***
Стайлз поднял голову, увидев брата, который зашел в дом. Их взгляды встретились, и Тео не выдержал, опуская голову. Он знал, что их ждёт тяжелый разговор, но всё думал, о чём именно. Нет, он догадывался, но надеялся, что Стайлз не узнает об этом никогда. Ведь тогда шатена предал и его родной брат, а не только любимая девушка. — Что ты знаешь? — неожиданно спросил Стилински, сощурив глаза. Ему было тяжело говорить, а сердце бешено билось. Всё тело дрожало, хотелось лечь, закрыть глаза и больше никогда их не открывать. — Ты о чём? — нахмурился Тео. — Я всё знаю, — грустно усмехнулся парень. — Ты знал о её болезни, ведь так? — он поднялся с места, подходя к Рейкену. — Ты, чёрт возьми, знал! Но ничего мне не сказал. Тео опешил, отойдя на шаг назад. Его взгляд сразу изменился, а глаза наполнились слезами. Ему было тяжело вспоминать тот день, когда он всё узнал, и как Малия просила его не говорить никому. Ему было так тяжело жить с этой ношей, смотреть в глаза брата и врать каждый раз, когда он что-то спрашивает. — Она заверяла меня, что держит всё под контролем. Стайлз сразу изменился в лице, он засмеялся, но это был не радостный смех, а отчаянный, полный боли. Он резко ударил Тео в челюсть, тот от неожиданной боли вскрикнул, хватаясь за щеку. Парень поднял голову, потерянно смотря на Стайлза, который был зол, очень зол, но также ему было очень больно, и эта боль была сильнее физической или как-то другой. Он просто чувствовал, что его предали. — Ты мог мне сказать! Я бы спас её! — Стайлз уже кричал. — Я бы попытался! — Ты бы не спас её! — Тео встретился с карими глазами. — Никто из нас бы не спас её! Потому что она этого не хотела... Стайлз чувствует, что больше не может здесь находится, поэтому срывается с места, убегая из дома. Тео усмехнулся, подходя на середину коридора, он поднял глаза вверх, вспоминая тот день... когда он всё узнал. Ребята устроили очередную вечеринку в этом доме, но кто ж знал, что для Тео она станет самой ужасной из всех.***
Ясное знойное утро быстро сменило тёплую ночь, озаряя маленький домик, расположенный прямо возле реки, солнечным светом. На кухне были слышны веселые разговоры людей, жужжание миксера, громкая музыка. Все это и было основными составляющими факторами обычного утра отдыхающих студентов. Июль манил своей жарой. Такие дни Тео и друзья любили проводить на природе, где-нибудь неподалеку от воды и гор. Так вот, мысленно перенесемся на кухню, где сейчас творился шум и гам, Тео погружал на поднос десять фруктовых смузи, а затем направлялся на веранду к летней беседке. Казалось, что за столом были собраны все друзья. Но Тео нахмурился, не досчитав одного человека. — Стайлз, а где Малия? Помедлив немного, кареглазый ответил: — Она ещё спит. Кажется, Малия чувствует себя не очень. Тео вновь нахмурился. Улучив момент, Рейкен поднялся на второй этаж дома, медленно подходя к запертой двери. — Малия? В ответ тишина. — Малия, ты слышишь меня? Можно мне зайти? К счастью, через пару секунд брюнет услышал приглушённый голос, совсем не свойственный девушке: — Да, конечно, заходи. Отворив дверь, Тео заметил шатенку, лежащей на кровати под одеялом в 30-ти градусную жару. При виде парня, Малия как-то особенно грустно улыбнулась, вернее получилось что-то наподобие улыбки. В глазах Тео выразилось глубокое беспокойство. — Мал, с тобой все хорошо? Она едва слышно вздохнула, но этого было достаточно для Тео, чтобы забить тревогу ещё сильнее. — Не очень, — слова Малия ужасно долго растягивала, будто не хотела сообщать Рейкену какие-то плохие новости. — Голова раскалывается и кружится. — Может... это связано со вчерашней вечеринкой? Может тебе нельзя так много алкоголя, я бы мог... — Нет, Тео, — резко прервала его Тейт. Она ещё раз глубоко вздохнула, медленно садясь на край постели, пододвигаясь к нему, отводя взгляд. — Это очень важно, я думаю, что пришло время рассказать. — Рассказать что? — нетерпеливо бросил Тео. Атмосфера в комнате все больше и больше накалялась. — Я... у меня... в общем, я не хотела, чтобы кто-либо знал об этом, но все же мне нужно тебе рассказать, как самому близкому для меня другу. Недавно врачи мне диагностировали злокачественную опухоль мозга, которая стремительно растет, — она взглянула на Рейкена. Глаза были полны слез. — Мне остался месяц, может быть два, насчёт последнего врачи сами не уверены. Я не сказала никому, ни родителям, ни Стайлзу. Я не хочу, чтобы они знали об этом. Только подумай, они будут пытаться что-то изменить, но это уже не излечить никогда. Я обречена, Тео. Видно судьба так решила за меня. Я не хочу видеть, как страдает Стайлз на моих глазах. Я желаю ему только счастья. Он очень впечатлительный, я знаю, но все же... Я верю, что вы поможете ему после моей смерти. Я хочу, чтобы он нашел хорошую девушку, с которой в будущем создал семью и... — тут её голос сорвался, лицо покраснело и опухло от слез, ручьями катившимися по щекам. Тео, сидевший до этого в полном шоке, наконец, опомнился, прижимая Малию крепко к себе, настолько крепко, насколько мог. Душу и сердце ломило. Он не мог поверить... нет, это не должно случиться! Этого не произойдёт! Тео почувствовал, как предательская слеза упала на колени. — Боже, Малия, дорогая, — тихо прошептал он эти слова. — Не рассказывай никому, прошу... Никому. — Все будет хорошо, все будет хорошо, — завороженно повторял Рейкен, надеясь на что-то, все ещё надеясь... Большая ладонь накрыла маленькую, крепко сжимая. — Все будет хорошо.***
На часах 15:30. Скотт уже давно ушёл к Эллисон, а Стайлз спал неспокойным сном. За ночь Стилински удалось поспать от силы часа два, так как кошмары не давали спокойно расслабиться. Смешанное бормотание разносилось по комнате. — Нет, Малия, не надо, не надо. Кошмары и не оставили его даже днём. Неожиданно в дверь громко постучали. Стайлз резко подскочил, снеся со стола кружку, наполненную доверху остывшим чаем. Напиток залил всю его тетрадь. — Черт бы тебя побрал, — выругался кареглазый, пытаясь все ещё спасти свои конспекты, но тщетно. Стук вновь повторился. Стилински быстрым шагом подошёл к массивной двери, отворяя и видя Лидию — Привет, я по... — Да-да, по проекту, заходи... привет. Рыжеволосая смущённо прошмыгнула мимо парня, подойдя к столу. — Ой, Стайлз, твои конспекты! Они все в чае! Шатен суетливо выхватил их из-под носа Лидии. — Да, так получилось, у меня всегда так получается, просто я сам «мистер неуклюжесть», — усмехнулся он. Лидия тихонько хихикнула. — Тогда нам нужно все убрать. Через десять минут рабочее место было в полном порядке. Мартин протёрла стол, а Стилински убрал в шкаф весь ненужный хлам, покоившийся на столе довольно давно. — Итак, с чего начнем? — прочистив горло, начал Стайлз. — я предлагаю со четвёртой страницы, там задание не очень сложное. — А я люблю наоборот начинать со сложного, — пожала плечами зеленоглазая. — Но если ты хочешь, то... — Нет, давай как ты хочешь, всё-таки девушкам надо уступать. — Ну, хорошо, — рассмеялась Лидия. — Просто это же так здорово, когда делаешь сначала все самое сложное, а легкое оставляешь на десерт. Стайлз тоже улыбнулся. Так и прошел час. Уставшие, но довольные, они, наконец, смогли решить поставленную задачу. Последние полчаса ребята просто просидели, шутя и болтая. Казалось, что им никогда так не было весело. — Ой, ты меня просто рассмешил, сколько же нелепых ситуаций было в период твоего детства, — смеялась Мартин. Парень, усмехнувшись, ответил: — А твоё детство разве проходило по-другому? В основном детство и заключается, чтобы не поддаваться заботам взрослых, делать все по-своему, играть до ночи во дворе. Лидия как-то по-особенному ответила: — Нет, моё детство было другим. Я была прилежной домашней девочкой. Мама приучала меня к толстым тетрадям, огромным учебникам. Все лето я только и сидела дома да решала примеры и задачи. И знаешь... я даже благодарна этому. — Ну и чего в этом хорошего? — удивился шатен. — Это же самое скучное детство. — Зато я уже с полученными знаниями отправилась в школу... — И стала самой умной девочкой на всей планете, — заключил Стилински. — Ну, ты уж с этим явно преувеличиваешь или так отлично умеешь льстить. Они вновь рассмеялись. Девушка встала и подошла к большой полке, кое-как висевшей на стене. Гвозди уже давным давно прогнили, поэтому она, как маятник, иногда покачивалась из стороны в сторону. На ней стояли фоторамки. Зелёные глаза с интересом стали рассматривать фотографии, помещенные в деревянные рамки с витиеватым рисунком. Стайлз подошёл и встал рядом. На одной из них был маленький ребенок, годика два, сидящий на коленях у мужчины. — Это мой папа и я, — тихо проговорил он. Мартин мило улыбалась, пока её глаза не наткнулись на следующую фотографию. — О, это же Скотт и Эллисон. На снимке виднелась веселая группа друзей. В центре стояли Скотт и Эллисон, слева блондинка с кудрявыми волосами. Справа стоял Стайлз, за талию придерживая незнакомую шатенку, с красивой лучезарной улыбкой. Казалось, что снимку было не больше года. — Ого, Стайлз, это твоя девушка? — как-то грустно произнесла Лидия. Возможно, она боялась узнать правды. Если у него и вправду есть девушка, то... — Нет, вернее да, вернее... тебе лучше не знать, — как-то слишком резко ответил он, убирая фоторамку в стол. Рыжеволосая удивлённо заморгала, но потом успокоилась. Может быть это бывшая его девушка, о которой он не хочет рассказывать. — Прости, я, — она виновато взглянула в глаза парню. Он опять невольно задержал на ней взгляд и как-то глупо улыбнулся. — Давай я лучше принесу нам чаю, — как ни в чем не бывало продолжил Стилински, на что она утвердительно кивнула. Девушка присела на край кровати, с интересом рассматривая комнату. Здесь ей нечасто приходилось бывать, одно можно было заметить точно — она всегда находилась в каком-то творческом беспорядке. Взгляд Лидии скользнул по столу, на котором располагался большой блокнот на спирали. Она зачарованно подошла к нему, беря в руки. Обложка была самой обычной: черный фон и множество деревьев. «Нельзя брать чужие вещи, Лидия», — промелькнуло на секунду в голове рыжеволосой. Как жаль, что особа была слишком любопытной. На первой странице написан какой-то стих, в котором говорилось о какой-то Малии Тейт. Глаза неумолимо быстро бежали по строчкам. Она была так увлечена своим делом, что не заметила вошедшего в комнату Стайлза. — Что ты делаешь? — воскликнул кареглазый, выхватывая блокнот из рук Мартин. — Боже, прости, я... не специально. Но Стилински было не остановить: — Тебя хорошо научили математике, но элементарным вещам, как не брать чужие вещи, тебя никто не научил! Лидия вздрогнула. Что-то огромным камнем упало прямо внутри неё, сдавливая живот и сердце от накатившейся волны боли. Они не привыкла, чтобы на неё кричали. Поэтому зеленоглазая просто ушла, напоследок громко хлопнув дверью. А ведь так все хорошо начиналось!***
Толпа студентов медленно и по-особому лениво передвигалась по коридорам. Никто не спешил на лекции. Одна Лидия Мартин шла быстрым шагом, постоянно всматриваясь в прохожих, словно ища кого-то взглядом. Всё-таки вчера она повела себя неправильно по отношению к Стилински. Следовало бы извиниться. Вообще Лидия не такая, чтобы извиняться перед каждым. Но ведь Стайлз не какой-нибудь случайный прохожий. Неожиданно рыжеволосая заметила его, мирно разговаривающего со Скоттом. Неуверенно подойдя поближе, она начала: — Стайлз, мне нужно с тобой поговорить. Кареглазый нахмурился: — О чем? Я думаю мы вчера все разъяснили. Скотт незаметно удалился назад, понимая, что здесь он будет лишним. Лидия вновь потупила взгляд и совсем жалобно произнесла: — Мне нужно извиниться перед тобой за вчерашнее. Я сама не знаю, что на меня нашло, я не такой человек... Мне так стыдно, Стайлз. Кажется, он смягчил взгляд. Ещё через мгновение ответил: — Я сам сорвался вчера. Мне не следовало быть таким грубым с тобой. Так что все нормально. Мартин тепло улыбнулась, а Стайлз... ответил на её улыбку своей — конечно, не такой лучезарной, а более скромной — но ответил. — Слушай, а ты уже выбрал себе пару на студенческий бал? Если ты не против, то мы могли бы... — Пойти вдвоем, — закончил за неё шатен. Она вновь улыбнулась: — Да. — Конечно пойдем, у меня никого нет из партнёрши. Да я и не уверен, что кто-то бы согласился со мной пойти, — пожал плечами парень. — О, тогда... Хорошо... Да... До встречи! — запинаясь, прошептала девушка, пока Стайлз провожал ее взглядом. Пойти с ним на бал. Что может быть лучше?***
Парень молча сидит возле надгробия, пустыми глазами смотря вдаль. Вокруг тишина, этим он и обожает ночь, становится тихо и так пусто. Стайлз обожает это чувство... чувство, будто он один на этой планете, и больше его не окружают люди, проблемы. На душе сразу становится так легко и спокойно, он бы хотел, чтобы это продолжалось вечно, но люди не могут управлять временем, и это ужасно. — Привет, Мал, — сказал он спустя долгое молчание. — Я, если честно, не планировал сегодня приезжать, потому что у нас скоро экзамены, и нужно готовится, но я понял кое-что... Нет, я догадывался, но сегодня я убедился в том, что это правда. Он грустно усмехнулся, наконец, посмотрев на фотографию, где была изображена шатенка: такая же красивая и необыкновенная. — Ты и Тео обманывали меня, — ему было сложно произнести эти слова... потому что он понимал, что его предали самые дорогие ему люди. — Предательство – ужасная штука. Он почувствовал, что глаза слезятся, поэтому вытер слёзы, которые так и хотели покатиться по его щекам. — Я не понимаю, почему я не знал о твоей болезни? Разве я был тебе никем? — он нахмурился. — Я думал, что мы должны всё друг другу рассказывать, ты сама поклялась мне никогда не врать, но ты нарушила эту клятву. И всё ради чего? Ради чего, чёрт возьми?! — он закричал, но сразу же попытался успокоиться и взять себя в руки. — Я разбит... сломлен. Такое чувство, что мне в спину ударили ножом, а я и не сопротивлялся. Он резко встал, тяжело дыша. Голова раскалывалась, потому что он слишком запутался и не знает, что ему делать. — Знаешь, Малия, осталось 60 дней... но я уже не уверен, что хочу к тебе, — сказал он, прежде чем уйти с кладбища.