Ранчо дяди Теодора

— Боже, как хорошо дома! Фредерик сделал три шага и лёг прямо на полу. — Подвинься, — прохрипел Абель и лёг рядом. Третьим рядом лёг Грэм. После обоюдной дрочки под одеялом, отрезанные от всего мира стеной ливня, они вырубились практически одновременно и проспали до рассвета. Наручные часы Абеля показывали четыре утра, но дождь кончился, а костёр давно догорел. — Вставай, Абель. Нам ещё через эти дебри тащиться. — К чёрту дебри. Я знаю нормальную тропу. — Индейскую? — съязвил Фредерик, хотя был согласен идти хоть по минному полю, лишь бы уже идти. — Короткую. Смелое заявление, но Фредерик подумал, что любить Абеля ещё больше просто невозможно. Тропа действительно была тропой. Не совсем хоженая, но, по крайней мере, идя по ней, не нужно было ломиться напролом через кусты и уворачиваться от бьющих по лицу веток тоже не пришлось. Замёрзшие, как сволочи, стуча зубами, они плелись по ней, как два страдающих артритом зомби. Один зомби прижимал к себе разряженную двустволку, другой — вяло размахивал мачете, а впереди бодро трусил Грэм, как лохматый предвестник ужаса. Попадись им на пути кто-нибудь из егерей, да хоть сам дьявол, то сильно бы пожалел о встрече. Но никакой встречи и не случилось. От их завываний всё лесное зверьё разбегалось врассыпную заблаговременно. И даже приснопамятный белый бычок, жалобно мыча, поторопился скрыться в тёмной чаще. Они добрались грязными и насквозь промокшими. В доме было не натоплено, но несравнимо теплей, чем на улице. Остатков сил Абеля хватило только на то, чтобы стащить протез. Так они и пролежали, пока в двери кто-то деловито не постучал. — Абель. Там пришёл кто-то, — прохрипел Фредерик, пытаясь нащупать рукой ружьё. Оно было не заряжено, но Фредерик намеревался использовать его как дубину. — Пускай проваливают нахер, — сонно пробубнил Абель в половые доски. — Или забирают всё ценное и всё равно валят. Я найду и убью их попозже… Грязные ковбойские сапоги прошли в дом и остановились перед лицом Абеля. — Вы живы вообще? — Фредди Лаундс и не подумала идти своей дорогой. — Не уверен, — истерично хихикнул Фредерик. — Всё-таки, живые… Салют, голубки! А чего это вы тут на полу делаете? — У нас была ночь разнузданной любви, — ответил Абель. — Оргия, — поддакнул Фредерик. — Что, с ружьём и мачете? — Мы с Фрэнком любим всякие ролевые игры, — Абель перевернулся на спину и совершенно пошло подмигнул егерьше. — Не понять мне вас, извращенцев… — И мне их не понять, — вздохнул Абель. — Вот неделю назад я возвращался с рыбалки и, представьте себе, стал свидетелем довольно пикантной сцены ебли обнажённой златокудрой дриады с отполированным сучком столетней сосны. Рядом ещё валялась пустая бутылка оливкового… — Да как вы смеете! — чуть не взвизгнула златокудрая егерьша. — Я не могла этого делать! Это… это омерзительно! — А разве я сказал, что это вы? — Абель невинно похлопал глазами. — Разве я позволил бы себе травить настолько гнусные байки о такой классной девчонке? Да и лица я не видел. Но у дриады этой совершенно точно была такая очаровательная родинка на жо… — Лучше скажите, где вы прячете этого недоноска? — перебила Фредди, теряя терпение. Лицо у неё было всё ещё красное и охуительно гармонировало с рыжими волосами. — Зачем так грубо? Заячья губа ещё не значит… — Не важно, — отмахнулась егерьша, зорко оглядывая помещение. — Где вы его спрятали? — Нам и самим интересно. Мальчик от нас сбежал. Практически в ту же ночь. — Неблагодарный засранец, — пожаловался Фредерик, чтобы уж точно не возникло сомнений. — Мы его подобрали, вымыли так чисто, накормили, а он нас вот так бросил. — Можно сказать, кинул. — И с тех пор вы его больше не видели? — усомнилась Фредерика. Она продолжала по-хозяйски обследовать жилище. Увидела Буханчика, заулыбалась. Попыталась его погладить, но поспешно отдёрнула руку, когда тот зашипел, как большой четвероногий змей, и выпустил когти. — А почему вы, собственно, интересуетесь? — мурлыкнул Абель. — Снова нашли в заповеднике необычно убитую зверушку? — Слава богу, нет, — ответила Фредди на этот раз безнаказанно наглаживая Грэма - тот спал или делал вид, что умер, и не сопротивлялся. — Дело приняло довольно интересный оборот. Этот мальчик, оказывается, в розыске. Его родители ищут. А если мальчик не сам по себе, а чей-то, то есть неплохой шанс срубить денег на возмещение ущерба. — Какая вы корыстная особа, мисс Лаундс, — грустно вздохнул доктор Гидеон. — Эти деньги пойдут на благо заповедника. — Купите оленям виагры? — Не ваше дело! — Фредди топнула ножкой так, что от сапога отвалился жирный кусок земли и с брызгами разлетелся по полу. Абель ничего не сказал, но посмотрел на егерьшу так, что слов и не требовалось. Та снова покраснела до корней волос, но устранять свинарник даже не подумала, направившись к выходу. Шматки земли продолжали валиться с сапог. — А как там поживает ваш напарник? — спросил вдогонку Фредерик. Ему было немного стыдно перед Тайянитой за Абеля. Индеец его так героически спас, и теперь из-за Абелевых ям сломал ногу. — В госпитале лежит. Перелом серьёзный, на службу выйдет не скоро, — нетерпеливо ответила егерьша уже на пороге. — Может, ему что-нибудь передать? Какое-нибудь угощение… — задумался Фредерик, полный добрых порывов. — Что обычно дарят? — Молоко, — подсказал Абель. — В нём кальция много. Это для костей полезно. — Ну, вот. Как заведём корову, то обязательно пришлём Тайяните парного молочка. — До свидания, — Фредерика поспешно хлопнула дверью. Абель и Фредерик продолжали лежать на полу в окружении следов грязных сапожищ, будто вокруг них водили хороводы големы. — Абель, а ты правда её в лесу видел…? Ну, ты понял, — спросил Фредерик, гнусно улыбаясь. — Как тебя сейчас. А ещё я индейца видел, но это уже совсем другая история. *** После ухода егерьши всё-таки пришлось вставать и что-то делать. Абель занялся растопкой камина, а Фредерик приготовлением ванны. Её снова пришлись отмывать. В последнее время всё время приходилось что-то отмывать, чистить, стирать. А хотелось есть, спать, слушать музыку. В конце концов, хотелось просто ничего не делать. Фредерик уже и припомнить не мог, когда такое было. Абель хотел сразу съездить в Корнфил, как только согреется, чтобы совершить натуральный обмен — бумагу на еду, — но Фредерик заявил, что в таком виде Абель никуда не поедет. — Это почему это? — Потому что ты воняешь, как выгребная яма. Извини, Абель, но тебя ни в один магазин не пустят. — Ты преувеличиваешь. — Я преуменьшаю. В городе объявят газовую атаку. — Что-то прошлой ночью тебя это так не заботило. — Да потому что я сам воняю, как… Господи, Абель, я никогда в жизни не был настолько грязным. — У Фредерика и впрямь даже чуточку слезились глаза. В тепле закрытого помещения запах стал ещё острее и сногсшибательнее. — Просто, давай уже помоемся? Абель сдался, потому что тоже разнюхал амбре. В это утро они впервые принимали ванну вместе. До этого Абель пользовался исключительно душевой, по его словам ему так было заебись. Он не говорил, но Фредерик и так понимал, что на одной ноге забираться в ванну ему было не очень-то удобно. Но тут греть воду ещё и на душевую было довольно накладно, и Абель неохотно согласился. Фредерик млел. Вода была горячей, а грудь Абеля под спиной широкой и уютной. И все три ноги отлично умещались в ванной, так что даже коленки не торчали из воды. Абель, судя по хриплому мурчанию, тоже был доволен. Он гладил Фредерика под водой и довольно недвусмысленно сжимал. Фредерик тоже задумчиво гладил Абеля по крепким коленям. Было только чуточку непривычно, что одно из колен оканчивалось округлой культёй, но Фредерика это беспокоило меньше всего на свете. Хорошо так лежать, но не на голодный желудок. Фредерик неохотно отстранился и принялся активно намыливать мочалку, так что вода плескалась через край. — Потереть тебе спинку? — Абель положил большие ладони на лопатки Фредерику и погладил. — Конечно, потереть. Желудок продолжал голодно урчать. Мужчины стоически намыливали друг друга, стараясь не обращать внимания на эти душераздирающие звуки, хотя даже Буханчик тревожно водил треугольными ушами, пытаясь понять, что за жуткий зверь притаился в доме и теперь мучительно помирает. Судя по его маньячному блеску в глазах, кот уже планировал, как будет его жрать. — Абель, у нас совсем-совсем ничего не осталось? — смывая ковшиком с волос пену, спросил Фредерик. — Осталась соль, немного растительного масла, да кустик дикого укропа во дворе, но это даже не та еда, которую едят с едой. Правда, я нашёл дюжину мёртвых мышей под шкафом. Кажется, Буханчик складывает их туда последние два дня. А я-то думал, это пованивает енот в стене. Как ты относишься к енотам? Фредерик так хотел есть, что съел бы и енота, но оставил это шокирующее признание при себе. И всё же голодать им оставалось не так долго, как они думали. Когда Фредерик помогал Абелю выбраться из ванной, за входной дверью раздалось тихое, но вполне отчётливое шуршание. Оба насторожились. Буханчик не выдержал первым, тяжело спрыгнув с кровати, подбежал к двери и стал активно принюхиваться. — Там кто-то есть, — прошептал Фредерик. — Да ладно. Пойди, проверь. — Почему, я? — Потому что пока я буду надевать ногу, может случиться что угодно. Иди давай, не томи! — Абель игриво похлопал его по заду в сторону входной двери. И Фредерик, покрываясь пупырышными мурашками, пошёл. Отодвинул ногой Буханчика и медленно открыл. — Ну? Что там? — Абель, ты умеешь разделывать дичь? — Что за вопрос? Я же профессионально разделываю людей. Думаю, с какой-то дичью справлюсь. А кто там? Енот? — Это заяц. Или кролик? Абель, он живой! — Фредерик беспомощно оглянулся. — Подай ногу. Разберёмся. На пороге действительно лежал живой заяц и никуда не убегал, потому что был крепко связан, как жертва мастера-шибари. — Это дар богов! — заявил Абель, с кошмарным хрустом сворачивая зайцу шею. Фредерик даже сказать ничего не успел. Заяц тоже не успел, даже если бы вообще умел говорить. — Готовь котелок, Фредерик, у нас будет рагу из зайчатины! — Тебе не интересно, откуда он здесь, — спросил Фредерик, уже споласкивая означенную посудину. Мысленно он уже переваривал этого зайца. — Не особенно. Хочешь, я научу тебя снимать шкурку так, чтобы не повредить мех? — Нет! И вообще, иди на улицу его разделывать. Тут только кровищи не хватает. — Как профессионала, ты оскорбляешь меня такими заявлениями. Что я, маньяк! — буркнул Абель, но, прихватив нож, всё же вышел на улицу. *** Рагу получилось густым, наваристым и по-холостяцки простым. Оно дольше варилось, чем было съедено. Через пятнадцать минут от зайца остались только кости, сохнущая на веточке ежевики шкурка да кишки под кустиком той же ежевики. Фредерик уже доел свою часть и старался не смотреть, как Абель высасывает из черепа крошечные заячьи мозги. — А всё-таки. Кто нам его подбросил? — снова спросил Фредерик, задумчиво покручивая ободок пустой тарелки. — Ну, если отбросить версию о вмешательстве потусторонних сил, то кроме Галчонка никто другой его нам подложить не мог, — вполне логично рассудил Абель. — Тайянита в госпитале, а егерьша скорее грохнула бы нас, чем позволила убить зайчонка. Остаётся только Френсис. — Но ему-то зачем это делать? — Из благодарности? — А вдруг заяц был отравлен? — Это надо постараться, чтобы отравить живого зайца, знаешь ли. Я осмотрел каждый орган, нормальный здоровый заяц. Был, — хмыкнул Абель, отодвигая тарелку с горкой костей. — Не ищи проблем там, где их нет. — Легко тебе говорить. Ты не параноик, — вздохнул Фредерик. — Ладно, теперь я могу спокойно съездить в Корнфилд. К вечеру вернусь, а ты постарайся больше не влипать в неприятности. Поэтому из дома лучше не выходи. И на замок закройся. И… — Абель! — Серьёзно. Если кто-то будет ломиться в дом, даже «кто там?» не спрашивай. — А если выломают дверь? — Ружьё заряжено. Стрелять я тебя учил. Фредерик вспомнил тот единственный выстрел в воздух, который Абель доверил ему сделать из-за своей жадности, то есть, конечно же, бережливости, и закатил глаза. — Можешь за меня не волноваться. — Да как же мне не волноваться, если мы под одним одеялом с тобой кончили! — Абель… — Всё. Я поехал. Будь умницей, — Абель притянул Фредерика к себе за затылок и звонко поцеловал в висок. Фредерик вышел из ступора только когда услышал, как Абель завёл мотор Лендровера. — Постой! Я совсем забыл! — Что? — Мой список! — Снова эти списки дурацкие, как моя бывшая же… — …Так лучше, — кивнул Абель, когда Фредерик отстранился, облизывая припухшие от поцелуя губы. *** Когда Абель уехал, Фредерик вернулся в дом и закрылся на замок. Нужно было вымыть посуду, но для этого пришлось бы идти до колонки, а выходить на улицу вроде как было нельзя. Воспользовавшись этим исключением из правил, Фредерик по-еврейски лениво смёл с пола грязь, которая осталась после визита егерьши, и с чувством выполненного долга улёгся на кровать. Он хотел подумать о том, что произошло этой ночью и негласно продолжало происходить между ним и Абелем, но позорно уснул, как только голова коснулась подушки. И сразу же потоком на него нахлынули сновидения. Фредерику снилась та сырая пещера с жуткими фигурками под потолком. Откуда-то послышался гул барабана. В свете костра фигурки зашевелились, сорвались со своих ниточек на землю, окружив Фредерика кольцом, и начали танцевать какой-то совершенно безумный, зловещий танец. Фредерик боялся, что они набросятся на него, но костяные уродцы продолжали танцевать свои первобытные танцы. Его сковал страх, когда они вдруг стали увеличиваться, или же Фредерик уменьшился, став почти одного роста с ними? Голова кружилась. Ритм затягивал, и Фредерик вдруг понял, что тоже попал под чары барабанного боя и повторяет движения за остальными. И в этом танце его кости стучат так же звонко.