Чужая война

Сегодняшний день был для Рафаэля целым событием, потому что к овсяной кашке прибавился растолченный в пюре банан и морковный сок! Все самое «любимое», старательно приготовленное старшим братом, который светился, как начищенный медный подсвечник, пока мрачный, как грозовая туча, Раф глотал все это, мысленно матерясь всеми известными ему словами. Потом Лео помог ему подняться, дав опереться на себя, и повел в гостиную, где устроил на диване, снова укрыв большим пледом, и включил телевизор. - Сегодня будут показывать Олимпийские игры, - сообщил он, подстраивая звук. – Майки тоже скоро придет. А на обед я сварил тебе бульон из курицы. «Обрадовал! – Раф сердито сверкнул глазами. – Баночками с детским питанием еще не обзавелся?» «Рафи, не нуди, - привычно вклинился в его размышления внутренний голос. – Тебе что, плохо, что ли? Нет. Вот и наслаждайся, пока можешь, тем, что ничего делать не надо, и все вокруг тебя прыгают. Когда еще такое будет-то?» Он кивнул брату и уставился на экран, пристально всматриваясь в большой Олимпийский факел, и думая о том, что сейчас занимало его больше всего остального. Сегодняшняя ночь мало чем отличалась от предыдущих. Сны приходили, как призраки, взрывая голову болью, духотой и едким запахом страха. Он просыпался, как правило, с криком, который научился давить об зубы, и долго потом не мог заснуть, таращась в темноту и тяжело переводя дыхание. Вообще, Рафаэль не привык чего-то бояться. Это было сродни тому, как постоянно жевать пресную сырую селедку – ну, не привыкнешь к ее мерзкому запаху и вкусу, хоть тресни. Сны приходили, не давая забыть все произошедшее и выматывая нервы. А рядом почему-то всегда оказывался Лео. У Рафа вообще сложилось впечатление, что старший брат не жрет, не спит и никуда не ходит, высиживая около него наседкой на кладке и кидаясь выполнять любое желание. Он понимал все без слов, так что и глотку напрягать не приходилось, где-то доставал постоянно теплую улыбку и ровное свечение взгляда, которое дарило странную уверенность в себе. Не имея возможности ничем больше заняться, кроме чтения комиксов и рассматривания потолка, Рафаэль очень много наблюдал за Лео, отмечая странные перемены, которые до этого то ли не видел, то ли все это вылезло вот только сейчас. Спокойный, заботливый и до странного теплый, старший брат поддерживал одним своим присутствием, не раздражался на количество хлопот, которое доставлял Раф и, что самое странное, делал все не через силу, а словно само собой разумеющееся, как будто ему в радость было ковыряться с немощным братцем. Честно говоря, горячей голове вполне хватило бы и гораздо меньшего, но Лео не отходил от него ни на минуту, тренировался здесь же, в комнате, иногда дремал в кресле, а уж когда ел, для Рафа вообще было загадкой. И еще сны… до чертиков не хотелось себе сознаваться, но Рафаэль совершенно точно знал, что не раз, просыпаясь в полубреду, обнаруживал себя лежащим головой на коленях брата, а его теплые ладони на своих висках, и слышал голос, как будто звавший по имени. И вот это не было бредом воспаленного ума. Это странным образом отгоняло кошмары, которые повторялись снова и снова. Но вот сегодня… - Скажи, где твой Мастер? Раф давится криком и кровью, хлынувшей из горла, и смотрит на человека в шипастом доспехе. - Ты хочешь, чтобы все прекратилось? – спрашивает ласковый голос, которому так хочется поверить. - Да…- еле-еле хрипит Раф, скорее себе самому, чем Шреддеру. Да, он очень хочет, чтобы все закончилось, но вот цена не по карману - не готов он сказать об отце и братьях. «А как же ты? – спрашивает его комочек желания жить, все еще тлеющий в груди. – Их спасешь ценой своей жизни?» «Я останусь в них, - улыбка дергает запекшиеся губы, которые лишь плотнее сжимаются, чтобы удержать слова. – Буду жить в каждом из их сердец…» - Иди на хер… - хрипит он в лицо человеку, понимая, что делает свою участь еще хуже. Шреддер заносит руку, чтобы в очередной раз вогнать свои штыки ему в тело, и Раф отводит взгляд – зачем смотреть на очевидное… - Рафаэль… Глаза приоткрываются сами собой, потому что этот голос он меньше всего ожидал здесь услышать. Перед ним на корточках сидит Леонардо, чуть склонив голову набок, и пристально смотрит в лицо. - Я рядом, брат. Пойдем отсюда. В первый миг Рафаэля окатила ледяная волна паники, и захотелось заорать, чтоб этот идиот убирался куда подальше отсюда. - Идем, - Лео протягивает ему обе руки и мягко берет за кончики пальцев. – Пора домой. Раф усмехнулся, продолжая рассеянно глазеть на экран. Старший брат во сне взял его ладони в свои и легко поднял, хотя он совершенно точно знал, что не может встать на ноги, что запястья связаны за спиной, а сил вообще нет. Но он встал и, не выпуская теплых пальцев, пошел следом. Почему-то через какой-то длинный тоннель под землей, ветвившийся на много других ходов, по неровному каменистому полу. - Лео, куда мы идем? – Рафаэль оглядывается на ходу, удивленно моргая и не понимая, где они вообще. - Домой, - брат оборачивается через плечо и улыбается. – Пора домой, Раф. Впервые за несколько ночей, Рафаэль проснулся не в липком холодном поту, а совершенно спокойно, даже не давя хриплый крик. Лео сидел в изголовье кровати, поглаживая его по затылку, и сообщил, что сегодня Рафаэль может встать и пойти смотреть Олимпийские игры. Задавив в себе вопрос «что это было?», Раф послушно съел кашу и пюре, а потом осторожно выполз из кровати, опираясь на братово плечо. Комната уже не так уверенно танцевала джигу, так что он даже приободрился и наладился было сам топать в гостиную, но Лео очень мягко поддержал его, отрицательно мотнув головой. - Донни советовал не торопиться, - сказал он. «Почему Донни только советует через кого-то? – возмущенно подумал Раф. – Не брат, а змеюка, хоть раз бы пятак свой показал! Как будто ему дела нет до того, что я тут валяюсь почти овощем!» - Раф! Рафи!!! Вопль вынудил вынырнуть из своих мыслей и обернуться. В его сторону торопливо скакал Майки, потешно перебирая костылями по полу и заполошно пытаясь поскорее добраться до дивана и обнять сорвиголову. - Как я рад тебе!! Он плюхнулся рядом и схватил Рафаэля в объятия, начав тискать, как большого плюшевого кота. - Рафи! Рафи! - Ёфхин хот, - прохрипел Раф, вяло отпихиваясь от младшего брата, чтобы не дергать многострадальные плечи. – Отфаи! Майки засмеялся, счастливо заглядывая ему в глаза. - Ой, какой ты стал неразговорчивый! Я тебя не понял, шепелявишь, как будто у тебя зубы меняются! Рафаэль выдохнул, понимая, что словесная баталия явно сейчас не его сильная сторона, и показал Майки кулак. - С добрым утром, сын, - на плечи легли осторожные когтистые пальцы. – Я рад, что твое самочувствие выправляется! Раф обернулся и уперся глазами в лицо Сплинтеру, который как всегда подошел совершенно неслышно. - Массех! – немного растерянно прохрипел он. – Иа… пхоссисе ея… Учитель улыбнулся. - Я не сержусь, - ответил он, погладив Рафа по голове, как в детстве. – Я волновался. Хотя, как я вижу, для этого не было никаких причин. Твои братья отлично о тебе позаботились. Он сел в кресло и уставился на экран. - Рафи, Рафи, а знаешь, а Донни такую штуку изобрел! – Майки вертелся около брата, мешая ему смотреть начало игр и пытаясь впихнуть в одно предложение сразу три мысли. – Я тебе расскажу, а он потом принесет и покажет! Такая штука! Такая штукища! Штуковина! Ты больше никогда не сможешь вот так пропасть… - Микеланджело, - Сплинтер шевельнул ушами, не отвлекаясь от телевизора. – Если твоих сил уже хватает на такой поток слов в минуту и такое количество вращений вокруг своей оси, то, думаю, тебе уже стоит возвращаться к тренировкам. - Но, сэнсэй! – Майки уронил руки и торопливо схватился за гипс. – Как же я с такой ногой?.. - Рукам это не помешает, - возразил старый Мастер. – А твой язык можно занять докладом по истории, который я просил тебя составить во время лежания в кровати по последнему восстанию гладиаторов в Древнем Риме. Майки закатил глаза и состроил скорбное лицо. - Хай! – простонал он. – Я сразу после игр пойду заканчивать доклад. - Ты хотел сказать «начинать», Майки? – в гостиную вошел Донателло. – Ты же даже не прикасался к книгам, которые взял у меня. Сплинтер обернулся и с большим интересом посмотрел на рыжую черепашку, дернув бровью. - Я… я ж почти доделал, Донни, ты просто не видел, - начал оправдываться тот. - Видеоигры отбирают много времени, - покачал головой старый крыс. – Я жду вечером доклад, Микеланджело. - Да, сэнсэй, – обреченно вздохнул тот. Раф хмыкнул, потерев саднившее горло. «Чё, мелкий, не свезло тебе? - читалось в его взгляде. – Ну, так ты сбегай к Лео, он за тебя все напишет быстренько! Он, знаешь, какой заботливый тут стал намедни? Не теряйся, брат, бери от жизни все!» - Держи, - Донателло подошел и положил Рафаэлю на колено небольшой кожаный подсумок с пряжками. – Это маячок на пояс. Лучше пришей, но если лень, то тут есть крепление. Я написал программу для слежения за чипом, встроенным в него, чтобы всегда знать, где и кто из вас находится. - Схасифо, - выдавил из себя Раф, вертя кожаный чехольчик в руках. «Отлично просто! Теперь еще и не слиняешь погулять без догляда нашего доморощенного гения! Жизнь превращается в ад!» «Так ты вроде не планировал больше слинивать? Или я чего-то подзабыл? Не нагулялся? Зудит опять в гости к консервной банке попасть?» Раф подавленно вздохнул и вернулся к просмотру Олимпиады. Ладно, чего уж теперь-то? Пусть следят. Что он, в конце концов, не сможет пояс забыть если что? - Это вот тебе, Майки, - продолжил Донателло, сунув в руки младшему такой же кармашек. – А это… Лео? Раф вскинул голову, озадаченно оглядев гостиную. А где его старший брат? - Лео? – Донни тоже огляделся. Вот только же был где-то тут, кажется, в дверях стоял… где же он? Сплинтер прикрыл глаза, зная, что никто из его сыновей сейчас не увидит выражения его лица, потому что он сидит спиной к ним, и позволил себе горько опустить уголки губ. Леонардо не заходил к нему с тех пор, как вернулся с бесчувственным Рафаэлем домой, и тщательно избегал отца.