Ранчо дяди Теодора

Фредерик просыпался тяжело, сон сходил неохотно, как большая ленивая улитка. За окном чирикали птицы. Солнечный свет из окна слепил даже через веки, потому открывать глаза совсем не хотелось. Рядом лежал Абель, большой и тёплый. Ошибки быть не могло, пахло тоже Абелем и похрапывание, больше похожее на мурчание так же принадлежало ему. Фредерик не слышал, как он вчера вернулся, но неосознанно порадовался этому знанию. Осознанную часть Фредерика беспокоило другое. Подушка и простыни под ним оказались горячими и липкими, как и он сам, будто и не мылся вчера. В ногах лежала какая-то холодная мокрая тряпка и, кажется, пара больших булыжников. Кости ломило, а во рту было так гадостно и сухо, точно туда от души нагадил Буханчик и старательно закопал в песок. Сам Буханчик тяжёлый, как кирпич, обнаружился почти рядом с местом преступления. Когда Фредерик всё же открыл глаза, он сидел прямо у него на груди и так пристально пялился в лицо, что от неожиданности Фредерик вздрогнул и безжалостно сбросил с себя рыжего демона. Утренняя волна адреналина еле успела схлынуть. Фредерик кое-как повернулся на бок, чтобы посмотреть на часы, но вместо этого заорал, как потерпевший. Прямо перед ним стоял Френсис и тоже пялился почти, как Буханчик. Он не держал в руках окровавленный топор или нож, да ему было и не нужно. Просто сам факт нахождения стрёмного мальчишки с утра пораньше у своей постели Фредерик считал достойной причиной для паники. - А! – как создание Франкенштейна из-под одеяла восстал Абель. – А? - Абель! Он здесь! – продолжал блажить Фредерик. - Кто? - Галчонок в пальто! Только не говори, что я один его вижу! - Ну, не хотелось тебя огорчать... Фредерик злобно ткнул его локтем в бок. - Говори нормально! Он есть или у меня галлюцианции?! - Да, он тут стоит. Снова, блядь, в мокрых трусах. Спасибо, Фредерик, - Абель потёр заспанное лицо. Галчонок шмыгнул носом и отступил на пару шагов. - Это я не тебе, - обратился он уже к Френсису. - Кстати, доброе утро, малой. Чего ты так рано встал? Уже проголо… Ау! – снова вскрикнул Абель, потирая бок после болючего тычка. – Фредерик, какой-то ты драчливый с утра пораньше. Имей совесть. Я две ночи из-за тебя не спал, бред твой горячечный слушал… Абель продолжал бубнить что-то неразборчивое, снова незаметно засыпая. Галчонок тем временем и, правда, решил пока отойти. Только с грохотом вытащил из-под кровати тазик, налил из ведра воды и достал из шкафчика большой кусок мыла. По-свойски так, будто уже давно всё в доме знал. Стянул трусы, оставшись в одном стареньком пальто, полы которого волочились за ним, как мантия и принялся за стирку. Наблюдая за мальчишкой, Фредерик снова растолкал Абеля. - Что у моей постели, - Фредерик таки взял с тумбочки будильник и взглянул на циферблат, – в восемь утра делал этот маленький маньяк? - Не знаю. Френсис, а что ты делал? - Ничео, - буркнул Френсис, выжимая воду из трусов. – Коа хоел саврать. - Вот видишь. Ничего особенного, - улыбнулся Абель, хотя вряд ли и сам понял, что подразумевал малец. - Есть хочешь? - Да, но сначала расскажи, что тут случилось? Фредерик окинул взглядом пространство вокруг кровати, включая стол и тумбочку, которые были густо усыпаны мокрыми тряпками, полотенцами, посудинами с водой, упаковками от лекарств и использованными шприцами. Как в госпитале во время аврала, хотя и там было бы больше порядка. - А что ты помнишь последним, дружище? От этого проникновенного вопроса, как любой другой бедолага, оказавшийся в доме с двумя неадекватными психами и отрезанный от цивилизации тёмным страшным лесом, Фредерик поднапрягся. - Ты уехал в Корнфилд за покупками, а я лёг спать. Что могло пойти не так? - Тут такое дело… Понимаешь, - Абель потёр переносицу. – В Корнфилде выяснилось, что все деньги из сундука дяди Теда – фальшивые, а другие бумажки стоят не дороже туалетной бумаги. Возвращаться ни с чем было как-то паршиво, и я дозвонился до одного своего приятеля. Связи с чёрным рынком так просто не разрываются, знаешь ли… Во-от. Мэйси предложил мне один заказ, и я подумал, а чем чёрт не шутит! Подумаешь, почка! В человеческом организме их аж две! - И ты продал свою почку? – поразился Фредерик. - Нет. Ты что? Как бы я это провернул на себе? Это же не аппендицит. Я вырезал твою почку. - Что?! – Фредерик снова вспотел, как мышь, и принялся ощупывать под одеялом свои бока. – Абель… сука. Абель! Я тебе доверял! Абель… Ни бинтов, ни швов почему-то не находилось, а лопающаяся от еле сдерживаемого смеха физиономия Абеля, говорила сама за себя. - Господи, какой же ты мудак, - с облегчением выдохнул Фредерик, расслабляясь. Херовый шутник - это клиника, а в возрасте Абеля традиционная психиатрия была уже бессильна лечить подобные выверты характера. В любом случае, злиться на него сверх меры, уже не получалось. Да и не будь у Фредерика с утра мозги набекрень, то он бы и не повёлся на эту жуткую байку. Наверное. - Так. А теперь сначала. Ты говорил что-то про горячечный бред. Просто скажи, что у меня подскочила температура и остановимся на этом. - Температура? – съязвил Абель, застёгивая крепления протеза. – Если так можно сказать. У тебя была охуительно высокая температура, детка. Блинчики жарить можно… - Да ладно тебе! – отмахнулся Фредерик. Напрягала его как-то эта жуткая серьёзность в голосе Абеля. Хотелось, как-то приуменьшить значимость - нет - тяжесть события. - Приехал, двери нараспашку, - продолжал ворчать Абель, по привычке разминаясь на месте. - Ты - весь потный и горячий, как порнозвезда по постели мечешься, шепчешь что-то сексуально. Если бы не медицинское образование, я бы уже за экзорцистом бежал. Или пастором. Но, вроде, обошлось… Абель замолчал и, ковыляя на протезе, отошёл в кухонную часть гостиной. Прямо так, в чём был – трусах и футболке с потным пятном на спине. Лохматый с утра и заросший бородой. С отпечатком наволочки на щеке. Только под красивыми глазами этим утром залегли тени от недосыпа. Фредерик любовался, хотя ничего особенного в Абеле не появилось. Всё такой же красивый, опасный и ебанутый. И безумно заботливый, он готовил ему, Фредерику, завтрак. - Я тут подумал, Фредерик, - снова заговорил он, безжалостно нарезая овощи. - В последние дни мы вели слишком экстремальный образ жизни. Ночные разорения кладбищ, ночёвки на земле, не лечебное голодание… В нашем возрасте надо как-то по спокойней себя вести. Без авантюр. А то, знаешь… Абель не договорил, задумчиво покрутив в воздухе кухонным ножом, будто пытался этим движением описать ту глубокую мысль, которую физически не мог произнести вслух. - Понимаешь? - Понимаю, - кивнул Фредерик, потому что и сам бы не смог сказать лучше.