АКТ ПЕРВЫЙ
Сцена первая
Тронная зала Дворца Пробуждения - резиденции Короля Ольх Ауберона Муиркетаха. На троне гордо восседает король Ауберон. Помимо него в зале присутствуют Эредин, Аваллак’х, Карантир, Имлерих и Ге’льс. Ауберон (торжественно, украдкой подсматривая в шпаргалку): Слуги мои верные, слуги мои скверные… (Видя недоуменные лица своих приближенных, спохватывается.) Ой, простите, это не то, это Шиадаль мне для работников Тирналийского ЖКХ речь написала. Ща, погодите… (Копается в карманах.) Ага, вот, нашел. (Снова приосанивается и принимает величественный вид.) Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы… Аваллак’х (себе под нос): …сообщить нам пренеприятнейшее известие. Эредин (морщась): Да знаем мы это известие. На нас движется Белый Хлад. И чё? Ауберон (с глубокомысленным видом, не обращая внимания на реплики в зале, заученно бубнит): ...сообщить вам нечто важное. Эредин: Чё-то сегодня по-новому наш венценосный склеротик запел. Карантир (тихо Эредину): Шиадаль текст шпаргалки зачем-то изменила. Ауберон: нечто, я бы сказал… э-э… как бы это… одним словом… В общем, я предоставляю слово нашему уважаемому знающему. Пусть он скажет. Все присутствующие в зале, кроме короля, переглядываются меж собой и презрительно фыркают, насмешливо глядя на Аваллак’ха, который, смущаясь и краснея, встает, выходит на середину зала, делает глубокий вдох, одергивает мантию… Эредин (нетерпеливо): Слышь, Лисяра, давай рожай уже чё-нить. Величество ждет и мы ждем. Аваллак’х (покосившись на Эредина и хлюпнув носом): Мы тут с ведунами посовещались и решили… Эредин (пихнув сидящего рядом Имлериха): О-ой, Имлерих, ты слышал? Посовещались они и решили. Не смешите никого! Что вы, инвалиды умственного труда, решить можете? Имлерих нарочито громко смеется в ответ на реплику начальника. Аваллак’х тушуется и испуганно замолкает, затравленно глядя на короля. Ауберон: Да дайте же ему сказать! Эредин: Да чё умного эта зануда ведунская сказать может? Пусть идет к своим пробиркам! Аваллак’х (неожиданно осмелев): Мне было видение. И в видении сем мне открылось , что спасение от Белого Хлада есть! Оно просто не может не есть! Эредин: Это как? Аваллак’х (засмущавшись): Потому что это девушка. Эредин (сразу оживившись): Симпатичная? Аваллак’х (уныло): Не очень. Эредин и Имлерих переглядываются, на лицах их написано разочарование. Аваллак’х (продолжает): Это пра-пра-пра… (Заводит глаза к потолку, загибает пальцы, шевеля губами.) пра… Все, кроме Ауберона в нетерпении хором: Да чья пра-то, говори уже? Аваллак’х: Лары Доррен. (Грустно.) Моей возлюбленной, которая… Эредин (раздраженно): Креван, хватит, сто раз слышали эту твою историю. Ты давай по делу. Как эта девчонка может нам помочь? Аваллак’х (важно): Она должна родить ребенка, который победит Белый Хлад. (В некотором замешательстве.) Или откроет нам врата, через которые мы сможем смыться? (Тихо про себя.) Что-то я запутался. (Глядя на высокое собрание.) Ну, в общем, как-то так. Эредин (воодушевляясь): Ребенка, говоришь? И всего-то? Так это ж я быстро спроворю. Аваллак’х (мстительно, противным голоском): Не-ет, Эредин. Все не так просто. Ребенок должен быть не от кого попало, а от специально обученного Aen Elle. При этих словах Эредин мрачнеет, но затем лицо его быстро светлеет. Эредин: Да и ладно. Все равно, ты говоришь, она страшненькая. Так что невелика потеря. Аваллак’х (делая вид, что не слышал реплики Эредина): Учитывая богатый позитивный опыт в выведении ребенков Старшей крови, который имеется у нашего Величества Ауберона Муиркетаха… Эредин: А можно узнать, сколько таких ребенков вывело наше спящее Величество? Имлерих (тихо Эредину): Начальник, какая тебе фиг разница? Сам же сказал, что тебе не нужна страшненькая. Эредин (доверительно Имлериху): Во-первых, дело в престиже. Ни у кого на Тир на Лиа не может быть опыта богаче и позитивнее моего в деле выведения различных ребенков. А во-вторых, этот Лисеныш ни хрена не понимает в женской красоте, для него все бабы на одно лицо – не похожие на Лару и только поэтому кажущиеся ему страшными. Так что ему в вопросе симпатичности девушки доверять нельзя. Аваллак’х (продолжает на своей волне): Узнать можно. Ребенков нашим Величеством выведено… один. (Грустно.) Моя возлюбленная Лара, которая… Все, кроме Ауберона, дружно: Креван, хватит, мы сто раз слышали эту историю! Эредин: Ну и где тут богатство так называемого опыта? Я, конечно, уважаю наше склеротичное и неприлично долго живущее Величество, но давайте будем объективны. Все знают, что при моем живейшем участии население Тир на Лиа ежегодно пополняется… Ге’эльс, ты у нас все учитываешь, скажи, на сколько оно у нас пополняется. Ге’эльс: Так быстро, что еще несколько лет, и вопрос перенаселения Тир на Лиа встанет очень остро. Эредин: Вот видите! По-моему, такое ответственное дело, как производство спасителя нашего народа надо доверить профессионалу, тому, кто на деле доказал эффективность своей работы в этом направлении. В общем, мне. Аваллак’х (коварно): Эредин, и сколько детей Старшей крови вышло из под твоего… кхм, конвейера? Эредин: Откуда я знаю? Это вы у их матерей спросите. Аваллак’х: То есть получается, что вопрос качества на риске потребителя? Эредин: Чего-о? Хошь сказать, мои дети какие-то задохлые? Да они как на подбор: крепкие, здоровые, голосистые, красивые, бойкие – все в меня. Ге’эльс: Эредин, мы несказанно рады за будущее нашей нации, но нам нужен ребенок с определенным набором генов, а поскольку ты не готов ответить нам на вопрос, сколько детей Старшей крови появились на свет при твоем непосредственном участии, кандидатура нашего Величества видится мне предпочтительнее. Имлерих: А я не согласен! Ге’эльс: А я не уверен! Карантир: Давайте голосовать. Аваллак’х: Голосование будет с заведомо предсказуемым результатом. Сторонников Эредина в зале больше. Предлагаю всенародный ольховый референдум. Воцаряется тишина. Трое воителей смотрят на Аваллак’ха с недоумением, Ге’эльс – ошарашенно моргает. Ге’эльс (после паузы): Надо бы вам, ведунам, на время запретить пользоваться порталами. А то, я смотрю, скачете по всяким мирам неблагонадежным, набираетесь там идей разных крамольных, вольнодумствуете тут потом, смущаете неокрепшие умы (Косится на вояк.) Сегодня референдум при живом короле устроим, а завтра вы демократию вместо монархии захотите. Ауберон (просыпаясь): А? Чего? Я живой! Я… просто задумался. О судьбах родины. Ге’эльс: Вы очень вовремя проснулись… то есть приняли участие в нашей дискуссии. Ауберон: А в чем, собственно, дело? Нет, я конечно все помню, но хотелось бы в общих чертах. Эредин: Да мы тут вроде размышляем, как нам мир спасти, пока некоторые дрыхнут. Ауберон: А от чего его надо спасать? Эредин: Нам грозит тотальное вымерзание, если вы на минуточку об этом забыли. Ауберон: Нет-нет, я в курсе, вы не думайте. Это я вас проверяю. Мало ли вы отвлечетесь, забудете. У вас, молодых, ветер в голове… Кстати, а решили, как спасать-то мир будем? Аваллак’х: Ваше Величество, честь спасти наш мир предоставляется вам. Ауберон: Замечательно. А что надо делать? Эредин: Ребенка. Ауберон: Ой. То есть, я готов. Эредин (злорадно и с сарказмом): Ага. На вас смотрит весь Тир на Лиа. Ауберон (побледнев): Ну-у я не знаю. А можно как-то в более интимной обстановке? А то… Старый конь, конечно, борозды не испортит… Эредин (многозначительно): Но и глубоко не вспашет. Аваллак’х: Есть одна загвоздка. Мать будущего спасителя сначала надо еще найти, догнать, поймать… В общем, она не из нашего мира. Ауберон: Тогда я пас. В моем возрасте и при моем положении несолидно скакать по мирам за всякими девчонками. Да и Шиадаль не поймет. Эредин: А пусть Лисяра бегает. Ему как раз полезно протрястись. А то скоро плесенью в своей лаборатории покроется. Да и попрактиковаться заодно сможет. Аваллак’х (стремительно краснея): Попрактиковаться в чем? Эредин (невозмутимо): В странствиях по мирам, конечно. А ты о чем подумал? Аваллак’х (набравшись решимости): Ну хорошо. Я пойду, отыщу девушку и спасу нас всех.Сцена вторая
Площадь перед Дворцом Пробуждения. Появляется Аваллак’х. За ним идет крепкий слуга dhoine, таща за собой тележку, на которой лежит мешок, судя по всему, довольно тяжелый. В центре площади рядом с фонтаном Аваллак’ха уже поджидают Эредин, Имлерих, Карантир и Ге’эльс. Ведун приближается к честной компании, которая уже заранее готова поднять Кревана на смех. Эредин: Эй, ваше ведунячество, а ты и по мирам собрался с тележкой и носильщиком скакать? Аваллак’х: Вообще-то нет. Эредин подходит к тележке, берет мешок и взвешивает его в руке. Эредин: Увесистый. Ты чего туда наклал? Камней что ли? Специально, чтобы твою тощенькую субтильную фирурку межмировые ветры не сдули в какие-нибудь неведомые ебеня? Аваллак’х (обиженно, нарочито менторским тоном и донельзя занудно): Во-первых, не наклал, а положил. Во-вторых, не камней, а книги. Эредин: Чё за книги? Бесцеремонно лезет в мешок и достает оттуда какой-то довольно пухлый фолиант. Эредин (читает): Сопля… тьфу ты. Сопря… Соп-ряже… Сопря́жение какое-то. Чё это за дурь? Карантир: Это исторический научный труд, в котором рассказывается, как сферы проникают друг в друга… Эредин: Порнуха что ли? Вот уж не думал, что наш ведунок-чистоплюй почитывает подобную литературу. Аваллак’х (чуть не плача): Сказали же тебе, что это научный и исторический труд. Это тебе в голову сразу лезет лишь одна похабщина и сущее неприличие. Ге’эльс (желая блеснуть своей начитанностью): Аваллак’х, неужели ты взял с собой в поход все пятьсот томов Сопряжения? Аваллак’х: Конечно, нет. Я взял только десять самых любимых. К сожалению, даже так я не могу поднять этот мешок без посторонней помощи. Имлерих: А жрачку ты в дорогу взял, морда твоя ведунячья? Аваллак’х (удивленно): А надо было? Эредин: Во лошара! И это ему мы доверяем судьбу всего Тир на Лиа. (Обращается к Аваллак’ху.) Даже я знаю, что сумку можно зачаровать, сделать ее снаружи маленькой и почти невесомой, а внутри – безразмерной. Ну, свой дом ты в нее, конечно, не положишь, но все необходимое, что мы тебе в дорогу собрали, уместишь точно. И, главное, сможешь утащить все это сам даже своими цыплячьими ручками, на которых мускулы, как у воробья под коленкой. (Поворачивается к Карантиру.) Каря, помоги этому убогому, зачаруй его суму. (Вновь обращается к Аваллак’ху.) А ты не забудь, что мы тебя не книжки читать послали, а спасителя делать. Аваллак’х: А можно узнать, что вы мне в дорогу собрали? Имлерих: Жратву! Эредин: Не знаю, этим делом королек заведовал, что-то там колдовал-мухлевал над мешком, бубнил, приговаривал, репу чесал, со списком сверялся… Лично я тебе пособие наглядное положил, чтобы ты хоть знал, с какой стороны к бабе подходить надо и что с ней делать, чтобы спасителя состругать. Аваллак’х (мучительно краснея): Можно подумать, я этого не знаю. Эредин (пренебрежительно): Глядя на тебя, можно. Аваллак’х обиженно фыркает, хватает зачарованный Карантиром мешок с книгами, торопливо сует в котомку, которую ему собрали в дорогу Ауберон и компания, затягивает узел на горловине, закидывает свою заметно облегченную с помощью магии ношу на плечо и покидает площадь. Сцена третья Аваллак’х сидит на камушке рядом с башней, которая является порталом – вратами в мир, из которого должна прибыть на встречу девушка. Аваллак’х (грустно): Ох, скукотища. Я уже и Сопряжение по пять раз перечитал, и на флейте все известные мне мелодии переиграл, даже еду, что мне Имлерих положил, почти всю съел. А девушки все нет. Чем бы еще заняться, чтобы скрасить часы томительного ожидания? (Воровато озираясь по сторонам.) Посмотреть разве, что за пособие мне Эрединка положил? Там наверное много… всякой гадости. И картинки наверное есть. (Вздыхает.) Нельзя. А то вдруг девушка появится, застанет меня за просмотром, получится неудобно, поди ей потом докажи, что это не мое. Интересно, а что Ге мне в котомку положил? О! (Оживляется.) Цветные мелки! Аваллак’х обозревает стены башни. Затем берет белый мелок, походит к стене и крупными буквами выводит: «Эредин – дурак!» Делает несколько шагов назад, склоняет голову то влево, то вправо, любуясь своим творением, подходит снова. На стене появляются новые надписи: «Имлерих – козел!», «Ге’эльс – осел!», «Карантир – баран!» и «Аваллак’х – шампиньон!». Голос за спиной: Эй, ты, писатель хренов! Аваллак’х, вздрогнув от неожиданности, оборачивается и видит девушку, которая сидит на его камушке и наблюдает за манипуляциями ведуна. Он окидывает ее взглядом и обмирает, подмечая ее сходство со своей былой возлюбленной Ларой Доррен. Аваллак’х (про себя): Не соврала Итлина-то. Девушка – просто вылитая Лара, хоть и bloede dhoine. Девушка: Ты, что ль, ведун Авик? Аваллак’х (волнуясь): Я. То есть, мое полное имя Авик Махаон аер arse… Девушка: А я, значит, Цири. Кароч, Авик, веди меня к своему корольку, делаем быстро с ним дите, которое возгорится пламенем и растопит Белый Хлад, и разбегаемся. Усек? Аваллак’х достает из кармана набросок с портретом Цири, смотрит на листок, потом на девушку, сверяет увиденное наяву с изображением. Аваллак'х (удивленно): Погодите, но… Я думал, вы моложе. Цири: Мне девятнадцать. Аваллак’х: Итлина сказала, что вам будет пятнадцать. Цири: Охерели ваши головы! Мы ж с корольком твоим дитенка будем делать, так? Ну и какой пятнадцать? Роскомнадзор не дремлет. Так что никакой мне тут педофилии! А то ишь, ельфы-развратники! Малолеток им подавай. А хрен там! Как гритца, и цалуй меня везде, девятнадцать мне уже! Аваллак’х (растерянно): Я? Что, прямо здесь и сейчас? Цири: О, мать Мелитэле! Чё, совсем тупой? К корольку твоему, говорю, веди. Аваллак’х (зажмурившись, отчаянно мотает головой): Не-не-не, никак низзя. Абубербон - наш король, он… у него критические дни. Цири (изумленно): Он что, женщина? Аваллак’х: Я хотел сказать климакс, то есть кризис преклонного возраста. Цири (церемонно): А. Very important. Аваллак’х: Что, простите? Цири: Да ничего! Так и знала, что с вами, эльфами, не стоит связываться. Вечно у вас не понос, так золотуха! Говорил мне папка Геральт… Кароч, некогда мне тут с вами вошкаться, у меня дома заказы срочные на утопцев и накеров. Если я тут надолго затусуюсь, так папка их сам без меня прибьет. Аваллак’х: И что вы предлагаете? Цири: Ну что-что, раз королек твой неспособный, давай сам. Что ж я, зря такую даль до ентой башни шкандыбала? Аваллак’х (вежливо): Многоуважаемая Цирилла Фиона… Цири: Зови меня Цириллой Геральтовной, по-простому, без чинов, не надо вот этих мне Фионов, Рианнонов. Аваллак’х: А давайте мы с вами пройдем в какой-нибудь более подходящий мир. А то тут как-то неромантично. Да еще вон какие-то кметы с сельхозинвентарем на горизонте появились. Цири (довольно беспечно): А, это я Игни хотела на утопца сделать. Но что-то пошло не так... В общем, промахнулась я и спалила вместо утопца их деревню к чертовой матери. Ох, говорила мне моя наставница Йеннифэр: с огнем никто не умеет. (Вздыхает.) Ну чё, пошли что ль отсюда. А то они и вправду какие-то агрессивные. Обиделись на меня, что ли? Аваллак’х (делая галантный жест в направлении окна портала): Цирилла Геральтовна, прошу вас. Цири шагает в темное окно. Аваллак’х, выхватывая из сумки мелок, быстро пишет на стене: «Ава+Цири=любовь», рядом рисует сердце, пробитое стрелой, а затем прыгает в портал вслед за Цири.Сцена четвертая
Прошло некоторое количество времени с тех пор, как Цири и Аваллак'х вместе отправились в странствия. Сейчас действие происходит в одном из пустынных миров, где Аваллак’х набирается смелости и ищет подход к Цири, чтобы выполнить задание, данное ему Королем Ольх. Цири (выглядывая из кустов): Аваллак‘х, у меня тут проблема. Аваллак’х (не отрывая взгляда от книги, которую он с сосредоточенным видом читает): Листиком воспользуйся. Цири: Да не поможет листик на этот раз. Лис (с тяжким вздохом): Что, все так плохо? Вроде ели мы с тобой одно и то же. Цири (краснея): Ну-у, понимаешь... У меня это... началось... женское. Аваллак’х (смотрит на Цири в недоумении): Истерика, что ли? Цири (краснея еще гуще): Да не... критические дни у меня. Мне подоткнуться нечем. Может, рубашку свою пожертвуешь? Аваллак’х (возмущенно): Еще чего! (Нехотя поднимается и начинает копаться в своей дорожной сумке.) Погоди, сейчас сообразим что-нибудь. Цири (нетерпеливо из кустов): Что ты там копаешься? Мне долго еще ждать? Аваллк’х (невозмутимо): Терпение, Зиреаэль. Прежде чем нашлось что-то подходящее, Лис успел извлечь из сумки несколько пачек презервативов, хламиду для беременных, детское питание, коляску, подгузники, грелку и клизму, а также плетку, наручники, пузырек с лубрикантами и томик тирналийской Камасутры. Аваллак’х (удивленно разглядывая содержимое сумки): Кто это все сюда положил? (В сторону кустов.) Цири, есть! Тебе "Олвейз" или "Тампакс"? Цири: Чего? Аваллак’х: Держи, короче! Я кидаю! Цири (возмущенно из кустов): Аваллак'х! Ты мне что кинул?! Это ж презервативы! Аваллак’х: Извини. Я задумался и перепутал пачки. На этот раз кидает Цири нужный предмет Цири (из кустов злобно): Выйду - на уши их тебе натяну! Как раз твой размерчик. Цири некоторое время возится, шурша ветками, затем, приведя себя в порядок, выбирается из кустов и осматривается. Видит разворошенную сумку Лиса и удивленно поднимает вверх брови. Цири: Ой, а это что? Откуда все эти вещи? Авалак’х (пожимая плечами): Подсунул кто-то. Эльф с отстраненным выражением лица берется за флейту. Цири (укоризненно и со вздохом): Опять дудишь. Ведьмачка смотрит на Лиса, скорбно качает головой и начинает запихивать раскиданные эльфом предметы обратно в его дорожную сумку.Сцена пятая
Тир на Лиа, площадь перед Дворцом Пробуждения. С момента начала путешествия прошел примерно год. Аваллак’х и Цири вернулись в мир Aen Elle. На площади Эредин встречает путешественников. Эредин (в недоумении и возмущении): А я не понял, че вы вернулись-то? Почему коляска пустая, памперсы не использованы и, главное, Цирька не беременная!? Я тебя зачем в енто турне посылал? Всем Тир на Лиа тебе рюкзак собирали. (Перебирает вещи в сумке.) Ничего не понимаю. Презервативы? На кой? Впрочем, тоже не использованы. Камасутру, разумеется, даже не открывал, лох тирналийский. Слышь, Лисяра-лошара, я стесняюсь спросить, ты что с Цирькой столько времени делал? Аваллак‘х (смущенно опустив глаза): Соблазнял ее. Серенадил. Эредин: За счет тирналийских налогоплательщиков?! Аваллак’х: Ну так всегда: кто-то пашет, а кто-то дудкой машет. И потом, мы вернулись, потому что у нас еда закончилась. Я сейчас запасы пополню, и мы на второй круг пойдем. Эредин: Да уж идите. Только презики сдай обратно. (В сторону.) Какой дурак их только тебе в суму сунул? А также я изымаю один спальный мешок и твою любимую дудку. И запомни, пока дело не будет сделано, ты ее не увидишь и подудеть в нее не сможешь. Понял? Отправляйтесь. И чтобы вдвоем больше не возвращались.Сцена шестая
Снова Тира на Лиа, все та же площадь перед Дворцом Пробуждения. Прошел еще год, и Аваллак’х с Цири снова вернулись в мир народа Ольх. Эредин, окидывая зорким ястребиным взором Аваллак’ха, который, нерешительно прижимая к груди сумку, приближается к грозному командиру Красных Всадников, замечает, что ведун снова один. Он стремительно подходит к Аваллак’ху и, нависая над щуплым и вдобавок измученным тяжелым походом знающим, гневно вопрошает: Эредин: Ребенок где? Аваллак’х: В проекте. Эредин: Да? А Цири мне наябедничала, что ты целыми днями, вместо того, чтобы быть с ней, сидишь в кустах. У тебя что, понос или недержание? Аваллак’х (заливаясь краской): У меня... любовь. Эредин: Чего? А почему в одиночестве-то? В кусты надо было с Цирькой ходить. Аваллак’х (испуганно): Нет! Я не мог! Она не должна была этого видеть! Эредин (в некотором замешательстве чешет в затылке): Я не знаю, почему ты по кустам в одиночку шарился, свою любовь осуществляя, когда с тобой рядом девка была. Короче, тащи сюда Цирьку, я тебе сейчас покажу, чего с ней в кустах делать надо было.Сцена седьмая
Берег реки Вздох. Цири сидит на траве и смотрит на воду. К ней подходит Аваллак’х. Аваллак’х: Цири, я должен тебе кое-что сказать. Цири: Да? Наверняка опять какую-нибудь занудь. Аваллак’х: Цири, мы должны немедленно бежать. Цири: Еще чего! Только же прибыли. Я еще не пожрала толком, не помылась, а ты – бежать! Тебе надо – ты и беги. А мне и тут неплохо. Твоя походная романтика мне уже во где! Это еще хорошо, что дуды у тебя теперь нету. Аваллак’х (тихонько себе под нос): Катаклизм, обычно называемый Сопряжением Сфер, произошел полтора тысячелетия назад… Цири: Чё ты там бормочешь? Аваллак’х (продолжает все так же монотонно): Это было колоссальное столкновение нескольких параллельных вселенных. В результате катастрофы множество существ, не принадлежавших нашему миру, оказались заперты в нём… Цири (зевая): Опять какую-то нудятину завел. Уж лучше ду-удка-а. Убаюканная речитативом Лиса, Циря ложится на траву, подкладывает под щеку сложенные ладошки и засыпает. Аваллак’х (в сторону): фу-у, хвала Владычице, уболтал. Теперь схватить ее сонную в охапку, открыть портал и дёру. Аваллак’х делает пасс руками – перед ним появляется аккуратное окно портала. Ведун взваливает сонную Цири на плечо. Аваллак’х: Или я отощал в этих странствиях, или Цири, наоборот, отъелась, но весит она явно не как пушинка, хотя выглядит вроде не толстой. Кости, наверное, тяжелые. Или, может, мечи ее ведьмачьи? Ладно, мне бы только до портала дотянуть ее… три шага. Аваллак’х на подгибающихся от тяжести ногах тащит Цири к порталу. Перед тем, как нырнуть туда, оборачивается в сторону королевского дворца, рядом с которым он оставил Эредина. Воровато озираясь и мучительно краснея, Аваллак’х быстро показывает башне дворца неприличный жест. Аваллак’х (злорадно): Вот тебе, Эредин, а не Цири. Видал? Да? Видал? (Затем снова озирается, краснеет, бледнеет и испуганно съеживается.) О, Дана Медб, какой позор на мою ведунскую голову. Я надеюсь, никто этого ужаса не видел! После этого Аваллак’х вместе со спящей Цири скрывается в окне портала. Сцена восьмая Все тот же пустынный мир. Аваллак’х сгружает Цири на песок и начинает ее будить. Аваллак’х: Цири, проснись! Скорее! Нам нужно бежать! Цири (открывает глаза): Что? Где мы? Аваллак’х: Я тебе потом все объясню. Сейчас нет времени. Вставай и бежим! Цири: А от чего бежим-то? Аваллак’х: За нами гонится Эредин, хочет тебя трах... то есть убить. Ну-у или лишить тебя девственности. Цири: Что-о? Эредин! Это тот красивый высокий эльф, который дарил мне цветы, говорил комплименты и приглашал на романтические свидания? А ну-ка вертай меня назад! К Эредину! Пусть лишает. Аваллак'х: Цири, как ты можешь? После всего, что мы с тобою пережили, ты… к нему? А как же… наша великая миссия? Цири: А засунь-ка ты эту свою миссию себе знаешь куда? Аваллак’х (с ужасом смотрит на Цири, про себя): Я этого не вынесу. Для меня это слишком. Лис опрометью бросается в ближайший куст и там дает волю слезам. Цири (удивленно глядя вслед): Ишь, как рванул. Опять в кусты. Кишечник слабый или что другое? Не выйдет из него путного ведьмака. Ни фига к странствиям чувак не приспособлен. (Прислушивается к звукам, которые доносятся из кустов.) Что он там делает? Так на слух будто плачет. А чего ему плакать-то? А потому что он по жизни нюня, зануда и плакса. Ну и пусть сидит в своих любимых кустах до прихода Белого Хлада, я и без него вернуться на Тир на Лиа могу. И очень даже запросто. Цири закрывает глаза, прижимает ладони к вискам, сосредотачиваясь, и исчезает.Сцена девятая
Штаб-квартира Красных Всадников. Взбудораженный и злой Эредин вихрем влетает в приемную перед своим кабинетом. Опытный адъютант Нитраль, видя состояние начальника, быстро делает строгое и серьезное лицо. Эредин: Карантир у себя? Нитраль: У себя. Просил не беспокоить. Сказал, что будет изучать какие-то принципы открытых миров на Спирали. Эредин: Угу. Я слышу, как он их изучает вдумчиво и старательно. Храп даже сквозь звуконепроницаемые стены слышен. Эредин с ноги открывает дверь в кабинет своего первого помощника и замирает на пороге, сраженный умилительной картиной. На мягком диване в обнимку с плюшевым единорогом сладко спит страшный и ужасный покоритель миров, лучший навигатор всех времен и народов, грозный генерал Дикой Охоты, Золотое Дитя - Карантир собственной персоной. Эредин: Па-а-адъем!!! Карантир вскакивает, осоловело и испуганно хлопая длинными ресницами. Карантир (прикладывая к виску руку с зажатой в ней игрушкой): Ваше Вели… ство… сокоблагородь… Главный Навигатор Dearg Ruadhri Карантир по вашему приказанию построен. Эредин (недовольно морщась): Вольно. Отставить этот детский лепет. К тому же сколько можно вас с Имлерихом учить: руку к пустой голове не прикладывают. И вообще, Карантир, ну что это такое: вот эти кудряшки светленькие, глазки голубенькие, губки бантиком – тебе только ресницы накрасить да локончики подвить – прямо не генерал Дикой охоты, а девица на выданье. Я специально велел, чтобы маску для тебя сделали пострашнее, а тебе приказал не снимать ее без особой необходимости. Сколько раз тебе повторять: ты должен устрашать, а не умилять. Тьфу! И надень шубу свою с накладками, смотреть противно на твои тщедушные мощи. Тебя без доспеха за твоим посохом не видно, сходил бы подкачался что ли. Карантир: Я! Есть! Сейчас пойду в парк. Эредин: Зачем в парк? Карантир: Качаться. Как вы велели. В парке качелей много. Эредин: Идиот! Не время сейчас для развлечений. Для тебя есть работа. Быстро напяливай шубу и маску, хватай посох и пойдем ловить Лиса. Да не в лес и не в зоопарк, а нашего ведуна, наставника твоего бывшего, чтоб его единороги в то самое место… Короче, Карантир, сейчас я открою тебе государственную тайну. Карантир (с опаской): Может, не надо? Эредин: Аваллак’х нас предал. Он сговорился с Белым Хладом. Карантир: Это как? Разве такое вообще возможно? Эредин: Я почем знаю. Это все ваши мажьи штучки. Но он точно что-то задумал, потому что умыкнул Цирьку и сбежал. И теперь мы идем в погоню. Вопросы есть? Вопросов нет. Открывай портал. Вот у меня как раз евонная дудка завалялась, которую я конфисковал. Бери след – и вперед. Карантир осторожно берет из рук Эредина дуду Лиса, обнюхивает ее, крутит в пальцах, водит над ней ладонями. Эредин (нетерпеливо): Ну чё? Нашел место, где он шхерится? Карантир (не очень уверенно): Да. Эредин: Смотри мне, и только попробуй промахнись! Карантир открывает портал. Эредин устремляется в него, увлекая за собой навигатора.Сцена десятая
Цири возвращается на Тир на Лиа и приступает к поискам Эредина. Не найдя его на площади перед дворцом, она отправляется в штаб-квартиру Красных Всадников в надежде встретить его там. Ведьмачка телепортируется прямо в приемную и видит там Нитраля. Цири: Эредин у себя? Нитраль (придирчиво осматривая Цири): Ходют тут всякие. Цири (возмущенно): Что значит всякие? Я – не какие-то там всякие. Нитраль (равнодушно): Да много тут вас таких. И всем начальника подавай. Цири: Что значит «много». Я – Цирилла Фиона и все такое, единственная и неповторимая… Нитраль: Все вы так говорите. Цири (продолжает): … Дитя Неожиданность… Нитраль: Эк удивила. У всех у вас потом случается эта неожиданность. Это еще не повод в приемную заваливаться и начальника требовать. Алиментов все равно не получишь. Приказ короля: мамашам Эрединовых детей-неожиданностей алиментов из казны не платить. А то разоримся. Цири (сердито): Нет у нас с ним никаких детей. Я с ним даже не спала еще ни разу. Нитраль: Все вы так говорите. А потом откуда ни возьмись пять эльфят выскакивают и все орут: папа-папа. Цири (теряя терпение): ты можешь мне сказать, Эредин у себя или нет? Нитраль: Могу. У себя его нет. Цири: А где он? Нитраль: По мирам странствовать с Карантиром пошел. Цирьку какую-то искать. Цири: Идиот. Так вот она я, Цири, собственной персоной. Нитраль: Все вы так говорите. А потом… Цири, больше не слушая бубнящего Нитраля уходит, в сердцах хлопая дверью. Нитраль (ей вслед): Ходют тут всякие, дверями хлопают. Невозможно работать. (Достает ксеновокс.) Имлерих, Е-2. Голос из ксеновокса: Убил! Нитраль, паразитина, ты что, какую-нибудь магическую хреновину подглядывающую у Карантира попросил? Уже почти все корабли мои поубивал, а я только твой Нагльфар ранил. Неделю не могу у тебя в морской бой выиграть!Сцена одиннадцатая
Площадь перед Дворцом Пробуждения. Пригорюнившаяся Цири, решив, что Эредина ей в ближайшее время не дождаться, сиротливо сидит у фонтана и старательно малюет на стыренной фанере стыренными же красками надписи. Цири (про себя): Та-ак, чего бы мне такого пожалостнее… Ага, вот «сами мы не местные». Нет. Здесь не местных вроде не особо любят. Тогда, может «подайте жертве Белого Хлада»? Так не подадут ведь ни фига, вон у них у всех рожи какие насосные, сразу видно - жлобы и скалдыры. Вот, придумала! Раз я такая вся из себя востребованная как женщина, и даже Эредин моей красотой пленился так, что аж за сто миров за мной понесся, пущу-ка я в ход свое обаяние и красоту. Цири уверенно выводит: «Отдам девственность в добрые руки». Взяв плакат и приняв, как ей самой кажется, соблазнительную позу, Цири встает у фонтана и готовится принимать кандидатов в любовники. Однако время идет, а немногочисленные проходящие мимо мужчины вовсе не спешат выстраиваться в очередь в надежде получить Цирино сокровище. Большинство из них даже не глядит в сторону Цири, некоторые же бросают на нее быстрые взгляды, презрительно фыркают и спешат дальше по своим делам. Наконец неподалеку останавливаются двое эльфов, читают надпись на плакате и смотрят на Цири. Первый эльф: Вообще dhoine обнаглели. Второй эльф: Да кто ее вообще на главную площадь пустил! Первый эльф: И еще с такими предложениями. Второй эльф: Да кому она нужна, шлюшка страшненькая. Эльфы выражают свое презрение и уходят. Цири, слышавшая их разговор, чешет в затылке и погружается в раздумья. Цири (про себя): Видимо, я что-то делаю не так. На романтизм этих деревях не возьмешь. Попробуем меркантильного интересу добавить. Цири старательно домалевывает на плакате: «В придачу к девственности прилагаются быстрый конь и дорогой меч». В это время на площади появляется Ге’эльс. Его внимание привлекает Цири, стоящая у фонтана с плакатом. По описанию Ге’эльс узнает в ней искомое Дитя Старшей Крови, а надпись на плакате заставляет его задуматься. Ге’эльс (про себя): Странные однако дела творятся в нашем ольховом королевстве. Все ищут Цириллу, а она собственной персоной стоит себе как ни в чем не бывало на площади перед королевским дворцом да еще с такой завлекательной надписью на плакате. Хм, пожалуй, этой ситуацией надо воспользоваться. Сдается мне, что Аваллак’х имел к ней какой-то интерес. А Эредин даже и не скрывал, что хотел ее трахнуть. Но что-то, видимо, не сложилось, раз она тут, а никого из них с ней рядом нет. Разминулись они где-то, что ли? Значит так, сейчас подхожу к девчонке, предлагаю ей свое посредничество и поисках Эредина, а за это требую коня и меч. Ге, ты просто молодец. Итак, поделим Цириллино добро, чтобы досталось каждому по потребностям: Эредину – ее девственность, а мне все остальное. Ге’эльс (подходя к Цири): Кого я вижу? Неужели это сама Цирилла Фиона Элен Рианнон своей собственной необыкновенной персоной? Цири (хмуро): Ну, я это. Чё надо? Ге’эльс: Я по объявлению. Цири (воодушевляясь): Что, хочешь моего молодого ведьмачего тела? Ге’эльс: Вообще-то я насчет коня и мечика. Цири: Они прилагаются только в комплекте с телом. Ге’эльс: А как насчет того, чтобы размыть ответственность? Цири: Это как? Ге’эльс: Я нахожу для тебя Эредина. Он берет, что хочет, а я – коня и меч. Цири (деловито): Лады! Веди меня к себе домой. А то я уже два часа здеся парюсь. Устала и есть хочу. Ге’эльс в сопровождении Цири покидает главную площадь, радуясь про себя, что совершил удачную сделку.Сцена двенадцатая
Дворец Пробуждения. Ге’эльс в тронной зале перед королем. Ге’эльс: Ваше Величество, не погубите! Не велите казнить, велите миловать! Ауберон: Что такое? Что случилось? Ге’эльс: Каюсь. Нашел ведь я Цириллу. А к вам не привел. Ауберон (блаженно улыбаясь и непонимающе моргая): Цирилла? А хто это? Ге’эльс: Спасительница Тир на Лиа. Ауберон: Спасительница – это хорошо. А разве Тир на Лиа надо спасать? От чего? Ге’эльс: Ваше Величество, от замерзания. Ауберон: Замерзание – это плохо. Ну так спасайте. Я-то тут при чем? Ге’эльс (в замешательстве): Ваше Величество, а вы совсем ничего не помните? Ауберон (в недоумении): В каком смысле ничего? Я живу на свете 650 лет, ну вполне вероятно, что за это время какие-то мелочи жизни я подзабыл, но вообще память у меня – дай божиня вам всем. Ге’эльс (льстиво улыбаясь): Да-да, конечно и несомненно. Но, видимо, Цирилла и является одной их тех мелочей, о которой Ваше Величество подзабыло в связи с ее малой значимостью. Ауберон: Ну так напомни мне. Ге’эльс: Ее было велено найти для вас. Ауберон: А зачем она мне? Ге’эльс: Чтобы вы смогли спасти Тир на Лиа. И прославиться в веках как победитель Белого Хлада. Ауберон (радостно): Это хорошо. Эта роль мне подходит. Ге’эльс: Так я привожу Цири? (Про себя.) И делайте с ней, Ваше Величество, что хотите. А то эта дикая dhoine уже прогрызла в моем бюджете солидную дыру. Мало того, что за день уничтожила запас продуктов, которых мне хватило бы на неделю, так еще попортила ковры, мебель и посуду, спутав мой дом с тренировочным залом. Хорошо еще, что я картины спас. А то она и их бы порубила в капусту. Я бы конечно с большим удовольствием отдал ее Эредину – пусть бы она ему тоже дом разгромила, но кто знает, когда он вернется, а я это одаренное многими талантами, но обделенное мозгами стихийное бедствие у себя больше ни дня не вытерплю. Ауберон: Да, только один нюанс. Ге, а ты не можешь мне ее как-то описать? Хочется все-таки в общих чертах знать, как эта девушка выглядит. Радостная улыбка сползает с лица Ге’эльса. Ге’эльс (с досадой про себя): Да какая тебе разница, старый хрыч! Что толку тебе о ней рассказывать, если ты все равно через пять минут все забудешь, склеротик ты венценосный? (Оборачиваясь к королю и снова сладчайше улыбаясь.) Конечно, мой король. Дева – ну просто красавица, то ли сахар, то ли мед. Юна, скромна, тиха и послушна. Щечки – персик, губки – вишенки, а глаза сияют, как чистые звезды в небесной вышине. Стан строен, как березка, шея лебединая. Махнет мечом – семерых… То есть выступает величаво и с достоинством, аки… утка, курица, индюшка, гусыня (нужное подчеркнуть). В речах сильна, в выражениях не стесняется… Ауберон (жалобно): Послушай, Ге, что-то у меня мысли расползлись, трудно мне ее представить по словесному описанию. У меня есть получше идея. Ты ведь у нас художник, верно? А, пожалуй, ты мне ее портрет лучше набросай, хотя бы в общих чертах. Ге’эльс: Ваше Величество, а это можно. Это я всегда пожалуйста. Прикажите мне мольбертик, палитру и кисти. И я в момент портрет нашей спасительницы и вашей избранницы явлю пред ваши светлы очи во всей ее небывалой и неописанной красе. Ге’эльсу приносят требуемые ему принадлежности, и он с упоением принимается за работу. Спустя полчаса Ге накладывает последний мазок, отходит немного и, склонив голову набок, любуется своим шедевром. Ге’эльс: Ваше Величество, ну вот я тут набросал, как вы просили. Можете посмотреть, оценить... Ауберон с необычайной для его возраста живостью спрыгивает с трона и устремляется к мольберту, с любопытством смотрит на произведение Ге... хватается за сердце и медленно оседает на пол. Ге’эльс (обиженно): Ну вот, упал. (Смотрит на свое творение.) А по-моему, здорово. И похоже. Прям вот Цирилла настоящая Фиона как есть Элен и Рианнон – одно лицо, как живая, даже не отличишь… Или не это ее лицо? Хм, да какая, в принципе, разница. Все dhoine одинаково уродливы. Однако надо спасать королька. А то скажут еще, что я его уморил. А Аубероша ведь все-таки хороший король – в вечном сне и вечном склерозе. Как сядет вместо на него на трон какой-нибудь Эредин, вот тогда мы попляшем. Эй, кто-нибудь, позовите доктора! Тут нашему Величеству плохо! На зов Ге’эльса сбежались придворные лекари, ведуны и маги, привели короля в чувство и снова усадили на трон. Ауберон (бледный и со съехавшей набекрень короной): Что со мной случилось? Ге’эльс: Ваше Величество, вы случайно взглянули на изображение Белого Хлада кистей неизвестного художника, которое он нарисовал со слов Аваллак’ха. Ну и… впечатлились до обморока. Ауберон (видимо, что-то припоминая, передергивает плечами): Бр-р. Да, действительно. Что-то бесформенное и ужасное… Кстати, Ге, а зачем ты приходил? У тебя была ко мне какая-то просьба? Ге’эльс: Кхм, Ваше Величество, я просто зашел справиться о вашем здоровье. И теперь, убедившись, что все в порядке, а вы, как всегда, бодры, веселы, в здравом уме и трезвой памяти твердой рукой правите народом ольх, я удаляюсь. С вашего, конечно, позволения. Ауберон жестом отпускает Ге’эльса. Тот покидает дворец. Ге’эльс (стоя на площади перед дворцом в грустной задумчивости): Итак, номер с корольком не прошел. Мое произведение ему, видите ли, не понравилось. Ретроград и консерватор! А еще считается признанным знатоком и ценителем искусства. Дутый авторитет. (Вздыхает.) Однако что же мне делать с Цири? Прогнать? Тут перед мысленным взором Ге’эльса проносится видение: он на лихом красавце-скакуне с раритетным ведьмачьим мечом летит в атаку… Ге мотает головой, прогоняя видение. Ге’эльс: Выгоню – и не видать мне ни конька, ни мечика. А так бы я мог даже перед Эредином похвастать. Поди, такого ценного меча даже у него нету. Эх, королек меня, конечно, подвел. Что ж, может, самому за конька-то и за мечик… А что, глаза закрою – и всего делов. Эредин, вон, с ними спит и ничего. Разок-то и я смогу. Десять минут позора, а зато потом… Ге’эльс снова зажмуривает глаза, погружаясь в приятные мечты.