***
Девушка заходит в дом, закрыв за собой дверь. Она медленно снимает легкую накидку и разувается, после чего хочет направиться на кухню, но вдруг заглядывает в зеркало: мешки под глазами, бледное лицо и вся усталость была отчетлива видна. Она закрыла глаза, сделала глубокий вдох и буквально на секунду забыла о всех проблемах, как вдруг рядом раздался знакомый голос, который заставил девушку подпрыгнуть от неожиданности: — Лидия?... Мартин повернулась, встречаясь с глазами брата, полные беспокойства. Она почувствовала, как слезы брызнули из ее глаз и подбежала к Лиаму, крепко обнимая его. Он не ожидал такого, но ответил, прижимая маленькое и хрупкое тело. Парень будто пытался забрать всю боль, которая окружала его старшую сестру, а она позволяла ему это сделать и медленно ей становилось лучше. — Он... он не помнит меня... не помнит... — отчаянный шепот заполнил коридор. — Я больше не существую для него. — Ох, Лидия, — Лиам поцеловал сестру в макушку, поглаживая рыжие волосы. — Он вспомнит... он обязательно тебя вспомнит. Девушка зарылась в шею брата и начала горько плакать, а вместе со слезами уходила вся боль, которая так давно держалась внутри. Она спасла его... но поплатилась за это самым дорогим: ... Любовью.***
В палате мертвая тишина, молодой парень лежал на койке, а его тело было привязано к кровати. Он уже пытался сбежать, хотел выпрыгнуть в окно, но его успевали спасти медсестры, поэтому его привязали на случай, если он снова захочет покончить жизнь самоубийством. Стайлз медленно открыл глаза, осматриваясь. Было слишком светло и этот свет резал глаза, а дышать с каждой секундой становилось тяжелее. Из его уст вырвался тихий шепот, он будто пытался назвать чье-то имя, но оно ему было не знакомо. «— Ты придурок, это моё место! — кричала шатенка, со злостью смотря на новенького, что занял её место. — Тут почти все парты свободные. Сядь за любую, — пожал плечами парень, не собираясь вставать. Девушка приподняла брови, скрестив руки на груди. — Но я здесь всегда сижу. Встал и сел за другую. — Послушай, — он встал, с высока смотря на девушку, парень был выше её — Здесь не написано, что оно твоё. Угомонись, принцесса». Обрывки памяти медленно, но стремительно воссоединялись. «— Малия, тебе обязательно уезжать на месяц в Бейкон Хиллс? — спросил парень, когда они уже лежали в постели. — Да. Мой отец болен, маме нужна помощь, Мечислав. Я не хочу уезжать, но мне надо, — она лежала у него на груди, рисуя непонятные узоры указательным пальцем на его груди. Стайлз грустно вздохнул. — Я бы хотел поехать с тобой, но мне нужно подтягиваться в университете. Скоро экзамен, а я не уверен, что смогу его сдать. — Я понимаю. Но это ведь всего лишь на месяц. Мы даже не заметим, как время быстро пролетит и мы снова увидимся, — Малия сильнее прижалась к шатену, она всхлипнула.» От этого у него начала болеть голова, но он закрыл глаза, полностью отдаваясь воспоминаниям. «— Стайлз, присядь, дорогой, — до него донесся дрожащий голос сестры Малии, Сары. — Что? Что случилось? — парень хотел оставаться как можно спокойнее и держать себя в руках, но у него это плохо получалось. — Стайлз, Малии больше нет... Она у-умерла...». Казалось, что весь мир остановился, но тут с неба упал лучик счастья. «— Хм-м, можно мне присесть рядом, а то мест совсем нет? — Садись, — сухо ответил парень, даже не взглянув. — Вот как вы все едите этот фаст-фуд? В нем же нет ничего полезного, он только отравляет наш организм... Забыла сказать, меня зовут Лидия Мартин, а тебя? — но он проигнорировал её вопрос — Кстати, почему ты не ешь, твоя еда уже совсем остыла? — Тебе не кажется, что лезть в чужие дела не хорошо, детка? — А я и не лезла, пф-ф, и не собираюсь! — съязвила она. — Вот и славно». Каждая минута, секунда... Всё возвращалось. «— А ты не боишься? — Нет, — уверенно сказал он, смотря девушке прямо в глаза. — Я тоже. — Врёшь. Ты же Лидия Мартин, для тебя важны оценки, мнение окружающих, чтобы профессора тебя любили и считали лучше всех. Разве не так? — он ухмыльнулся, снова возвращаясь к блокноту. — Нет, не так». Неожиданно всё оборвалось, парень резко открыл глаза, прошептав: — Лидия. Ему на секунду показалось, что он вспомнил её... но когда он задал себе вопрос: «Кто такая Лидия?». Ответа не получил.***
Спокойное обиталище врача, ну или же просто-напросто кабинет, потревожил дробный стук в дверь. Отвлекшись, наконец, от многочисленных бумаг с историей болезни пациентов, доктор Стевинсон поднял выжидаюший взгляд на источник столь раннего вторжения в тихую атмосферу утра, увидев перед собой мужчину с опухшими от недосыпа глазами. Мятая и несвежая на вид рубашка говорила о том, что за ней никто не ухаживал, торчащие во все стороны волосы, некогда уложенные красиво и ровно, выбивались из рода вон. Этот мужчина за несколько дней постаревший на лет пять, бесшумно опустился на стул напротив доктора, сложив руки в замок, и поднял взгляд. Стевинсон невольно содрогнулся. Сколько же боли читалось в этом зеркальном омуте глаз! Внутренней, ломающей, не дающей успокоиться. Ноа не спал уже четыре дня. Целыми днями он торчал возле глухой двери реанимации, отделявшей его от сына. Сколько раз он корил себя за то, что это его вина, что он не смог проконтролировать Стайлза, что был слишком халатен к нему. И, боже, если бы только с ним все образумилось, все наладилось, Ноа бы изменил все. Но пока он не в силах этого сделать. — Как он? — уставший поток звука прервался на половине пути. — Очнулся? Стевинсон глубоко вздохнул: — Да... но пока... с его психическим состоянием не все хорошо. Стилински старший глубоко задумался: — Это может быть непоправимо? Ну... — смутился он. — Вы меня понимаете. — Да, я понимаю вас, мистер, и должен обрадовать: шансы на восстановление вашего сына сводятся на 90 к 100. — Господи...- облегченно выдохнул Ноа. — Но это ещё не всё. Меня напрягает, что после сильнейшего эмоционального сбоя, длившегося около полугода, Стайлза мучит пелена плохих воспоминаний, которые могут отложить свой отпечаток на его здоровье. Мужчина побледнел: — А как? Что теперь делать? Стевинсон приподнялся и начал размеренно ходить назад и вперёд. Он словно тоже был в тумане своих мыслей и догадок. Наконец доктор остановился и положил руку на плечо Ноа: — Сами помочь вы ему не сможете, да и мы, врачи, не в силах. Нужны более серьезные методы. Стайлзу необходим покой, как никогда раньше, ему нужен долгий отдых и реабилитация после этого кошмара. — И что же вы предлагаете? — в надежде выпалил его собеседник, нервно теребя край рубашки. — Психиатрическую лечебницу. Стилински вскочил. Кровь молниеносно прилила к голове жадным потоком: — Никогда! — Ну послушайте... — начал было Стевинсон. — Нет! Я не отдам сына в дурдом, это уже слишком! Стевинсон рассмеялся, на что Ноа с негодованием нахмурился. — Я и не говорю «дурдом». Вы путаете с медицинской точки зрения эти два понятия. Лечебница — совсем другое дело. Согласитесь, так будет безопаснее для юноши. Вы можете хоть каждую минуту созваниваться с ним, а гарантия контроля будет обеспечена. Шериф вновь задумался. А что если это и вправду пойдет на пользу? — Сколько ему нужно будет находиться там? Доктор ответил: — По моим подсчётам в районе месяцев трёх. Полное восстановление, сами понимаете. Стайлз чуть не лишил себя жизни, да и ещё таким способом, это говорит о серьезности психологической проблемы. Но Вы, повторюсь еще раз, не нагоняйте на себя напрасные переживания. «Легко сказать», — раздасованно ухмыльнулся Стилински. — Ладно, я согласен. Три слова, но триллион сомнений. Правильно ли все? Не уверен. Ноа уже ни в чём не был уверен. Он в смутном тумане помнил, как подписал машинально кучу бумаг, как на ватных ногах покинул просторный кабинет, сел в машину, крепко взявшись за руль. Одна странная догадка ныла больше всех, раздаваясь пульсирующей болью: как на это известии отреагирует его сын?***
Лёгкое волнение от долгожданной встречи слегка сковывало движения молодой рыжеволосой девушки, собиравшейся на выход из дома. Как всегда в безупречной форме, она повернула ключ в замочной скважине и села в синюю машину, припаркованную к обочине. Бордовое платье выше колен с цветочным рисунком умело подчёркивало ее стройную фигуру, а собранные в косу волосы, принявшую форму венка над головой, добавляли этому элегантному образу свою изюминку. Она была уверена в своих силах, почти уверена. Та же целеустремленная Лидия постепенно возвращалась к ней, ломая все преграды на пути, стремясь только вперёд, только выше. Ей надоело чего-то бояться. Она поняла, что только ей суждено руководить своей жизнью, менять ее на 180 градусов, отгоняя страхи. Поняла после того, как чуть не потеряла. Что было бы если... нет. Даже мысль никак не дойдет до конца. Лучше вообще не думать об этом. Стайлз справится, она ему поможет вновь. Все теперь, к счастью, прояснилось, пелена черных туч навсегда исчезла, оставив место солнцу. Так, ладно, хватит думать, пора действовать. Мартин умело завела машину, и уже через минуту та стремительно мчалась на всех парусах по широкой утренней дороге. Ноа не мог сосредоточиться ни на чём уже пятый день. Дело о пропаже банковских акций пришлось приостановить на неопределенный срок, ведь главный шериф полиции был не в состоянии даже выйти на работу. Горы немытой посуды захломляли кухню. Он помнит сегодняшнюю встречу с сыном возле больницы. Когда тот, гневно щурясь, садился в машину с врачами. Когда тот, пронзительно смотря в глаза отцу, но не сказав при этом ни слова, уезжал на другой конец города. Ноа пытался все объяснить, но тщетно. Стайлз даже не захотел слушать. Упрямство и гордость били в нем бурным родником. И вот теперь он даже не отвечает на телефон. Ну ладно, бог с ним. Повыпендривается и перестанет. Вроде взрослый, а не понимает, что все на его же пользу... Размышления отца были прерваны долгим звонком в дверь. — Кого там принесло!? — по-особенному нервно буркнул Ноа. К его удивлению, на пороге стояла невысокая девушка. —А... Стайлз? Дома? Ой, не с того начала, — Лидия нетерпеливо заерзала. — Здравствуйте. — Привет, — ответил мужчина. — Его нет дома. — Как? — вырвалось у Мартин. — По моим подсчётам, его должны были выписать ещё вчера вечером. Если вы опасаетесь за него, то будьте спокойны, я ненадолго. Мне необходимо с ним увидеться. Ноа устало вздохнул, жестом приглашая зеленоглазую в дом. Та безмолвно прошла внутрь, и дверь за ней захлопнулась. Невозможно поверить, что всего через какие-то пять минут картина несказанно изменится. Спокойная Лидия утратила свое преимущество. Кровь страстно бурлила в ней, сердце бешено стучало. — Как вы?! Как? — возмущённо расхаживая туда-сюда, вопила она. — Запихнуть собственного сына в дурдом! — Это не дурдом, а психиатрическая клиника, — неожиданно для себя выдал шериф. — Клиника?! — ошарашенно воскликнула Мартин. — В клинике не держат взаперти, словно диких зверей. Да и вряд ли ему поможет нагнетающая обстановка больных. — Послушай! — гневно вскрикнул Ноа, на что Лидия вздрогнула. — Это уже не твое дело. Я отец, и я решаю, как следует поступить. — А вот тут Вы не правы. Мне тоже не все равно на судьбу Стайлза, потому что... — она задрожала ещё больше. — Потому что я люблю его! И, поверьте мне, за последние полгода узнала его лучше, чем... — Чем кто? Не на меня уж намекаешь? Зеленоглазая посмотрела на потолок. Это было довольно резким действием, но не в её природе было молчать. — Да, на вас. Вы сами виноваты, что так получилось. Вы не уделяли достаточно внимания сыну, были заняты работой, Стайлз сам мне говорил. Вечера вы проводили за рюмкой коньяка. А сын? С момента смерти вашей жены единственным другом стал алкоголь. И это непростительно. А теперь... — Вон из моего дома! — в бешенстве закричал Ноа. Он схватил за локоть девушку и вывел на улицу. — Ты ничего не знаешь. Не знаешь моих демонов, а уже качаешь права. Это непростительно к тебе. Забудь моего сына, дай ему спокойствия, и прошу тебя, не лезь куда не следует. Ему будет лучше под присмотром специалистов. После этого дверь массивно захлопнулась, гулким шумом отдаваясь в голове Лидии ещё долго.***
Грозовые тучи все больше сгущались. Линия горизонта неестественно расплылась под влиянием непогоды. Массивные тучи бродили по небосклону, сопровождаемые сильным ветром. А впрочем, на открытой местности всегда холодно. По странному ли совпадению, или, быть может, просто случайно внешняя атмосфера совпадала с внутренней у девушки. Сердце ныло от боли. Она уже целый час сидела на высоком одиноком холме, который стал определенным символом в отношениях со Стайлзом. О, сколько всего удалось увидеть этому месту! И счастливые объятия, робкие касания рук, влюбленные взгляды. А сейчас... сейчас оно видит разбитую душу Лидии. «Как помочь ему? Что сделать? И захочет ли он видеть меня?», — вопросы, мучившие сознание Мартин. Рыжеволосая поглубже укуталась в вязаную кофту, вновь придаваясь воспоминаниям. Она не замечала уже давно начавшегося дождя, не замечала гулкого качания сосен. Все ее мысли были погружены в прошлое: их первая встреча, странный вид парня, сидевшего одиноко за столом. Лидия ведь и представить не могла, что влюбится, что найдет настоящую любовь. А что теперь? Неужели все закончилось так же быстро, как и началось? Слезы брызнули из глаз. Да никакая она не сильная! А жалкая и ранимая. И когда успела стать такой? Нет... нужно все равно попытаться вытащить Стайлза из этого ада, даже если он даст знать, что между ними все конечно. Сумерки постепенно сгущались. Отчётливые звёзды ежеминутно поблескивали вдалеке. Лидия понимала, что именно её роль являлась решающей в жизни Стилински. Она послужила ему якорем, вытянула из объятий смерти, но... вдруг это и была ее задача: помочь, как супергероиня из мультика, а потом навсегда раствориться в омуте своей личной жизни. Как жаль... как жаль, она спасла его, но ценой этого спасения послужила их история.***
— Эй, парень, тебе помочь? Э-эй... Ало, ты вообще на этой орбите? Необъятная пелена сна резко растворилась перед глазами Стайлза, уступая место реальности. — Да, нет. Вернее, все в порядке, спасибо, — Стайлз неловко переменулся с ноги на ногу, увидев перед собой девушку в белом одеянии. Длинные неухоженные волосы плавно спускались с её плеч, доходя до самого пояса. Бледное лицо казалось уставшим, но вместе с тем какой-то неведомый живой огонек отражался в голубых глазах незнакомки. — Хм, — удивленно фыркнула она. — Ещё секунда, и этот столб встретил бы твое лицо, и, между прочим, не очень приветливо. Стилински только сейчас заметил перед собой высокий бетонный столб, отделявший часть А от части В психиатрической больницы. Мда, неприятная ситуация. Кареглазый хотел было ещё раз поблагодарить девушку, как вдруг. — Мия, иди сюда! Только попробуй ещё раз убежать! Толстая неприятная женщина в белом халате показалась из-за двери, но Мия никуда не убежала. Напротив, незнакомка спокойной взглянула на женщину и пошла к ней навстречу, напоследок одарив своим взором нового знакомого. И, на странность, он не выражал ничего. Ни-че-го. Пустой и смирившийся. Стайлз содрогнулся. Неужели его тоже это ждёт? Мия уже давно ушла в часть В. Странная часть, что она из себя представляла? Всего лишь длинный корпус с оголёнными стенами. Железная решетчатая дверь отделяла обе половины. И что, после всего этот ад можно считать всего лишь «лечебницей»? Сию же секунду Стайлз подбежал к массивной двери, вглядываясь сквозь толстые решетки. Коридор был пустой. Тишина жадно давила на разум и сводила с ума. Неожиданно из-за угла вышла та же самая толстая женщина, направляясь к двери. Стилински попятился назад, но отважно встретил её хитроватый взгляд на своём. — Это опять ты? А ну иди отсюда. — Да, вижу вы очень доброжелательны, — саркастично усмехнулся кареглазый. Женщина проигнорировала его упрек и пошла далее. Но Стилински не унимался: — Что вы с ней сделали? Она как-то особенно злостно улыбнулась: — Ей богу, никогда не видела таких любопытных, — женщина подошла ближе. — Не твое дело, иди давай. — Вы ей вкалываете какие-то губительные препараты? Она же из-за вас стала такой. — Послушай, ты, — тетка вдруг изменилась в лице. Ее и без того маленькие глаза сузились ещё больше. — Не думай даже сувать свой нос во врачебные дела. Были у нас и такие, но нашлась и на них управа. Так что... пора тебе в свою палату. А с девчонкой ничего не будет, полежит маленько, да и встанет, как ни в чем не бывало. Она неспеша ушла и вскоре скрылась за поворотом. Узкая трещина на стене была изучена взглядом Стайлза вдоль и поперек. Парень уже полчаса смотрит в одну точку, не отрываясь. Сердце не реагирует ни на что. Сосредоточенные зрачки расширяются и вновь сужаются при слабом свете. «5 пропущенных от отца. И после всего он может звонить мне? Мда, не так я представлял себе остаток своих дней». Тонкая морщинка появилась на лбу кареглазого. Часы идут... Вот уже тринадцать минут шестого. Сколько он сидит так? Три часа и двадцать девять минут. 18 пропущенных от отца. Да пусть эта цифра дойдет хоть до 100, он все равно не поднимет трубки. Сон начал потихоньку одолевать сознание парня. Комната окончательно погрузилась во мрак. Эта больница располагалась на окраине города, возле леса, поэтому почти никакого наружного освещения со стороны улицы не присутствовало. Полная отрешённость от мира, так сказать. Не понимая черту между сном и явью, кареглазый устало повалился на холодную кровать, как вдруг... — Стайлз. Стилински вскочил, всматриваясь в сплошной мрак. — Кто здесь? Ответа не последовало. Неужели ему опять кажется? — Малия? И вновь тишина. Стайлз схватился за виски, усиленно их потирая, будто поможет. — Я всего лишь плод твоего воображения, Стайлз. Меня не существует, но вместе с этим ты можешь чувствовать моё присутствие. Лицо парня вновь омрачила тень сомнения: — Зачем? Зачем ты явилась опять? — Есть то, что удерживает меня здесь, в этом пространстве. Секунды шли медленно, растягиваясь, словно пластичная резина. — Так что же? — нетерпеливо бросил Стайлз, до сих пор не понимая действительность. — Я помогу тебе выбраться отсюда.