На Бейкер-стрит не спят

— Мам, Санта ведь придет? Шерлок отпила глоток какао и потрепала сына по волосам свободной от чашки рукой. — Придет, только вряд ли тогда, когда ты пытаешься его подкараулить. — Но можно ведь попытаться, правда? — Конечно. Я разве имею что-то против? Освальд сидел на подлокотнике дивана, то и дело поглядывая в окно. Он ждал Санту уже второе Рождество и был твердо уверен, что не повторит прошлогодней ошибки и не пойдет спать раньше времени. Шерлок вытирает испачкавшуюся в какао нижнюю губу и усмехается, смотря на вытянувшего в неестественной позе сына — только так с дивана можно было увидеть, что происходит за окном. На елке, которую еще неделю назад притащил Джон, светились сразу несколько гирлянд; по телевизору шел рождественский спецвыпуск «Доктора Кто» за 2010 год. Освальд никогда не понимал, чем маму не устраивали обычные рождественские фильмы, но и «Доктор Кто» ему был вполне интересен. — Мам, а как олени Санты летают? Шерлок ненадолго задумалась. — Я не знаю, сын, — честно ответила она, даже не оторвавшись от экрана. Оз помолчал о чем-то своем. — А если его не существует? Шерлок почти уверена, что с обычными детьми это происходит не так, но ее сына нельзя назвать полностью обычным. И что отвечать? В тот момент миссис Холмс-Ватсон почувствовала себя, как на допросе. И врать нельзя, и рушить веру в чудо тоже не хочется… — Он существует, пока ты в него веришь, — ответила женщина спустя время. — Но это же глупо! — возмутился мальчик, даже оторвавшись от окна. — По такой логике, если в тебя перестанут верить, ты перестанешь существовать и наоборот! — А это разве не так? — спокойно спросила Шерлок. — Если, например, весь мир скажет, что я не твоя мама, и мы с тобой тоже в это поверим — разве я продолжу быть твоей мамой, например? — Можно будет провести тест ДНК. — И именно с момента получения положительного результата я продолжу быть твоей мамой, как сейчас. — Но ДНК совпадали и до теста. — Но какой в том толк, если никто этого не знал? Освальд, запомни, все в нашей голове. Ты существуешь в мире, в который веришь. Если ты искренне будешь верить в то, что улицы населены невидимыми розовыми единорогами — для тебя так и будет. — А вот это уже шизофрения, — буркнул Оз, которому внезапно стало казаться, что мама над ним смеется. У Шерлок такого и в мыслях не было, но посыл она вполне уловила. — Шизофрения — это когда ты в этом настолько уверен, что ко всем лезешь и рьяно доказываешь, что это так, а когда тебя пытаются отговорить — начинаешь кусаться. Мальчишка снова угрюмо замолчал. Шерлок предчувствовала, что это еще не конец, и мысленно готовилась к последнему, самому убойному вопросу, ради которого, как ей показалось, все и велось. — Я же нормальный, мам? О, прямо мысли читает. В Холмсовскую линию удался. — А ты сам как считаешь? — Я не знаю. Но у меня много вопросов. Остальные ребята таких не задают. У Шерлок немного сжалось сердце — болезненно было узнать в этой реплике себя. — Вопросы — любые — это нормально. Ты абсолютно нормальный, сын. Такой же нормальный, как и твои одноклассники. — Правда? — Я когда-нибудь врала тебе? — Только по поводу Санты. — Иди какао лучше завари еще, умник, тоже мне.

***

— А можно Санта раньше придет? — притворно-устало предложил Освальд, зевнув. Шерлок пожала плечами: — Спать иди — придет, сам знаешь. — Ну ма-а-а, ну я не хочу сейчас. — Ну так кто тебе доктор. Отец твой, кстати о докторах, видит пятый сон. Оз опять притворно закатил глаза. — И не умаслить? — Не-а, — невозмутимо отозвалась Холмс. — Никоим образом. — Ты садистка, ма. — Ты еще не видел проявлений моего садизма. У отца расспроси. — А он расскажет? — Уверена, что отвертится. Оз прыснул. Попытки пошутить иногда уводили маму в такие логические дебри, что сейчас лучше было не продолжать. Шерлок зевнула в свою очередь, кутаясь в плед в углу кровати. — Мам, ты умеешь играть на гитаре? — Чего? — Ну на гитаре. — Почему спрашиваешь? — Научиться хочу. Шерлок аж выпрямилась от неожиданного поворота событий. — Чего только сейчас сказал? — Ну так я же просто в перспективе, не прям вот чтобы сейчас. Интересно просто. — А ты пробовал? — Да, Дре меня немного научил. Мы каждую среду, когда гуляем, заходим к нему, и он играет. Красиво, кстати. Мне пару аккордов показал. — Ты вроде не хотел музыкой заниматься еще два месяца назад, если не ошибаюсь. — Ну я просто вообще ничем не занимаюсь, понимаешь? Мне одиннадцать лет, все мои одноклассники и одноклассницы уже инструментами владеют, или танцуют, или еще черт знает что. Одна даже в кино снялась. — Да, я слышала. — Вот. А я квадратные уравнения решаю. Женщина почувствовала укол совести. На самом деле, Джон хотел отдать сына сразу в несколько кружков, когда тому исполнилось семь. Шерлок тогда выступила против: — Он разве изъявлял желание заниматься хоть чем-нибудь из того, о чем ты говорил? Доктор Ватсон немного опешил — он не ожидал такой реакции. — Нет, но… — Вот изъявит — тогда поговорим. — Ты разве добровольно занималась скрипкой? — Только поначалу. Потом — через силу. — И ведь был же результат! — И что? — Обычно детей воспитывают по своему образу и подобию, — немного опрометчиво заявил Джон, почти не подумав. — А миру не нужен еще один гений-социопат. Миру нужен полноценный человек, у которого было детство. И Шерлок Освальду это детство дала, и Освальд им в полной мере наслаждался, не будучи при этом ленивым и избалованным. Находил себе хобби периодически, что-то бросал, чем-то занимался годами — ему нравилось, правда нравилось, и Шерлок была за него спокойна. А сейчас — такое. Женщина почувствовала себя немного виноватой. — Что ж, думаю, в новом году мы этот промах исправим. — Буду только рад. Ты засыпаешь? — Да, чуть-чуть. — Иди к отцу. Я Джорджи и Лотте позвоню — и спать. — Не разбудишь? — Мы договаривались, не переживай.

***

— Мама!!! — Шерлок поморщилась и плотнее закуталась в одеяло. Дверь в спальню распахнулась — в комнату ворвался радостный в доску отпрыск семьи Холмс-Ватсон. — Мама, это ты? Ты, ты, ты, да?! — Нет, — раздраженно прорычала гений в подушку, впрочем, неискренне. — Но там гитара! Электрогитара, мам! Мам, электрогитара!!! Только ты знала!!! — Это не я, сын, отвянь, — отмахнулась Холмс-Ватсон, и ее муж сонно поддакнул. — Так кто, если не ты?! — Санта. Иди дальше распаковывай… Освальд выбежал из комнаты, предусмотрительно закрыв дверь. — Санта, значит? — пробасил в подушку отец семейства. — Угу, — отозвалась Шерлок. — Санта с камерами по всему нашему дому и способностью купить электрогитару в ночь на Рождество… Джон прыснул. — Интересно, что он подарил Шарлотте… — Мы себе такое позволить не сможем, это я знаю точно… даже если до конца жизни будем копить, — фыркнула женщина. — Разбалуют девочку вкрай. — Майкрофт? Да. Но у него есть жена. — Понял. — Джон улыбнулся, хоть его жена и не увидела. — А ты что сыну подарила? — Ща, погоди… пять… четыре… три… два… — Мама!!! — Дверь в комнату распахнулась опять — удивительно, как удержалась на петлях. — Мам, ну теперь это точно ты!!! — Что — я? — буркнула та в свою очередь. — Телескоп!!! Там телескоп, мама!!! — Ну, положим, я… — лениво согласилась Шерлок, переворачиваясь. — А гитара — кто?! — Санта. Сгинь отсюда, сын. Сын собрал всю волю в кулак и вышел. — А ты что подарил? — А ты не знаешь? — Как-то не отметила. — В кои-то веки тебя удивлю. — Что-то вроде. Черед минуту дверь отворилась третий раз, и сын вошел в нее вполне цивилизованно. — Пап, это ты, да? — Смотря что. — Планшет. Ты? — Я. — Спасибо. Серьезно, спасибо. Он мне нужен. Выйти? — Как хочешь. — Ладно. Спасибо. Нет, абсолютно искреннее «спасибо», правда, но Джону стало как-то смешно. — Почему наш сын радуется телескопу больше, чем технике? — Потому что он мой сын, — рассмеялась Шерлок. — Ему планшет, кстати, правда нужен. Но ноутбук нужнее. — Ноутбук он мой взять может, а планшет как раз свой. То, что нужно. — Чувствую себя женой олигарха. Джон рассмеялся опять. — Очень этому рад. Ты как — проснулась? — Попробуй, не проснись… Еще ужин готовить… — Этим-то я займусь. — Этим мы вместе займемся. Семья ведь. — Семья? — Семья. — Отлично. Оз будет в восторге.