На Бейкер-стрит не спят

— Милый, забери Шерлок из школы. — Мам! — Майкрофт, пожалуйста, забери сестру. — Мам, Шерлок пятнадцать лет, я думаю, она сама дойдет! — У нее тяжелая сумка! Она сегодня потащила свои пробирки из дому, потому что школьные ей использовать запретили. Звери! Ребенок же делом занимается, а им посуды жалко! — Это ее проблемы! — Айзек Майкрофт Итон Холмс! — Ладно, мама. Что ж, так тому и быть. Взяв какое-то толстое заумное пособие и кинув на прощание сухое «до встречи», Майкрофт Холмс, студент Оксфордского университета, приехавший домой на выходные, пошел в сторону метро: спорить с мамой — гиблое дело, а по дороге к Лондонской школе для девочек можно и книжку почитать, что дома не представлялось возможным. Он подоспел как раз к звонку с последнего урока. Богатенькие девчонки почти тут же высыпали в школьный двор, сразу кинувшись к семейным дорогим автомобилям и водителям. Майкрофта с детства такие мажорчики бесили. Шерлок, тем не менее, среди «мажорчиков» не наблюдалось. Трубку она тоже не брала. Не то чтобы Майкрофт сильно забеспокоился, но перспектива проторчать здесь дольше пятнадцати минут была ему противна. Еле узнав одну из одноклассниц своей сестры, он тут же окликнул ее небрежным «эй, ты». — А ее не было на последнем уроке, — доверительно сообщила девчушка не самого умного вида. — Как это — не было? Ты уверена? — Ага. В последний раз я ее видела, когда они на заднем дворе спорили с какими-то мальчишками… Стоит ли говорить, что Майкрофт, не будучи идиотом, тут же рванул на задний двор. В связи с тем, что многие ученицы отчалили, а для остальных уже прозвенел звонок на урок, на широкой площадке с лавочками было тихо и пусто, и лишь очень сильно прислушавшись можно было различить звуки, напоминающие плач. Шерлок обнаружилась в кустах, свернувшаяся в позе эмбриона и давящаяся уже сухими всхлипами. Рядом лежала ее сумка, а вокруг — осколки стекла: видно, пострадали те самые пробирки. Майкрофт потом очень долго благодарил свой мозг, что позволил не впасть в сопли по типу «Господи, и кто же это тебя так». — Что повреждено? — быстро спросил он, опустившись рядом с сестрой на колени. Та попыталась повернуть голову в его сторону: — Майк… — Повреждения, Шерлок. Какие? — Р… ребра… — Сломаны? — Не знаю… похоже… — Еще? — Голова… живот… болит… Голос сестры показался таким тихим и далеким, что самообладание старшего Холмса на секунду пошатнулось, а затем и вовсе разлетелось в щепки. — Дьявол. Не двигайся. Пожалуйста, просто не двигайся… и говори. Будь тут и говори. Нужно было, конечно, позвать учителей. И, разумеется, вспомнить курсы оказания первой помощи тоже нужно было, но сосредоточиться Майкрофт просто не смог. Его хватило лишь на звонок в скорую и точное пояснение их местонахождения. — Шерлок, говори. — Я… они просто пришли… из твоей шараги… — Лондонской школы для мальчиков? — Да… пришли… обихаживать наших старшеклассниц… увидели… меня… вспомнили, как меня стошнило несколько лет назад во время смежной экскурсии… на анатомическую кафедру… я что-то ответила… а они просто взяли меня… впятером… потащили сюда… думала, просто унизить хотят… а они… ногами… скоты… ненавижу… — Подонки… ты помнишь имена? — Еще… чего… чтобы потом еще раз поколотили меня за то, что сдала… — Посмотрим… только держись, сестрица, ладно? — Как… скажешь.

***

— Шерлок! Дьявол, сестра, что ты делаешь?! Холмс-младшая сидела на краю ванной, заполненной водой, с лезвием в руке. — Уйди, — сухо ответила она. От такого спокойного тона ее брат даже на секунду застыл. — Уйди. Я все равно это сделаю рано или поздно. У Майкрофта в голове будто атомная бомба взорвалась. — Чертова эгоистка, ты хоть подумала о нас?! Родители не пережили бы твою смерть, идиотка! Я бы не пережил! Теренс и Кэтрин не пережили бы! — Чушь. — Голос Шерлок дрогнул. — Любовь — набор химических реакций. Поплакали бы — успокоились. А мне всю жизнь мучиться. — Мучиться? Мучиться?! Да кто тебя мучиться заставляет?! — А ты будто не знаешь. Меня все ненавидят. Даже ублюдки из Лондонской школы для мальчиков, которые видели меня раз в жизни. Ах, так вот оно что. Сознание Майкрофта начало проясняться. А он еще понять не мог: чего это она так легко снесла и госпитализацию, и диету, и отстранение от занятий? «Большая часть будущих суицидников не проявляет депрессивных наклонностей». Майкрофт в ту секунду поклялся себе найти тех недоносков и посадить к чертовой матери. — То есть, ты хочешь покончить жизнь самоубийством только из-за группы умственно отсталых, решившей над тобой поиздеваться? Шерлок всхлипнула; рука с лезвием задрожала в опасной близости от оголенного запястья. — Они открыли мне глаза. Всем станет лучше, если меня не будет. Даже мама сказала, что от меня — сплошные несчастья. — Она назвала тебя «тридцать три несчастья», это не одно и то же! — Все равно в сравнении я — одно разочарование. Это же ты у нас мамина радость. Отличник, воспитанный, студент, будущий политик, умница. И я, несдержанный вечно расхристанный источник неприятностей. Лишний рот. Нахлебница. «Поверь мне, они счастливы, что ты такая, какая есть, а не такая, какая сидит в Шерринфорде». — Шерлок, ты придумала себе бог-весть что. Отложи лезвие. — Даже если и отложу — смысл? Кому станет лучше? Не рассказывай про родителей — бред. — Мне. Мне станет лучше. Мне станет лучше, если ты не совершишь суицид. — Конечно. Выполненный долг — это же так круто. В своей голове ты будешь выглядеть заботливым старшим братцем, который спас от самоубийства неразумную сестрицу. — Пусть так. Если я соглашусь, ты перестанешь дурить? — Ты сам сказал, что я эгоистка. «Нет, нет, нет, стой! Сестричка, ну что же ты творишь?!» — Шерлок, прекрати этот цирк! — А смысл? — Смысл в том, что после смерти не станет лучше, Шерлок! Там ничего нет! Ты не увидишь, как мы будем жалеть тебя, тебя просто не станет! Твое тело сожгут и развеют по ветру, потому что не хоронить же самоубийцу рядом с остальными родственниками! Мама будет плакать, отец тоже, и Кэтрин — ты даже не представляешь, как Кэтрин будет плакать о тебе, Шерлок! А Теренс? Ты же к нему неровно дышишь, так почему бы не признаться? Неужели ты считаешь, что вечное забытье заменит всю жизнь рядом с ним? Шерлок замотала головой. — Ему на меня плевать. Не будет никакой жизни. — Откуда ты знаешь? Вспомни, как он всегда к тебе тянулся! А вдруг он хочет, например, признаться тебе в любви этим летом? Откуда ты можешь знать? — А если нет? Если этим летом все будет так же, как сейчас? — Давай ты переживешь это лето, а потом будешь решать. Шерлок оторвала взгляд от своих рук и перевела его на Майкрофта. В глазах парня блеснула надежда. — То есть, ты говоришь мне повременить до конца лета? — Именно. Если тебе все еще не будет хотеться жить — я тебя не остановлю. — Холмс понимал, что это очень рискованно, но ему именно такие слова показались самыми правильными. Тем более, что до назначенного срока пять месяцев — он успеет что-то сделать в любом случае. — И ты не расскажешь родителям или кому-то еще и не будешь докучать беседами? — Клянусь. Так что, откладываешь? Шерлок опять опустила взгляд и вздохнула, а затем все же медленно положила лезвие на край раковины. Потом резко развернулась — Майкрофт чуть не вздрогнул, — и выдернула из набранной ванны пробку. Вода медленно начала убегать в трубу, образуя водоворот. — До конца лета. — До конца лета. Майкрофт не знал, зачем провел сестру до двери ее комнаты, как маленькую — слишком испугался, наверное. — Послушай… если что, ты всегда можешь… поделиться со мной. Шерлок фыркнула: — Ну конечно, «заботливый старший брат».

***

— Но я же проспорил! — Какая жалость! У меня не будет повода поцеловать тебе еще раз! — Да? — Да! — Да? — Да! — Тогда повод мы устроим!