***
Вообще, кроме боли в суставах и аппетита, с Шерлок все было в порядке. Джон поначалу ожидал истерик и селедки с вареньем, но что-то никак ни одно из этого не происходило, и в итоге он просто расслабился, потому что понял — Холмс и вправду не маленькая и справится. И если отсутствие истерик его несказанно радовало, то отсутствие странных вкусовых сочетаний, наоборот, разочаровывало. Все-таки интересно было, чего бы детектив такого затребовала. Одной ночью его интерес был почти удовлетворен. Проснувшись около часу ночи, Ватсон обнаружил, что его жена лежит, уткнувшись в потолок невидящим взглядом. — Ты чего? — сонно поинтересовался доктор. — Ничего, — произнесла Холмс так, что сразу стало понятно, что нифига не «ничего». — Шерлок, ну что? — Я… — она зажмурилась, будто стараясь побороть раздражение, — я очень, очень хочу яблок. Доктор со сна пришел в ступор от такого неожиданного требования, а затем рассмеялся. — Что смешного? — Яблоки? Серьезно? И долго ты так лежишь? — Пару часов. Мне приснились яблоки, а потом я проснулась… и захотела яблок. Не прекращая смеяться, доктор поднялся с кровати. — Ты куда? — Шерлок присела в постели, хмурясь и морщась от включенного Джоном света. — Шерлок, ты беременна и ты хочешь яблок. Я твой муж, и, если ты хочешь яблок, я по долгу службы должен тебе их раздобыть. — Но это же глупо. — Не глупее селедки с вареньем. — Селедка с вареньем? Что за бред? — Да так, ничего. Шутка такая. Забудь. — Не понимаю я вашего юмора. Джон натянул на себя первые попавшиеся джинсы и джемпер и, все еще посмеиваясь, вышел из квартиры. Ближайший круглосуточный магазин был в двух кварталах. Конечно, нужно было видеть лицо продавца, когда среди ночи мужчина приличной наружности положил на прилавок два кило яблок. «У жены второй триместр», — доверительно сообщил Ватсон, на что мужчина за кассой понимающе усмехнулся и отдал яблоки задаром. А на протяжении еще пяти месяцев Джону пришлось таскать эти яблоки домой чуть ли не через день.***
В тот день Джон работал в две смены. Так уж вышло, что коллега попросил его подменить, и Ватсон, привыкший к круглосуточным забегам со своей ныне женушкой, не видел причин отказывать, ведь с Шерлок постоянно кто-то возился в его отсутствие — то Молли зайдет, то Лестрейд очередные фотографии с места преступления притащит. Чего стоит одна миссис Хадсон, которая, за неимением собственных отпрысков, в их еще не родившемся ребенке души не чаяла и следила за состоянием Холмс двадцать четыре часа в сутки. И вот, около двенадцати часов ночи, когда доктор возился с какими-то бумажками в ординаторской, ему пришла СМС от Лейстрейда: «Джон, когда там бишь у тебя ребенок родиться должен?» «Через две недели. А что?» «У него явно другое мнение». «ЧТО?» «Поздравляю, Джон, у тебя родился сын». Доктор Ватсон вскочил из-за стола, при этом чуть его не перевернув, и, на ходу набирая номер инспектора, вылетел из ординаторской. — Это шутка такая?! — рявкнул он, когда Грэг снял трубку. — Да не кричи ты! Я что, совсем того, так шутить? — Ребенок здоров? Шерлок в порядке? Твою мать, почему ты не позвонил мне сразу?! Вообще, что ты там делаешь?! — Я привез сюда твою жену, между прочим! Шерлок попросила не сообщать тебе, пока все не пройдет благополучно, чтобы ты не забеспокоился раньше времени, угомонись! — И ты ее послушал?! — Разумеется! Попробуй Шерлок не послушай! Джон на пару секунд остановился, выпуская пар. Спокойно, солдат, ты уже все равно ничего не изменишь. — С ними все в порядке? — наконец спросил он не в пример спокойнее. — Пацан здоров, как бык, три кило, пятьдесят три сантиметра. — Шерлок? — Отходит. Врачи сказали, что роды были тяжелые, но все будет хорошо. Джон вздохнул. Конечно же, как всегда, какие-то проблемы. — Сколько? — Шесть часов. — В пределах нормы. Слава Богу. — Она требует тебя видеть. — Она в сознании? — В относительном, — хохотнул Грэг. — На самом деле, я не знаю. Я решил, что лучше даже не пытаться врать, что я отец, а чужих людей не пускают. Сижу уже семь часов в коридоре. — Где вы? Лестрейд назвал госпиталь, и Джон, уже успевший поймать такси, повесил трубку. Уже на полдороги он понял, насколько же все-таки безумно счастлив. — Все будет хорошо, — зачем-то вслух произнес он, а затем прибавил: — Все уже просто прекрасно. И был абсолютно прав.