Цвета чувств

В ночь, когда и надежды нет, Я ломлюсь в ее бурелом И бреду на призрачный свет, Удивляясь, откуда он.

      Это была самая обычная ночь, одна из тех, что они с Эриком проводили играя одну партию за другой. С тех пор как Леншерр вернулся в особняк, они решили возобновить эту старую традицию, которая, к тому же, помогала справиться с бессонницей, одолевающей их обоих. Его друг периодически прикладывался к початой бутылке виски и салютовал ей в пустоту. Ксавье не любил допинг во время их интеллектуальных состязаний, да, и вообще старался быть осторожен с алкоголем. Мало ли, что может вытворить подвыпивший телепат, особенно если он директор школы. После встречи с Апокалипсисом его ментальный контроль значительно ухудшился и ему приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы порой держать себя в руках, точнее в голове. Желательно в своей, а не ближнего.       Сегодня разум был ясен, его почти не беспокоили отголоски мыслей подростков. Он постепенно привыкал к этому фоновому шуму. Время от времени, выработке привычки способствовали старые добрые «запрещенные вещества», и в итоге средство оправдало цель, он вернулся к своему привычному «спокойному» состоянию. Порой, уезжая на денек, в удаленное место, ему не удавалось заснуть без такой своеобразной колыбельной из шума чужих снов.       Волна непонятного тепла, исходящая из ниоткуда, вывела мужчину из благостных раздумий, и вернула в реальность. Он вздрогнул. Эрик смотрел на него не сводя глаз, но ничего не спрашивал. Его друг вообще редко задавал вопросы, особенно из праздного любопытства. Чарльз и сам не мог понять, что только что произошло. Он поежился. Недавно ушедшая головная боль возвращалась. О чем Ксавье сообщил Эрику, который без возражений удалился, прихватив с собой бутылку с выпивкой.       Решив не экспериментировать с фармакологией, Чарльз направился в постель в надежде уснуть до того, как мигрень достигнет своего апогея. Тепло, исходившее откуда-то изнутри никуда не исчезло — стало не таким сильным. Он около получаса не мог заснуть, переворачиваясь с боку на бок. Он думал о школе, о своих учениках, которым нужна была помощь, о тех, кого он еще не нашел. Многое волновало Чарльза Ксавье. Несмотря на то, что профессор был одним из самых сильных мутантов, в мире оставалась масса вещей на которые он не мог повлиять. Войны, голод, рассовые противостояния… С этими безрадостными мыслями Ксавье постепенно засыпал, но неожиданно рядом с собой он услышал едва различимый голос…       Интересно, что могло понадобиться от него в такое время. Он с любопытством приоткрыл глаза и постарался подняться из постели, как можно быстрее, чтобы поймать источник шума, так некстати потревоживший его. Но в комнате никого не было. Чарльз несколько раз обошел все закоулки, которые могли быть в его спальне, но ничего и никого не нашел.  — Кто ты?       Он повернулся к источнику звука. На его кровати, поджав под себя ноги, сидела Джин Грей. На ней была серая пижама с какими-то несуразными синими кроликами, которые показались Чарльзу забавными. Девушка удивленно взирала на своего преподавателя, словно впервые видела. — Я Чарльз Фрэнсис Ксавье, директор этой школы, — ответил профессор и рассмеялся от нелепости всей ситуации. — Профессор! Как забавно, что мне снитесь именно Вы. Ну, ладно! Это даже хорошо и должно быть довольно увлекательно, — со смешинкой в голосе пояснила Джин.       Сон. Вот оно что. Только сейчас Чарльз обратил внимание на то, что кресло так и осталось рядом с кроватью, а сам он свободно передвигается на своих двоих. Он даже подпрыгнул пару раз, чтобы проверить удивительную явственность ощущений, чем поверг Джин в приступ неконтролируемого хохота. Ее это все просто напросто забавляло. Конечно, это же был ее сон, а он просто стал невольным участником.       Джин ненадолго затихла, поудобней закутываясь в его одеяло. Весь ее вид выдавал глубокую задумчивость. Чарльзу было невероятно интересно о чем сейчас думает юная особа, но лезть ей в голову было рискованно — вдруг проснется. А разрушить столь интересное сновидение было настоящим кощунством, по мнению Ксавье. — Сделаешь мне массаж? — решительно спросила гостья.       Мужчина опешил, но девушка не сдавалась и продолжала гнуть свою линию. — Это же только сон. И это мой сон, а значит делаю, что хочу. И точка. Сейчас я хочу массаж!       Действительно, это только сон. И чего он теряет? Она никогда не догадается, что он был не пустой придумкой ее разума, а самим собой. Массаж, так массаж. Желание дамы закон, подумал Чарльз, направляясь к шкафчику где стояли масла. — Я готова! — услышал Ксавье, после непродолжительного шуршания.       Он абсолютно точно спятил. Обезумел. Годы ограничений дали о себе знать самым подлым образом. Иного объяснения складывающейся ситуации он не находил. Девушка, совсем юная девушка, так вольготно занявшая кровать, его ученица, а он её наставник. И он собирается сейчас делать ей массаж. Это же просто абсурд замешанный на идиотизме. — Чарльз! Ну, ты где? А, то я уже хочу проснуться. Скучный ты какой-то. — Джин, а тебе не кажется, что ты ведешь себя немного развязно для молодой леди? — делано грозным тоном спросил Ксавье.       Он делал вид, что перебирает склянки, в поиске какого-то особенного масла, на самом деле просто оттягивал неизбежное, надеясь, что девчонка проснется. Но нахалка и не думала покидать столь пикантное совместное сноведение. — Мне вообще много что кажется, профессор! Например, Вы последнее время кажетесь мне невероятно привлекательным… Особенно без волос, — со смешком произнесла девушка последние слова, — не зря же именно Вы оказались в моём сне. И вообще… Где мой массаж? Я начинаю замерзать!       Это был вызов и Ксавье ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он развернулся в направлении кровати, чтобы лицезреть невероятную по своей двойственности картину. Девушка лежала на животе, подставляя ему для действа обнаженную спину, но все что выходило за рамки было тщательно прикрыто одеялом.       Какая же она еще по-детски наивная, даже в своих снах. Потребовать осмелилась, а оголить тело нет. Это все упрощало. Он просто окажет услугу своей ученице, как врач, и ничего личного.       Мужчина налил немного масла в ладони и поднес к лицу, чтобы вдохнуть аромат и согреть его дыханием. Оно должно быть одной температуры с телом для лучших ощущений. Он разжал ладони и масло тонкой струйкой вылилось в ложбинку позвоночника в районе лопаток и жидким золотом скатилось к пояснице. Девушка вздрогнула, но неподвижно ожидала продолжения. Мужчина положил руки ей на плечи и сжал пальцы, разминая изящные мышцы, которые тут же отозвались заметным сопротивлением.       Ей надо меньше тренироваться и больше отдыхать, отметил Ксавье про себя, не зная как распорядиться этой информацией. Он продолжал массировать верх спины до тех пор пока мышца под его ладонями не стала мягкой и податливой. Нежные поглаживания по всей спине понравились Джин намного больше, заставив её совсем по-кошачьи выгнуться навстречу горячим рукам и довольно заурчать. Чарльз бесцельно поглаживал узкую талию, иногда спускался к пояснице. Ощущение тёплой и нежной кожи под руками туманили рассудок. Он задерживал дыхание всякий раз, когда девушка издавала полустон-полумурчание, стараясь запечатлеть в памяти каждое украденное мгновение. — Кажется, я засыпаю во сне… — совсем тихо пролепетала Джин в подушку, — прости…       Все закончилось так же спонтанно, как и началось. Он просто лежал на своей постели и разглядывал совершенно гладкий потолок…