Цвета чувств

И не веря ни в рай, ни в ад, В темной чаще ищу ответ, Но всегда возвращаюсь назад, Не дойдя до места, где свет.

— А потом… Я стал одержим тобой, Джин.       Прямо и честно. А она… Смотрела на него во все глаза, как на что-то мифическое, без забавы или развлечения во взгляде, а с опаской. Да, сегодня он совершил огромную ошибку — не так успокаивают отчаявшихся маленьких девочек. Она ему о своей боли, а он, сам не зная зачем, начал вспоминать эти сны. Ещё и признанием ошарашил. Вот, молодец, идиот. Нашёл время. — Это были не сны… — вдруг, начала она размышлять вслух, — я вела себя, как полная дура… Как стыдно. Вот же надо так влипнуть…       Теперь настала его очередь удивляться, точнее совсем ничего не понимать. Он-то решил, что её сны имеют хоть какое-то отношение к его сегодняшнему присутствию здесь… Тогда почему он здесь, почему она не позвала подругу, в конце концов. Или с кем там обсуждают проблемы в сексе молодые женщины? С чего он вообще взял, что она осознала, то что находилась в «сознании» во время их ночных рандеву? Слишком много промахов для одного дня. Как бы ещё чего не натворить. Это словно бег по минному полю… В инвалидном кресле. — Я думал, что ты позвала меня сегодня именно из-за этого.       Девушка вновь внимательно посмотрела на него, и неожиданно, попыталась улыбнуться. Чарльз всегда считал, что её глаза похожи на море, сейчас же он видел океан. В котором готов был утопиться, и сделал бы это с удовольствием. — Я и сама не совсем понимаю, зачем позвала Вас. Сначала, после расставания со Скоттом мне было так плохо, что жить не хотелось. А потом стало пусто внутри. Будто все-все чувства кто-то украл. А сегодня, я подумала о тебе. Ты никогда не осуждал меня, в каком бы безумии я не находилась, какую бы чушь не несла. Мне хотелось почувствовать себя живой… — она прервалась, переводя дух, — а ещё я вспомнила Апокалипсис. Тогда в Каире, я видела тебя всего, не твоё тело, а разум и душу. Ты доверился, открылся мне. Мне казалось, что я понимаю тебя, и ты сможешь понять меня.       Чарльз никогда не страдал недостатком понимания человеческой натуры, и сейчас, интуиция ему подсказывала, что дело не в словах юноши, и даже не в его уходе. Все было гораздо глубже. Осознание постепенно приходило к нему. Много лет назад, когда он был немногим старше, чем Джин Грей, он был так же потерян, но нашел успокоение в более прозаичных вещах — алкоголе и наркотиках. На какое-то время это помогало «вернуться к себе», но спустя недолгий срок Чарльз начинал искать других, более острых ощущений, только бы почувствовать себя живым. Все было слишком похоже. Она обнажала тело, борясь со стыдом, механически, скидывала с себя одежду. Только не тело он должен был видеть — а душу. Бедная-бедная девочка. А он идиот. «Смотри! Увидь меня! Это все ещё я!». Все её существо кричало ему об этом, а он слишком зациклился на себе. Но вопрос « Зачем?» все ещё оставался открытым, и для его разгадки потребуется время. — Прости меня, Джин. Я понимаю тебя, правда понимаю. А еще, я старый дурак…       Она рассмеялась, тихо и совершенно искренне. Заставив, сердце Чарльза затрепетать от восторга. — Что я могу сделать для тебя?       Девушка на мгновение задумалась и в глазах появились знакомые озорные искорки… — Ма… Чай, пожалуйста. Если тебе не трудно. Кажется, я должна одеться. Прости за этот спектакль.       Чарльз кивнул и направился в сторону кухни, чтобы заварить чай и дать девушке время привести себя в порядок. — Ты прекрасна, Джин. И никогда не сомневайся в этом, — добавил он, не совсем понимая зачем. Но разум накрыла волна тепла. Так Джин обычно говорит спасибо. ***       Кухня была маленькой, но уютной. Низкие кухонные тумбы из дешевого светлого дерева, оказались практически пусты, но чай там все же нашёлся. Ох, уж эти современные студенты. Вот в его время, эти ящики были забиты жидкостями, с содержанием этилового спирта не меньше сорока процентов. Наверно, старею, раз пошли такие речи, а ещё и травка зеленее была, и вообще была… продолжал внутренний диалог профессор, наполняя большую кружку, больше похожую на супницу, ароматным чаем.       Джин появилась не сразу, Ксавье уже успел мысленно воспроизвести любимый отрывок из Макбета, развлекая себя. Когда он увидел её снова, перемены были разительными. Светлая синяя рубашка и тёмные джинсы, которые она любила в школе, волосы струящиеся по плечам и открытая, чуть застенчивая улыбка. Почти его Джин. Руки только слегка дрожат, и улыбка в мгновение исчезает, когда она думает, что он не смотрит. Что же с тобой происходит? Ответа у него сейчас не было, но он собирался найти его, чего бы это не стоило.       Он потерял счет времени. Джин пила свой чай, а он добавлял ей еще. Профессор думал, как все вышло так, как вышло. Чарльз давно бросил попытки логически объяснить природу своих чувств к Джин, потому что, ничего подобного не происходило с ним раньше. Как говорит Эрик, он "прагматик и логик" даже если речь идет о любви. Ну, и куда исчезла вся эта хваленая логика? Ничего не осталось. Только Джин. Девчонка перевернула весь его четкий и прозрачный мир в котором он не оставил места привязанности. Сейчас же, он просто смотрит на нее, а внутри все заходится таким трепетом, что вот-вот закружится голова. — Профессор, я хочу вернуться в школу… — в голосе была неуверенность, словно она и правда думала, что он способен ей отказать, — Можно?       Неожиданный и такой желанный вопрос. Ксавье едва уловимо задрожал, но Джин этого не заметила. Девочка. Можно, конечно можно. Ты даже не представляешь, насколько мало есть вещей, попросив которые, ты услышишь «Нет». Ты можешь даже убить меня, а я совсем не обижусь. — Да, Джин. В любое время…