по счёту. - Я в нём как монашка. Мне даже то, первое, с бантами, больше понравилось.       Лили платье казалось очень красивым, но она не стала ничего говорить, молча наблюдая за тем, как хозяйка магазинчика, ничем не похожая на улыбчивую мадам Малкин, предлагает сестре все новые и новые наряды. Она уже как-то заметила, что причёска, которую Петунья выбрала в журнале, слишком вычурная. В итоге разгорелся настоящий скандал. Петунье почему-то казалось, что Лили ужасно завидует тому, что она раньше выходит замуж. Достаточно только вспомнить самодовольное выражение её лица, когда Вернон Дурсль сделал ей предложение.       В тот вечер семья Эвансов только села пить чай. Миссис Эванс обсуждала с Петуньей новый автомобиль соседей, Лили же, не увлечённая рассказом, углубилась в одолженную у Ремуса книгу. Вдруг сидящие в гостиной услышали, как у дорожки затормозила машина. Лили удивлённо подняла голову, проследив глазами за старшей сестрой, подбежавшей к окну. Лицо Петуньи порозовело, как только она выглянула на улицу, и в тот же момент раздался стук в дверь. Старшая сестра вместе с матерью вышли в прихожую, чтобы открыть неожиданному гостю.       По радостным возгласам Лили поняла, что явился ухажёр Петуньи. И точно, спустя несколько минут он появился в комнате и чопорно поздоровался с младшей сестрой своей девушки. Та, в свою очередь, наградила его дипломатичной улыбкой. Вслед за Дурслем в гостиную вернулись остальные члены семьи. И мама, и старшая сестра сжимали в руках по большому букету роз.       - Миссис Эванс, я не вижу смысла затягивать с целью моего визита, - Вернон вытер платком пот со лба. - Я долго думал и пришёл к мысли, что готов сделать важный шаг. Я прошу у вас руки вашей дочери... Петунья, ты станешь моей женой?       Вздох удивления вырвался у всех троих. Миссис Эванс смотрела на жениха дочери с восторженным удивлением, Петунья с обожанием, а Лили с недоумением. Младшей сестре казалось странным, что предложение руки и сердца звучит так по-канцелярски скупо.       Конечно, старшая сестра с радостью приняла предложение, и теперь с энтузиазмом бегала по салонам, ресторанам и магазинам, таская за собой сестру и мать. Лили не очень понимала, зачем она здесь, но не спорила, радуясь возможности побыть с семьёй.       Это был уже третий салон свадебных платьев, а будущая миссис Дурсль никак не могла сделать выбор. Всё казалось ей недостаточно изысканным, недостаточно дорогим. Миссис Эванс пребывала в радостном возбуждении. Она так радовалась за дочь, за то, что она нашла своё счастье. Вдова давно уже мечтала о выгодных партиях для дочек, и вот одной из них улыбнулась удача. Разве может быть большее счастье для матери, чем видеть свою счастливую, влюблённую дочь, идущую под венец с любимым?       К величайшему облегчению Лили, их настигла удача, и вместе с подвенечным платьем маленькая семья вернулась домой. Прихожая и гостиная были заставлены коробками с украшениями, складными стульями для выездной церемонии и ещё какими-то очень нужными для свадьбы вещами, которым Лили давным-давно потеряла счёт.       Поднявшись в свою комнату, выпускница Хогвартса устало рухнула на кровать. После долгого дня ноги были готовы отвалиться, а спина отвалилась уже давно. Но собственное физическое состояние сейчас заботило Лили не так сильно, как более насущные проблемы. Она долго собиралась с мыслями, прислушиваясь к шуму на первом этаже и шелесту ветра за окном. Наконец, когда по лестнице зацокали тапочки старшей сестры, Лили поднялась на ноги и, собрав в кучу остатки своей гриффиндорской храбрости, вышла в коридор.       - Тунья, подожди, - старшая сестра, уже почти исчезнувшая в проёме собственной комнаты, удивлённо замерла на пороге, - есть разговор.       Лили нерешительно замолчала, засунув руки в карманы. Не настроенная выяснять отношения, Петунья удивлённо смотрела на сестру.       - Если ты думаешь, что я буду стоять тут целый день, то ты ошибаешься.       Лили пропустила эту фразу мимо ушей, собираясь с духом.       - Я хотела тебе предложить… Может, мы сходим в кафе? Посидим, пообщаемся, познакомимся ближе с нашими мальчиками?..       - Если это твоя глупая шутка, то у меня нет времени, – безапелляционно отрезала Петунья, развернулась и скрылась в своей комнате.       Лили кинулась за ней. Она впервые за много лет переступила порог комнаты сестры. Здесь царил армейский порядок, в отличие от собственной комнаты гриффиндорки, где частенько по полу были разбросаны фантики, а на столе толпились чашки. Здесь же была идеально застеленная кровать, абсолютно чистый стол и расставленные каблучок к каблучку туфли. Петунья настолько удивилась неожиданному вторжению, что даже не сказала сестре ничего по этому поводу.       - Тунья, ну мы же взрослые люди! - Лили так и осталась стоять посреди комнаты. – И, что, ты уедешь и мы больше не увидимся? Или будем встречаться раз в пять лет у мамы в гостях? Послушай, мы с тобой не ладим уже давно. Я, наверное, не самая лучшая сестра, я делала что-то не так. Прости меня, пожалуйста.       Петунья больше не смотрела на Лили. Она отвела глаза в сторону и с большим интересом разглядывала своё малиновое покрывало. Младшая сестра силилась вызвать у неё хоть какие-то эмоции. Пусть уж лучше кинет в неё чем-нибудь тяжёлым или обзовёт уродкой, как всегда. И тогда гриффиндорка будет знать, что всё окончательно потеряно. Но не попытаться восстановить разрушенное она не может! Вдруг они ещё смогут нормально общаться, дружить семьями? Может, их дети смогут поладить?       Кроме того, у Лили была ещё одна причина, заставившая её попробовать подружиться с Петуньей. Причина, в природе которой она не признавалась даже самой себе, которая пугала её. В её мире, мире волшебства, идёт страшная война, и кто знает, что будет дальше?       - Послушай! - Лили опустилась на корточки перед сидящей в кресле сестрой. - Давай попробуем начать всё сначала. Познакомим Джеймса и Вернона. Я не хочу навсегда потерять сестру, ведь как бы оно там ни было, я люблю тебя.       Ответа не последовало. Петунья теперь сосредоточено рассматривала аккуратные ногти с белыми полукружьями французского маникюра. Младшая сестра несколько минут вглядывалась в её лицо, а потом тяжело вздохнула и, что-то пробормотав, направилась к двери. Она всеми силами сдерживала слёзы. Ну, во всяком случае, она попыталась...       - Хорошо, - Петунья сказала это тихо, но Лили, уже взявшаяся за ручку двери, расслышала. Она обернулась с восторженным выражением лица и, прежде, чем Петунья успела что-либо возразить, кинулась обнимать старшую сестру.       - Так, хватит! - будущая миссис Дурсль резко отстранила радостную Лили. - Я согласна познакомить Вернона с твоим Поттером, но с условием, что он будет прилично себя вести. И без всяких фокусов!       - Как скажешь. Никаких фокусов. Я обещаю!       Лили с восторгом бросилась в свою комнату писать письмо Джеймсу. Она не ждала особого энтузиазма от Поттера, зная его искреннюю неземную любовь к Петунье. Ещё больше она сомневалась по поводу его симпатии к Дурслю, но попробовать всё равно нужно. Это её шанс наладить отношения с сестрой. Возможно, последний.       Джеймс сопротивлялся с поистине оленьим упрямством. Какие только аргументы он не приводил: и надеть-то ему нечего, и на производителей магловских «адских штук» у него аллергия, и розовые наряды Петуньи вызывают у него тошноту... Лили пришлось прибегнуть ко всем возможным и невозможным методам убеждения, чтобы заставить Поттера прийти в выходные в уютное кафе в центре Лондона.       Петунье, конечно, пришлось рассказать жениху, что из себя представляют сестра и её парень. Лили не представляла себе, как такой приземлённый и прагматичный человек, как Вернон, поверил ей и не посчитал свою невесту сумасшедшей. Тем не менее, когда Дурсль пожимал Джеймсу руку, он разглядывал выпускника Хогвартса с таким недоверчивым интересом, что Лили окончательно убедилась в его осведомлённости.       Молодые люди молча зашли в зал и так же, не проронив ни слова, заняли столик у окна. Петунья с отрешённым видом разглядывала белые розы, которые торжественно вручил ей Вернон, и всем своим видом показывала, что всё это не её идея. Лили обеспокоенно ёрзала на стуле, не зная, как подступиться, как начать разговор. Она много раз прокручивала этот момент в голове, репетировала, придумывала, как будет поддерживать беседу. Даже пыталась читать что-то про свёрла и машины. Но сейчас, когда она опустилась на жёсткое кресло перед сестрой и её женихом, все слова вылетели из головы, а память лишь навязчиво подсовывала сто лет назад выученный параграф из учебника по истории магии.        Неожиданно на помощь младшей Эванс пришёл Вернон. Он уже давно исподлобья смотрел на взъерошенного Поттера, который абсолютно расслаблено откинулся на спинку кресла и спокойно разглядывал интерьер кафе, периодически задерживая взгляд на медных волосах сидящей по левую от него руку девушки. Наследника корпорации свёрл чрезвычайно раздражал этот тип в узком пиджачке и его нахальная усмешка.       Дурсль гулко прокашлялся, прежде чем шефским тоном произнести:       - Ну что же, мистер Поттер... И какую вы водите машину?       Брови Джеймса поползли вверх. Вопрос толстяка в дорогом костюме его позабавил.       - У меня нет машины, - пожал он плечами.       - Да, для таких как мистер Поттер, машина - это слишком банально, - в голосе Петуньи, упорно глядящей в пол, было столько яда, что хватило бы на целую армию.       Теперь настала очередь Вернона поднимать брови. Это сделало его лицо ещё более надменным:       - Что ты имеешь в виду, дорогая?       - Я думаю, что мисс Эванс говорит о том, что моё средство передвижение куда быстрее и удобнее, чем ваш магловский транспорт. Я вообще себе не представляю, как можно трястись в этой железной банке с рулём в ряду точно таких же консервов. То ли дело парить над землёй, сжимая между коленей собственную метлу... Когда в ушах свистит ветер, лёгкие сдавливает от восторга...       - Прошу прощения, я не ослышался? Вы сказали метлу?       Лили настороженно наблюдала за выражением лица Дурсля. На секунду ей показалось, что бедный магл сейчас лопнет от натуги, силясь понять, разыгрывает его этот наглый тип или у него просто не все дома.       - Вернон, а может быть, вы расскажете нам о своей работе? - поспешила выпускница Хогватса перевести тему, игнорируя то, как сестра закатила глаза.       Предложение младшей Эванс вывело Вернона из лёгкого шока. Он оживился и с интересом начал рассказывать о бизнесе своих родителей и о собственном участии в семейном деле, попутно уплетая стейк. Петуния с благоговением смотрела на своего жениха, которому явно было всё равно, слушает ли его кто-либо. И это к лучшему, потому что Джеймс, ничего не понимая в предмете разговора, начал дремать с открытыми глазами. Да и Лили периодически упускала нить рассказа. Она уже начала жалеть, что подняла эту тему. Хотя лучше пусть Дурсль рассказывает о своих свёрлах, чем пытается задавить авторитетом Джеймса. Кому, как не ей, знать, что терпения у Поттера меньше, чем знаний по истории магии, а вспыльчивости больше, чем опыта полётов на метле. Лили улыбнулась этой мысли. И как раз в этот момент до неё донеслись слова Вернона:       - Ну, в общем, на жизнь мне хватает. Хотя откуда магистрам шарлатанства знать, что такое приличный достаток. Вы, наверное, на пособие по безработице живёте?       И Вернон, и Петуния заливисто рассмеялись этой шутке. А вот Лили стало сразу не до смеха. Она посмотрела на Джеймса: на то, как он вдруг выпрямился, как сузились его глаза, как сжались кулаки под столом.       - Я не знаю, каких размеров у маглов эти ваши пособия, но если они могут сравниться по размеру со сбережениями моих родителей в «Гринготтс», то вашим безработным очень повезло.       - Хотите сказать, что у вас есть деньги? - Вернон недоверчиво оглядел Поттера с ног до головы.       - Да, «магистры шарлатанства» сейчас неплохо зарабатывают, - Джеймс приподнялся на стуле и навис над маглом. – А азы этого шарлатанства я могу вам сейчас продемонстрировать, мистер Дурсль. Может быть, мне вам наколдовать поросячий хвост в дополнение к вашей поросячьей роже?       Глаза Вернона налились кровью, на толстой шее вздулась вена, а лицо приобрело благородный фиолетовый оттенок. Он тоже встал, с грохотом отодвинув стул. Он был на полголовы ниже жилистого Джеймса и раза в два толще.       - Ты что, мне угрожаешь? - буквально прорычал Дурсль. - Да кто ты такой, щенок! Думаешь, научился прутиком помахивать, белиберду под нос бормотать и всё, великий маг-волшебник?       - Я, может, и не великий волшебник, но выслушивать насмешки от тебе подобных не буду!       - Хватит! - Лили не могла больше это слушать. Она сидела, уткнувшись лицом в ладони, и её просьба получилась похожей на сдавленный крик.       - Вот именно – хватит! - голос Петунии звучал звонко, даже остро. - Мы достаточно уже видели. Ты хотела, чтобы мы пришли, и мы пришли. Но мы немедленно уйдём, чтобы больше не терпеть выходки твоего... парня!       - Тунья, пожалуйста! - Лили сама поразилась, как жалко прозвучал её голос. Она с отчаянием смотрела, как Вернон кидает на стол несколько купюр, как сестра забирает розы и как они вместе уходят через большой зал, посетители которого уже с интересом поглядывают на шумную компанию.       Лили тяжело опустилась в кресло и обхватила себя за плечи. Она чувствовала, как помимо её воли лицо заливают горячие слёзы, а в груди словно что-то рвётся. Словно последняя ниточка, связывающая их с сестрой, лопнула гнилой бечёвкой. Хотя это было ожидаемо. И правда, на что она надеялась? Что её самолюбивый и вспыльчивый охотник будет терпеть грубость со стороны недалёкого магла? Или что Вернон Дурсль будет вести себя нормально?       - Лилс, прости меня, если сможешь, - сидящий рядом Джеймс говорил хрипло и тихо. - Я всё тебе испортил.       Эванс подняла голову и посмотрела в виноватое лицо Джеймса. Он так переживал, что не смог себя сдержать. Лили подняла руку и взъерошила его растрёпанные волосы.       - Ты ни в чём не виноват... Нельзя испортить то, что никогда не работало... А если бы ты стерпел всё то, что он тут наговорил, я бы сама перестала тебя уважать.