На Бейкер-стрит не спят

Утро было самое что ни на есть обыкновенное. Джон Ватсон проснулся от знакомого и привычного писка будильника, мысленно проклял чертово отсутствие отпуска в чертовом июне, встал, умылся, оделся и вышел в гостиную. Шерлок как-то не видно было, но он даже этому не удивился. Обнаружилась детектив в кухне за готовкой завтрака. Доктор аж стал, как вкопанный — утро переставало быть томным. — Доброе, — поприветствовала Холмс тем временем, переворачивая бекон. — До-оброе… Ты что, готовишь? — Ага. — Это эксперимент? — Даже не представляю, какой эксперимент можно провести с жарящимся беконом и яичницей. Разве что мясо взять человечье. Но это муторно — слишком легко подхватить паразитов. — А почему ты тогда… — Нельзя? — Можно. — Тебе неприятно? — Наоборот. — Ну так ешь. Джон молча сел за стол и принялся за яичницу, уже лежавшую в тарелке. — Лестрейд ждет меня в участке к одиннадцати, опять «труба», — сообщила тем временем Шерлок. — Я с тобой. — Нет-нет, иди на работу. Ты и так в последнее время слишком много со мной бегаешь. — Вспомни, сколько мы с тобой раньше бегали! — Тогда я так не боялась. Иди на работу и не волнуйся. И вновь Джон опешил — так открыто говорить о собственном беспокойстве было не в правилах его детектива. — Где ты накосячила? — Не поняла? — Где напакостила? Ты так никогда себя не ведешь. — Уж и в хорошем настроении побыть нельзя. Больше не буду. — Да нет же… — Я шучу. Пойду, еще пару дел надо сделать. — Это каких еще? — Ну да всяких. — Шерлок! — Тебе интересно, как именно и где я буду покупать еще порцию человеческих глаз? — Понял, можешь больше ничего не говорить. — Спасибо. Ты сегодня будешь дома, как всегда? — Ну вроде как. А что? — Просто. Пока. — И вышла. Джону ничего не осталось, кроме как доесть остатки завтрака (на удивление вкусного, кстати) и уйти на работу. День выдался на редкость паршивый: поссорились с Сарой по каким-то рабочим мелочам, пациенты попадались нервные и неприятные, еще и кофе облили на улице. Так что на Бейкер-стрит 221B Джон Ватсон появился злой и взвьюченный. А встретило его многоголосое «С днем рождения!» Он не понял сначала ничего — с каким днем? Кого? А потом увидел всех своих близких друзей, улыбающихся в его сторону, держащих в руках шарики и торт. — Черт! Сегодня?! — сквозь смех произнес он, обнимая Молли, миссис Хадсон и прочих честных товарищей. — А кое-кто еще жаловался на Шерлок, которая не запоминает даты! — хмыкнул Грэг. Джон рассмеялся еще пуще, пожимая инспектору руку, на что тот скривился: «Да что мы, как не родные!» — и обнял доктора по-дружески. Тот не имел ничего против. — Кстати о Шерлок! Где она? — Сказала, что не любит участвовать в подобных мероприятиях. Джон даже поник: — Ну вот, даже в день рождения слабо меня порадовать. — Да нет, ты не понял! Это она нас тут собрала, просто ушла сама! Как-то волнами настроение скакало у Джона — то вниз, то вверх. — В смысле — собрала?! — За две недели обзвонила, обсудила, объяснила, напомнила. Ты что думал, она про тебя забыла? Да черта с два. Остаток вечера Джон думал только об одном — как будет благодарить женщину, когда та вернется домой. Не каждый год выдается встретить день рождения с одним другом, а еще и со всеми сразу, еще и не по собственной инициативе — о таком он даже не мечтал при их-то образе жизни. Среди горки подарков даже оказался подарок от Шерлок — маленькая коробочка весом примерно граммов в двести. Ватсон в очередной раз опешил — он и не ожидал от нее чего-то еще. — Ну чего застыл? Распаковывай! — поторопил его Лестрейд. И Джон распаковал. В его руках теперь покоился новенький телефон последней модели Blackberry. В этот момент Ватсону почему-то вспомнился мимолетный диалог, произошедший месяц назад: «— Шерлок, напомни мне приглядеть себе новый телефон. — Угу. Blackberry бери, они данных не выдают. — Чего? — Ничего, забудь». Джон смотрел на мобильник, как на сокровище. Это был не просто телефон — это был телефон, который подарила ему Шерлок, который свидетельствует о том, что она все-таки помнит о докторе и заботится о нем. Лишь спустя минут пять удивлений и ахов он заметил клочок бумажки, выпавший из коробки. «Включи. ШХ», — было выведено на нем знакомым незамысловатым почерком. Телефон оказался заряжен и полностью настроен. На обоях стояла их с Шерлок фотография — та же, что висела на стене, сделанная журналистом на месте преступления во время гололеда. На главном экране «висела» заметка: «Лондонский Глаз. Приезжай, как закончите. Можешь переодеться в костюм, но необязательно. ШХ» Джон, шокированный и заинтригованный, посидел в компании еще с полчаса, пытаясь придти в себя. Никогда от Холмс еще не было столько знаков внимания, как сейчас. Еще и телефон, еще и дорогой — откуда деньги? И к чему это загадочное приглашение на Лондонский Глаз? Шерлок, как всегда, была таинственна и удивительна. И оттого еще более прекрасна. И уже через час он шагал по направлению к главному входу в колесо обозрения. — Доктор Ватсон? — окликнули его со стороны. Оказалось — бугаина под два метра в форме охраны. — Вас ожидают, я проведу. И провел в обыкновенную кабинку. Не в какую-нибудь приватную, а в самую обыкновенную, где обычно толклась толпа народу. Правда, сейчас она была пуста, за исключением Шерлок, которая его сначала даже не заметила, стоя лицом к прозрачной стенке кабины. Уже со спины Джон отметил, что это серое платье какое-то знакомое, а затем вспомнил: «— Шерлок, это платье просто идеально! — Ну да. Нет, ну куда я его надену? Да и стоит дорого. А у меня вообще есть почти такое же…» Ватсон не обратил внимания, как бугаина ретировался. — Это то, которое «почти такое же», или оригинал? — усмехнулся он. — «Почти такое же». Ну, то есть, не почти — такое же. Нет, ну не на молекулярном уровне, конечно, но фактически — такое же, — с улыбкой обернулась Шерлок. Ватсон рассмеялся, подошел к ней и молча обнял. — Спасибо. Это лучший день рождения. — Так это не на день рождения. Ты же знаешь, что я их не признаю. Это так, за все, что ты для меня сделал. — Она внезапно отстранилась и полезла в сумочку. — А на день рождения — вот, — и протянула ему сверток. Как оказалось, часы с гравировкой «Лучшему личному блоггеру». — Ты сволочь, — рассмеялся Джон. — Ну, ты же любишь такие штуки. — Люблю, и правда. — С днем рождения, — улыбнулась Шерлок. Они даже не заметили, как колесо тронулось. — Послушай, а почему тут пусто? — спросил Ватсон после того, как они подошли к стеклу, и обнял ее за плечи. — Потому что ты хотел. Забыл? И опять вспомнился диалог полуторагодичной давности: «— Я на Лондонском Глазе один раз катался. Все хорошо, но людей толпа, терпеть не могу. — Так выкупи все места. — Смешно.» — Я, кажется, понял, что ты делаешь. — М? — Ты пытаешься показать, что слушаешь меня. Правильно? — Совершенно верно. — У тебя получается. Спасибо тебе огромное. Но постой, откуда деньги? — Помимо того, что у меня есть нехилые связи в компании, которая владеет этой штуковиной — если собрать все, что мне должны влиятельные люди, ты, я, наши потенциальные потомки и, возможно, в зависимости от интенсивности трат, их потенциальные потомки могли бы абсолютно безбедно существовать всю свою жизнь. — И я не знал?! — Ты хочешь уволиться из больницы? — Нет. — Хочешь, чтобы я перестала расследовать? — Да! — А если подумать? — Ну… да! — А если хорошенько подумать? — В общем, я понял тебя. Боль ты моя головная. Они умолкли. Только какая-то музыка из колонок разбавляла тишину. — Это моя любимая песня, — внезапно произнес Джон. — Я знаю. Я собирала плейлист. — Откуда?! — У тебя музыка из наушников слышна. — Черт, я обязан с тобой потанцевать. — Я не против. И вот так, смеясь, они танцевали над Лондоном на высоте сто тридцать пять метров. Джон Ватсон чувствовал себя самым счастливым, самым везучим человеком на Земле, ведь у него в этот момент было все, о чем можно мечтать, а Шерлок сжимала его руку и улыбалась, потому что понимала — сегодня она все сделала правильно. — Смотри, — внезапно остановилась детектив и потащила Джона к стеклу. — Видишь город? — Вижу. — Когда мне совсем хреново, я иду сюда и смотрю на этот гадюшник. И знаешь, что я поняла? Если бы не мы с тобой, ты и я, он не был бы таким красивым. Возможно, этих огней вообще бы не было. Так что, Джон Ватсон, мы с тобой имеем полное право называть себя правящими королем и королевой Лондона. — Так я могу отныне звать тебя «Моя королева» и «Ваше Величество»? — рассмеялся Джон. — Только если в комплекте с этим будет идти соответствующее отношение. — Ну отношение-то мы устроим… — Подай телефон, верноподданный, пожалуйста. — Дурында! — И они опять рассмеялись. В этот день Джон Ватсон понял, что ни с кем больше так не хочет встречать дни рождения до конца жизни, как с этой женщиной, в глазах которой отражаются сейчас огни буйного Лондона.