***
Намджун с радостью бы попросил совета отца, чтобы разобраться, что вообще происходит между ним и его другом. Только вот пусть именно отец и был тем, с кем он всегда делился самыми сокровенными мыслями и чувствами, но рассказывать о том, что он влюбляется в своего друга, парня, Ким желанием не горел. Вообще он с огромным желанием рассказал бы обо всём хоть кому, даже незнакомому человеку, ведь так надоело всё хранить в себе, но не мог. К превеликому сожалению, люди в наше время не так радушно принимают нетрадиционные отношения, именно поэтому парень держал язык за зубами, не хватало ему ещё нападок на его самое сокровенное. Вообще Хосок единственный, кого никак не может понять Намджун. С ранних лет Ким привык читать людей, узнавать их и изучать, но вот с этим парнем это что-то вообще не получалось, ведь буквально за полчаса он мог сменить три-четыре абсолютно разные, не похожие друг на друга роли, и это пленило. Именно из-за этой неординарности хотелось постоянно наблюдать, быть рядом и чуть ли не записывать каждую перемену. Походит на сдвиг, не правда ли? Но Намджуну как-то по боку, ведь каждое движение, каждый поступок пленяет, очаровывает и сводит с ума. Хосок не похож на того, кто будет размышлять ночами о глобальных проблемах, не спать, изучать всё новые просторы вселенной и пытаться добиться в этой жизни каких-то запредельных высот. Джун знает, что он тот, кто будет думать именно о том, что важно для любого человека, будет пытаться помочь кому-то, кто в этом нуждается, и именно делает его таким особенным. Этого не видно, но Хосок является одним из немногих людей на этой давным-давно свихнувшейся планете, кто действительно переживает за других больше, чем за себя. Удивительно, но пройдя по всем тем грязным дорожкам с Юнги, он не разучился видеть хорошее, верить в добро и справедливость, что давно оставила этот мир. — Так можешь мне объяснить, почему из всех мест в Сеуле ты выбрал именно каток? — крепко держась за бортик, Намджун недовольно сверлил взглядом парня, что радостно улыбался, делая первые шаги на лёд. — Я подумал, что гулять по городу очень скучно, поэтому вот, — чуть ли не пропев, Хосок гордо подпер бока руками и приподнял носик. — Тем более я катался последний раз в начальной школе, а на днях такое дикое желание напало вспомнить детство, что я не мог сдержаться. И кстати я удивлён, что врач тебя отпустил, зная, куда я тебя поведу. — Хо, я не фарфоровый, — буркнув, Ким чуть нахмурился, ловя на себе сомневающийся взгляд карих глаз, но как только Чон сделал первую попытку проехать немного, на лице младшего расцвела довольная улыбка — Хосок, проехав всего полметра, начал активно размахивать руками, пытаясь сохранить равновесие, и спустя несколько секунд, рухнул на лёд, смачно ударившись копчиком. — И почему мне кажется, что мне придётся тебя выносить отсюда? — Я просто давно не стоял на коньках, — принимая руку помощи, Чон надул губы. — Всего десять минут и я буду не хуже любого фигуриста, вот увидишь. — Уверен? Может, всё-таки не стоит так упорствовать? — Я справлюсь! Стой, а ты какого фига так спокойно себя чувствуешь на коньках? — Меня родители с трёх лет учили, так что я вроде как неплохо катаюсь, ну, катался, — почесав затылок, Намджун виновато улыбнулся. Наверное, он должен был сказать раньше, чтобы Хосок не строил больших надежд посмотреть на неуклюжего Кима на льду. — Давай так, если ты меня сможешь догнать, я плачу за сегодняшнюю прогулку? — Я же не согласился даже! — смотря вслед удаляющемуся другу, Хосок недовольно хватал ртом воздух. «Всё не так должно было быть, не так!» Пусть на льду было и не так уж много людей, ведь сейчас был день и все либо учились, либо были на работе, но Хосок умудрялся врезаться во всех, каждый раз знакомя свою пятую точку всё с новыми местами замёрзшей воды. Парень не мог не радоваться, что всё же сейчас была весна, и единственным местом, где можно было насладиться катанием, был крытый каток на окраине города, иначе бы он просто-напросто уже давно бы замёрз. Раз за разом Хосок пытался приноровиться к столь неудобным конькам и проехать чуточку дальше, но, видимо, у вселенной на это были свои взгляды, и дальше пяти метров он проехать не мог. Спустя всего каких-то полчаса тело неистово болело, а самооценка с каждым падением летела всё ниже. Вот какого хрена Намджун так спокойно передвигает ногами и даже спиной вперёд кататься умудряется? Чертыхаясь в очередной раз, Чон предпринимает попытку подняться, но ведомые какой-то неизвестной силой ноги вновь скользят, отправляя парня прямиком лицом вниз, на такой ровный и холодный лёд. — Ты в порядке? — Намджун, появившись из ниоткуда, смотрит так взволнованно, что Чон не может сдержать улыбки и, пересиливая ноющую боль, расползающуюся по всему лицу, чуть улыбается, кивая. — Так не пойдёт, — покачав головой, Ким присаживается рядом, — мне кажется, что если мы продолжим, то ты станешь ещё одним пациентом какого-нибудь отделения травматологии. — И что ты предлагаешь? Уйти? Я не хочу, пусть больно, но я хочу научиться. Намджун, мне за двадцать, а я проигрываю бой каким-то конькам. Это обидно, знаешь ли, — хватаясь за друга, Хосок вновь встаёт, отряхивая штаны от мелкой крошки льда. И всё же Хосок — это то, что так и не в силах понять Намджун, поэтому он просто берёт его за руку и, получив непонятливый взгляд, делает пару небольших шагов, а затем сильнее отталкивается, таща за собой парня. Замёрзшие руки Чона тают от чужой тёплой руки, а сердце почему-то стучит как бешеное, готовое в любую минуту выпрыгнуть и посмотреть на всю эту картину со стороны. Намджун держит крепко. Так, словно от этого зависит его жизнь, так, словно отпусти он Хосока хоть на секунду, тот исчезнет. Косые взгляды, перешёптывания и громкие укоры в их сторону — ничего из этого парни не замечают, полностью забывшись где-то в глубине своих чувств. Руки чуть скользят, и Хосок в попытке не упустить столь спасительного Кима, благодаря которому держится на ногах, так отчаянно хватается за запястье парня, пальцами чувствуя выступающую венку, которая пульсирует в такт сердцебиению Джуна. — Всё же платишь за сегодня ты, — чуть улыбаясь, смущаясь, шепчет Хосок, морща нос. — Это ещё почему? — бросив кроткий взгляд на друга, Намджун не может не улыбнуться, а предательски выступивший румянец показывает, что Киму-то уже и плевать, главное ведь, что они сейчас так близко. Вдвоём против всех, кто с презрением смотрит на них, осуждая. — Так я ведь коснулся тебя, значит, догнал. — Да что ты говоришь? — чуть повысив голос, Джун повернулся, пытаясь заглянуть в, кажется, бесстыжие карие глаза. Мгновение, и парни с грохотом падают на холодный лёд. — И всё же ты не так крут, каким кажешься, — потирая вновь ушибленный копчик, Хосок морщится, поглядывая на всё ещё лежавшего парня. — Ты жив? Вместо ответа до ушей Чона доносится громкий смех, а его взору открываются глубокие ямочки, появившиеся на таких милых щёчках. И почему на его лице против его воли появляется улыбка? Почему сердце вновь сходит с ума, а в голове нет ни единой мысли? — Кажется, я сошёл с ума, — убрав чёлку с глаз, Хосок сделал вдох, прикрывая глаза в попытке успокоиться. — Ты что-то сказал? — продолжая смеяться, Намджун чуть приподнялся, удивлённо смотря на спину Чона. — Если что, можешь врезать мне, я пойму. — А? Резко развернувшись, Хосок серьёзно смотрит секунду, а потом, словно получив какое-то разрешение, припадает к губам друга, закрывая глаза и застывая в нерешительности. Только когда чужие руки крепко обвивают его талию и притягивают ближе, заставляя углубить поцелуй, Хосок расслабляется, шумно выдыхая в пухлые губы напротив. Поцелуй выходит таким сладким, робким, почти дорамным, но только вот чувств в нём куда больше, чем в этих сериалах для подростков. И парни это понимают, чувствуют и улыбаются, понимая, что делают всё правильно. Или нет?***
За последние несколько часов, проведённых на улице, Тэхён видел столько пьяных школьников, сколько за все свои года ни разу не встречал. Мельтеша туда-сюда по тротуару, он вглядывается, пытается рассмотреть лица прохожих и каждый раз злится, что так резко выскочил из дома, что даже линзы надеть забыл. Ветер неприятно обдувает открытую кожу, а оставшиеся после недавнего ливня капли воды падают с козырьков и деревьев, приземляясь чётко за шиворот куртки, посылая толпы неприятных мурашек по коже. Телефон давно разрядился, из-за темноты на наручных часах не видно стрелок, а все, кто проходят мимо, пьяны настолько, что даже имя не скажут, и всё это, собираясь в один огромный ком недовольства бушует в юном теле, заставляя проклинать всё на свете. Когда Тэхён вышел из квартиры было уже восемь, а значит сейчас уже где-то двенадцать, а этой чёртовой задницы нет ни дома, ни где-то в поле зрения (двух метров, с тэхёновским минус три-то). — Ну неужели, — вскинув руками, Ким направился в сторону знакомой фигуры, громко причитая на всю улицу, — ты время вообще видел? Какого хрена ты всё ещё шляешься, а? — Ты кто такой вообще? — парень, стоявший напротив Тэхёна, удивлённо достал наушник, из которого продолжала доноситься громкая музыка. — Парень, тебе чего? — А, я это, — чужой, абсолютно не знакомый голос эхом отдавался в ушах, заставляя осознать всю нелепость ситуации, в которую попал Тэхён, — прости, я спутал тебя со своим другом. Эм, не подскажешь время? — Двадцать три минуты первого, — недоверчиво осмотрев Кима, незнакомец вновь надел наушники, ускоряя шаг и оборачиваясь пару раз. Тэхён, даже не обернувшись, продолжил стоять на месте, мысленно сгорая от стыда из-за своей оплошности. Почему-то так внезапно к горлу подступил противный ком, который никак не удавалось проглотить. Слёзы, не спросив разрешения, появились в его глазах, скатываясь одна за другой по холодной коже, обжигая, и от этого становилось так больно, что хотелось вырвать сердце и выкинуть его на какую-нибудь помойку, чтобы не найти. Обида, злость и ненависть. Все эти чувства, вмиг ожившие и захватившие тело парня, были направлены только на него одного. Так было противно от самого себя, что хотелось задохнуться. Хотелось, чтобы обида задушила, злость сковала тело, а ненависть разгорелась пожаром, который никто не сможет потушить. — Почему я такой идиот? — прошептав, Ким зачарованно смотрел на клубы пара, которые появлялись изо рта, поднимаясь ввысь. — Я тоже задаюсь этим вопросом, — слова, появившиеся вместе с курткой, что опустилась на плечи парня, заставили Тэхёна повернуться. — Стоишь тут, мёрзнешь и ждёшь не пойми кого, когда я прямо за твоей спиной. Хён, ты такой дурак. — Глупая улыбка, появившаяся на губах Чонгука стала последней каплей, и Тэхён, не сдерживаясь более, разрыдался в голос, утопая в тёплых объятьях младшего. — Хотя, я тоже не лучше, заставил тебя так долго страдать, — перебирая прядки сырых волос, с придыханием прошептал Чон. Аромат горячего шоколада заполнил всё пространство в квартире, а ватные одеяла, в которые был закутан Тэхён, как только зашёл домой, дарили тепло, заставляя расслабиться. Крепко держа кружку в руках, он не сводил глаз с младшего, стараясь найти хоть какое-то изменение, которое могло появиться за это время. — Надеюсь, ты не хочешь убить меня взглядом, чтобы не оставить следов, — усмехнувшись, Чонгук улыбнулся, забираясь с ногами на кресло и обнимая их. — Как посидели? Вы ведь отмечали сдачу всех экзаменов, да? — Да, правда не все пошли, сказали, мол завтра и так выпускной, там и отметим, — пожав плечами, Чон внимательно следил за взглядом старшего. — Ты поздно вернулся, — пытаясь оттянуть тот разговор, за которым он собственно и пришёл, Тэхён опустил голову, разглядывая тёмную жидкость. — Мы провожали девушек. — Понятно, — кивнув, Тэхён чуть нахмурился. — Почему ты так поздно пришёл? Почему мёрз на улице, у тебя ведь ключи есть? — Я хотел встретить тебя и… и просто я боялся. — Чего? — удивившись, Чон чуть приподнял брови, когда старший поставил кружку на стол и поднялся с места, делая шаги навстречу. — Чёрт его знает. Гуки, я так устал думать. Мне плевать на то, что я тогда тебе сказал, это был такой бред, смысл которого я понял только недавно, понял, на сколько я был глуп. Я не хочу больше убегать, поэтому я тут, — остановившись, Тэхён, ухватившись за кофту брата, закрыл глаза, считая до десяти и чуть улыбаясь. — Оказывается, это так легко - сказать всё, что думаешь. — Открыв глаза, он шире улыбнулся, смотря на растерянное лицо напротив, — я люблю тебя… далеко не как брата, поэтому я не хочу больше причинять тебе боль. Я… —… слишком много говоришь, — улыбнувшись, Чонгук, дернув за руку, крепко обнял упавшее на него тело, зарываясь носом в шею, утопая в родном запахе. — Я должен был раньше прийти к тебе и первым сказать всё так, как есть, а не тупить. Прости, что заставил ждать. — Почувствовав, как прохладные руки обвивают его шею, он чуть отстранился, говоря каждое слово, смотря в счастливые глаза напротив, — я люблю тебя и никуда больше не отпущу. — Больше и не надо, — прикрыв глаза, Тэхён прильнул щекой к руке, что почти невесомо касалась его кожи. Вот так, сидя в обнимку с братом, ощущая тяжесть его тела и слегка холодные руки на шее, Чонгук был счастлив настолько, что хотелось просто поставить этот момент на паузу и наслаждаться вечность. Приблизившись к лицу младшего, Тэхён, чуть сморщив носик, коснулся кончиком носа младшего, улыбаясь. Он больше не будет глупить, не будет держать всё в себе и надумывать всякую ерунду. Теперь он будет подходить к Гуку, обнимать его, отвлекать от дел и рассказывать, что творится на душе, утопая в нежности и такой неумелой, слегка детской любви.