На Бейкер-стрит не спят

Майкрофт всегда думал, что они особенные — Холмсы. Холмсы самые умные, на Холмсов не распространяются никакие законы и правила. Наставления врачей о том, что пациентка нестабильна и что лучше им с Майкрофтом не оставаться наедине без наблюдения, тоже на них не распространяются — они ведь Холмсы, верно? А Шерлок тем временем бьет дрожащими руками стены, рвет постельное белье, шторы — все, что попадется под руку; она плачет и срывающимся на визг голосом повторяет один вопрос: — Почему оно продолжает, почему, почему оно продолжает… почему оно не может просто прекратить… почему… Майкрофт, в принципе, понимает, что произошло. Его сестра все-таки гений, она добудет дозу, если будет нужно. Список лежит в ящике прикроватной тумбы, это Майкрофт прекрасно знает, но не торопится звать врачей. Вот оно какое — отчаяние. Вот, что происходит, когда самые сильные ломаются. Старший Холмс с ужасом предполагает, что когда-то на месте сестры будет он. Мужчина выходит из оцепенения и хватает вырывающуюся Шерлок за плечи. Она дрожит и всхлипывает, глядя куда угодно, только не брату в глаза: — Почему… почему оно не может просто прекратить… — Что не может прекратить? — твердо спрашивает Майкрофт, сжимая ее сильнее. — Шерлок, о чем ты говоришь? Девушка внезапно перестает вырываться и смотрит ему в глаза — Холмс-старший искренне пытается списать безумие в ее зрачках на принятые наркотики и не увидеть в этом маниакальном блеске их вторую сестру. Она быстро перехватывает его ладонь и прижимает к своей шее — туда, где под кожей остро пульсирует вена. — Чувствуешь? — тихо спрашивает Шерлок. — Все еще продолжает. Почему оно не может просто перестать? Почему оно постоянно это делает? Почему его перестало, а мое еще продолжает?

***

— …ЦУП вызывает майора Тома! Видите? Не слышит. Майкрофт, вернись с небес на землю! Китти. Джон. Шерлок. Собрать их четверых на ужин было худшей идеей, пришедшей Кэтрин в голову. — Майкрофт, все в порядке? — озабоченно спрашивает Мистлтоу и кладет руку ему на плечо. — Да, я задумался. Шерлок, сидящая напротив него, издает ехидный смешок. — Ушел в чертоги? Братец, это моя фишка, придумай себе свою. «Почему оно не может просто перестать?» Мужчина трясет головой, прогоняя наваждение. Что было семь лет назад, то прошло, верно? — Не думаю, что это понадобится. — Ну-ну. По-моему, как раз впору на старости лет. «Чувствуешь? Все еще продолжает». Так, нет, не об этом. Это было семь лет назад, а не сейчас. — На старости лет? Не торопись, сестрица, я еще не так уж и стар. — Ага, только волосы цвет почему-то поменяли. От хорошей жизни, видимо, и хорошего парикмахера. — Детектив ехидно дернула уголком губ. Майкрофт еле подавил в себе порыв подняться и дать младшей сестре подзатыльник. «Почему его перестало, а мое еще продолжает?» Майкрофт, в принципе, прекрасно осознавал природу своих ночных кошмаров и накатывающих воспоминаний: беспокойство за младшую сестру росло с каждым днем, ведь теперь, когда Шерлок официально показала свои чувства к доктору, она стала гораздо уязвимее в глазах потенциальных недоброжелателей. Как и сам Холмс-старший, впрочем. Он так и не смог до конца простить Кэтрин ту выходку на приеме — не потому, что сам задет, а потому, что Мистлтоу подставила этим самым под удар их обоих, и в первую очередь — себя саму. И не убедишь же залечь на дно, не убедишь вернуться к старой жизни эту глупую и безрассудную женщину, с годами набравшую хватку. Но снилась почему-то Шерлок. Наверное, потому, что она не рядом, а где-то там, на Бейкер-стрит, и черт ее знает, спит ли или валяется на полу, истекая кровью. Майкрофт чувствовал ответственность. Да и черт с ней, если бы дело было только в этом! Он беспокоился, беспокоился до той степени, что стал хуже справляться со своими обязанностями, а это — непозволительная роскошь. Чертовы сантименты, он же их из себя искоренил, так же не должно быть больше. Но что имеем, то имеем: по ночам Холмсу-старшему снилась его младшая сестра — часто мертвая или потерявшая рассудок; иногда в самые неподходящие моменты он вспоминал тот период, когда она была наркозависимой, и беспокоился еще больше, боясь, что это повторится. Избежать этого было вроде просто: не дать Джону Ватсону умереть. И Китти. И Молли с Лестрейдом. И себе, желательно, тоже. Шерлок не умела справляться с потерями. А в сущности Холмсу-старшему оставалось лишь напяливать маску бездушного старшего брата, чтобы снимать ее только наедине с Кэтрин, и то — с трудом и иногда, да тщательно следить, чтобы седина не была сильно видна под темной краской. Самообман, конечно — будто бы единственные в мире два человека, для которых он это делает, ничего не заметят. В сущности, Майкрофт просто очень устал. Так бывает. Но отдыхать ему не придется, наверное, еще много-много лет. — Шерлок, считаю своим долгом напомнить, что в последний раз ты посещала Шерринфорд месяц назад. В комнате помрачнели все: Шерлок — от предчувствия скорой встречи с сестрой, Джон — оттого, что беспокоится за любимую женщину, когда та находится близко к Эвер, Китти — потому, что знала, как никто другой, насколько Майкрофту тяжело подвергать Шерлок такому риску. — Хорошо. В ближайшую субботу навещу, — вполне спокойно произносит младшая Холмс, задумчиво делая глоток из бокала с вином. Так они и живут — Холмсы: разделяя на двоих общую беду и делая вид, что не беспокоятся друг о друге, хотя оба знают, что это не так. Шерлок могла бы, конечно, поддержать брата, но обида семилетней давности становится поперек горла каждый раз, когда она хочет сказать ему что-то приятное. Он ведь, по сути, не поддержал ее тогда — да, она оттолкнула, но это не значит, что он должен был перестать пытаться. Спохватился только, когда наркотиков в ее крови стало больше, чем всего остального, и считает, что она не придала этому значения. А, может, будь старший брат рядом, наркотики и не пригодились бы. При прощании Шерлок бросает лишь короткое «До скорого», но Майкрофт останавливает ее в дверях, придержав за плечо. — Сестра… просто береги себя. — Ты себя тоже. О’ревуар. Завтра, подмечает перед сном у зеркала Майкрофт, нужно будет сходить к парикмахеру и подкраситься.