Ранчо дяди Теодора

Вечерело. Абель возвращался домой. Густая пыль оседала на бортах его верного джипа. Тучи на горизонте грозили скорым ливнем. Доктора Гидеона обуревали противоречивые чувства, с определением коих он так и не смог разобраться. Одно можно было сказать точно - в Корнфилд он съездил не зря. Никогда ведь не помешает узнать о своём будущем сынишке немного больше. А о Френсисе в городке знал, буквально, каждый столб. «Пропал мальчик. Рост метр пятьдесят. Глаза голубые. Особые приметы — заячья губа. Нашедших просьба связаться с его родителями». Далее следовали адрес и телефон. Распечатки были довольно старыми, размокшими из-за дождей, но Абелю всё же удалось найти объявление с разборчивыми данными. И он пошёл в гости. На месте его ждал сюрприз — дом, в котором жили Доллархайды, сдавался внаём, а сами они съехали месяц назад. Абель узнал об этом, напросившись на чашку чая к домовладелице под предлогом затёкшего в протезе бедра, а, добив природным обаянием, вызнал такое, что окончательно раздумал связываться с родителями Галчонка. Тучи уже накрыли половину неба, когда Абель загнал джип обратно в сарай и задвинул запор. У крыльца сытый Буханчик смывал с усатой морды следы кровавого пиршества. Абель по-свойски погладил его по голове и зашёл в дом. — Фредерик! Я вернулся! Встречай своего добытчика, детка!.. Фредерик? Абель обошёл комнату и даже заглянул под кровать, но сосед почему-то там не лежал. — Фредерик! Если ты спрятался от меня на чердаке, слезай! Я тебе вкусненького купил! Это было громко сказано. Той мелочи, что осталась у Абеля после заправки джипа, хватило только на шоколадку, но они уже две недели жили совсем без сладкого, так что не мог Фредерик не поддаться искушению. И тем не менее, ничто в доме не откликнулось на зазывания Абеля. — Вот же зараза… Доктор Гидеон вернулся в комнату и остановился перед тряпочкой трусов. Какого-то чёрта они снова выбрались из мусорного ведра и валялись посреди комнаты. Не нравилось Абелю, что они вот так лежали на полу. И где, спрашивается, этот ленивый пёс, и ружьё, и, самое главное, сам Фредерик? Картинка складывалась неутешительная, но всё же складывалась. Фредерик решил что-то там доказать и отправился искать Галчонка, прихватив с собой Грэма и оружие. Абель снова вышел на улицу. Хотелось закурить, но он никогда не курил, а требовалось сделать что-то такое, чтобы немного успокоиться. Он вернулся в сарай, достал из багажника мачете — самое полезное приобретение в своей жизни. Не идти же в лес с голыми руками? В прошлый раз вон, пришёл он на речку, а к спящему Фредерику с явно гастрономическим интересом принюхивался койот. Пришлось отгонять лопатой. Фредерик вообще слишком часто ходил по охуенно тонкому льду. Его подставил маньяк, за ним охотились ФБР. Он падал в бурную реку. Галчонок ему чуть в глотку не вцепился тогда в лесу. Абель сам чуть не сбил его машиной. Как он до сих пор в живых оставался — загадка! И профессиональное чутьё подсказывало доктору Гидеону, что если он как можно скорее не разыщет Фредерика, то Фредерик найдёт очередной интересный способ самоубиться. Если уже не нашёл. Чудо из чудес, если и на этот раз всё обойдётся. Дело оставалось за малым — выяснить, куда понесло Фредерика. По удаче на выходе за покосившуюся ограду Абель споткнулся о дремавшего под кустом Грэма. — Блядь! Пёс, поскуливая, трусил к дому. Проклятые людишки вечно норовили оттоптать ему хвост. — Стой, сука! Я с тобой не закончил! Где Фредерик? Грэм ткнул носом в закрытую дверь и с надеждой уставился на Абеля. — Так, где ты оставил своего хозяина, предательская скотина? — добрым-предобрым голосом спросил доктор Гидеон, потрепав Грэма между ушей. — Давай, показывай, куда ты его завёл. Или ещё раз нюхнём трусы Галчонка? *** Идти через заросли да ещё на протезе было убийственно, если бы Грэм шёл чуть быстрее, но тот плёлся с максимально черепашьей скоростью, неохотно, так что его приходилось периодически подгонять. Затянутое тучами, небо совсем потемнело, в воздухе чувствовалась влажность. Собирались упасть первые капли. Мрачные мысли всё не оставляли. Хорошо, если Фредерик будет на ногах, чтобы не пришлось тащить его на себе. Ещё лучше, если будет живым. Наконец, собака-поводырь вывела доктора Гидеона на поляну. В тусклом свете Абель сначала увидел верёвку, а уже потом висящего на ней вниз головой Фредерика. Чёрт его знает, сколько он вот так провисел. Абель поторопился его снять, эффектно перерубив узлы мачете, предварительно обхватив Фредерик поперёк торса. В конце концов, Абель всегда мечтал так сделать. Порубить что-нибудь мачете. Свалившись вместе на землю, Абель нашёл собственной задницей ружьё. — Блядь, Фредерик, вечно ты бросаешь вещи, где попало… Фредерик? Он продолжал лежать, красный, как чернослив, и признаков жизни не подавал, хотя пульс прощупывался, и это обнадёживало. — Фредерик, вставай. Боливар не вынесет двоих. Фредерик! От похлопываний по лицу Фредерик только простонал что-то, но встать оказался не в силах. Абель попытался его поднять и тоже не преуспел. — Не хотел тебе говорить, Фредерик, но ты жирный. Чёрт, тебя даже подкалывать не интересно, когда ты без сознания… Что же мне с тобой делать? — Абель посмотрел на мачете и снова на Фредерика. — Хотя, может это и хорошо, что ты в отрубе? Я бы мог… сделать тебя полегче. Мрачная шутка доктора Чилтона тоже не впечатлила. Над ветвями сверкнула молния и подул сильный ветер. — Вставай, Фредерик, — Абель беспомощно огляделся. — А то дождик скоро начнётся, мы вообще из леса с тобой не выйдем. И как по волшебству пошёл дождик. — Вот за это я тебя и люблю, Фредерик, — Абель с досадой пнул его по ляжке. Доктор Чилтон продолжал лежать, несмотря ни на что. Его упорству можно было позавидовать, и Абель бы позавидовал, если бы его не волновала перспектива застрять в грозу без крыши над головой. — Ваф! Грэм сидел под сводом природной пещеры, образованной корнями большого дерева, и смотрел на жалких людишек почти тем же взглядом, что и Буханчик — высокомерно и презрительно. *** В укрытие Фредерика удалось затащить до того, как оба успели вымокнуть до нитки. Внутри нашлась пара старых вонючих одеял и немного хвороста. Абель сбегал на поляну и забрал ружьё. Один патрон был ещё в стволе, а значит, можно было попытаться развести огонь. Этим Абель и занялся, вытряхивая из гильзы дробь и затыкая её кусочком трухлявого одеяла. Всё-таки хорошо, что Фредерик взял с собой ружьё. Мачете, да ещё в дождь, он бы так огонь не добыл. Он прицелился и выстрелил. Горящая тряпка вылетела, тлея в кострище слабеньким огоньком, который Абель начал старательно раздувать, подбрасывая как можно больше сухих веточек. Даже оторвал кусок корня от стены, чтобы огонь разгорелся жарче. И не заметил, как от выстрела очнулся Фредерик. — А! Не ешьте меня! Я вредный! — Я вижу, — процедил Абель, не отвлекаясь от костра. Тот разгорался всё ярче, но нужно было найти ещё хоть пару коряг, чтобы хватило надолго. — Абель?.. Это ты? — Нет. Я Авраам Линкольн. Человек и авианосец. — Абель! В ту же минуту на доктора Гидеона накинулись со спины и чуть не задушили в объятиях. — Ну-ну. Не реви. Все живы. — Я не реву. — А почему у меня тогда спина мокрая? — Потому что на улице ливень. У тебя и волосы мокрые. — Ну-ну. *** Уже стемнело, в лесу громко шумел дождь и громко бабахал гром. Громко потрескивая, горела огромная сырая ветка, которую удалось найти недалеко от пещеры. Всё было ужасно громким и одновременно с этим таким незначительным. Они лежали вдвоём у костра, закутавшись в одеяла, и смотрели на огонь. Одеяла, конечно, пованивали, но даже у костра ночью было холодновато для брезгливости. Грэм думал точно так же, но его под одеяло не пустили, поэтому он лежал у Фредерика в ногах. — Может, расскажешь, как ты так оказался подвешенным? — спросил Абель. — Тебя что, ребёнок в плен взял? Сон не шёл, а просто так лежать наскучило. Да и сама атмосфера так и толкала на всякие разговоры, и не важно, о чём. Фредерик ответил не сразу. Голова всё ещё адски болела от притока крови, поэтому он всматривался в стену дождя над костром. Ему всё мерещился зловещий Галчонок, логово коего они вероломно заняли в столь херовую погоду. — Ты же понял. Я Френсиса пошёл искать. — И нашёл. Поздравляю. — Спасибо, но не с чем. Он прямо перед входом ловушку установил. — И правильно сделал. Тут хищники всякие ходят… Фредерик надулся и замолчал. — Ну, так что дальше было? — Ничего особенного. Я с ним заговорил, а он — представь себе — описался, — злорадно поведал Фредерик. — Выдумываешь ты всё… — А вот и нет. Чуешь, чем благоухают эти одеяла? У мальчишки с этим большие проблемы. А я ему помочь хотел. И вот такая неблагодарность. Мало того, что он заманил меня в ловушку, так ещё и стрелял. — Ну вот, снова сочиняешь. Наверняка, сам и выронил, когда тебя на верёвке подвесило, а спусковой крючок сработал. Я смотрел, с предохранителя было снято. Он больше тебя испугался выстрела и убежал. Бедненький… Фредерик снова недовольно заворочался. Абель был чертовски проницателен. — Твой бедненький Галчонок — жестокий убийца. Ты только посмотри, чем он своё логово украсил, — Фредерик высунул из-под одеяла руку и указал на потолок. Абель посмотрел наверх, где под сводом пещеры на верёвочках были подвешены стрёмные куколки, собранные из косточек мелких зверушек, их черепов и птичьих, перевязанные грязными лоскутами и бечёвками. — Видишь? Мерзость какая. Давай их в костёр кинем? — Нет. — Думаешь, вонять будут? — Нет, Фредерик. Это мои фигурки. — Ты врёшь. — Зачем? — Чтобы запугать меня. — Да нет. Видишь, какие они старые, даже удивительно, что сохранились, — Абель ностальгически улыбнулся. — Мне тогда лет девять было… Я уже и забыл об этом убежище. — Ты был как Френсис? — Нет. Заячьей губы у меня не было, если ты об этом. Я не писал в постель. И родители меня любили. Просто я был очень любознательным и творческим, и не очень брезгливым. — Тебя поэтому любящие родители в эту глушь отправили? — Не сразу. Когда пропал третий домашний питомец, меня сначала отправили к психоаналитику, а уже потом к дяде Тэду. Между прочим, он сыграл не последнюю роль в выборе моей будущей профессии. — Чем же вам так не приглянулось традиционное лечение? — Даже и не знаю… Нежеланием лежать в клинике и принимать препараты с весёлыми побочными эффектами? — Ты так говоришь, будто это что-то плохое. — Я вас, директоров психушек, уже тогда подозревал. Оставим моё тёмное прошлое. Лучше объясни, какой чёрт тебя дёрнул искать Галчонка? Да ещё в одиночку. Ты же его до усрачки боишься. — Потому что… ты был такой злой, когда уходил, — довольно неуверенно произнёс Фредерик. — Ну и что? Я же не бью тебя. За кого ты меня принимаешь? — Я не это имел в виду, — Фредерик ещё больше нахохлился. — Просто ты уехал, а я не знал, что делать. Абель молчал, потому что теперь он сам не знал, что сказать. К счастью, неудобное молчание долго не продлилось. — Как съездил? — бесцветно спросил Фредерик. — Хорошо, — с готовностью ответил Абель. — Узнал много интересного. Развеялся. Кстати, купил тебе… — Абель заворочался под одеялом, пытаясь достать из кармана штанов шоколадку. — Вот. Только она немного растаяла. Фредерик жадно выхватил угощение и зашуршал обёрткой. Шоколадка от тепла была не просто мягкой, она была жидкой. Фредерик всё равно нашёлся, как её съесть не испачкавшись: надорвал небольшой уголок и стал высасывать прямо из упаковки, как из тюбика. — Хочешь? — предложил он, ополовинив шоколадку. — Не. Доедай. Я в городе перекусил. Фредерик опустошил фантик и бросил в огонь. Искры от мигом сгоревшей обёртки взмыли под потолок пещеры, где покачивались зловещие куколки. — Так что ты узнал в Корнфилде? — почти благодушно спросил он. — Про нашего мальчика. Ты был прав. У него действительно есть родители — редкостные ублюдки. И до недавнего времени была чокнутая бабка. Сплошные комплексы и психотравмы. Будь у меня такие родственники, я бы до сих пор стрёмных куколок мастерил. Бедный мальчик… — Абель, у меня была целая больница таких несчастных мальчиков-садистов. Один несчастней другого. Запомни, пожалуйста, личные проблемы и комплексы никому не дают права калечить и убивать людей, — нравоучительно поведал Фредерик. — Вот это тебя из-за Галчонка растащило… — Да ну тебя, Абель. Я тебе о серьёзном, а ты снова про мальчишку. Нам было так хорошо… Жили спокойно, а потом этот Френсис, и ты ходишь, как озабоченная наседка, и… — Фредерик, ревность - плохое чувство. Особенно к мальчику тринадцати лет. В твоём возрасте мудрее надо быть. Рассудительнее как-то. — Абель, ты понимаешь, какую глупость сейчас городишь? — Может быть, но разве я не прав? Рука Абеля на животе, которая и так лежала там всё это время, вдруг стала очень горячей и заметной. — Ты… Абель… — Фредерик покраснел, будто его снова перевернули вниз головой. — Что? — хрипло спросил Абель у самого уха, обдав горячим дыханием. Фредерик снова не нашёлся с ответом, потому что рука с живота переместилась на пах. — Абель, какого ху… Может, сейчас не лучший момент? — Ты, правда, так думаешь? — Спросил Абель и совершенно развратным способом поцеловал покрасневшее ухо. Когда довольно громко вжикнула молния, Фредерик уже так не думал. Движения большой горячей ладони в штанах этому совершенно не способствовали. Фредерик вообще перестал о чём-то думать, потому что кровь наконец-то отхлынула от головы в другое место. — Повернись ко мне, — шепнул Абель. Фредерик заворочался, послушно переворачиваясь лицом к нему. Какой всё-таки Абель был красивый мужик, увидел вдруг Фредерик и с пыхтением попытался расстегнуть его джинсы. Под одеялом тут же возобновилась нелепая возня. Абель тихо засмеялся, потому что в последний раз нечто похожее было у него ещё в колледже, и от этого ощущения он почувствовал себя снова молодым и глупым. Какое всё-таки прекрасное было ощущение. Какой Фредерик молодец, что привёл его в это убежище из прошлого. Какой молодец, что бросился тогда под его машину… Фредерик истолковал это по-своему, и чтобы прекратить это хихиканье, решительно поцеловал. А Абель снова подумал — какой Фредерик молодец.