Ранчо дяди Теодора

Снег уже начинал подтаивать, превращаясь из сахарно-белого в грязно-серый. Там и тут зияли тёмные проплешины почерневшей от влаги земли и тёмно-зелёные кустики травы. Время близилось к ужину. Абель завёл джип в сарай и заглушил мотор. Отстегнул ремень безопасности и забрал с заднего сидения собачью переноску. Когда он забирал щенка, тот уже довольно стойко держался на лапах и смешно потявкивал. Питер даже не хотел его отдавать. Пришлось клясться и божиться, что животинка больше не подвергнется никакой опасности и выслушать целый инструктаж по уходу за ребёнком. Вот Фредерик обрадуется новому другу. Наверное. Доктор Гидеон переступил порог дома и замер в полном ахуевании. По радио громко играл какой-то дабстэп. Сидящий у камина Галчонок, громко, с выражением и довольно красиво зачитывал сельскохозяйственный справочник. В центре уже полюбившейся всем пентаграммы стоял походный рюкзак Абеля, в котором до этого хранилась надувная лодка. Теперь лодка валялась под кухонным столом, а из рюкзака торчали другие личные вещи Абеля и рыжий хвост Буханчика. Фредерик носился вокруг этой инсталляции, хватал без разбору то одну вещь, то другую и что-то бормотал. Возможно даже на латыни. Сначала, и это было совершенно естественно, Абель подумал, что Фредерик, как и многие люди его профессии — ебанулся. Потом Абель попытался найти этому безумию хоть какую-то адекватную причину, чтобы оправдать эти странные действия. Например, Фредерику явился какой-нибудь католический святой, предсказал скорые кары господни, наказал срочно построить ковчег и именно поэтому Фредерик так экстренно собирает в рюкзак пожитки. Страшно представить, если бы Абель чуть подольше задержаться в магазине. Застал бы только перекати-поле и Галчонка. Вот было бы новое приключение, искать свихнувшегося психиатра по заповеднику… Следующая мысль, которая посетила Абеля, была довольно пессимистичной. Они провели с Фредериком ночь, ему что-то не понравилось, и теперь он собрался от него свалить. — Фредерик? Ты куда-то уходишь? — поинтересовался доктор Гидеон, пока не зная за что хвататься в первую очередь, за ружьё, Буханчика или валерьянку. — Абель? — Фредерик вытащил из рюкзака кота и попытался на его место впихнуть сковородку. — Абель, всё пропало! Всё погибло! Мы в самой середине самой полной задницы! Несмотря на панику в голосе Фредерика, Абель чуточку приободрился. Всё-таки в непонятной беде они с Фредериком были всё ещё вместе. — Галчонок, ты не в курсе, что с ним? — спросил он единственного адекватного человека в доме. — Сегодня приходили двое. А когда ушли, он сразу начал… — Френсис покрутил пальцем у виска. — А кто в коробке? — А, точно. Это твой щенок. Узнаёшь? Он теперь брюнет. Придумай ему какое-нибудь хорошее имя. Абель открыл переноску, но щенок почему-то не торопился выбираться. Увидев своего нового хозяина он, напротив, забился поглубже и жалобно заскулил. Видимо, сказывалась родовая травма. Фредерик с грохотом отшвырнул сковородку и чуть не плача впихивал в рюкзак удочку. Не было времени разбираться с тонкой организацией собачьей психики. У Абеля там собственный маньяк творил какую-то херню прямо сейчас. Он за шкирку вынул щенка и всунул в руки Френсису. — А кто приходил, ты не видел? — Нет, я на чердаке был, — легкомысленно пожал плечами Галчонок, разглядывая щенка. Тот был кудрявым брюнетом в мать, а вот треугольные уши торчком и хвост метёлкой достались от неизвестного папаши. — Понятно, тихушник. А если бы это были грабители? А ты Фредерика одного оставил. А если бы его убили? Знаешь, как хлопотно хранить столько органов без вместительного холодильника? А это значит, что? — Что? — Это значит, что семью надо защищать, — логично заключил Абель. Фрэнсис шмыгнул носом и кивнул. Ему совершенно не было стыдно, потому что Фредерик был всё ещё жив и сам вполне успешно изображал грабителя, но сделал пометку на будущее, что некоторых гостей в перспективе всё-таки можно будет калечить. Возможно, даже со смертельным исходом. В рамках защиты семьи, конечно же. Галчонок настолько мечтательно улыбнулся, что щенок в его руках описался от страха. Прямо на хозяйские колени и ещё более виновато пискнул. Ну, что-то общее у них определённо было. — Принеси что ли старых газет с чердака, а то мелкий тут всё зассыт… Пока Галчонок шуршал документацией на чердаке, а присмотр за щенком взял на себя любопытный Буханчик, Абель выключил радио и подошёл к Фредерику. Мягко отобрал сковородку, удочку, оттеснил подальше от проклятого рюкзака и крепко обнял. Фредерик сначала попытался вырваться, потому что ну надо же было засунуть проклятую рыболовную снасть в рюкзак. Это всем страдающим ОКР было известно — если не завершишь начатое, не сможешь ни есть, ни спать, только и будешь думать, что нужную вещь в багаж не упаковал. Но потом Абель как-то по-хитрому погладил его в районе поясницы и между лопаток. Фредерик замер, придушенно всхлипнул и совсем обессилено повис в объятиях. Абель покачнулся, но устоял. *** Позже, за кружкой чаю (Для этого пришлось искать их в рюкзаке), Фредерик подробно рассказал, из-за чего устроил такой бардак. — …А завтра они ждут, что ты заедешь к ним в участок с нашими документами. А у меня же нет никаких документов. Даже водительских прав! А мы теряем время. Нужно бежать! Фредерик чуть снова не сорвался к беспорядочной беготне, но под насмешливым взглядом Абеля, стушевался и сел обратно. — Хм. Как говоришь, их звали? — Шерифа — Эдди… Эдди Джонсон, — попытался припомнить Фредерик. — А помощника … как-то совсем по-простому. То ли Джон, то ли Шон… но фамилия точно была Крайчек. Такие наглые оба. Сами тут кофе себе готовили, на стульях сидели… — Крайчек? Он что, чех? — Нет, индеец. — Странно. Очень-очень странно. — Что странно? — насторожился Фредерик. — Пока не знаю. Они показывали какие-нибудь удостоверения? — Они выглядели, как копы! Абель, думаешь, я их разглядывал? Да я чуть в окно не вышел… Фредерик снова нервно отхлебнул из кружки. Оба задумались. Галчонок тем временем занимался обустройством обиталища щенка. Сделал небольшой вольер из ящиков и тумбочек. И теперь вырывал из притащенных с чердака антикварных журналов развороты и устилал ими пол. Щенок в вольере раздражал спящего кота своим существованием. Буханчик лениво отпинывал приёмного детёныша задней лапой, но уходить с тёплых газетных подстилок не собирался. — После ухода гостей ничего не пропало? — снова спросил Абель. — Да вроде нет. Их только разметка на полу интересовала и то недолго… И кофе. Думаешь, это были воры? — усомнился Фредерик. — А кто ещё? Ни один из них, по описанию даже близко не похож на настоящего шерифа. Я его знаю немного. Такой здоровенный рыжий ирландец. Сколько я о нём не слышал, он был либо в баре, либо на рыбалке. И никакого напарника у него нет. Да и зачем? В Корнфилде ничего не происходит… У Фредерика неприятно зачесались лопатки. Сегодня его могли убить, но почему-то не убили, а он узнал об этом уже потом, чисто случайно. — Тогда кто ко мне приходил, Абель? — спросил он. — Вот и мне интересно. Пары журналов оказалось маловато. Фрэнсис снова полез на чердак. Абель продолжал помешивать ложечкой уже давно остывший чай. Единственное, что они теперь знали точно — копы были самозванцами, а значит побег отменялся. — А может, это розыгрыш такой был? — предположил Фредерик. — С чего ты взял? — Ну, эти двое наверняка местные. Они были знакомы с Тайянитой. И твоим дядей. Может, это был какой-нибудь продавец из Корнфилда? Или фермер по соседству… Ты кроме Сырной головы больше никуда не заглядывал? — Нет, — отмахнулся Абель и от догадки, и от ненужных подозрений. — Слушай, а опиши-ка этих шерифов подробней. Будем фоторобот составлять. — А ты и рисовать умеешь? — удивился Фредерик, доставая из рюкзака записную книжку и карандаш. — Ну, у меня в конспектах были неплохие зарисовки почек и кишечного тракта, — поскромничал Абель. — С кого начнём? — Давай с шерифа. — Ну, опиши мне его. — Лицо квадратное… Абель тут же нарисовал чуть кривоватый квадрат и пририсовал к нему схематичную шею. — Не настолько, — тут же придрался Фредерик. — И шея была короче и шире. Квадрату тут же скруглили все четыре угла, а шею укоротили. — И ещё он был в шляпе. Абель нарисовал на квадратной голове шляпу. — Так? — Да, только это был скорее классический Стэтсон, чем десятигалонная шляпа… — Чего-о? — вытаращился на него Абель. — Ну, модель шляпы. Ты нарисовал её, как у ковбоя из мультика, а у него поля почти не были загнуты. Абель угрюмо стёр завитушки на шляпе и нарисовал поверх них прямые чёрточки. — Так. Теперь глаза… Спустя полчаса препирательств, непонимания и ругани портрет был закончен. Абель стёр линии построения, сдул хохоряшки от ластика и они вдвоём уставились на портрет неизвестного. — Ну? — Вроде бы похож, — неуверенно пожал плечами Фредерик, потому что рисование кишечного тракта не требовало такого точного портретного сходства, как человеческое лицо. Возможно, если бы Абель когда-то давно выбрал своей стезёй пластическую хирургию, то у него получилось бы намного лучше. — Что значит, «вроде бы»? — проворчал Абель. — Похож или нет? — Похож. Но если бы я был этим Эдди Джонсоном, я бы обиделся на такую карикатуру. — Да иди ты, — ещё больше надулся Абель. — Вещи лучше разбери. Чуть весь дом в один рюкзак не запихнул, паникёр. — Ты просто никогда от полиции не бегал, — тоже обиделся Фредерик, но пошёл уныло раскладывать скарб на свои места. Абель допил чай и тоже занялся делом. Нужно было перетаскать продукты из багажника, а то чего они сами себе ноги не отрастят и в холодильник не загрузятся? Пока Абель таскал пакеты, а Фредерик устранял последствия своего бегства, Фрэнсис наконец-то нашёл на чердаке ещё стопку пыльной макулатуры. Пол в загоне, где резвился щенок, был уже застелен в три слоя, но завтра подстилку придётся менять, и Галчонок морально готовился к сему событию, а пока разглядывал, затесавшийся в стопке журналов фотоальбом. Прикидывал, хорошо ли плотный картон будет впитывать влагу? Фредерик как раз проходил мимо, когда краем глаза заметил страницы с фотографиями и тоже заинтересовался. Ведь всем известно, что если во время уборки найти фотоальбом, уборка будет благополучно забыта. — Ну-ка, дай посмотреть. С полароидноного снимка на фоне особняка, видимо пародируя американскую готику, на Фредерика мрачно смотрели старые знакомые. Один держал грабли, а другой — топорик. Оба были без шляп и немного моложе, но Фредерик без труда узнал в шерифе шерифа, а в индейце того самого индейца. — Абель! Абель! Доктор Гидеон как раз выгружал последний пакет — самый тяжёлый — с крупами и макаронами. — Что? — Я нашёл этого Эдди Джонсона! И даже Сэма Крайчека! Они действительно были знакомы с твоим дядей. И очень хорошо знакомы, если он их фотографию в свой фотоальбом вклеил. — Где? — Да вот же! Фредерик буквально под нос Абелю сунул означенный снимок. — Что? — снова повторил Абель и сел на ближайший стул. — Ты уверен? К тебе точно приходили именно они? — Они-они! Как сейчас помню. — Это невозможно, — Абель продолжал переводить ошарашенный взгляд с Фредерика на фотоальбом и обратно. — Просто, блять, невозможно. — Почему? — Потому что это и есть дядя Тэдди и его бойфренд — дядя Кэнги, и они, блять, давно мертвы. Фредерик тоже сел на ближайший стул и уставился совершенно круглыми глазами куда-то в пространство. В гробовой тишине было слышно только, как своими маленькими лапками по бумажной подстилке шуршит щенок. Даже Галчонок притих, обеспокоенно разглядывая взрослых. — Абель, но должно же быть какое-то логическое объяснение? — нарушил тишину Фредерик, от чего вздрогнул не только Абель, но и он сам. — Может, они просто очень похожи, — предположил он. — У дяди Тэдди на снимке нет слухового аппарата, а у шерифа Эдди он был. — Это старый снимок, Фредерик, — мрачно сообщил Абель. — Дядя Тедди стал глохнуть через пять лет. Абель пролистал вперёд, где дядя Тед действительно был уже со слуховым аппаратом и ещё более похожий на того самозванца. — Абель, может мы с ума сошли, и нам всё это кажется? — стал искать какие-то логичные объяснения Фредерик. — Не дури. Ты же психиатр, должен знать, что с ума по отдельности сходят. Это только вирусными заболеваниями все вместе болеют. — Но может, это только мне привиделось? — не унимался психиатр. — А Френсису тоже привиделось? Фрэнсис, — устало спросил Абель. — Сколько голосов ты слышал на чердаке? — Тр-р… три. — Видишь? — картинно посмотрел Абель. — У меня был пациент с расщеплением личности, который мог говорить басом и даже пел женским сопрано, — не убедился Фредерик. — Но ты никак не мог вообразить в своей галлюцинации именно моих родственников. Ты же их никогда раньше не видел. — А какое может быть ещё объяснение у этой чертовщины? — Ну, например, призраки? — очень тихо предложил Абель. Галчонок подошёл и тоже решил с ошарашенным видом посидеть на ближайшем стуле. Так они все втроём оказались за одним столом. — Их не существует, — тоже не очень уверенно ответил Фредерик. — Но ты сам говорил, что Буханчик странно на них шипел. И они знают Тайяниту, потому что он приходится племянником дяде Кэнги. И они вели себя, как дома. И ты сам их видел. Идея призраков нравилась Абелю всё больше. Она действительно объясняла, если не всё, то многое. — Я уже не знаю, что я видел! — нервно выкрикнул Фредерик, потому что вот ему идея призраков не нравилась совершенно. Более того, он их страшно боялся ещё с детства. — Фредерик, ты действительно так хочешь оказаться сумасшедшим? — ласково спросил Абель, и Фредерик не нашёлся с ответом. Обстановка и впрямь стала слишком напряжённой. Абель решил заварить чаю. Успокаивающего, поэтому накапал во все три кружки по паре капель виски. Фрэнсис подтащил к себе фотоальбом и разглядывал снимки. Его царапала обида. Сегодня в доме были настоящие призраки, а он как дурак, сидел на чердаке и ничего не видел. Так хоть на фотографии этих призраков посмотреть. — Слушайте, а какое сегодня число? — спросил Абель. — А у нас разве есть календарь? — хмыкнул Фредерик. Лично он отмерял дни зарубками на заборе, как Робинзон. Галчонок сбегал к вольеру и вытянул один из разворотов журнала, где был старый календарь за 19ХХ год, который отлично совпадал с текущим годом и по удаче ещё не был записан щенком. — Так, неделю назад было двадцать четвертое, — прикинул Абель. — Значит, сегодня… Сегодня тридцать первое октября. Теперь всё сходится. — Что у тебя сходится? — устало спросил Фредерик. — День всех святых сходится. — Бред. — Почему ты не хочешь поверить? — всё не унимался Абель. — Ведь все доказательства, как на ладони. И… — Тогда почему они пришли ко мне? — перебил Фредерик, пока Абель не сел на любимого конька. — Я их даже не знаю. — Ну, да, — задумался Абель. — Всё-таки я их племянник. Даже обидно. А может?.. — Что? — Может, они именно к тебе и приходили? Типа, знакомство с родителями. — Тогда понятно, почему они спрашивали, где мы поженились. И вообще, — Фредерик припомнил это совсем забытое ощущение вспотевших ладошек, как перед собеседованием и подумал, что его страх разоблачения вполне схож с ужасом перед знакомством с родителями бойфренда. — А мы женаты? — удивился Абель. — Я соврал. — Как ты мог обманывать моих дядюшек? — Не придуривайся, Абель. Они были копами. И вообще, зачем они тогда пугали меня этими бумажками, ориентировками, документами? Особенно твой дядя Кэнги. — Дядя Кэнги раньше работал у дяди Тэодора личным секретарём, — Абель отобрал у Галчонка фотоальбом и отлистал к началу. На чёрно-белом снимке дядя Кэнги был совсем молодым, по-европейски стриженым и в деловом костюме. — Был очень ответственным работником. Он до этого долго не мог никуда устроиться. В резюме даже представлялся то Джоном Смитом, то Томом Джонсом. Он потом и все дела Клаббер-хауса вёл. Дядя Тэдди тогда совсем обленился… — Значит, эту бумажку можно выкинуть. Фредерик вытащил из кармана смятую копию кому-то важного документа, но раньше, чем успел его бросить в ведро, Абель её перехватил. — Охуеть! — выдохнул он, развернув комок бумаги. — Что там? Мой одноглазый фоторобот? — Лучше! Абель положил на столешницу, пожелтевшую от времени карту с выцветшим чернильным рисунком и свежим автографом Фредерика в уголочке. — Это карта? — всё ещё не веря, спросил он. — Это карта сокровищ! — Только не это. Фредерик закрыл руками лицо, но едва ли что-то сейчас смогло бы остановить Абеля. Он уже доставал из чулана лопату, а Галчонок вертел в руках компас. Они, конечно же, отправились на поиски клада. Нашли то самое место с большим корявым деревом, от которого следовало отмерять шаги. Прошагали все остальные ориентиры — рассохшийся пень, излучину реки, скалу похожую на мордочку ежа, большой камень в форме члена, детское убежище Абеля, ещё одну скалу, на этот раз похожую на конскую голову. А в итоге вернулись к родному порогу Клаббер-хауса. Они ещё долго вертели карту и ворчали по поводу чувства юмора покойного дяди Теодора. Даже думали, что прошли карту задом наперёд и нужно снова вернуться к тому дереву. Но солнце уже зашло, и Фредерик предложил отложить раскопки клада до завтра. На следующий день из-за проклятых осенних дождей ни к какому дереву они не пошли, а добрались до него аж через неделю. И действительно откопали там клад. Сбив тяжёлый замок с большого кованого сундука, они откинули крышку, и лица их озарило загадочным голубоватым свечением. Никто так и не узнал, что было в том сундуке, потому что не сговариваясь они закопали сокровище обратно и даже между собой об этом больше не говорили. Даже Галчонок. И потом весь день ходили в задумчивости, а отошли только к вечеру и так и легли спать. Абель после этого ещё долго не мог уснуть. Фредерик тоже ворочался с боку на бок, что-то обдумывал. Томимый бессонницей, с чердака пришёл Галчонок и ничего не говоря, плюхнулся с краю, за спиной Абеля, пробубнив что-то совсем неразборчивое. Наутро они проснулись, как после кошмарного, но мимолётного сна и старались больше об этом не вспоминать.